Глава семнадцатая Чиновничья работа

Глава семнадцатая

Чиновничья работа

Опытный чиновник – это профессиональный лоцман, который не только досконально знает свой маневр и маршрут любого документа, но заранее предвидит и устраняет возможные препятствия на его пути. После того как проблема проявилась, решить ее всегда намного сложнее. Успех дела обычно зависит от взаимоотношений людей. Чем больше у вас друзей, приятелей и знакомых в коридорах власти, тем больше ваш собственный вес и ваши возможности.

Чиновник, как правило, не несет ответственности за оптимальность решения порученной проблемы. Мотивированно взыскать за это достаточно трудно, а вот несоблюдение сроков – самое очевидное и крупное чиновничье нарушение. Соблюдение сроков легче всего контролировать и труднее всего оспорить. Это своего рода «контрольный выстрел» вышестоящей организации.

В чиновничьей работе для реализации замыслов очень важно уметь разыгрывать многоходовые комбинации. На первом этапе в какой-либо план или прогноз «забиваются» малозначимые, на первый взгляд, формулировки-колышки. Затем на них натягиваются ниточки и веревочки, формирующие цепочку, по которой начинается подъем к намеченной цели. Нередко удается обставить дело так, что суть многоходового замысла становится понятна оппонентам только после того, как остановить бюрократический процесс уже невозможно, ибо предложение попало в документы самого высокого уровня.

В этом плане стратегическим моментом для чиновника является период подготовки «судьбоносных» выступлений первых лиц. Самый верх – это Послание Президента. Если повезет и удастся вставить в него хотя бы пару нужных строк, считай, больше половины дела сделано. В план реализации Послания, который в горячке готовит каждое ведомство, можно будет вписать несколько нужных мероприятий и получить по ним поручения правительства.

Приход нового правительства (а такое при Ельцине случалось нередко) требует от министерства новых идей, подходов и взглядов. Старые замыслы, еще вчера казавшиеся незыблемыми, быстро уходят в небытие. Новому начальнику, как воздух, требуются значимые начинания или, по крайней мере, «старые песни в новой аранжировке». Здесь на первое место выходят генераторы идей. Идея не обязательно должна быть реализуемой, но обязательно многообещающей и яркой. Далее следует процесс обсуждения и проработки замысла. При определенных навыках балансирования на этом можно продержаться до новой смены руководства.

Очень важной стороной деятельности министерства является освещение его работы в СМИ. Журналистов, как известно, больше всего интересуют скандалы, поэтому с ними приходится держать ухо востро. Не зря бывалые замы избегали любых интервью, как черт ладана. Мне деваться было некуда, и интервью за свою бытность я дал немало, а еще больше написал статей. Правило здесь одно – тщательно готовиться и не допускать резких суждений. Тем не менее разгромные рецензии на мои статьи подчас появлялись.

Самым жестким моим критиком был академик В. Страхов. Любопытно притом, что наши личные отношения оставались вполне добросердечными. При встрече он пожимал плечами и говорил:

– Ну, так уж получилось.

Впрочем, и я на его критику никогда не обижался. Его резкие, обычно спорные высказывания только привлекали больше внимания к моим статьям, которые иначе для многих остались бы просто незамеченными.

Написание статьи занимает у меня много времени. Приходится делать до десятка версий, пока материал начинает нравиться. Но работа эта очень полезная, в ее процессе находишь массу точных формулировок, сам начинаешь глубже понимать проблему. Это касается и публичных выступлений в самых разных аудиториях, начиная от трибуны Государственной думы и кончая профсоюзными сходками. Выступления на последних, кстати, самые сложные.

Случались и неожиданности. Так, однажды академик Ю. Гуляев уговорил меня прийти на конференцию, посвященную юбилею В. Шухова. Проходила она при огромном стечении народа в здании мэрии Москвы. В президиуме я сидел рядом с Фортовым, который к тому времени уже не был министром, но как и прежде тщательно готовился к своему выступлению. Судя по многочисленным пометкам, он уже, наверное, в десятый раз правил свой текст; на данный момент – в свете доклада, который делал Ю. Лужков. Я даже подтрунивал над ним.

Доклад Лужкова аудитория встретила продолжительными аплодисментами. Когда зал затих, Гуляев предоставил слово для доклада от лица министерства… мне. Это была, мягко говоря, импровизация, в программе такого доклада не было и в помине. Потом Гуляев объяснил, что это был знак уважения к министерству и ко мне лично за поддержку конференции.

Я понимал, что отказаться от доклада теперь невозможно, но и вещать без подготовки перед тысячей человек после столь сильного выступления Лужкова – смертельный номер. От трибуны меня отделяло примерно сорок спасительных метров, то есть было около десяти секунд на размышление. Все, что я мог, это отыскать в памяти подходящую к случаю статью из ранее написанных и озвучить ее.

После нескольких общих приветственных слов я включил в голове «пластинку» и начал ее воспроизводить. Мозг мой в этой критической ситуации перешел как бы на двухпроцессорный режим работы. Такого со мной никогда не случалось ни до, ни после. Один, менее значительный человек был обособлен от меня и что-то жестикулируя говорил, причем ему для этого была выделена меньшая часть ресурсов. Основная же часть мозга принадлежала другому главному индивидууму, который смотрел на выступление со стороны, анализировал реакцию аудитории и лихорадочно подтаскивал дальнейший материал. В иные моменты запас подобранных слов у первой моей половины не превышал двух-трех.

В столь удивительном, раздвоенном состоянии я находился минут пять, пока, наконец, в голове не разложились странички по полочкам. Раздвоенность сразу прошла, я почувствовал огромное облегчение и завладел, наконец, аудиторией.

Говорил я минут двадцать. Фортов выступление похвалил, надеюсь, искренне. Гуляева я от души поблагодарил за такую подставу. Он тоже рассыпался в уверениях, что все прошло замечательно. У меня было чувство как после труднейшего экзамена. Мозг погрузился в состояние глубокой апатии.

В публичных выступлениях «момент истины» наступает при ответах на вопросы. Это самое интересное и самое опасное. Главное не тушеваться, иначе будешь моментально повержен. Исключительно помогает контакт с аудиторией. Его готовить следует уже в ходе доклада. Нужно доверительно присматриваться к слушателям, обращаться непосредственно, глядя людям в глаза, и следить за их реакцией.

В ответах на вопросы возможны разные тактики, но всегда важно показать, что ты владеешь темой лучше, чем тот, кто ее поднял. Можно начать, например, так:

– Я категорически не согласен с такой постановкой вопроса!

Это очень выигрышно, сразу привлечет внимание, но допустимо только при наличии убедительных аргументов.

Второй путь – это согласиться, поблагодарить за вопрос и развить заложенную в вопросе мысль, дополнив ее новым содержанием.

Для разнообразия целесообразно использовать оба подхода.

Очень хорошо аудитория реагирует, когда на длинный, занудливый вопрос следует короткий ответ. Яркий случай был у меня во время думских слушаний. Первым с вопросом обратился какой-то самодеятельный религиозный философ. Он, похоже, хотел, воспользовавшись случаем, скорее выступить, нежели о чем-то спросить. Говорил долго, минуты две, вызывая постепенно раздражение аудитории, которой не терпелось поднять более злободневные и острые проблемы. Чтобы как-то подытожить свое выступление, он сформулировал, наконец, вопрос:

– Какое ваше мнение относительно роли сознания и веры в формировании цивилизационного пути, разделяете ли вы мою позицию?

– Нет, – сказал я.

Философ напрягся в ожидании аргументов. Аудитория тоже затихла. Я же спокойно держал паузу, подчеркивая своей невозмутимостью вопиющее несоответствие между витиеватостью вопроса и краткостью ответа. Тишина ожидания длилась несколько секунд, пока зал не понял, что ответ закончен, и разразился смехом. Философ еще какое-то время помешкал у микрофона, не зная, что делать с таким ответом. Я же с этого момента стал хозяином положения.

Удачная шутка вообще лучшая помощница при работе с аудиторией. Самые каверзные вопросы следует принимать с улыбкой и никогда не злиться.

Очень хорошее впечатление производят искренние признания типа:

– К сожалению, я не могу исчерпывающе ответить на ваш вопрос, поскольку не владею данным направлением столь профессионально.

Важно, чтобы таких ответов было не более одного, и лучше этим приемом пользоваться после того, как вы уже продемонстрировали свою эрудицию и знания.

Для меня публичная часть работы в министерстве всегда была наиболее интересной. Много раз приходилось вести непростые совещания и заседания с активным противоборством. Решающее значение для перелома ситуации в свою пользу имеют новые, неожиданные для противника аргументы. Их следует готовить заранее и тщательно приберегать для критического момента. Достаточно самого бесцеремонного оппонента один раз публично поставить в тупик, чтобы он потерял уверенность и поубавил спеси.

Работа чиновника в Миннауки своеобразна и кое в чем схожа с научной деятельностью. Она требует определенного кругозора, чтобы на равных беседовать с посетителями и не попасться «на удочку» проходимцев от науки. Поддерживать «форму» можно несколькими способами. На первое место я бы поставил посещение научных организаций. Польза здесь двойная. Во-первых, ученым нравится, когда руководство оказывает внимание их работам и вникает в суть проблем. Во-вторых, неискаженное представление о ситуации в научной сфере, необходимое для принятия адекватных решений, можно получить только из первых рук на месте «боевых действий». За несколько часов иной раз узнаешь больше, чем за неделю изучения бумаг. К тому же зрительная память очень цепкая, и деловые впечатления и люди фиксируются в ней надолго.

На второе место по значимости для расширения научного кругозора я без колебаний ставлю действующий в министерстве семинар «Россия – XXI». Его идея родилась после первой одноименной конференции и оказалась плодотворной во многих отношениях. Приглашая с докладами ведущих специалистов из различных областей, можно за два-три часа войти в курс дела практически по любому вопросу. Семинар играет большую роль и в сближении министерства с научным сообществом. Многие известные деятели науки впервые попали в наши стены именно таким путем.

Важное отличие чиновника от научного сотрудника состоит в том, что успехи, достигнутые в «прошлой жизни» (при прежнем руководстве), далеко не всегда идут в плюс. У чиновника накапливаются не результаты и достижения, а опыт, контакты и служебный стаж, который, в частности, определяет уровень его благополучия в «следующей жизни» (на пенсии). Поэтому и мотивация поступков у чиновника совсем иная – главное продержаться, пережить очередную реорганизацию.

Такое устройство аппарата стабилизирует систему власти, повышает исполнительность, но подавляет инициативу. Творческим людям в чиновничьем мундире бывает тесновато. Утешает то, что частые смены руководства дают несколько попыток для реализации нововведений. Нужно только запастись терпением и не лезть на рожон.

Взаимоотношения министерства с научным сообществом никогда не были простыми. Сфера науки всегда сильно сопротивляется административному реформированию и является весьма консервативной по своей сути – ученым не станешь в одночасье, каким бы высоким именем ни было освящено это желание.

При организации системы государственного управления сферой науки приходится решать весьма важный вопрос: кому виднее перспективы и приоритеты будущего развития – ученому или начальнику (чиновнику высокого ранга).

Мнение ученых по этому поводу совершенно однозначно. Оно основано на том, что каждый исследователь убежден в актуальности решаемой проблемы. Основа такой уверенности базируется на безусловной полезности любых новых научных знаний.

Требования к деловым качествам чиновников существенно иные, нежели к научным работникам. Чиновник работает не с образцами, аппаратурой и формулами, а с бумагами и людьми. Итогом работы является документ или организационное решение. Уровень документа варьируется от законопроекта до ответа на письмо из деревни, но при этом в любом случае документ должен быть мотивированным, корректным и юридически безупречным. Также и общаться приходится с людьми самого различного ранга. Мало кто обладает полным набором необходимых деловых качеств, обычно чиновников, как и ученых, можно подразделить на определенные категории.

Творцы. Они наполнены идеями и замыслами – от насущных до фантастических. Это впередсмотрящие, источники инициативной политики ведомства. Они редки, но их много и не требуется.

Знатоки. Это старожилы, наделенные монументальной памятью. Они держат в уме всю уйму законов, указов, постановлений, распоряжений, приказов и инструкций. Они знают, что допустимо, а что нет, на что и как сослаться, чем защититься. Без таких специалистов нечего и браться за дело. Но на улице их не найдешь.

Писатели. Это не просто литературно одаренные люди. Они способны изложить документ грамотным и изящным бюрократическим языком с предвидением всех нюансов, возможных позитивных и негативных последствий.

Ораторы. Они могут убедительно выступить в любой аудитории, от заседания правительства до профсоюзного собрания.

Переговорщики. Это люди быстрого ума, психологи и даже артисты. Они могут виртуозно провести любое совещание от международного форума до планерки, умеют слушать, входить в доверие, быть гибкими и обаятельными, терпеливыми и изощренными.

Диспетчеры. Они сортируют входящие документы и должны обладать кругозором в сфере ответственности министерства, чтобы понять суть документа, и знать реальные возможности и полномочия сотрудников, чтобы правильно адресовать документ для исполнения. Именно они готовят резолюцию по документу для министра.

Согласователи. Они должны без комплексов звонить в любые инстанции, добиваться аудиенции, обладать настойчивостью и способностью подолгу ждать приема у начальства, спокойно выслушивать бесконечные замечания, находить компромиссы.

Чистильщики. Обладают способностью с первого взгляда заметить ошибки в любом читаном-перечитаном документе. Без их контроля нельзя отправлять ни один значимый документ.

Делопроизводители. Это четкие, несуетливые, хорошо организованные люди, не хватающие звезд с неба, но способные навести порядок в бушующем море бумаг. Без них бюрократический корабль в первый же день пойдет ко дну.

Хорошим чиновником не рождаются, им становятся, только «понюхав пороха» в реальном деле, пройдя школу человеческих взаимоотношений и набравшись опыта управления и житейской мудрости.

Все чиновники могут быть ранжированы по уровню деловой ответственности. В министерстве я застал специалистов старой формации, для которых работа была делом жизни. Они в принципе не могли подвести. Но были и обратные примеры.

Существует парадокс – чем лучше работает чиновник, тем меньше он заметен. Это как лифтер, о наличии которого мы вспоминаем только при остановке лифта и искренне благодарны ему за высвобождение из плена застрявшей между этажами кабины и последующий ремонт.

Аналогично в сфере науки. Пока вся система обеспечения сферы науки работает в отлаженном режиме, она как бы и не заметна. Но вот внесен в Думу новый законопроект, в котором ограничиваются экономические права субъектов научной сферы, и Министерство науки сразу попадает в центр внимания. Именно на него возлагаются надежды по защите интересов науки. Другой типичный пример – Минфин задерживает перечисление денег на заграничные командировки, срываются серьезные проекты. Опять Министерство науки становится «палочкой-выручалочкой».

Особенно возрастает роль чиновника в условиях сокращения объемов распределяемых средств. Это его звездный час. Чиновник не получит и устной благодарности, если обеспечит бесперебойное снабжение институтов деньгами. О нем вспоминают только тогда, когда начинаются сбои.

«Новые русские чиновники» убеждены в том, что их мастерство не в том, чтобы решать проблемы, а в том, чтобы умело их создавать таким образом, чтобы стать ключевым звеном в их разрешении. Это относится к чиновникам не только научной сферы, но в науке реализовать данный посыл особенно просто, так как велик фактор субъективности оценки результатов научной деятельности. Их не измеришь ни в киловаттах, ни в килограммах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.