Излагаем эту статью в сокращенной версии.

Излагаем эту статью в сокращенной версии.

В начале своей статьи А.В. Юревич раскрывает курс на интеграцию, который существует в современной психологии. «Перефразируя некогда популярное высказывание, можно констатировать, что «призрак бродит по психологической науке – призрак интегративной психологии». Об этом свидетельствуют и наблюдения известных психологов о том, что в этой науке начинает реализовываться «конвергентная модель» и мы движемся к «единству психологии при всем разнообразии проблем» и происходившее на недавно состоявшемся в Пекине Международном психологическом конгрессе (2004 г.), и знаковые события в отечественной психологии, такие, как издание Манифеста интегративной психологии в Ярославле, и др.

Все это – явления одной природы, обусловленные закономерной реакцией психологической науки на долгие годы разобщенности на «государства в государстве» (такие как бихевиоризм, когнитивизм, психоанализ), каждое из которых жило по своим собственным законам, включавшим правила производства знания, критерии его верификации и т.п. Очевидно, сказалось и распространение в психологии, как и во всей современной науке, постмодернистской методологии, утверждающей принципы «равной адекватности теорий», их трактовку как интерпретаций, которые не могут быть неверными, а стало быть, побуждающей к легитимизации соперничающих психологических концепций и к переходу от «парадигмы» взаимного непризнания и конфронтации к «парадигме» сотрудничества и объединения.

Разумеется, нынешний интегративный запал – не что-то принципиально новое для психологии, да и вообще тотальные методологические стремления любой науки обычно имеют некоторые аналоги в ее прошлом. В истории психологической науки тоже можно разглядеть немало попыток интеграции.

Так, в американской психологии 70-80-х гг. прошлого века доминировала мода на интегративную теорию, которая, по замыслу создателей таких теорий, объединила бы психологическую науку, покончив с ее раздробленностью, эклектизмом и прочими методологическими пороками. В роли таких теорий последовательно выступали теория каузальной атрибуции, теория справедливости и другие теории, как правило, создававшиеся в социальной психологии, а затем, значительно расширив свой объяснительный потенциал, выражавшие претензии на объяснение всей психологической реальности и интеграцию психологической науки.

Вместе с тем нетрудно разглядеть принципиальное различие между прежними попытками объединения психологического знания и тем вариантом интеграции, который прорисовывается в настоящее время. Одной разновидностью прежних попыток служило создание некой новой теории, перераставшей в глобальную систему психологического знания на фоне игнорирования всех прочих теорий или использования их как коллекций поучительных ошибок. Второй разновидностью были попытки «поедания» концепций-соперниц путем включения их объяснительных схем в некоторую более общую схему и использование в качестве «кладбищ феноменологии». В обоих случаях закономерным и, по-видимому, неизбежным результатом было искусственное «натягивание» некоторой частной объяснительной схемы (и соответствующей психологической категории) на всю психологическую реальность или, по крайней мере, на ее значительную часть, в результате чего исходный объяснительный потенциал этой схемы выхолащивался, и она уже практически ничего не объясняла. Когда вся психика представала в качестве разновидностей образа, деятельности, каузальной атрибуции или чего-то еще, она не становилась более понятной, более подверженной целенаправленным воздействиям и более предсказуемой (основные задачи любой науки), и при этом понятия об образе, деятельности, каузальной атрибуции и другие оказывались предельно размытыми и утратившими свое исходное содержание.

Современные попытки интеграции психологической науки строятся по-другому, что, по-видимому, обусловлено и плачевными результатами ее интеграции путем «игнорирования» или «поедания», и, как отмечалось выше, распространением постмодернистской методологии, требующей от научных теорий не игнорирования, дискредитации и «поедания» друг друга, а равноправного взаимодействия на основе взаимного признания.

Современные психологи осознают потребность в интеграции психологической науки в качестве одной из ее главных задач, однако ищут более мягкие, либеральные варианты интеграции, нежели их монистически настроенные предшественники, игнорировавшие или «поедавшие» концептуальные построения друг друга. В этих условиях первостепенной задачей становится не только сама по себе интеграция, но и выработка ее модели, которая, во-первых, была бы действительно либеральной, позволяющей избежать издержек «насильственной» или искусственно форсированной интеграции, характерной для прежних времен, во-вторых, служила бы все-таки моделью именно интеграции, а не легализации анархии и раздробленности, весьма характерной для постмодернистских программ, в-третьих, не выглядела бы как набор декларативных призывов, построенных по принципу «психологи всех стран и направлений, объединяйтесь».

Чтобы выработать или хотя бы вообразить такую модель, необходимо задаться естественным вопросом о том, что вообще могла бы представлять собой интеграция современной психологии. Отвечать на него логически целесообразно от противного, т.е. отталкиваясь от основных видов разобщенности или «разрывов» психологического знания, которые препятствуют его интеграции.

В структуре психологического знания (точнее, в довольно аморфном массиве, который лишь условно или как дань традиции может быть назван структурой), можно усмотреть три фундаментальных разрыва:

1) горизонтальный – между основными психологическими теориями и соответствующими психологическими «империями» (бихевиоризмом, когнитивизмом, психоанализом и др.), каждая из которых предлагает свой образ психологической реальности, свои правила ее изучения и т.п.;

2) вертикальный – между различными уровнями объяснения психического: внутрипсихическим (феноменологическим), физиологическим (физическим), социальным и др.; этот разрыв порождает соответствующие «параллелизмы» – психофизический, психофизиологический и психосоциальный;

3) диагональный – между исследовательской (академической) и практической психологией. Конечно, в структуре психологического знания можно разглядеть и немало других разрывов и «белых пятен», однако именно три обозначенных разрыва представляются основными, порождающими общую дезинтегрированность психологии, и, соответственно, их преодоление или хотя бы сокращение выглядит как основные направления ее интеграции».

Далее А.В. Юревич раскрывает все три направления интеграции психологии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.