Фрагменты истории характерологии

Фрагменты истории характерологии

Предлагаемая книга является логическим продолжением «Теорий личности в западно-европейской и американской психологии», вышедшей в 1996 году[1]. Эти две книги и составляют попытку раскрытия психологии личности и психологии характера в хрестоматийном варианте, представляющем точки зрения авторов различных школ и направлений.

Но если теории личности, при всей противоречивости точек зрения их авторов, являются более или менее общепринятыми, то с теорией характеров, с классификацией характеров дело обстоит значительно сложнее.

Первая по времени попытка классификации характеров принадлежит Платону, который создал типологию характеров основанную на этических принципах. После Платона в древнегреческой литературе проблемой характеров занимался ученик Аристотеля Теофраст. Его классификация типов, распространенных тогда в афинском обществе, многие годы считалась образцом типологии характеров. И лишь в XVII в. переводчик Теофраста — Ла-Брюйер издал книгу сатирических очерков о характерах.

Первая попытка классификации характеров с научной целью была предпринята создателем френологии Галлем. Именно первая половина XIX в. считается началом возникновения науки о характерах. В теории Галля перечисляется 27 элементарных психических способностей из которых слагается человеческий характер.

Несмотря на критику перечня 27 способностей Галля, несмотря на то, что сама френология, которую создал Галль, просуществовала недолго, любопытно отметить первые пять из этого перечня: 1) инстинкт размножения; 2) любовь к потомству; 3) привязанность, дружба; 4) наклонность к борьбе и самозащите; 5) разрушительный инстинкт.

Пройдет 100 лет, и некоторые «способности» из перечня Галля получат не только теоретическое обоснование, но и эмпирическое подтверждение в работах великих психологов XX в. В начале XX в. А.Ф.Лазурский пишет: «Ближайшей целью систематического изучения индивидуальных характеров является… составление естественной и общепринятой классификации, которая, с одной стороны, давала бы возможность причислить любое изучаемое лицо к известной определенной группе, а с другой стороны — представляла бы достаточный исходный пункт для дальнейшего изучения людских разновидностей».

В 1896 г. в Англии вышла книга Ф.Джордано «Характер с точки зрения тела и генеалогии человека». Эта небольшая книга в 126 страниц может быть осталась бы незамеченной, если бы не несколько обстоятельств. Впервые в конце XIX в. появился новый, принципиально отличный, взгляд на характер, неизвестный психологии до того времени.

Ф.Джордано пишет: «Существует два характера, фундаментально отличные друг от друга, два ясно выраженных типа характеров (с третьим промежуточным): у одного типа тенденция к активности сильна, а тенденция к рефлексии слаба; у другого же склонность к рефлексии преобладает, тогда как влечение к деятельности оказывается более слабым». По меткому замечанию К.Юнга: «Джордан описывает в общих чертах только экстравертный и интровертный типы».[2]

Но этим не ограничивается значение работы Ф.Джордано в истории типологии характеров. Он впервые затрагивает проблему «психологических типов в биографике», продолженную В.Оствальдом, написавшим в 1910 г. «Знаменитые мужчины» и Э.Кречмером, в его работе «Строение тела и характер», где типологии в «биографике» уделено значительное место.

В какой-то мере на вопросы, поставленные А.Ф. Лазурским, пытался ответить Ф.Полан. Изданная им книга «Психология характера» давала впервые интересную классификацию характеров. По его мнению наша душевная жизнь состоит из ряда стремлений, которые, комбинируясь друг с другом и воздействуя друг на друга, образуют всю сложность человеческой личности. Эти стремления, комбинируясь между собой по строгим законам, и определяют строение нашего характера. Но каковы эти законы? Их несколько. Закон систематической задержки заключается в способности одних стремлений подавлять другие, прямо противоположные. Закон систематической ассоциации состоит в том, что отдельные элементы душевной жизни обладают способностью вызывать к деятельности другие элементы, находящиеся с ними в зависимости. Он указывает и на другие законы: ассоциации по противоположности, смежности и другие.

Но классификация Ф.Полана представляла собой не столько группировку важнейших характеров, сколько перечень важнейших качеств и особенностей, относящихся к душевной жизни и содержанию чувствований.[3]

Классификация Н.Лосского близка к полановской, но основным первичным свойством душевной деятельности Лосский считает волю, характеризующуюся особым типом активности, благодаря которому все переживаемое нами окрашивается чувством нашего «Я». Различная роль «Я» в психической деятельности человека послужила основой классификации Н.Лосского; он делит всех людей на типы: чувственный эгоцентрический и сверхличный.

Сверхличный тип отличается преобладанием сверхличных стремлений. Эти стремления являются как бы данными извне, и источник их находится не в физических потребностях организма, а в факторах высшего порядка: высших, религиозных, научных и эстетических запросах. Эти люди действуют как бы не от себя, а от лица высшей воли, которую они признают руководительницей своих поступков. Так за полвека до А.Маслоу появилось несформулированное представление о «самоактуализации».[4]

Этот взгляд на историю проблемы был бы неполным, если не сказать о В.Штерне. Именно он в 1900 г. заявил, что совершенно отрицает возможность составления классификации характеров при современном состоянии знаний. Он считал, что вся психология индивидуальных различий (так он называл характерологию) сводится только к разбору и анализу отдельных сторон личности.

Очевидно, что книга В.Штерна «Психология индивидуальных различий», вышедшая в Лейпциге в 1900 г., и различные неудачные попытки других авторов классифицировать характеры, позволили А.Ф.Лазурскому заметить: «Мы видим, что составление естественной классификации характеров, которая, с одной стороны, охватывала бы всю сложность человеческого характера, каким он наблюдается в жизни, а с другой — давала бы возможность распределять по группам эти сложные характеры, представляется делом далеко не легким».[5]

Справедливости ради, надо сказать, что еще до А.Ф. Лазурского в России была создана типология детских характеров. Речь идет о работе П.Лесгафта «Семейное воспитание ребенка и его значение». Об этой работе А.Ф.Лазурский писал, что «то, что П.Лесгафт называет школьными типами… можно рассматривать как классификацию детских характеров». Работа П.Лесгафта имеет особое значение для отечественной психологии не столько точностью наблюдений и содержательностью типологии, сколько своей основополагающей тенденцией. Начиная с этой работы, весь XX век в отечественной детской и возрастной психологии пройдет под углом зрения «семья-ребенок», исключив альтернативную, важнейшую точку зрения — «ребенок-семья».

Вообще с «проблемой характера» отечественной психологии не повезло. Единственная «фундаментальная работа» «Вопросы психологии характера» Н.Д.Левитова, вышедшая в 1956 г., а затем переиздававшаяся несколькими изданиями до 1969 г. под названием «Психология характера», имела как многочисленных предшественников, которые в той или иной мере занимались проблемой характера, так и последователей. В их числе Б.Г.Ананьев, А.Г.Асмолов, Е.А.Климов, К.К.Платонов, С.Л.Рубинштейн и другие.

Н.Д.Левитов, излагая концепцию книги, которая в основном посвящена исследованию характеров старшеклассников, пишет: «В книге профилирует психология характера советского человека, концепция характера раскрыта как содержательный и общественно значимый компонент личности».[6]

В разделе «Направленность как компонент характера» Н.Д.Левитов пишет «Советского психолога прежде всего интересует содержание направленности. Основой направленности является мировоззрение как совокупность взглядов на природу и общество… Само по себе мировоззрение, становясь убеждением человека, проникает в его сознание и деятельность».[7]

За 46 лет до Н.Д.Левитова эта мысль была высказана А.Ф.Лазурским и определила направление отечественной характерологии. Нельзя не поражаться психологической интуиции А.Ф.Лазурского. В сущности, в истории психологии он первый сформулировал понятие «социального характера» еще за 18 лет до Э.Фрамма. Он писал: «Идеальной классификацией должна считаться такая, которая в каждом из своих типов давала бы не только субъективные особенности данного человека, но также его мировоззрение и социальную физиологию, поскольку, конечно, они стоят в связи с его характером: другими словами, классификация личности должна быть не только психологической, но и психосоциальной в широком смысле этого слова».[8]

Что надо понимать под терминологической и парадигмальной конструкцией «психология советского человека»? (Н.Д.Левитов). Не формулируя и не ссылаясь на зарубежных психологов, Н.Д.Левитов, в сущности, подводил нас к понятию «основной личности» или «модальной личности» А.Кардинера (1945 г.). Кардинер считал, что характер представляет вариант усвоения каждым человеком культурных норм, содержащихся в «базисной (основной) личностной структуре». Базисная личностная структура разделяется большинством членов общества в результате сходного опыта в раннем детстве. Оно служит матрицей, на основании которой развиваются черты характера. Основная личность — своего рода усредненный характер определенного общественного строя, черты которого есть существенные признаки народа. Это вызвано конкретно исторической судьбой народа, его идеологией или религией.

Особое влияние на отечественную характерологию оказала работа Д.Хонигмана «Культура и личность» (1954). Основную задачу своей работы он видел в изучении того, как индивид действует, мыслит, чувствует в условиях данного социального окружения. При этом он выделяет два типа явлений, связанных с культурой: первый — «социально стандартизированное поведение» — действия, мышление, чувства… определенной группы; второй — «материальные продукты… поведения такой общности». Мысль Д.Хонигмана, что «личность означает культуру, отраженную в индивидуальном поведении», легко трансформируется в положение, что характер означает мировоззрение, отраженное в индивидуальном поведении, что неоднократно подчеркивает Н.Д.Левитов.

Последователь Д.Хонигмана — Д.Хсю предложил переименовать направление «Культура и личность» в «психологическую антропологию», которая «имеет дело а) с осознанными и неосознанными идеями, распространенными у большинства индивидов в данном обществе, как индивидуальные и б) с осознанными идеями, управляющими действиями многих индивидов, существующими как групповые, иногда описываемые в терминах групповой психологии или коллективных представлений.

В сущности, А.Кардинер, Д.Хонигман, Д.Хсю и Н.Д.Левитов говорят об одном и том же, — они говорят о том, что за много лет до них четко сформировал Э.Фромм: «Изучая реакции какой-либо социальной группы, мы имеем дело со структурой личности членов этой группы, т.е. отдельных людей; однако при этом нас интересуют не те индивидуальные особенности, которые отличают этих людей друг от друга, а те общие особенности личности, которые характеризуют большинство членов данной группы. Эту совокупность черт характера, общую для большинства, можно назвать социальным характером…[9] В социальный характер входит лишь та совокупность черт характера, которая присутствует у большинства членов данной социальной группы и возникла в результате общих для них переживаний и. общего образа жизни[10](курсив Фромма — Д.Р)

Однако, это определение дает только общую формулировку социального характера. Какова же функция социального характера?

«Если характер индивида более или менее совпадает с социальным характером, то доминантные стремления индивида побуждают его делать именно то, что необходимо и желательно в специфических социальных условиях его культуры».[11]

Эти определения подводят нас к основному вопросу: каковы критерии при определении нормы и патологии характера. И мы вынуждены ответить, что если образ жизни человека совпадает с каким-либо образцом поведения, принятом в наше время, то это норма. Но понятие о том, что является «нормой», различно не только в разных культурах, но даже с течением времени, в пределах одной и той же культуры, а также среди различных классов общества.

И.Сэпир еще в 1932 г. в своей работе «Культурная антропология и психиатрия» точно подметил, что одно из достоинств современной антропологии состоит в том, что она постоянно открывает заново представление о нормальном, стандартном образце.

«В силу существенно важных причин каждая культура придерживается веры в то, что присущие ей чувства и стремления являются единственным, нормальным выражением „человеческой природы“, и психология не составляет исключения из этого правила».[12] И поэтому «не существует некой „нормальной психологии“, справедливой для всего человечества».[13]

Во времена исторических перемен, смены общественного строя «нормальные образцы поведения» меняются с такой быстротой, что возникает массовое отклонение от «нормы». Эту патологию можно легко обнаружить без глубокого изучения структуры личности. Она имеет как минимум два показателя: 1) ригидность реагирования; 2) разрыв между возможностями человека и их реализацией.

«Ригидность реагирования — это отсутствие той гибкости, которая позволяет людям реагировать различным образом на разные ситуации»[14], и примерами этого полна наша сегодняшняя жизнь.

«Расхождение между потенциальными возможностями данного человека и его действительными жизненными достижениями бывает вызвано лишь внешними факторами. Но… если, несмотря на свои дарования и благоприятные внешние возможности для их развития, человек остается бесплодным; или, имея все для того, чтобы чувствовать себя счастливым, он не может наслаждаться этим»[15], … то перед нами невротик, стоящий сам у себя на пути.

Отечественная типология социальных характеров впервые появилась только в свободной России. Ее автор — Б.С.Братусь. Типология Б.С.Братуся методологически лежит более в русле психологической антропологии или ее истоках, лежащих в русле направления «культура и личность». При этом в рамках единой типологии вырисовываются: а) этнопсихологический тип личности в русской культуре; б) социально-психологический тип личности в советской культуре и в) психосоциальный тип перестроечного времени, дня сегодняшнего.

На первый взгляд? создается впечатление, что три вышеуказанных типа личности, три типа характера не могут вместиться в рамки единой типологии. Но этого не произошло. Б.С.Братусь нашел единую составляющую, которая «объединяет-разъединяет» эти три типа. Этой составляющей, этой основополагающей компонентой явились мораль и нравственность как точка отсчета, как система координат.

Эта классификация характеров по этическому принципу восходит своим началом к Платону, но имеет своих апологетов и в конце XX в. Не случайно в современной академической психологии США сегодня существует два альтернативных определения характера:

1. характер — это этический и моральный аспект личности;

2. характер — мотивационный аспект личности вне любых этических и моральных оценок.[16]

Типология Б.С.Братуся получила частично свою «топологию и идентификации личности» в условиях потери старых идеалов и переходе от традиционной советской «цивилизации» к новой, так и не вставшей на путь модернизации общества. Ее автор И.А.Акчурин, описывая глубинные психологические корни прошлого, приводит ряд архетипов, распавшегося общества:

1. недоверие к другим людям (главное разделение — «наши» и «не наши»).

2. враждебность ко всему новому;

3. «фамилизм — доверие и привязанность прежде всего к кровнородственным отношениям;

4. неумение представить перспективы развития;

5. неумение даже представить себя в другой нетрадиционной роли;

6. плохое знание реальности своего мира (а не его мифологии). И другие.[17]

Говоря о первой отечественной типологии Б.С.Братуся, необходимо отметить ее морально-этическую направленность, восходящую к идеям Э.Фромма о «плодотворной» и «неплодотворной» ориентации характера.

Типология социальных характеров Э.Фромма, представленная на страницах книги, стала уже давно классикой Западной психологии. Но, знакомясь с ней читатель обнаружит, насколько справедливо утверждение К.Хорни: «Понятие о том, что является нормальным, видоизменяется не только в различных культурах, но также с течением времени, в пределах одной и той же культуры (курсив мой — Д.Р.).

За семь лет существования свободной России сформировались новые типы социального характера, не известные ранее в СССР. И фромовская типология, созданная в 1947г. в США, сегодня в России обрела «второе дыхание». За короткий «миг» вечности, за короткий отрезок человеческой жизни изменилось «субъективное жизненное пространство» (Томэ), возникла новая «тема бытия», т.е. жизненные стремления, доминирующие интересы, изменились ценности и «значимости». Возникла потребность в новой «технике существования». Как пишет Л.И.Анциферова: «Для психолога в названии „техника жизни“ звучит знакомая тема человеческого характера… Томэ ссылается на Теофраста, который в своих „Характерах“ впервые выделил разные типы людей по критерию доминирующих у них типологий существований».[18]

«Рынок» как социально-экономическая панацея породил психологический феномен, известный как «рыночная ориентация характера». Эта рыночная ориентация получает ускоренное развитие с формированием «личностного рынка», который интенсивно развивается в нашей действительности. Теперь, чтобы добиться успеха, мало обладать умением и умственным багажом, мастерством, искренностью и порядочностью. Успех зависит от того, насколько хорошо человек умеет продать себя на рынке, насколько хорошо он умеет подать себя, насколько привлекательна его «упаковка», насколько он способен вступить в конкурентную борьбу с себе подобными. Если ощущение идентичности самому себе раньше выражалось формулой «я — то, что я делаю», то при рыночной ориентации чувство идентичности становится таким же неустойчивым, как и самооценка, и формула непрерывно меняющейся идентичности в разных ролях выглядит так: «я — то, чего изволите».[19] Сегодня происходит смена ведущей «темы бытия», и это ставит перед личностью ряд проблем по освоению новых инструментальных техник по взаимодействию с новой конкретно-исторической действительностью. Наступило время смены социального характера, что не может не сказаться на индивидуальных характерах.

Типология индивидуальных характеров отражает психологическую ситуацию, когда внутри одной и той же культуры одна личность отличается от другой. Типология индивидуальных характеров представлена в книге именами К.Юнга и Хейманса-Ле-Сена, Кречмера и Шелдона.

Это перечень имен не случайно начинается с имени К.Юнга, человека, который впервые сумел создать типологию характеров. Сам К.Юнг считал, что «целью психологической типологии не является классификация людей по категории», это скорее «инструмент для исследователя, нуждающегося в опорных точках зрения и направляющей линии». Но, как и все великие открытия, типология Юнга вызвала столько же восхищения, сколько и неприятия.

Один из самых «непримиримых» критиков — Э.Фромм, объединяя несопоставимых Кречмера, Шелдона и Юнга, вообще отказывал Юнгу в создании типологии характеров, будучи убежденным, что у выше перечисленных авторов допущено смешение понятий темперамента и характера, и что речь у них вообще идет в основном о темпераменте.

Принципиальной ошибкой Э.Фромма и других критиков К.Юнга является то, что, будучи «зафиксированными» на дуальной оппозиции «экстраверт-интроверт», они практически не обратили внимания на фундамент юнговской типологии — установку и на «четыре функции», являющиеся неотделимыми элементами как зкстравертной так и интровертной установки.

«Установка есть для нас готовность психики действовать или реагировать в известном направлении… Быть установленным — значит быть готовым к чему-нибудь определенному даже тогда, когда это определенное является бессознательным…»[20]

«Вся психология индивида… бывает ориентирована различно, в соответствии с его привычной установкой…, привычная установка всегда есть результат всех факторов, способных существенно влиять на психическое, а именно: врожденного предрасположения, влияния среды, жизненного опыта, прозрений и убеждений, приобретенных путем дифференциации, коллективных представлений (курсив мой — Д.Р.) и др. Без такого фундаментального значения установки было бы невозможно существование индивидуальной психологии».[21]

«…В опыте можно различать известные типические установки, поскольку различаются и типические функции. Если какая-нибудь функция обычно преобладает, то из этого возникает типическая установка… Так существует типическая установка человека мыслящего, чувствующего, ощущающего и интуитивного. Кроме этих чисто психологических типов установок существуют и социальные типы, т.е. такие, на которых лежит печать какого-нибудь коллективного представления. Они характеризуются различными „измами“. Эти коллективно обусловленные установки очень важны, а иногда они имеют большее значение, чем чисто индивидуальные установки.[22]

Так за 20 лет до появления фроммовСкого «социального характера», до появления «Бегства от свободы», за десятилетия до появления фашизма и сталинизма гениальный провидец К.Юнг предсказал появление «социального характера», «социального типа», установки которого основываются на очередном «изме», хотя это возможно и без «изма»: «В соответствии с социальными условиями и необходимостями социальный характер ориентируется, с одной стороны, на ожиданиях и требованиях деловой среды, с другой стороны — на социальные намерения и стремления самого субъекта».[23]

Уже создав свою типологию, Юнг через семь лет делает неожиданный для его мировоззрения вывод. Так в 1928 г. на собрании швейцарских психиатров он говорит: «Характер — это устойчивая форма человеческого бытия, причем форма как физического так и душевного рода… В действительности же взаимное проникновение телесных и душевных признаков столь глубоко, что по свойствам тела мы не только можем сделать… выводы о качествах души, но и по душевным особенностям мы можем судить о соответствующих телесных формах».[24]

Такова была реакция К.Юнга на появление работ Э.Кречмера. Именно Э.Кречмер аргументированно доказал, что дихотомия «мозг-душа», бывшая до него традиционной, уступила место дихотомии «тело-душа». Идея Э.Кречмера сводилась к тому, что наши тело и душа суть две ипостаси одной сущности и их проявления находятся в тесной взаимосвязи, т.е. соматическое и психическое объединены общим латентным фактором, лежащим в их основе.

Ответ на вопрос о сущности этого фактора мы находим у Э.Кречмера, когда он определяет понятия «конституция» и «характер»: «…под конституцией мы понимаем сумму всех индивидуальных свойств, которые покоятся на наследственности, т.е. заложены генотипически», «…под характером мы понимаем сумму всех возможных реакций человека в смысле проявления воли и аффекта, которые образовались в течении всей его жизни, следовательно, из наследственного предрасположения и всех экзогенных факторов…»[25]

Типология Э.Кречмера была воспринята неоднозначно. Ее критики основывали свою позицию на двух факторах:

а) ошибочность переноса закономерностей, установленных в психиатрических клиниках на здоровых людей

б) слабую статистическую доказательность положений Э.Кречмера. Овечая на критику, необходимо отметить, что если во втором издании Э.Кречмер приводил 400 случаев, то в седьмом издании он приводит уже 4200 случаев.

Формализация диагностической схемы, предложенной Э.Кречмером, была осуществлена одним из его критиков У.Шелдоном. И, хотя типологию У.Шелдона иногда называют формализованным вариантом кречмеровской системы, по своей сути она существенно отличается от типологии Э.Кречмера.

Основным отличием является тот факт, что исходная классификация соматотипов производилась только на здоровых людях, а в основу классификации было положено соотношение видов тканей организма, развивающихся из трех зародышевых листков: эндодермы, мезодермы и эктодермы.

Это выразительно описал Э.Берн: «…Человек, как и цыпленок, происходит из яйца. На очень ранней стадии человеческий зародыш представляет собой трехслойную трубку, внутренний слой которой превращается в желудок и легкие, средний слой — в кости, мускулы, соединительную ткань и кровеносные сосуды, внешний же слой — в кожу и нервную систему. Обычно эти три слоя растут в одинаковом темпе, так что средний человек является правильной комбинацией мозга, мускулов и внутренних органов. Однако в некоторых яйцах один из слоев разрастается больше других и… может обнаружиться, что у одного больше внутренностей, чем мозгов, или больше мозгов, чем мускулов… Деятельность индивида оказывается связанной главным образом именно с этим разросшимся слоем…

Человека, форма тела которого зависит от внутреннего слоя яйца, обозначают словом эндоморф. Если эта форма зависит от среднего слоя, его называют мезоморфом. Если форма тела зависит от внешнего слоя, человека называют эктоморфом.[26]

Уровень выраженности каждого слоя оценивается типологией Шелдона по семибальной шкале, и каждое конкретное телосложение описывается набором из трех цифр. При этом допускается существование любой формулы телосложения — от невыраженности каждого слоя (1-1-1), через промежуточные стадии (2-6-2, 3-4-3 и т.д.), до абсолютной выраженности слоев (7-7-7). Интерполируя методику У.Шелдона на типологию Э.Кречмера, можно вывести формулы: 7-1-1 — пикник, 1-7-1 — атлет и 1-1-7 — астеник, что в типологии У.Шелдона соответствует эндоморфу, мезоморфу и эктоморфу.

Параллельно с многочисленными попытками создания типологии характеров, выстроенных на различных принципах, шло формирование понятия и типологии характеров в психоаналитическом направлении.

Впервые психоаналитическая концепция характера была сформулирована З.Фрейдом в 1908 году в статье «Характер и анальная эротика». З.Фрейд утверждал, что постоянно встречающееся сочетание трех особенностей характера: аккуратности, упрямства и бережливости, — связано с анальной эротикой, и впервые постулировал идею структуры характера. «Во всяком случае, можно вывести формулу формирования основного характера из определенных черт; постоянные черты представляют собой либо неизменные первоначальные импульсы, либо сублимацию их, либо вызванные ими реактивное образование».

Эта формула означала, что характер не может формироваться просто из какого-то сочетания черт. Черты характера — это скорее аспекты единой структуры. Попытка связать типы характера с либидозным развитием ребенка принадлежит Абрахаму, но типологию он не сумел создать, так как появились описания других типов — компульсивного, истерического, мазохистсткого и т.д. — которые не были интегрированы общим подходом. Однако свою позицию он сформулировал категорично: «Характер традиционно определяется как направленность, вызываемая произвольными импульсами человека».[27]

О.Фенихел описывает характер так: «Способ согласования различных задач друг с другом является характеристикой личности. Таким образом привычные способы приспособления Я к внешнему миру, Оно и Сверх-Я, а также типичные сочетания этих способов между собой образуют характер.[28]

Абрахам дает такое определение: «Совокупность реакций человека на его социальное окружение».

Гартман: «Ряд функций, которые мы приписываем Эго, является тем, что мы называем характером».

Бингхлоул: «Структура характера может быть осмыслена как организация потребностей и эмоций внутри каждого человека, приспособленная для адекватного реагирования на основные социальные ценности группы».

Маккинон: 1) характер — это этический и моральный аспект личности; 2) характер — мотивационный аспект личности вне любых этических и моральных оценок.[29]

Это отсутствие единой точки зрения в определении характера у психоаналитиков, тем не менее, имеет общую платформу, сформулированную Г.Блюмом: «Относительное постоянство характера обусловлено тремя аспектами: частично наследственной составляющей Эго, частично природой инстинктов, но главным образом базируется на специфической установке Эго, обусловленной давлением внешнего мира».[30]

Эту сумятицу в определении «характера» очень точно сформулировал В.Райх. Когда в 1933 г. он выпустил книгу «Анализ характеров», построенную на опыте девяти лет исследований, то в предисловии написал: «Сегодня, как и девять лет назад, мы все еще далеки от развернутой и систематизированной характерологии». Ортодоксальная психоаналитическая типология индивидуальных характеров, терминологически повторила психосексуальные стадии развития, сформулированные З.Фрейдом с поздними добавлениями учеников З.Фрейда. Так возникли характерологические типы орального, анального, уретрального, фаллического, генитального, компульсивного, истерического, фобического, циклоидного, шизоидного и др.

О.Фенихел впервые создает психоаналитическую типологию характеров по дихотомическому типу:

1. сублимирующие характеры;

2. реактивные характеры.

Но к собственной типологии он относится довольно скептически, и основная причина была в отсутствии четких критериев в оценке и различении «нормальных типов» от «невропатических».

Так к сублимирующим характерам он относил генитальный характер, возникающий при отсутствии фиксации и благоприятных факторах окружения, обеспечивающих альтернативные каналы выражения.

При реактивном характере инстинктивная энергия постоянно сдерживается контр-катексисом. Установки характеризуются избеганием (фобии) или оппозицией (реактивные формирования).

Особенностями Эго являются утомляемость, заторможенность, ригидность, бездеятельность. Гибкость индивида ограничена, он не способен ни к полному удовлетворению, ни к сублимации. Райх описывает реактивные черты как специфический «панцирь», который первоначально возникает в результате конфликта между инстинктивными потребностями и внешним миром. Его дальнейшее укрепление и причина существования обусловлены продолжающимися конфликтами тех же сил.

Отсутствие четких критериев «нормы» и «патологии» в психоаналитической концепции характера позволили А.Лоуэну предложить в аналитической терапии ограничить понятие характера только патологическими состояниями. «Человек здоров, если у него нет типичных способов поведения. Это означает, что в реальности он ведет себя спонтанно, адаптируясь к рациональным требованиям ситуации». Но задолго до А.Лоуэна прозвучали слова П.Б.Ганнушкина, который писал, что «когда говорят о „нормальной личности“, то… забывают, что соединение двух таких терминов, как „личность“ или „индивидуальность“, с одной стороны, и „норма“ или „средняя величина“ — с другой — это есть соединение двух по существу не согласных друг с другом терминов. То же относится и к выражению „нормальный характер“… Ведь, если бы мы имели… человека с идеально-нормальной психикой, то едва ли можно было говорить о наличии у него того или другого „характера“. Такого рода человек был бы „бесхарактерным в том смысле, что он всегда действовал бы без предвзятости и внутренние импульсы его деятельности постоянно регулировались бы внешними агентами…“

Кроме раздела «Типологические модели акцентуированных характеров» введена типология П.Б.Ганнушкина. Сознательное введение «психопатий» в типологию характеров обосновывается не толькоаргументами П.Б.Ганнушкина, который писал, что есть два пути изучения психопатий — один от болезни к здоровью, другой — обратный: от здоровья к болезни путь имеющий своим исходным пунктом обычную жизненную среду, который изучает личность в ее взаимоотношениях с окружающей средой. На этом пути много времени уделяется вопросам воспитания быта, профессии, ситуации. Будучи часто трудно отличимы от нерезковыраженных психозов, они, с другой стороны, незаметным образом сливаются с так называемой нормой, ибо между психопатическими особенностями и соответствующими им «простыми человеческими недостатками» разница только количественная, а не качественная.

Книга выстроена таким образом, чтобы профессиональный психолог мог из психоаналитической, психиатрической и акцентуированной модели «истерика», «шизоида» и др. увидеть не только то общее, что их объединяет, но и понять методологию подхода.

Психоаналитик начинает с изучения бессознательных феноменов, чуждых Эго, и постепенно начинает оценивать характер или привычный способ поведения.

Психолог начинает путь от внешнего к внутреннему, от известного к неизвестному, от тела к психике. Начинает с изучения привычного способа поведения, то есть с акцентуированного характера, пытаясь втиснуть в «смирительную рубашку диагноза» «видимые» контуры поведения.

Так, может быть, для этого и нужна типология? Точнее других на этот вопрос ответил К.Юнг. По его мнению, типология это: 1. критический инструмент для исследователя; 2. помощник в понимании широкого разнообразия индивидов и ключ к фундаментальным различиям в психологических теориях. И наконец, самое важное, это существенное средство для определения «личностного уравнения» практического психолога, для избежания серьезных ошибок в работе с пациентами.

Вторая половина XX в. дала новые ростки типологий индивидуальных различий, большинство из которых растут из единого корня, типологии великого психолога и мыслителя — К.Юнга.

Прежде всего это типология Майерс-Бриггс, созданная в 1959 г. — MBTi — Индикатор типов Майерс-Бриггс, переведенная на 26 языков мира.[31] На основе MBTi создана типология Д.Кейрси, адаптированная к современным условиям России группой отечественных психологов.[32] И, наконец, «золушка» академической психологии — соционика[33], созданная Аушрой Аугустинавичюте, которая, используя наблюдения К.Юнга и его последовательницы И.Майерс-Бриггс, создала не только психологическую типологию, но и психологическую теорию, признание которой принадлежит уже XXI веку.

Д.Я.Райгородский

Данный текст является ознакомительным фрагментом.