Детективная работа в самотерапии
Детективная работа в самотерапии
Иногда, к тому моменту, когда вы обращаете внимание на неадекватную реакцию, она длится уже так долго, что трудно проследить скрытую эмоцию. Тогда наступает время для детективной работы, время поиска любых пригодных улик.
Одним утром, когда я мрачно обозревала грязную посуду на кухне и незаправленные постели в спальных, жизнь показалась мне невыносимо тоскливой. Мало того, что домашние обязанности предстали передо мной тяжелой, нудной работой, но и никакой более яркой альтернативы в голову не приходило. День обещал быть необычайно длинным и скучным, ждать было нечего и неоткуда. Я называю это состояние легкой депрессией. Моя старая, глубокая, рецидивирующая депрессия ушла в прошлое (см. главу «Страдание может быть терапевтичным»). Легкая депрессия, по моим личным наблюдениям, — это общее отвращение к автоматизму жизни плюс всеобъемлющая скука. Наступление этого состояния всегда является верным признаком: я скрываю что-то от себя, боюсь что- то почувствовать. Это и стало Шагом 1. Обратить внимание на неадекватную реакцию.
Шаг 2. Почувствовать внешнюю эмоцию. Некоторые стыдятся своей депрессии, пытаются заглушить ее каким-нибудь видом активной деятельности или отговорить себя от нее («Я такая счастливая; у меня есть все, что нужно в жизни для счастья. Какое я имею право на депрессию?»), или вытолкнуть себя из нее («Ну-ка прекрати сейчас же, перестань жалеть себя и стряхни с себя эту хандру!»). Вряд ли вам поможет злость на себя из-за депрессии. Конечно, время от времени вам придется делать вылазки, чтобы как- то взбодрить себя (магазины, кино), но если вы ощущаете в себе достаточно сил, используйте депрессию для самотерапии, позвольте себе прочувствовать ее.
Шаг 3. Что еще я чувствовала? На этот вопрос готового ответа у меня не было, так как я не помнила, когда началась депрессия и что ее вызвало, поэтому я приступила к детективной работе. Как долго длится этот симптом? Чувствовала ли я его сразу после сегодняшнего пробуждения? Да уж, за утренними сборами и приготовлением завтрака у меня едва ли было время, чтобы обращать внимание на что-то еще, но сейчас, оглянувшись мысленно назад, я поняла, что меланхолия сопровождала меня все утро. Как насчет вчерашнего вечера? Гм… да, пожалуй, я отправилась спать в довольно мрачном настроении. А если вспомнить, что было еще раньше? Ну что ж, за ужином мое общество никак нельзя было назвать приятным, да и у плиты я возилась без особого удовольствия. Как насчет вчерашнего утра и обеда? Мне не удавалось вспомнить ничего определенного, кроме того, что вчера утром я встала в прекрасном настроении. Следовательно, вчера, в какой-то момент между утром и вечером произошло что-то, вызвавшее во мне депрессию. Итак, чем я занималась в тот день? Меня пригласили к соседям на чай: я неплохо провела время в непринужденной, веселой обстановке. Не случилось ли там чего-то необычного? Чего-то, представлявшего для меня угрозу почувствовать болезненную эмоцию?
Вначале ничего относящегося к делу в голову не приходило, затем я вспомнила одну молодую женщину, известную своим язвительным остроумием. Мы сидели, разговаривали о всяких пустяках, и вдруг она воскликнула в своей обычной, напускной шутливой манере: «Ах, Мюриэл, ты вечно так много говоришь! Если ты заводишься, никто не может даже слова вставить». Что я тогда почувствовала? Меня это позабавило. Я знала, что она хорошо ко мне относится и, кроме того, она — известная шутница, так что я отнеслась к ее словам вполне спокойно. Что еще я чувствовала в тот момент? Мне было очень важно дать понять ей и остальным, что я ничуть не обиделась, что я этакий «славный малый».
Шаг 4. О чем мне это напоминает? «Славный малый». Берни часто обвинял меня, что я одержима имиджем «славного малого». (Вообще-то, если быть точнее, он называл меня «добродушная растяпа»). Возможно ли, что в глубине души я обиделась на ее слова? Ну уж нет, я же не ребенок. Нам всем хорошо известно, что это просто ее стиль; она всегда любила шутить подобным способом. Если бы я наблюдала всю сцену со стороны, то какое впечатление производило бы мое поведение? Какую эмоцию я могла скрывать? Может быть, гнев?
И надо же, как странно, в тот же момент, как я задала себе этот вопрос и в голове высветилось слово «гнев», он тут же извергся из меня мощной струей. Я пришла в полное бешенство. «Как она посмела меня так оскорбить! Она, со своей фальшивой утонченностью, этакая диванная кошечка!..» И прочая, прочая в том же духе. Целых две минуты я рвала и метала, как сумасшедшая, и потом все прошло. Теперь я чувствовала себя просто великолепно: внешнее чувство — депрессия — исчезло. Я с необыкновенной бодростью взялась за посуду и постели, и оставшийся кусок дня провела в прекрасном расположении духа.
Шаг 5. Определить паттерн. Почему мне обязательно надо быть «славным малым»? Мне удалось это прояснить лишь годы спустя, когда я разбиралась с другой проблемой. Но в тот день, почувствовав свой скрытый гнев, я осознала кое-что еще.
Та же остроумная соседка как-то раскритиковала то, как я веду свое домашнее хозяйство, и это меня нисколько не обеспокоило: я не слишком домовита. Скажите мне, что я некрасива, и это тоже меня не заденет: я привыкла к своему лицу. Скажите мне про мою глупость, и я, скорее всего, рассмеюсь вам в лицо: уж мне-то, черт возьми, известно, что я далеко не глупа. В этих областях у меня нет скрытых чувств. Но излишняя болтливость имеет для меня какой-то болезненный смысл. Стыд? Вина? Я пока не знаю: при каждом удобном случае я призываю на помощь самотерапию, чтобы поработать над этим.
В тот день я впервые распознала свой паттерн. У меня есть скрытые чувства относительно разговора, общения, и они настолько обостряют мою чувствительность к критике, что я скрываю их под депрессией. Этот опыт положил начало для дальнейших исследований, и несколько лет спустя мне удалось очистить еще один слой шелухи, узнать больше о скрытом значении слов для меня и справиться с писательским блоком.