Суд над сержантом Айвеном Фредериком

В подготовке дел против каждого из семи обвиняемых военных полицейских команда военных следователей и прокуроров проявила похвальное рвение. (Если бы военное командование, ответственное за тюрьму Абу-Грейб, уделило хотя бы небольшую часть этого внимания, беспокойства и ресурсов управлению и поддержанию дисциплины, в этих судебных процессах не было бы никакой необходимости.) Их план был прост и гениален: собрав достаточно показаний и доказательств, следователи решили предложить каждому из обвиняемых сделку о признании вины. Это значит, что их приговор будет смягчен, если они признают себя виновными и дадут показания против своих товарищей — других военных полицейских. Первыми судили тех, кто меньше всего был замешан в деле, в частности — специалиста Джереми Сивитса, который «кинул» всех остальных, причем из них была выделена большая тройка: Фредерик, Гренер и Ингленд.

Против Фредерика было выдвинуто пять обвинений. В Условии относительно фактов (Stipulation of Fact) и в сделке о признании вины обвиняемый Фредерик признал все эти обвинения верными, доказуемыми и доказанными:

Заговор о плохом обращении с задержанными.

Халатное отношение к служебным обязанностям.

Плохое обращение с задержанными.

Нанесение телесных повреждений.

Непристойное поведение в составе группы лиц. Этот последний пункт обвинения касается принуждения задержанных мастурбировать на глазах солдат мужского и женского пола, а также других задержанных под объективами фотоаппаратов.

Судебный процесс

Суд над Фредериком проходил в Багдаде 20 и 21 октября 2004 г., хотя адвокат подал ходатайство о том, чтобы изменить место слушания и провести суд в Соединенных Штатах. Я отказался ехать в такое опасное место и вместо этого отправился на базу Военно-морских сил в Неаполе (Италия), где дал показания в ходе видеоконференции в помещении с усиленной охраной. Это было непросто. Во-первых, мои показания затруднялись из-за задержек обратного аудиосигнала, а во-вторых, видеотрансляция из зала суда периодически «зависала». Ситуацию усложняло и то, что я говорил с экраном компьютера и не мог напрямую общаться с судьей. К тому же мне не разрешили использовать письменные заметки во время выступления, так что я должен был выучить наизусть сотни страниц из тщательно проштудированных пяти отчетов следственных групп, а также все остальные данные о Фредерике и ситуации в блоке 1А.

Так как Фредерик уже признал себя виновным, мои показания были целиком посвящены ситуационным и системным факторам, влиявшим на его поведение, возникшим в результате воздействия ненормального окружения на совершенно нормального человека. Я кратко изложил результаты его психологического тестирования, позитивные отзывы о его работе до назначения в блок 1А и основные моменты моего интервью с ним. Я хотел доказать, что Фредерик не внес в этот поведенческий контекст никаких патологических тенденций. Скорее, утверждал я, это патологическая ситуация привела к актам отклоняющегося поведения, в которых он участвовал, в которых признает себя виновным и о которых сожалеет.

Я также пояснил, что, пытаясь понять, как на действия Фредерика влияли социальные факторы ситуации, я занимаюсь не поиском оправданий, а скорее концептуальным анализом, которому обычно не уделяется должного внимания. Кроме того, подтверждая свои полномочия и компетентность в отношении к этому случаю, я кратко описал основные аспекты и результаты Стэнфордского тюремного эксперимента и провел некоторые параллели между СТЭ и способствующей злоупотреблениям обстановкой в тюрьме Абу-Грейб. (Полностью мои показания приводятся на с. 294–330 стенографического отчета судебного процесса (Ivan «Chip» Frederick’s Trial Transcripts), октябрь 2004 г. К сожалению, этот документ недоступен в Интернете.)

Прокурор майор Майкл Холли отклонил мои ситуационные аргументы. Он утверждал, что Фредерик отличал правильное от неправильного, имел достаточную военную подготовку, необходимую для выполнения своих обязанностей, и, по сути, принял сознательное решение участвовать в безнравственных, жестоких действиях, в которых его обвиняют.

Таким образом, он возложил всю вину на порочную предрасположенность Фредерика, призвав суд не принимать во внимание никакие ситуационные или системные влияния. Он также дал понять, что Женевские конвенции соблюдались в полной мере и что обвиняемые должны были знать, каковы их нормы. Как мы увидим в следующей главе, это не соответствует действительности: в ряде юридических документов президент Джордж Буш и его юрисконсульты изменили статус задержанных и определение пыток. В этих документах утверждалось, что во время «войны с терроризмом» Женевские конвенции устарели.

Приговор

Военному судье, полковнику Джеймсу Поулу, потребовался всего час, чтобы вынести приговор и признать обвиняемых виновными по всем пунктам. Фредерик был приговорен к восьми годам лишения свободы. Мои показания, очевидно, не оказали никакого влияния на суровый приговор, как и красноречивое выступление адвоката Фредерика, Гэри Майерса. Все ситуационные и системные факторы, которые я подробно описал, ничего не стоили по сравнению с попытками отмыть репутацию армии США и администрации Буша. Нужно было показать всему миру и народу Ирака, что США «жестко относятся к преступникам» и показательно накажут этих немногих «плохих солдат», эту «ложку дегтя», случайно попавшую в «бочку меда» армии США. И раз уж их судили, вынесли им приговор и посадили в тюрьму, то репутацию американских вооруженных сил можно считать полностью восстановленной[385].

Чарльз Гренер отказался признать себя виновным и получил десять лет лишения свободы. Линди Ингленд после целой серии судебных заседаний была приговорена к трем годам лишения свободы. Джереми Сивитс получил один год, а Джавал Дэвис — шесть месяцев. Сабрина Хармен получила очень мягкий приговор — шесть месяцев лишения свободы. Ей зачли свидетельства того, что ранее, до того, как ее назначили в тюрьму Абу-Грейб, она хорошо относилась к иракцам. Наконец, Меган Амбюль не получила никакого тюремного срока.

Некоторые сравнения

Нет никаких сомнений, что злоупотребления, в которых участвовал Чип Фредерик, принесли физические и эмоциональные страдания заключенным, за которых он нес ответственность, и вызвали гнев их семей. Он признал свою вину, был признан виновным по всем пунктам и получил суровый приговор. С точки зрения иракцев наказание было слишком снисходительным; с моей точки зрения, оно было слишком серьезным, учитывая обстоятельства, способствовавшие злоупотреблениям. Однако было бы поучительно сравнить его приговор с наказанием для другого солдата во время другой войны; этот солдат был признан виновным в преступлениях против мирного населения, караемых смертной казнью.

Одно из самых постыдных пятен на репутации американской армии появилось во время войны во Вьетнаме, когда солдаты роты «Чарли» напали на деревню Милай (Сонгми) в поисках бойцов армии Вьетконга. В деревне их не оказалось, но постоянный стресс, усталость и страх перед партизанами вылились в невообразимую жестокость против местных мирных жителей. Более 500 вьетнамских женщин, детей и стариков были расстреляны в упор или сожжены заживо в своих хижинах. Многие женщины были изнасилованы и выпотрошены. С некоторых даже сняли скальпы! Ужасающие подробности этой жестокости описаны сухим языком фактов в фильме «Интервью с ветеранами Сонгми» (Interviews with My Lai Vets). Сеймур Херш приводит подробный отчет об этих злодеяниях в книге «Сонгми-4» (My Lai 4), вышедшей год спустя.

Виновным в этих преступлениях был признан только один человек — лейтенант Уильям Калли. Его командир, капитан Эрнест Медина, который находился на территории Милай (Сонгми) во время этой операции по зачистке, и, по свидетельствам очевидцев, лично расстреливал мирных жителей, был оправдан по всем обвинениям и ушел в отставку. Капитан Медина, которого прозвали Бешеным Псом, очень гордился своими людьми из роты «Чарли». «Мы стали лучшей ротой в батальоне», — говорил он. Возможно, это мнение было несколько преждевременным.

Лейтенант Калли был признан виновным в предумышленном убийстве более ста вьетнамских мирных жителей деревни Милай (Сонгми). Он был приговорен к пожизненному заключению. Оно было сокращено до трех с половиной лет лишения свободы, которые он провел в казармах под домашним арестом. Он не провел в тюрьме ни одного дня. Мало кто знает, что, несмотря на все свои злодеяния, впоследствии он попал под амнистию, вернулся домой и стал профессиональным наемным оратором и уважаемым бизнесменом. Может быть, все было бы иначе, если бы Калли был простым рядовым, а не офицером? Может быть, все было бы иначе, если бы бойцы роты «Чарли» делали «трофейные фотографии», которые бы во всех подробностях продемонстрировали то, что были не в состоянии передать слова? Вполне возможно.

Уместно сравнить приговоры охранников ночной смены блока 1А с приговорами других солдат, которые были признаны виновными и осуждены военными судами за различные преступления. Этих людей обвиняли в подобных или еще худших преступлениях, но их приговоры оказались намного более снисходительными.

Максимальное наказание старшего сержанта Фредерика за совершенные им преступления составляло 10 лет лишения свободы, с увольнением из армии, лишением прав и привилегий и понижением в звании до рядового. По условиям сделки о признании вины он был приговорен к 8 годам тюремного заключения, лишению прав и привилегий, понижению в звании до рядового и конфискации всей заработной платы и пособий, в том числе всех средств с его накопительного пенсионного счета за 22 года.

Сержант первого класса Прайс был признан виновным в нанесении телесных повреждений, плохом обращении и препятствовании осуществлению правосудия. Максимальное наказание: 8 лет лишения свободы, лишение прав и привилегий и разжалование в рядовые. Приговорен к понижению в звании до сержанта, не получил срока лишения свободы, избежал лишения прав и привилегий.

Капрал Гренер был признан виновным в нанесении телесных повреждений, плохом обращении, участии в заговоре, непристойном поведении и халатном отношении к служебным обязанностям. Максимальное наказание: 15 лет лишения свободы, лишение прав и привилегий и разжалование в рядовые. Приговорен к 10 годам лишения свободы, лишению прав и привилегий, разжалованию в рядовые и штрафу.

Рядовой Бренд был признан виновным в нанесении телесных повреждений, плохом обращении, лжесвидетельствовании и нанесении тяжких телесных повреждений. Максимальное наказание: 16 лет лишения свободы, лишение прав и привилегий, разжалование в рядовые. Был только разжалован в рядовые.

Рядовая Ингленд была признана виновной в заговоре, плохом обращении и непристойном поведении. Максимальное наказание: 10 лет лишения свободы, лишение прав и привилегий, разжалование в рядовые. Приговорена к трем годам лишения свободы.

Капитан Мартин был признан виновным в нанесении телесных повреждений при отягчающих обстоятельствах, нанесении телесных повреждений, препятствовании осуществлению правосудия и поведении, недостойном офицера. Максимальное наказание: 9 лет лишения свободы. Приговорен к 45 дням лишения свободы.

Совершенно очевидно, что военная Фемида не была беспристрастна. Я думаю, что именно «трофейные фотографии» сыграли здесь самую важную роль и оказали влияние на приговоры, вынесенные охранникам ночной смены.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.