Выбор психолога

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Выбор психолога

Если вы решили, что ваши отношения стоит спасать, найдите опытного психолога, который работает с супругами, преодолевающими измену. Психологи используют все доступные им методы. Нужно «поймать» мысли и чувства обиженного супруга и затем убедительно, с глубоким сочувствием к нему описать их психологу. На самом деле психолог как бы перебрасывает мостик между супругами, ясно и четко выражая чувства обиженной половины и убеждаясь в том, что другой супруг понимает, что ему хотят сказать.

Возможно, вам не удастся найти психолога, чей метод буквально воспроизводил бы то, что я делаю, но обязательно найдите квалифицированного специалиста, чтобы избежать не соответствующих ситуации или даже вредных форм терапии. Не нужно обращаться к психологу, который советует не обсуждать предательство и жить по принципу «что было, то прошло». Это само по себе ужасно, даже если инцидент произошел двадцать лет назад. Нельзя залечить душевную рану, не обсудив ее! Это как если хирург во время операции обнаруживает у пациента злокачественную опухоль, но не удаляет ее, а просто зашивает несчастного. К сожалению, совет забыть то, что было, встречается довольно часто, особенно среди служителей культа – священников всех христианских конфессий, а также раввинов и имамов. Хотя они действуют из добрых побуждений, стратегия, используемая ими, вредна.

Недавно в научно-популярном сериале «Наука греха», выходившем на одном из каналов канадского телевидения, показали фрагмент моей работы с одной супружеской парой, чей опыт наглядно показал, насколько контрпродуктивно игнорировать то, что случилось, и «продолжать с этим жить». Вот часть сеанса, который я провел с ними.

Джон Готтман. Скажите, как лично вы сейчас оцениваете этот инцидент? Почему он произошел и на каком уровне сейчас находятся ваш отношения?

Лора. Мы посетили двух священников…

Малькольм. Они посоветовали нам все забыть и продолжать жить… Эта интрижка осталась в прошлом. Я вернулся в семью и живу дальше…

Джон Готтман. А как вы понимаете его решение вернуться к вам?

Лора. Ну… вообще никак.

Джон Готтман. Вы не хотите попытаться рассказать ей, почему вернулись?

Малькольм. Хорошо, я снова попытаюсь. Я люблю твоих родственников и наших детей, и я очень ценю тебя как личность. Я очень уважаю тебя как мать. И как жену.

Джон Готтман. Лора, а что эти слова сейчас значат для вас?

Лора. Ничего. Пустой звук, честно. Я просто тебе не верю. Я не вполне понимаю, почему ты вернулся. И я не понимаю, что ты в ней нашел.

Малькольм. Ну, знаешь, мы работали вместе. Это нас и сблизило. Мы легко могли говорить о работе.

Лора. Сколько раз я просила, чтобы ты поговорил со мной [о работе]. Но ты всегда отмалчивался.

Малькольм. О ней нельзя было сказать ничего особенного, кроме того, что она была нервной. У тебя ведь была и помимо этого куча забот о наших пятерых детях, и вообще…

Лора. Я знаю, что тебе последние несколько лет было трудно… Но ты предпочитал говорить с ней, а не со мной.

Джон Готтман. Как я понимаю, у вашей компании были серьезные финансовые проблемы?

Малькольм. Да.

Лора: Мне тоже было трудно, но вместе мы со всем справились.

Малькольм. Ты отлично со всем справилась. Ты удивительная и всегда так здорово со всем управляешься.

Лора. Тогда почему ты ушел к ней? Я видела ее фото – я гораздо привлекательнее.

Малькольм. Да, ты гораздо красивее.

Джон Готтман (Малькольму). Может, вы объясните, что с вами произошло? Что вы в ней увидели?

Малькольм. Священники сказали нам не говорить об этом эпизоде и не зацикливаться на нем.

Джон Готтман. Но это не делает понятным Лоре ни ваш уход, ни ваше возвращение. Было бы лучше постараться объяснить ей, что с вами тогда происходило.

Малькольм. Она была такой несчастной. Совсем не такой, как ты. Ей действительно был нужен я… Ты [можешь справиться] справляешься со всем сама.

Лора. Я самодостаточная, потому что вынуждена быть такой. Ты вечно на работе. Я не беспокоила тебя, потому что знала, что у тебя и так полно проблем, не хотела добавлять еще и свои. Но меня невероятно бесило постоянное одиночество.

Джон Готтман. Я припоминаю [как часть моей оценки сложившейся ситуации]: обсуждение вашего конфликта вращалось вокруг того, что вы не хотели, чтобы создавалось впечатление, что вы пристаете к нему, «достаете» его.

Малькольм. Да, она выпытывает все, что касается моего романа, вплоть до мельчайших подробностей. Я не хотел причинять ей еще больше боли. Ну, и священники тоже говорили, что не надо на этом зацикливаться.

Джон Готтман (Лоре). Думаю, вы слишком мало его «доставали». Вы оба всячески избегали конфликта и, по нашим расчетам, получили стопроцентный результат в оценке своего одиночества. Верно?

Лора. Для меня – да.

Малькольм. Для меня тоже… Я почти все время чувствую себя твоей «живой» расчетной ведомостью. Больше я тебе ни для чего не нужен. Часто мне даже не хочется возвращаться домой с работы.

Лора. Я даже не подозревала, что у тебя возникают подобные мысли.

Джон Готтман. Но та, другая женщина…

Малькольм. Я чувствовал, что нужен ей. У нее столько проблем… Ее жизнь – сплошные неприятности.

Лора. Мне ты тоже был нужен. Но ты всегда приходил в бешенство, когда я начинала расспрашивать тебя о том, что происходит у тебя на работе.

Джон Готтман (Малькольму). Вы вели себя очень замкнуто в этих отношениях. И вы своим молчанием проявляли силу воли, сталкиваясь со всеми стрессами?

Малькольм. Когда я рос, в моей семье никто никогда не повышал на меня голос. Никто не орал друг на друга. Но никто и не говорил, что любит меня. Думаю, конечно, любили… Но я чувствовал себя так, что сейчас уйду и больше не вернусь и никто этого не заметит. Вот я и стал таким же. Очень замкнутым.

Джон Готтман. В браке вы тоже вели себя очень замкнуто, как и в родительском доме.

Малькольм. Ей и так было чем заняться, помимо выслушивания моего нытья.

Джон Готтман. То есть вы оба боролись с огромными тяготами жизни, но каждый тихо и в одиночку. То, что вы избегали разговоров о том, насколько чувствовали себя одинокими, сделало вас уязвимыми. Для одиночества. И оставило Малькольма наедине с чувством собственной ненужности. Плюс сыграла свою роль огромная привлекательность другой женщины. Поэтому, я бы сказал, что ваш брак не вышел из кризиса. Вы согласны?

Лора. Я – да.

Малькольм. Я тоже.

Джон Готтман. Видите ли, я считаю, что священники были неправы. Результаты научных исследований показывают, что после подобных инцидентов люди отчаянно нуждаются в том, чтобы говорить об этом. Им нужно все осознать и выстроить новые отношения. Но вы не сможете сделать это, не испытав сильной душевной боли.

Лора. Сильную душевную боль я испытываю прямо сейчас. Я не знаю, что сделать, чтобы ее ослабить.

Малькольм. И я тоже.

Джон Готтман. Вам придется продолжать говорить об этом и прекратить замыкаться в себе, избегать конфликта. Но вы не сможете сделать это сами – вам нужен компетентный семейный психолог, а не люди, советующие избегать разговоров друг с другом. Это понятно?

Лора. Мне – да. Теперь.

Малькольм. Мне тоже.

Ясно, что Лора переживает душевную травму нанесенную ей изменой мужа, и они оба чувствуют себя одинокими в браке. Но если продолжать молчание, ситуация не изменится. Без должного вмешательства психотерапевта этот брак, возможно, и будет продолжаться, но лишь формально. Обычно оказавшиеся в подобной ситуации супруги ведут параллельные жизни и близко не общаются. Они продолжают чувствовать изоляцию. Совет «простить и забыть» – один из самых ошибочных, но, увы, не единственный в своем роде. Психотерапевты часто учат пережившего предательство партнера не становиться «контролирующим органом», как только он узнает, что у его второй половины появились отношения на стороне. Пострадавшей стороне может быть «приказано» подавить в себе желание проверять партнера или требовать от него отчета о своих действиях, будто постоянные подозрения являются помехой для восстановления отношений. На самом деле, как ни странно, все с точностью до наоборот: обиженный партнер требует подтверждения того, что будущее не нанесет ему еще один сокрушительный удар. Это значит, что некоторое время его придется постоянно в этом убеждать. Чтобы спасти отношения, виновник должен терпимо относиться к этой потребности, понимая, что она является симптомом посттравматического стресса, вызванного предательством, и никуда не исчезнет до тех пор, пока с помощью терапии между партнерами не будет восстановлен некоторый уровень доверия.

Вот пример диалога, произошедшего в моей лаборатории между супругами, долго и мучительно боровшимися с недоверием. Муж, который тремя годами ранее изменил жене, говорит, что хочет пригласить в гости свою подружку времен учебы в колледже. Изменял он не с ней, но сама мысль все равно пугает жену. Ответы мужа свидетельствуют о том, что он, скорее, занимает оборонительную позицию, чем проявляет понимание; следовательно, его поведение контрпродуктивно. В конце концов, они развелись.

Мартин. Ладно, я чувствую, что ты будешь доверять мне, лишь пока я веду себя достаточно осмотрительно… Думаю, вся твоя ревность – от недоверия ко мне.

Майя. Хм-м… И страха. Страха потерять нечто действительно ценное для меня.

Мартин. Но ведь я уже объяснил, что семья – главное в моей жизни, тебе нечего бояться. Я осознанно принял решение три года назад и не собираюсь его менять. Я же гарантирую тебе это, верно?

Майя. Думаешь, ты убедил меня в этом? И моя ревность исчезла? Но у меня были очень веские причины для ревности.

Мартин. Э-э… Видишь ли, здесь я не согласен. Меня обижает твое отношение. Может, я больше никогда в жизни не увижу Джиллиан [подружки из колледжа].

Майя. А ты хочешь увидеться с ней еще раз?

Мартин. Ну да. И меня обижает, что ты не вполне мне доверяешь. Мы с ней встречались за год до того, как я познакомился с тобой. А ты не хочешь даже, чтобы она пришла сюда и познакомилась с тобой и нашими детьми.

Майя. Да. Я не хочу, чтобы она вмешивалась в нашу жизнь, и не хочу, чтобы наши дети подружились с ней. Незачем это. Пока ты ведешь себя так, как и несколько лет назад. Постепенно дети привыкнут к ней, а затем это перерастает в…

Мартин. О господи…

Майя. «Она нравится детям больше, чем ты, пока-пока, Майя. Дети, вот ваша новая мама».

Мартин. Да ничего подобного. Я просто хочу поддерживать с ней отношения. Чтобы поболтать о старых временах.

Майя. Она представляет большую опасность для меня. Если бы действительно был настроен вести себя так, как ты говоришь, ты не сделал бы этого, а понял, откуда это взялось.

Мартин (тихо посмеиваясь). Знаешь, возможно, если бы ты сказала, что тебе все равно, для меня это тоже было бы не так важно.

Майя. Если бы я так сказала, это было бы нечестно. Потому что теперь ты хочешь ее видеть, но мы же говорили об этом в воскресенье, и ты сказал, что уже все решено, с этим покончено. Ты врал мне.

Мартин (тихо усмехаясь). Я не врал тебе. Я сказал что-то вроде того, что встреча с ней не является насущной потребностью для меня, но меня возмущает тот факт, что я не могу этого сделать. Когда говорят. «Этого нельзя…»…

Майя. Знаешь, почему мне кажется неудачной твоя идея? Потому что я думаю, что ты слабый. Точнее, твое тело. И это не очень хорошо для брака.

Мартин. Если бы мы исходили из того, что ты доверяешь мне, это было бы хорошо и помогло нашему браку.

Майя. Нет. Ты сопротивляешься соблазну. И конечно, не сразу отдаешься ему. Если бы я хотела, чтобы ты доверял мне, я бы ни за что не допустила ситуацию, которая угрожала бы тебе. Не знаю, почему ты не способен поставить себя на мое место и увидеть, каково мне.

Возможно, у Мартина серьезные намерения сохранить свой брак. Но его прошлый обман нанес душевную травму Майе. Из уважения к ней ему не следует делать ничего, что могло бы вызвать тревогу. Все же он откладывает приглашение в гости старой подружки. Он подкалывает и подвергает испытаниям жену, настаивая на том, что именно ее задача – доказать, что она не ревнует, а не его, и что он действительно достоин доверия. Все, что Мартин делает, – наполняет душу жены страхом за будущее семьи. Ему нужно признать, что он не может по своему усмотрению установить, когда Майя перестанет переживать.

Мы с женой, доктором психологии Джулией Готтман составили список контрпродуктивных психологических подходов, основанный на нашем знании процесса терапии и опыте супружеских пар, с которыми нам пришлось работать после того, как их обращения к другим видам психологической помощи оказались неудачными. Если психолог в разговоре с вами использует какие-либо из нижеприведенных утверждений – найдите другого, кто смог бы вам помочь.

1. Лучше всего не говорить об интрижке. Постарайтесь избежать конфликта и замять его.

2. В том, что произошло, виноваты оба партнера. Самая «изысканная» (и наиболее распространенная) версия этого утверждения такова: «Когда мы будем исследовать психологическую динамику ваших отношений, выясним, что в измене одинаково виноваты и прелюбодей, и жертва измены».

3. Измена со стороны женщины гораздо хуже, чем со стороны мужчины.

4. Если изменить с проституткой, это не так плохо, как кажется.

5. Вам нужно простить прелюбодея до того, как мы добьемся каких-либо успехов в терапии.

6. Если вы верите друг в друга, этого достаточно, чтобы пережить инцидент.

7. Гнев партнера, пережившего измену, непродуктивен и отвратит от него прелюбодея.

8. Главная цель терапии – сохранить брак во что бы то ни стало.

9. Главная цель – прекращение брака, поскольку никакие отношения не могут выдержать такое предательство.

10. «На самом деле» ты не сердишься – это лишь внешняя оболочка для грусти или неуверенности. Либо вы боитесь по каким-то другим причинам.

11. Вы придаете этому слишком большое значение.

12. Женщинам надо научиться принимать тот факт, что «мальчики всегда остаются мальчиками».

13. С тем, кому изменили, что-то не так, потому что он слишком не сдержан.

14. Пройдет время, и вам это станет безразлично.

15. Если измена была много лет назад, она не имеет значения.

16. Если бы тот, кому изменили, не сделал бы того или, наоборот, сделал бы другое, этого бы не случилось. Например: «Если бы она еще больше рассердилась…»

17. Главной причиной измены были ваши ссоры.

18. Все измены связаны с биологией и гендерными различиями.

19. Предполагается, что брак длится около четырех лет, то есть пока ребенок не начнет достаточно хорошо ходить и говорить. Поэтому измены неизбежны.

20. Случайные связи не в счет.

21. Если прелюбодей не любит своего сексуального партнера – это как бы не измена.

22. Если не было ничего, кроме секса, – это не измена.

23. Если не было сексуальных контактов – это не измена.

24. Если не было эмоциональной близости – это не измена.

25. Вам изменяют из-за ваших психологических проблем. Например, если бы вы не были так ревнивы и не подвергали бы своего партнера мелочной опеке, он не почувствовал бы потребности в измене.

26. «Секс по Интернету» – не измена. В конце концов, это всего лишь кликанье мышью, а не настоящее общение.

27. Моногамия – неестественное состояние для большинства видов. А вы ожидали чего-то другого?

Если вам удастся избежать встречи с психологами, поддерживающими вышеприведенные ошибочные утверждения, это все равно не гарантирует, что найдется психотерапевт, который будет отвечать всем вашим нуждам. Опыт одного и того же терапевтического подхода может оказаться не одинаковым для разных людей. Но, конечно, если вы знаете, чего именно нужно избегать, это увеличивает шансы на успех. Ниже вы прочтете описание нашего подхода. Даже если вы не найдете владеющего им профессионала, понимание процесса позволит увидеть изнутри, как психотерапия приводит к прогрессу в отношениях и какие шаги необходимо сделать для их полного восстановления.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.