2.7. Смысловая регуляция как конституирующая функция личности. Смысл в структуре личности

2.7. Смысловая регуляция как конституирующая функция личности. Смысл в структуре личности

Будучи личностью, человек выступает как автономный носитель и субъект общественно выработанных форм деятельностного отношения к миру (подробнее см. Леонтьев Д.А., 1989 а). Это качество с психологической точки зрения выступает как способность овладения собственным поведением, которая, как убедительно показал в своих теоретических и экспериментальных исследованиях Л.С.Выготский, является порождением социального по своему характеру образа жизни человека. «Личность… не врожденна, но возникает в результате культурного развития, поэтому “личность” есть понятие историческое. Она охватывает единство поведения, которое отличается признаком овладения » ( Выготский , 1983 а, с. 315).

Овладение своим поведением предполагает формирование специфической системы регуляции поведения. С этим положением парадоксальным образом перекликается мысль, высказанная Д.Б.Элькониным в личной беседе (февраль 1984 г.): «Личность – это не регуляция, а, напротив, преодоление всяческих регуляций». В опубликованных посмертно научных дневниках эта мысль выражена им следующим образом: «Личность – высшая психологическая инстанция организации и управления своим поведением, заключающаяся в преодолении самого себя» (Эльконин, 1989, с. 517). Дело в том, что становление личностных механизмов овладения собственным поведением, как показал, в частности, Л.С.Выготский (1983 а), преодолевает характерную для животных непосредственную детерминацию поведения внешними стимулами и актуальными потребностями, внося в нее новые, высшие закономерности, подчиняющие себе действие низших. Соотношения этих высших закономерностей детерминации с низшими блестяще выражены формулой Гегеля: «Обстоятельства или мотивы господствуют над человеком лишь в той мере, в какой он сам позволяет им это» (1971, с. 26).

Рассмотрим соотношение психики и личности с точки зрения их функций в регуляции деятельности. Функциональную роль психики в наиболее общем виде можно охарактеризовать как регуляцию жизнедеятельности на основе ориентировки в объективном мире посредством построения субъективных образов действительности (см. Леонтьев А.Н., 1972, 1983 б; Гальперин, 1976). Иными словами, психика как форма отражения соотносится с самой объективной действительностью, данной субъекту в образе. Более конкретно функция познавательных процессов определяется как опознание инвариантов внешнего окружения (Royce, Powell, 1983, с. 11). Психическая регуляция жизнедеятельности имеет всецело адаптивную направленность; полностью сводясь к приспособлению к окружающему миру, она не порождает необходимости выделения субъектом себя из этого мира. Здесь мы имеем дело лишь с «самоорганизацией», присущей всем живым системам и не специфичной для человека.

Овладение человеком своим поведением – это поворот в процессе эволюции человека, на котором «…свойство самоорганизации живых систем уступает место механизму самоконтроля, что означает возникновение “отношения” к самому себе, становление “самости”, субъективности с ее имманентной способностью быть “для себя”» (Иванов, 1977, с. 83–84). Регуляция его жизнедеятельности со стороны объективных отношений, связывающих его с миром, принимает форму саморегуляции, осуществляемой личностью – психологической структурой, в которой в специфической форме представлены и упорядочены эти отношения.

Личностная регуляция жизнедеятельности возникает в процессе антропогенеза, когда сама жизнедеятельность становится предметом отношения со стороны ее носителей (Иванов, 1977; Абишев, 1978). Возникает новая система отношений субъекта – отношения к собственным непосредственным отношениям с миром. В сознании человека отражается не только объективная действительность, но и (в специфической форме) сами отношения, связывающие его с ней. Эти отношения могут быть различной степени осознанности; их репрезентация в сознании образует особый план субъективной реальности, присущий «внутренне сложному жизненному миру» (Василюк, 1984). Если функцию психики мы охарактеризовали в общих чертах как ориентировку в объективной действительности, в ее инвариантных свойствах, то функцию личности можно охарактеризовать как ориентировку в отношениях, связывающих субъекта с объективной действительностью, и подчинение деятельности иерархии этих отношений. Целостность личности тем самым определяется степенью интегрированности ее отношений с миром, а не структурных ингредиентов (Иванов, 1986).

Таким образом, личность как психологическое образование, как регуляторная система конституируется функциями выделения субъектом себя из окружающего мира, выделения, презентации и структурирования им своих отношений с миром и подчинения своей жизнедеятельности устойчивой структуре этих отношений, в противовес сиюминутным импульсам и внешним стимулам.

Эту систему функций осуществляет главная, конституирующая подструктура личности – ее смысловая сфера. Смысловая сфера личности – это особым образом организованная совокупность смысловых образований (структур) и связей между ними, обеспечивающая смысловую регуляцию целостной жизнедеятельности субъекта во всех ее аспектах. Личность в своей основе представляет собой целостную систему смысловой регуляции жизнедеятельности, реализующую через отдельные смысловые структуры и процессы и их системы логику жизненной необходимости во всех проявлениях человека как субъекта жизнедеятельности.

Чтобы лучше понять соотношение смысловой регуляции с другими системами регуляции жизнедеятельности, надо рассмотреть вопрос: почему люди делают то, что они делают? Это ключевой вопрос психологии личности, поскольку личность вбирает в себя и интегрирует различные механизмы регуляции деятельности и жизни в целом. Возможны по меньшей мере шесть ответов на этот вопрос, которые определяют шесть разных систем отношений человека с миром и, соответственно, шесть разных систем регуляции поведения, жизни человека в мире. Эти системы переплетаются друг с другом, тем не менее их достаточно четко можно логически выделить в чистом виде.

Первый ответ на этот вопрос: «Потому что я хочу». Это логика удовлетворения потребностей. У меня есть желание, влечение, его надо удовлетворить. Второй ответ, вторая логика поведения: «Потому что он первый начал». Это логика реагирования на стимул. Третий ответ: «Потому что я всегда так делаю». Это логика предрасположенности, стереотипа, диспозиции, которая охватывает, пожалуй, большую часть психологии личности. С ней связаны такие понятия, как «характер», «стиль», «установка», «научение». Очень большая часть нашей жизни протекает именно по этой логике. Три названных системы или механизма – общие для человека и животного. Любое животное может себя вести в русле этих трех логик или их констелляции.

Четвертый ответ уже специфичен для человека, но не специфичен для личности: «Потому что все так делают». В.В.Столин (1983 а) ввел в свое время несколько спорное понятие «социальный индивид», которое описывает именно эту логику – логику социальной нормативности, социальных ожиданий, где критерием регуляции выступает соответствие определенным ожиданиям социально значимой группы. Крайним выражением этой логики является тотальный конформизм. Но, разумеется, строя отношения с миром, учитывать в той или иной мере социальные ожидания, интересы социального целого необходимо.

Пятый ответ: «Я это сделал, потому что мне это важно». Эта логика – описанная выше логика смысла или логика жизненной необходимости, специфичная для личности и конституирующая личность. Можно утверждать, что человек является личностью в той мере, в какой его жизнь определяется именно этой логикой. Первые три системы регуляции деятельности не нуждаются в представлении о мире как о целом. Для того, чтобы реагировать на стимул, достаточно стимула. Для того, чтобы удовлетворять свои потребности, достаточно потребностей. Чтобы вести себя по стереотипу, достаточно стереотипа. Детерминанты всех этих форм поведения не выходят за пределы конкретной ситуации. Действуя в рамках этих трех логик, субъект не может сделать что-то, чего нет в ситуации. Логика социальной нормативности расширяет контекст деятельности, учитывая то, чего нет здесь-и-теперь, в данной ситуации, но она все равно не связана с миром как целым, она связана с расширением контекста жизнедеятельности, с включением значимых социальных групп в жизненную структуру этих отношений. Действие же, ориентирующееся на смысл – это действие, которое ориентируется на всю систему отношений с миром в целом. Это поведение, в котором учитывается определенным образом вся система отношений с миром и вся дальняя временная перспектива. Если я ориентируюсь на смысл действия для меня, я не могу сделать что-то, что разрушительно для моей жизни в дальней перспективе. Подобно тому, как по любому маленькому кусочку голограммы можно восстановить целое, в смысле любого конкретного действия отражается весь жизненный мир как целое. Ориентируясь на смысл, человек поднимается над ситуацией.

Наконец, шестой ответ: «А почему бы и нет?». В нем отражается логика свободного выбора. Если первые пять логик поведения (в описательных терминах) или систем регуляции деятельности (в объяснительных конструктах) в той или иной степени присущи всем психически здоровым и полноценным людям, то шестая логика или система присуща не всем людям и отражает, на наш взгляд, меру личностной зрелости как ее основную дифференциально-психологическую характеристику (подробнее см. об этом Леонтьев Д.А., 1993).

Исчерпывают ли шесть описанных логик все возможные регуляторные принципы человеческого поведения? Теоретических оснований настаивать на этом нет. Более того, в одной аудитории, где автор представлял эту модель, ему был задан вопрос про Христа, поведение которого не укладывается в рамки этой модели. Возможно, действительно, поведение, управляемое высшим призванием, миссией, когда человек ощущает высшую свободу именно потому, что для него (субъективно) нет выбора, представляет собой еще один, высший тип регуляции деятельности. Если это так, то носители этой логики поведения чрезвычайно малочисленны. В силу этого проблема седьмого уровня предстает столь же принципиальной в теоретическом плане, сколь малоактуальной в плане практическом. На данный момент мы воздержимся от попыток как-то его содержательно охарактеризовать и ограничим дальнейшее рассмотрение шестью логиками, которые допускают их развернутый психологический анализ.

Рассмотрим теперь взаимоотношения между различными регуляторными системами. Хотя, по всей видимости, за ними лежат различные психологические механизмы, в конкретном поведении они, как уже упоминалось, функционируют не порознь, а интегрируются в единых многоуровневых функциональных системах регуляции деятельности и ее отдельных единиц. В принципе можно рассматривать шесть описанных логик как шесть измерений человеческого действия; соответственно, любое действие может быть разложено на шесть векторов, соответствующих этим шести логикам и выступающих как проекции целостного действия на каждое из шести измерений. Взгляд на личность через призму этих шести измерений составляет основу того, что мы считаем оправданным называть мультирегуляторной моделью личности; нам в данном случае дает основание говорить о теоретической модели то обстоятельство, что принятие этого угла зрения позволяет увидеть ответы на ряд достаточно важных и актуальных теоретических вопросов психологии личности.

Действительно, если посмотреть на личность через призму предлагаемой мультирегуляторной модели, мы, во-первых, можем констатировать заметные индивидуальные различия в выраженности каждой из шести логик. Есть люди, в большей или меньшей степени влекомые своими актуальными потребностями; более или менее легко реагирующие на внешние стимулы; более или менее механически прикладывающие готовые схемы и стереотипы; более или менее чувствительные к социальным ожиданиям и давлению; более или менее учитывающие (сознательно либо интуитивно) множественные контексты и отдаленные следствия своих действий; более или менее способные (или неспособные вовсе) преодолеть заданные детерминанты своих действий и осуществить свободный поступок.

Во-вторых, достаточно наглядно можно проследить генетическую последовательность становления различных регуляторных систем. Первые три логики начинают развиваться параллельно с момента рождения (если не раньше). Логикам социальной нормативности и жизненной необходимости младенца также начинают обучать на первом году жизни, но реально проявляются в поведении они не ранее 1 года, и лишь после 3 лет занимают более или менее заметное место в спектре логик поведения. Критический период становления логики свободного выбора – подростковый возраст. Сущность подросткового кризиса заключается как раз в конфликте между стремлением к автономии и недостаточным развитием психологических механизмов автономной регуляции поведения. Разрешение этого кризиса – либо формирование этих механизмов, либо отказ от автономии ( Калитеевская , 1997; см. также Леонтьев Д.А., 1993). Эта модель позволяет также дать внятные ответы на вопросы о том, когда рождается личность и возможно ли измерить ее количественно, то есть говорить, у кого «больше личности», а у кого «меньше». Действительно, если принять, что личность конституируется одной из шести логик поведения, а именно логикой жизненной необходимости или смысловой логикой, то удельный вес этой логики в спектре механизмов регуляции поведения и будет служить «количественной мерой личности». Соответственно, можно утверждать, что отдельные проявления личности можно наблюдать примерно с 1 года, а ее устойчивое влияние на поведение (хоть и в конкуренции с другими регуляторными механизмами) – с 3 лет. В горниле подросткового кризиса имеет шанс родиться зрелая, автономная, самодетерминируемая личность, хотя это происходит отнюдь не со всеми.

Наконец, клиническая психология дает достаточно свидетельств существования специфических нарушений отдельных регуляторных систем. Так, нервная анорексия – это явный пример нарушения системы удовлетворения потребностей, аутизм – системы реагирования на стимулы, и т. д. Задача психотерапии может в этой связи рассматриваться как восстановление нарушенного баланса регуляторных систем. Вообще способность к самоконтролю, присущая здоровой личности, основывается, на наш взгляд, как раз на сбалансированном развитии всех шести регуляторных систем (или, по меньшей мере, первых пяти) при доминирующей роли высших, специфически человеческих регуляторных систем – логики смысла и логики свободного выбора. Не случайно попытки манипулировать поведением людей могут использовать одну из четырех «низших» логик (соблазнение, провокация, формирование установки и наложение обязательств) и должны в максимальной степени блокировать две высшие.

Рассмотрим теперь соотношение смысловой сферы личности с другими сферами, системами и компонентами, образующими ее структуру.

Наиболее теоретически и эмпирически обоснованной моделью структуры личности нам на сегодняшний день представляется модель Б.С.Братуся (1988). Б.С.Братусь выделяет следующие уровни структуры личности: 1) собственно личностный или личностно-смысловой уровень, «ответственный» за производство смысловых ориентаций, определение общего смысла и назначения своей жизни, отношений к другим людям и к себе; 2) индивидуально-исполнительский уровень или уровень реализации, на котором смысловые ориентации реализуются в конкретной деятельности – этот уровень несет на себе печать характерологических черт, особенностей и свойств и 3) психофизиологический уровень, характеризующий особенности строения и динамики, режимов функционирования психических процессов.

Уровни структуры личности, выделенные Б.С.Братусем, хорошо согласуются с введенным А.Г.Асмоловым (1984) различением в личности плана содержания – плана смысловых образований, характеризующих личность с содержательной стороны, со стороны ее мотивов, жизненных целей, общей направленности и т. д. – и плана выражения, к которому относятся такие структуры, как способности и черты характера, отвечающие за особенности проявлений личности в деятельности. Эти проявления в плане выражения А.Г.Асмолов подразделяет на экспрессивные и инструментальные. Психофизиологический уровень, обеспечивающий функционирование личностных структур, А.Г.Асмолов относит не к самой личности, а к ее предпосылкам.

Принимая за основу основную общую логику подходов А.Г.Асмолова и Б.С.Братуся к пониманию структуры личности, мы усматриваем в их теоретических моделях один принципиальный общий недостаток, который, впрочем, связан с общим состоянием психологии личности на сегодняшний день. Этот недостаток заключается в недифференцированном представлении о высшем, специфически человеческом уровне структурной организации личности. Нам представляется, что здесь необходимо выделять не один, а по меньшей мере два различных уровня, содержанием которых будут являться принципиально разные по своей природе структуры и механизмы. Поэтому мы считаем необходимым выделять три уровня структурной организации личности (см. Леонтьев Д.А., 1993): 1) уровень ядерных механизмов личности, которые образуют несущий психологический скелет или каркас, на который впоследствии нанизывается все остальное; 2) смысловой уровень – отношения личности с миром, взятые с их содержательной стороны, то есть, по сути, то, что обозначается понятием «внутренний мир человека»; 3) экспрессивно-инструментальный уровень – структуры, характеризующие типичные для личности формы или способы внешнего проявления, взаимодействия с миром, ее внешнюю оболочку. (Психофизиологический уровень – уровень телесных и мозговых механизмов – мы, вслед за А.Г.Асмоловым, склонны отнести к предпосылкам личности, а не к составным частям ее структуры).

Понимание нами экспрессивно-инструментального уровня принципиально не отличается от того понимания, которое А.Г.Асмолов вкладывал в понятие «план выражения», а Б.С.Братусь в понятие «уровень реализации», с тем лишь отличием, что в качестве структур этого уровня мы рассматриваем, наряду с чертами характера и способностями, также роли, включенные человеком в свой репертуар. Смысловой уровень мы понимаем также сходным образом – как пласт смысловых структур, в которых кристаллизованы конкретные содержательные отношения человека с миром, и которые регулируют его жизнедеятельность. Этот уровень будет подробно рассмотрен в последующих главах. На этом уровне действительно осуществляется «производство смысловых ориентаций», но лишь один его вид – производство смысловых ориентаций в процессе реальной жизнедеятельности человека, реализации его отношений с миром.

За критические же процессы изменения смысловых ориентаций путем свободного выбора или направленной на себя рефлексивной смыслотехники отвечают ядерные механизмы личности – механизмы высшего уровня. Эти ядерные механизмы – свобода и ответственность. Трудность их постижения вытекает из того, что в личности мы не найдем некой структуры, которую можно назвать «свобода», или «ответственность», или «выбор». Это не элементы или подструктуры личности как, скажем, способности, потребности, роли или отношения. Это именно способы, формы ее существования и самоосуществления, которые не имеют своего содержания. В процессе становления и формирования личности они занимают (или не занимают) центральное место в отношениях человека с миром, становятся (или не становятся) стержнем его жизнедеятельности и наполняются (или не наполняются) ценностным содержанием, которое придает смысл им самим. Наполняясь содержанием смыслового уровня они, в свою очередь, определяют линии развития смысловой сферы, создают то силовое поле, в котором она формируется (подробнее см. Леонтьев Д.А., 1993; Калитеевская, 1997).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.