Чего боится настоящий художник?

Чего боится настоящий художник?

После того как мы прошлись по самым ужасным и неизлечимым страхам, что остается? О чем еще плачут трепетные авторы? Что их пугает, беспокоит и лишает сна? Если посмотреть на список ужасов, мешающих развиваться творческой карьере, не знаешь, плакать или смеяться! Страшные мысли: «Что, если у меня не получится! Получится хуже, чем у других! Прослыву неудачником. Авторитетный человек скажет обо мне плохое. Не признают!»

Казалось бы — какие это глупости, какие мелочи по сравнению с такими проблемами, как «умру с голоду». Но каждый раз, когда о чем-то таком заходит речь, в мой блог сбегаются сотни людей, которые с утра до вечера терзаются подобными вопросами!

Что, если у меня не получится?

У меня был очень длинный спор с читателями после того, как я написала статью про страх, что «я что-то не смогу». Я думала, она немедленно излечит всех от половины комплексов. Опираясь на теорию, что лучший способ излечиться от какого-то страха — это логически разобрать его и представить себе наихудший вариант исхода.

Иногда это по-настоящему мучительно, бывает, что от одной только мысли, что может случиться, становится физически плохо. Но в этом и есть смысл — переживешь это и вроде уже понимаешь, что это можно (и нужно) всего лишь пережить.

Конечно, если страх связан с какими-то возможными последствиями, можно в ходе эксперимента представить себе и их. И взвесить. И иной раз можно согласиться и пойти навстречу страху (то есть не соваться в пекло). В конце концов, мы разумные люди, а наши страхи созданы изначально для того, чтобы защитить нас от бед. Поэтому иногда стоит прислушаться к предупреждениям внутреннего голоса. Например, такое возможное последствие, как «с очень большой вероятностью сломать себе шею», вполне оправдывает страх и является поводом подумать еще разок, прежде чем прыгать куда-нибудь.

Но вернемся к страху, что «я чего-то не смогу». Мало того что самое страшное уже наступило и имеет место (ведь я уже сейчас не могу!). Так оно еще чаще всего не такое уж страшное.

Вот сижу я сейчас и не могу. Как не могла никогда, так и сейчас не могу. И что? Что ужасного в том, что я и дальше буду (в худшем случае) так же не мочь это что-то? По-моему, риск — меньше некуда.

Звучит смешно и просто, не правда ли? Человек, совсем чего-то не умеющий, находится уже в самом плохом из положений, и дальше может стать только лучше. Ниже нуля ему не опуститься. Соответственно, нечего терять и нечего бояться. Но нет. На меня обрушилась лавина страшных переживаний! Люди пишут: «Очень страшно оказаться неудачником. Вот, попробовал и не смог!»

Но ведь человек, по сути, уже есть неудачник, когда он не может. Он становится неудачником от попытки? Очень многие верят, что так и есть: пока не было попытки, человек был никем — он был нейтральным по отношению к какому-то делу, не лез в него, и никто его там не оценивал. Однако, как только он сделал попытку, он сразу становится в один ряд со всеми, кто там что-либо пробует, и его сразу начинают судить. Причем сразу по самым суровым законам, сравнивая с гуру и мастерами этого дела. Но ведь это не так!

Если кто-то пошел на аэробику, чтобы подтянуться, чтобы перестала болеть спина или чтобы сбросить два килограмма, он не переживает о том, насколько он хуже какого-нибудь чемпиона мира? Он в совершенно другой категории. Между ними еще есть чемпионы Европы, чемпионы страны и города, любители, выигравшие любительские конкурсы, и просто профессионалы, никого не победившие, но преподающие аэробику в спортзале. Между всеми этими категориями находятся миры, годы, разные биографии и разные стартовые условия. Зачем раздумывать сразу обо всем этом, если речь идет о том, чтобы попробовать? Конечно, чисто теоретически у каждого есть шанс втянуться и расти до настоящих серьезных высот. Но это ведь все будет потом. Если понравится, если получится, если обнаружится талант. А если не выйдет и не захочется — все останется на уровне любительского хождения в спортзал и можно будет радоваться скромному, но чудесному результату: что удалось сбросить пару килограммов и перестала ныть спина.

Почему-то никто не рыдает о чемпионах мира, когда в первый раз идет в спортзал. А художник иной раз двадцать лет не решается попробовать что-то слепить, потому что он никогда не станет таким, как Микеланджело!

Самое интересное, что после спора длиною в несколько дней выяснилось, что на самом деле никто новичков с Микеланджело и не сравнивает. Кроме них самих. Это они сами себе придумывают, как их кто-то назовет лузерами, осудит, станет высмеивать. Это их воображение рисует страшные картины позора и поражения. Если присмотреться — кого интересует первая, а также десятая и двадцатая попытка человека нарисовать что-то? Или связать шарф, или слепить фигурку, или сделать себе бусы? И что мешает (если это так уж важно и драматично) совершить эту первую, вторую и десятую попытку втихаря, без свидетелей, когда никто не видит?

Видим мы сами! Мы — самый страшный критик, самый злющий монстр! Это себя мы стесняемся. Это от себя не можем сбежать.

Я помню разговор со знакомым художником о том, как хорошо получаются наброски с живых людей, когда занимаешься этим почти каждый день. И как теряется этот навык. Если бросить это занятие на пару лет, качество работ очень заметно падает, рисунки становятся беспомощными и неживыми. И чем дальше художник отдаляется от того, что когда-то мог, тем труднее ему снова начать. Он делает редкие попытки, потом опять бросает. Ему тошно от того, что все так плохо получается, и он знает, что это лечится только тренировкой. Но заставить себя снова начать тренироваться невероятно трудно. Пытаясь разобрать ситуацию, мой друг сказал: «Понимаешь, это так трудно на первых порах. Все время утыкаешься носом в собственную слабость, неспособность, криворукость. Не можешь никуда деться сам от себя. Рисуешь и видишь — слабые, плохие работы! На них тяжело смотреть. Они деморализуют. Они так явно демонстрируют тебе твое собственное ничтожество!»

Да. Когда человек имеет представление о том, как выглядит хорошая работа, он, конечно, видит все слабые стороны своей первой попытки. И это трудно — видеть себя неумехой. Интересно, что этих комплексов нет у детей. Они не задумываются о том, как это стыдно и ужасно — не уметь ходить, говорить, донести ложку до рта. Им очень хочется добраться до яркой игрушки, и они ползут к ней всеми возможными способами. На каких-то этапах развития они не могут сделать решающий шаг, потому что им страшно — они недостаточно крепко стоят на ногах. Но им все равно, как это выглядит. Как только они физически смогут, они полезут куда хотели и будут перекатываться и переваливаться, как смешные котята, лишь бы дотянуться до желанного.

Почему им так легко, а нам, взрослым, так трудно? Потому что мы привыкли к тому, что мы — взрослые? Уже давно должны были всему научиться, и фаза неудач и беспомощности у нас позади? Мы часто слышим: «Ну что ты как маленький!» Нас приучают к мысли, что впадать в детство, будучи взрослым, плохо. Некоторые считают это безответственным. Многие — непозволительной роскошью. Ребенок, помимо прочего, обладает некой форой: он маленький, что с него возьмешь, ему все прощается. Создавать такие благоприятные условия для взрослого человека многим не хочется.

Тут поможет только одно — изменить отношение к ситуации. И если судить строго будет действительно еще кто-то, кроме нас самих, — разъяснять им свою позицию. (Предварительно искренне поверив в свою правоту!) Хотя внешне ситуации очень похожи — человек ведет себя «как маленький», делает кучу ошибок, переводит материалы, транжирит деньги и время, и при этом становится в позицию: «Не судите меня строго, я только учусь!» — но это не «впадание в детство» и не инфантилизм. И не постыдное состояние, прикрываемое сентиментальными оправданиями. Это фазы, которые необходимо пройти каждый раз, когда учишься новому.

Кстати, все любят говорить, что у детей фантастическая обучаемость, они со страшной скоростью впитывают информацию. Если же присмотреться, легко понять, почему они делают такие успехи. Ребенок все свободное от сна время не занимается ничем другим, кроме попыток изучить что-то новое. Все, что у него не получается, он настойчиво повторяет тысячу раз, пока не отнимут или пока не закончатся силы. Дети приседают сотни раз в попытках встать на ноги, тянут и хватают все, стараясь удержать в руках и донести до рта. Их вообще ничего не занимает, кроме цели, и они падают, поднимаются и пробуют еще — до бесконечности. Попробуйте изучать что-то с таким же рвением, и вы заметите чудесное: у вас такая же обучаемость, даже лучше. Как ни верти, а вы в лучшем положении, чем младенец. Когда взрослый человек отбрасывает сомнения и начинает изо всех сил грести к берегу своей мечты, выясняется, что он все-таки не белый лист. У него есть навыки, опыт, умение рационально решать сложные задачи, и в итоге взрослому нужно гораздо меньше повторений, чтобы научиться чему-то с нуля. Просто ощущения от процесса другие.

Чтобы научиться делать что-то новое на уровне ремесла, взрослому нужно намного меньше попыток, чем ребенку. Там, где малышу требуется тысяча повторов, взрослому нужно только сто. Проблема в том, что у ребенка бесконечное количество свободного времени и нет никаких комплексов. А взрослый человек не может найти время для двадцати повторений и еще начинает ныть и сам себе мешать уже после десятой попытки. Или после третьей. И ему так жалко себя, обидно и противно, что продолжать уже нет сил. А попробовал бы он сделать хотя бы сто попыток, отключив эмоции, — удивился бы результату!

Итак: нужно примириться с тем фактом, что сразу ничего не может получиться. Если мы чего-то не умеем, у нас нет никаких шансов зауметь это чудесным образом за одну минуту. Обучение — это стандартный путь типичных ошибок и неудач, который проходит каждый. Каждый должен набить определенное количество шишек, испортить нужную гору материалов, вынести сколько-то неудач на помойку. У разных людей количество неудачных попыток может отличаться, но некий минимум вынуждены пережить все! Но есть и хорошие новости: чем быстрее начнешь и чем чаще и больше будешь пробовать, тем быстрее неприятная фаза закончится.

Она закончится в любом случае, потому что количество всегда переходит в качество. После определенного количества попыток каждый переходит на следующий уровень, что-то становится легче, и результаты улучшаются. Есть определенные стадии мастерства, доступные практически всем проявившим достаточно терпения. И их очень много. Чудеса и непостижимые результаты начинаются очень далеко за пределами первых лет (!) обучения практически в любом деле.

А еще есть хорошая отговорка для тех, кого все же не покидает ощущение, что они снова в детском саду: говорят, что хорошим художником, композитором, поэтом, писателем (или каким-то еще «творцом») может быть только тот, кто навсегда остался в душе немного ребенком.

Что, если у меня получится хуже, чем у других?

Еще одна драма, с которой нужно сначала смириться, чтобы вообще стала возможной работа. По этому поводу можно даже не переживать. Это неизбежная трагедия. У вас точно, непременно и обязательно получится хуже, чем у других! Что ни делай — будь то пение, рисование или скульптура, — в любом деле всегда найдется кто-то, кто лучше! Всегда! На любого художника найдется какой-нибудь Брейгель, который лучше. И не потому, что Брейгель безоговорочно лучше всех, а потому, что невозможно угодить каждому и соответствовать одновременно всем идеалам.

Возьму для примера изобразительное искусство: здесь существует множество жанров, от абстрактного искусства до гиперреализма. И даже внутри каждого из них авторы бесконечно пререкаются: у кого-то работы технически точнее исполнены, но в них меньше жизни. Другие отклоняются от канонов, жертвуя правильностью ради большей выразительности. И для каждого это — собственное решение, основанное на собственном вкусе и предпочтениях. И всегда найдется много соратников, любящих именно такое, и в сто раз больше противников, которым нравится другое. И которые считают такие неточности недопустимыми и идеалы этих художников — ничтожными.

Так что для начала нужно сильно сузить это всеобъемлющее понятие: кто такие эти «другие», которые всегда лучше? А дальше, если очень хочется, можно действительно попробовать соревноваться! Этот полезный эксперимент почти всегда приводит к одинаковым результатам. Только нужно очень точно выбрать «идеал». Как уже сказано — если кому-то нравятся диаметрально противоположные вещи, можно не пытаться угодить этим вкусам. Чтобы говорить о том, кто лучше или хуже, нужно совершенно четко определять критерии оценки. И они должны быть хоть как-то совместимы. Например, подходящая формулировка: «Я хочу уметь рисовать технически так же, как художник такой-то» и уточнить: «Я хочу реалистично изображать людей и предметы, чтобы было похоже на фотографию в такой же степени, как у него». Или: «Я хочу уметь рисовать такие же живые линии, подбирать такие же красивые цвета и стилизовать людей таким же симпатичным способом, как он!»

Дальше я предлагаю просто попытаться копировать свой идеал! Конечно, получится не сразу. Но даже самые сложные техники живописи или графики можно скопировать. Я сама этим неоднократно занималась и помогала копировать кого-то своим студентам. Мы вглядывались в работы, изучали каждую линию, каждый штрих и пытались понять: как это сделали? Чем? Если красками, то какими, если в «Фотошопе», то какими инструментами, каким способом. Тут очень помогает сбор информации: многие авторы выкладывают в свои блоги видео, где можно наблюдать процесс. Показывают черновики и промежуточные стадии. В конце концов, можно просто взять некую работу, которая очень нравится, и попробовать ее скопировать как можно ближе к оригиналу. Просто чтобы понять, как это сделали. Потом сделать свою, но похожую по технике исполнения. Нужно разбирать все: цвета, позы, композиции. Думать: откуда они взялись? Куда автор смотрел? Что он копировал? Кому подражал?

Если серьезно погрузиться в такую задачу, через некоторое время получится приблизиться к любому автору! Рано или поздно становится ясно, как он все это делает. И тут начинаются сюрпризы! Мы вдруг начинаем смотреть на все более критично. Когда-то все творчество автора казалось нам недостижимым и непостижимым. Каким-то волшебством. Теперь мы уже понимаем, откуда взялся каждый штрих. Мы все еще видим хорошие идеи, хвалим удачные находки. Или замечаем, что автор что-то удачно переработал, восхищаемся подходом. Но остается это ощущение: «В принципе все тут ясно». Начиная с этой фазы большинство людей вдруг решают, что многое они и не хотят копировать. Им теперь хочется делать это по-своему. И это не вопрос удобства, или лени, или неспособности сделать точно как в скопированном образце. Это сознательное решение. Просто становится ясно, что «лучше» — то, чего хочется им. Свое!

Собственно, на этом драма «у кого лучше» обычно исчерпывается. Стоит один раз суметь срисовать у кого-то, кто ранее казался недостижимым, как становится понятным сам принцип: никто не рисует лучше или хуже. Каждый выбрал свое направление, в котором хотел совершенствоваться, и развивался в нем сколько посчитал нужным. Каждый усваивает те приемы, которыми хочет пользоваться, и комбинирует их так, как нравится. И сравнивать результаты такими словами как «лучше» и «хуже» — абсурдно. Просто один любит капусту с грибами, а другой — капусту со сметаной, и каждый готовит себе то, что больше нравится лично ему. Никакой из рецептов не хуже другого.

Что, если я прослыву неудачником?

Опять же — среди кого? К сожалению, практически всех людей уже кто-нибудь когда-нибудь обозвал этим словом. К счастью, это на самом деле не имеет большого значения. Про миллионеров обязательно кто-нибудь скажет, что они рабы денег и бизнеса, не знают, что такое настоящая свобода, нежизнеспособны без денег, продали душу дьяволу, не ценят простых вещей… Каждому, кто не зарабатывает больших денег, кто-нибудь скажет: «Если ты такой умный, где твои миллионы?»

Художнику-реалисту будут говорить: «Ты не знаешь, что такое настоящая смелость, что значит размахнуться и вылить на холст ведро краски!» Абстракционисту будут говорить: «Ты просто не смог научиться рисовать что-либо хоть немного узнаваемо!» Классическому музыканту будут рассказывать, как все его искусство вымирает. Поп-музыканту — какой он поверхностный, дитя «пластиковой индустрии», плодящий бездушный электронный товар. Каждый для кого-то неудачник, а для кого-то — кумир. Все сильно зависит от того, с кем мы общаемся, с какой публикой пытаемся взаимодействовать.

Для каждого мастера найдутся понимающие души, которым нравятся похожие вещи, у которых похожие идеалы в жизни и похожая картина мира. И для них он будет мастером своего дела, который где-то провалился, а где-то всех обошел. Опять же — как все.

Что, если авторитетный человек отзовется о моих работах плохо?

У каждого есть свои кумиры, примеры для подражания, мастера, от которых хотелось бы получить комплимент. Люди, чьи работы, биография, образ жизни и мышления нам очень нравятся, от кого хотелось бы понимания. С некоторыми из них хотелось бы подружиться, чтобы обмениваться вдохновением. От других хотелось бы получить поддержку. Им мы решаемся показать свои работы не сразу, их комментариев ждем с особым трепетом. И случается, что их отзыв — не то, о чем мы мечтали. Что делать, как жить, если нас раскритиковал человек, чье мнение нам небезразлично?

Это, конечно, всегда неприятно и грустно. Но не нужно делать из такого опыта слишком далеко идущие выводы! Во-первых — если такой человек поругал какую-то из работ, это не значит, что ему вообще ничего у автора не понравится. У меня было много заказчиков и издателей, которые примерно на восемь из десяти предложенных идей или работ морщили нос: «Нет, это неинтересно!» А потом вдруг на что-то говорили: «А вот это я очень хочу!» При этом вещь, которую откровенно невзлюбил один, с радостью покупает другой. Один от целого ряда эскизов отмахивается, говорит, что «это совсем не мое». Другой именно в эти эскизы немедленно впивается.

Если спросить почему, можно услышать самые неожиданные аргументы! Одному какой-то жанр не нравится: например, человек любит мой стиль рисования, но терпеть не может расписанные кружки, у него с кружками личные счеты! Другой хватается только за книги и открытки, а похожие по стилю вещи не видит, потому что коллекционирует только печатную продукцию. Третий из всего арсенала выхватывает только черно-белые иллюстрации. Кто-то ненавидит Климта и бракует работу, потому что какой-то кусочек в ней Климта напомнил. Кто-то ненавидит азиатских женщин и невзлюбил картину из-за того, что на ней изображена именно такая женщина. У каждого критикующего какая-то своя личная история, влияющая на его мнение по поводу всего. И мы не можем эту историю знать.

Также иногда люди критикуют чьи-то работы, потому что им не нравится автор как личность. Может быть, они искренне считают его сильным и интересным мастером. Просто он им несимпатичен или они таят какую-то обиду, где-то позавидовали, что-то не поделили. Но бывает, конечно же, и наоборот: автор нравится (как человек), а его работы — нет. В любом случае приходится вспоминать поговорку «насильно мил не будешь». Каждую негативную оценку можно получить по ста причинам, из которых ни одна может не иметь никакого отношения к мастерству, качеству работы или вообще к самой работе. Я часто повторяю сама себе поговорку «Я не рубль (доллар, евро), чтобы всем нравиться». Очень жаль, что я не смогла понравиться тому человеку, от которого особенно хотелось получить комплимент. Но — делать нечего. Получу комплимент от кого-нибудь не менее интересного.

Что, если мое искусство не получит достаточного признания?

Я очень обрадовалась, когда узнала, что считает предметом искусства американская таможня. Оказывается, есть правило, прописанное в таможенных документах. «Искусством считается нечто рукотворное, что считает искусством хотя бы один человек кроме автора»!

Замечательно — чтобы совершенно официально считаться художником, достаточно иметь одного ценителя своего творчества! Конечно, этого не хватит, чтобы прокормить себя. А хватит ли, чтобы не волноваться о достаточном или недостаточном признании? Кстати, по немецким законам человек считается знаменитостью, если у него имеется официальный фан-клуб, в котором состоят тысяча или более человек. При этом в большинстве случаев сюда засчитывают и тех, кто, например, подписался на блог автора (и виден в списке подписчиков). Выходит, каждый блогер-тысячник уже считается публичной персоной. (К сожалению, у этого правила достаточно грустное назначение — фотографии знаменитостей можно размещать в публичных местах, не спрашивая у них разрешения. До тех пор, пока они сделаны в публичных местах.) Но эта глава — о другом. О том, сколько нужно получить комментариев, комплиментов, аплодисментов, публикаций или упоминаний, чтобы перестать беспокоиться об их количестве.

Когда я была уже взрослая, мама рассказала мне историю из своей молодости. Когда-то в ее большое будущее мало кто верил. Она очень радовалась, когда ее начал приглашать в гости знаменитый художник Владимир Серебровский. Она тихо сидела у него в гостях и слушала разговоры «больших художников». Которые частенько говорили ей, что она вообще может забыть о карьере художника, потому что уже родила ребенка. А с детьми никто художеством не занимается. Она еще много чего неприятного услышала, прежде чем ее талант признали. Но в один прекрасный день между всеми этими разговорами ее вдруг посетила своеобразная мысль. Она в те времена была много занята мной, как все мамы, у которых очень маленький ребенок, и рисовала в основном для меня: делала пестрые книжки, разрисованные игрушки, красивые вещи.

И радовалась, когда они мне нравились, становились любимыми. И она вдруг подумала: интересно, что я скажу о ее творчестве, когда вырасту?

Что будет нравиться мне? Какими будут мои кумиры? И она вдруг поняла, что ей очень и очень хочется, чтобы ее работы, художественные картины, нарисованные «для себя», нравились мне. Почему-то ее охватила грусть, и она начала раздумывать о том, каково это, если творчество художника не нравится его ребенку. И она решила для себя, что ей наплевать на мнение всех. Великих художников, учителей и мастеров.

Ей хочется, чтобы ее творчество нравилось дочке!

Безусловно, мамина концепция тоже таит в себе страшные опасности! Ей повезло, что мне искренне нравятся ее работы. А если бы не понравились? Возможно, она страдала бы, что ею восхищаются сотни людей, только не один-единственный, мнение которого ей так важно.

Я, в свою очередь, решила, что не буду расстраиваться, если мой ребенок не станет ценителем моего искусства. Пока мне тоже просто везет, что ему нравятся мои работы. Но это все — сентиментальности! Говоря о творчестве как о профессии, многие, естественно, имеют в виду несколько другое. А именно: достаточно ли людей так проникнутся их творчеством, чтобы заплатить за него деньги. Причем в таких количествах, чтобы этого хватило на жизнь!

Ответ на этот вопрос гораздо менее романтичен. Специалисты уже давно убедились, что практически у любого товара может найтись достаточно любителей и потребителей, чтобы прокормить автора. При условии, что он хорошо подан и предложен правильной целевой группе. Набирание нужного количества поклонников и потребителей — вопрос технический. Нужно везде мелькать, показывать себя и свое творчество в разных местах. Много. Где и как — можно подсмотреть у коллег. Но и здесь прекрасно работает механизм «количество перейдет в качество» — если кого-то часто видят в разных местах, рано или поздно его начинают приглашать в еще больше мест и проектов, и аудитория растет сама. Просто этим надо заниматься, не надеясь на то, что нужное количество поклонников «сползется» само по себе неизвестно откуда.

Многие хозяева онлайн-шопов, раскручивающих свои товары через интернет, приводят похожую формулу: если они публикуют описание своего товара в блоге, на сайте или в социальных сетях, примерно один процент от общего числа увидевших объявление совершают покупку. Это значит, что из ста тысяч увидевших анонс футболки тысяча человек ее купят (примерно). Можно спорить о том, насколько это лояльная публика, ужасны ли эти цифры и много ли так продашь. Но проще сразу переходить к другим задачам: как показать свою работу нужному количеству человек? Раскручивать сайт и блог. Привлекать к себе внимание в социальных сетях. Везде расставлять теги, всем показывать.

И еще: мой личный опыт показал, что на сто тысяч увидевших работу приходится примерно сто человек, которые ее страшно обругают и назовут ширпотребом, а всех, кто это купит, — дураками. Спрашивается — что теперь делать? Из-за страха получить сто негативных комментариев отказываться от шанса найти тысячу покупателей? Или все же лучше плюнуть на все и заниматься своими делами?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.