Падение сильных мира сего

Падение сильных мира сего

Если у нас не поврежден мозг и мы не страдаем ДРИ, до какой степени мы можем ощущать себя различными субъектами? В современных культурах западного образца некоторые люди, как выясняется, ведут сложную многогранную жизнь, жонглируя частными и публичными личностями, в то время как другие ведут более простое существование, например, на основе натурального хозяйства в деревнях. Наши Я, которые мы представляем миру, должны быть отражением разных кругов, к которым мы принадлежим. Иногда эти миры могут сталкиваться между собой, что происходит, когда мы открываем новые стороны индивидуумов, которых, как нам казалось, мы так хорошо знаем – неверность супругов, педофилия священников, садизм медицинских сестер или коррумпированность политиков. Эти внутриличностные противоречия мы нередко видим в других. Кажется, что публичные личности постоянно попадают в опалу из-за того, что занимаются вещами, которые выглядят неподобающими им. Может ли представление об иллюзорности Я пролить свет на подобные трансформации?

Первый вопрос, которым нам следует задаться: почему люди подвергают ненужному риску свой публичный имидж? Например, почему высокопоставленные члены общества, призванные быть образцом морали, нередко бывают пойманы «без штанов»? Почему сэр Аллан Грин, бывший начальник Прокуратуры Соединенного Королевства, курсировал вокруг лондонского вокзала Кингс-Кросс (всем известного пристанища проституток), где у него были все шансы быть арестованным. Точно так же многие не могут понять, зачем голливудский сердцеед Хью Грант заплатил Дивайн Браун[533] за секс в машине на бульваре Сансет – знаменитом месте ночной жизни, где регулярно действует полиция нравов. Он должен был знать, насколько рискованны его действия. Но, возможно, в этом-то все и дело. Должно быть, есть нечто возбуждающее и влекущее в том, чтобы идти на риск (а риск бывает только тогда, когда вы можете что-то потерять). Многие, будучи призванными к ответу, не могут объяснить собственных действий и говорят, что они были «не в себе».

Еще одна удивительная грань такого типа поведения – сексуальные ролевые игры, где люди изображают личность, очень сильно отличающуюся от характерной для их повседневной жизни. Мы часто слышим о промышленных магнатах или политиках, предающихся сексуальным фантазиям повиновения, когда они платят за то, чтобы над ними доминировали и их унижали. В 2010 году три адвоката с Лонг-Айленда сколотили команду с нью-йоркской доминатриссой, чтобы провернуть кредитную аферу на 50 миллионов долларов. Их жертвами стали многие богатые и заинтересованные клиенты, посещавшие частный лабиринт доминатриссы в Манхэттене. Платить за связывание, наказание, садизм и мазохизм оказалось весьма популярно в коридорах власти. Почему?

Заставить людей говорить о своем сексуальном поведении трудно по совершенно понятным причинам. Кэтрин Моррис, психолог из США, опросила 460 гетеросексуальных мужчин, которые регулярно занимались сексом с садомазохистскими элементами. Большинство интервьюируемых были специалистами высокого класса, включая изрядное число представителей руководства корпораций и даже нескольких глав корпораций. Среди интервьюируемых были также психиатры, адвокаты, инженеры, ученые и другие профессионалы, ежедневно проводящие много времени в интеллектуальных занятиях, требующих высокого напряжения[534].

Моррис вычислила закономерность в том, что эмоции, проявляющиеся во время частных сеансов садомазохизма, были такими, каких эти люди не могли пережить в своей повседневной публичной жизни. Как будто в их жизнях отсутствовало нечто, что было необходимо для ее полноты. Эти мужчины ощущали потребность вернуть недостающие переживания в свою частную жизнь в форме части сексуального ритуала. Моррис описывает, как много корпоративных руководителей высокого уровня чувствуют себя лишенными чего-то и ищут баланса между своей публичной и частной жизнью.

В такого рода ролевых играх они ищут не только сексуального удовлетворения. Садомазохизм позволяет человеку утратить свою идентичность и принять на себя иную роль, дает возможность побыть кем-то другим[535].

Действительно, нам всем будто позволено стать другой личностью в спальне. Существует даже клише стеснительного и нерешительного невидимки, который превращается в сексуального демона за закрытой дверью. Конечно, от всех нас ожидается, что мы будем контролировать свои сексуальные влечения на публике – этому нас учат с самого раннего возраста. Тех, кто неспособен этого делать, воспринимают как извращенцев или психически больных. В некоторых обществах существует очень строгий кодекс поведения, часто опирающийся на религию, но те или иные правила поведения на публике есть во всех обществах. И члены общества должны соблюдать их. Однако это требует от нас подавления мыслей и желаний, которые не уходят прочь – они должны быть со временем выпущены. Так, больные синдромом Туретта неспособны подавить публичное сквернословие: чем больше они стараются остановить себя, тем сильнее становится побуждение.

Здесь мы снова возвращаемся к эффекту истощения эго. Представляется иллюзией идея о том, что мы обладаем самоконтролем, позволяющим решать, поддаемся ли мы своим позывам или нет. Ведь воздержание может вести к скрытой фрустрации, толкающей к тому, чтобы сделать те самые вещи, которых мы стараемся избежать. Вот почему власть имущие иногда переживают такое впечатляющее падение.

Новые технологии предоставляют нам выход. Есть место, где мы вольны разыграть все свои фантазии и побуждения без посторонних глаз – это Интернет. В следующей главе мы обсудим, как Всемирная паутина меняет характер наших взаимодействий и пересказа историй. И теперь она начинает играть значительную роль в иллюзии Я, которую мы создаем. Ведь если наше Я есть отражение тех, кто нас окружает, то на этой иллюзии Я неизбежно скажутся нормы новой медиасреды: она меняет, вскрывает и определяет тех, с кем мы вступаем в контакт.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.