1. Семейное древо царя Давида

1. Семейное древо царя Давида

Эрл Хенслин, доктор психологии

Вот уже два месяца, как Рон просто сходил с ума по своей сестре Марите. Каждый раз, когда Рон видел, как девушка идет по дому, его желание пробуждалось со всё возрастающей силой. Марита была умопомрачительно красива — длинные темные волосы, прекрасные одежды, под которыми угадывалось великолепное юное тело.

Все эти переживания рождали в душе молодого человека смущение и стыд. Как он мог испытывать влечение и даже вожделение к собственной сестре? Рон пытался найти хоть какое–то рациональное объяснение своему состоянию. Ведь Марита, собственно говоря, не была ему родной сестрой. Рон помнил, что когда отец женился во второй раз, ее принесли в дом еще совсем младенцем. Так было здорово, что появилась маленькая сестренка! И хотя Марита была сестрой только наполовину, Рон всегда относился к ней как к настоящей сестре. И вот сейчас Марита стала для него не просто сестрой — она превратилась в очаровательную молодую девушку, о которой он думал дни и ночи напролет. Рон мечтал и представлял, как они с Маритой будут вместе, воображал, что они стали близки.

Однажды утром Рон проснулся в депрессии: он просто не мог встать с постели. Дилемма, связанная с Маритой, совсем его сломила. У него не было никаких сил подняться, одеться и начать новый день. Да и не хотелось. Так случилось, что в гости зашел двоюродный брат Рона Майк. Он пригласил Рона сходить вместе в спортклуб, но очень скоро понял, насколько тому не до приятного времяпровождения. Рон решил поделиться своей проблемой с Майком и спросить его совета. Надо сказать, что легкие мимолетные фантазии о красавице–сестре и вполне преодолимое физическое желание близости с ней к этому времени уже превратились в навязчивую идею. Рон желал сестру так, как желал бы любую другую женщину. Но только в дополнение к этому он еще испытывал и чувство вины. Ну да, пусть Марита сестра только наполовину, но Рон нутром чувствовал, что в его желании не все правильно. Правда от этого желание никуда не уходило и причиняло боль.

Сначала Майк просто не поверил своим ушам. Некоторое время назад он и сам питал к Марите похожие чувства и тоже испытывал к ней влечение. Но когда Майк напомнил себе, что девушка все–таки приходится ему двоюродной сестрой, это сразу помогло ему прекратить неуместные фантазии. Услышав же признание Рона, Майк решил помочь двоюродному брату и придумал план, как можно овладеть Маритой.

Сначала Рон отверг план Майка. Что? Попросить отца прислать Мариту поухаживать за ним? Но чем дольше он обдумывал предложение Майка, тем больше оправданий ему находил. Ведь папа сам никогда не был верен маме, да и второй жене тоже: вот, например, несколько лет назад у отца был роман с женой одного из его сотрудников. Отец был решителен и прямолинеен: если он видел красивую женщину, то не медлил ни минуты — шел и брал ее. Прямо и по существу, так же, как строил свой бизнес. Отец брал все, что хотел иметь. Он никогда и ни в чем себе не отказывал. Ни разу не бывало, чтобы препятствие оказалось для него непреодолимым. Какой бы сложной ни была проблема, отец ее решал.

Чуть позже в тот же день отец зашел к Рону, чтобы узнать, как идут дела у сына, чувствует ли он себя лучше. Отец, ни секунды не сомневаясь, согласился прислать Мариту, чтобы та поухаживала за Роном. Тот был даже немного удивлен, насколько легко отец отнесся к его просьбе. Рон все же в тайне надеялся, что отец скажет «нет» или, по крайней мере, спросит его, зачем ему так нужна помощь сестры. На самом деле Рон неосознанно желал, чтобы хоть раз в жизни отец искренне поинтересовался, что происходит с сыном, и попробовал помочь ему: кто как не отец сможет понять проблему, для самого Рона неразрешимую?

Но разговор пошел по типичному сценарию, который Рон наблюдал в своей пока еще недолгой жизни уже много раз: отец всегда выслушивал просьбу и быстро принимал решение — «да» или «нет». Отец был мастером принимать быстрые решения и незамедлительно переходить к следующему делу. Ну а Рону, как любому мальчику, нужен был отец, который посвящал бы ему время, беседовал с ним, понимал его душевные метания.

После ухода отца действие развивалось стремительно. Марита совершенно ни о чем не подозревала. Она искренне беспокоилась о Роне. Она даже не поставила под сомнение распоряжение отца, хотя последнее время от взглядов брата ей становилось не по себе. Но она никогда бы не посмела ослушаться отца. Кроме того девушка всегда отзывалась на нужды тех, кто нуждался в ее помощи.

Естественно, отец не вложил в свое разрешение никакого двойного смысла, но сын все же чувствовал, что папа по–своему ответил «да» на вопрос, который без слов задал ему Рон. Как будто отец негласно одобрил то, что хотел сделать сын. Марита вошла в спальню. Она несла обед, который она приготовила для Рона. Молодой человек пристально посмотрел на девушку. От еды поднимался пар, окутывая волосы Мариты. Волосы волнами спадали ей на плечи.

Стоило девушке войти в комнату, как что–то во взгляде Рона вызвало ее беспокойство, но она мысленно отмахнулась от своих подозрений. Ей даже стало стыдно, что она заподозрила собственного брата в нечистых побуждениях. Наверное, просто воображение разыгралась, и она видит то, чего в его взгляде нет. Ведь в конце концов он плохо себя чувствует, и, наверное, немного не в себе.

Но когда Марита подошла к изголовью кровати, Рон схватил ее. Не успела она понять, что происходит, как брат навалился на нее всем телом, начал целовать и прикасаться к ней так, как это может происходить только между мужем и женой, но никак не между братом и сестрой. Марита кричала, но в доме никого не было. Она пыталась оттолкнуть брата, но он был намного сильнее и сломил ее сопротивление. Рон грубо изнасиловал собственную сестру.

Когда все закончилось, Рону стало противно до тошноты. Он смотрел на Мариту, испытывая сложное чувство — смесь вины и отвращения. Почему–то он не мог заставить себя смотреть на нее, и это было странно: ведь уже несколько месяцев он мечтал о ней не переставая. А теперь его презрение к девушке становилось все сильнее и сильнее. Он поспешно надел брюки и буквально вытолкнул ее за дверь. Заперев дверь на ключ, Рон тяжело вздохнул.

За дверью Марита горько плакала и кричала, разрывая на себе одежду. Ей казалось, что ее душа разорвана на части. Она была изнасилована и опозорена. Огромный стыд и ощущение, что ее использовали, в представлении девушки делали ее недостойной любви и отношений с кем бы то ни было.

За боль Мариты было заплачено. Когда разошелся слух о том, что произошло, другой брат Мариты, Андрей, решил отплатить Рону. Целых два года Андрей ждал, что Рона накажет отец. Поняв, наконец, что этого не произойдет никогда, Андрей подстерег Рона и злобно расправился с ним за насилие, совершенное над Маритой.

Об этих событиях я узнал не из собственного опыта консультирования и даже не со страниц популярного бестселлера. Леденящая кровь, но правдивая история о семье царя Давида взята прямо со страниц Священной Книги — да, из Библии. За именами Рона, Майка, Мариты и Андрея скрываются библейские персонажи — старший сын Давида Амнон, его племянник Ионадав, дочь Давида Фамарь и младший сын — Авессалом (2 Цар 13:1–29).

Основание для поступка Амнона было заложено насилием, совершенным самим Давидом над Вирсавией. Эта история знакома большинству христиан. Прогуливаясь по кровле царского дома, Давид увидел купающуюся Вирсавию, приказал привести ее во дворец и спал с ней. Она забеременела, и Давид, чтобы скрыть последствия своих греховных действий, отдал секретный приказ, согласно которому мужа Вирсавии, Урию, послали на самый опасный участок битвы, где он и был убит. После этого Вирсавия вошла в дом Давида уже как жена. Ребенок, родившийся у нее, умер, что было Божьей карой за содеянное. Вспомните, как горюет Давид, как скорбит он о потере сына (2 Цар 11, 12).

Амнон, Фамарь и Авессалом были в то время подростками. Они усвоили модель поведения, которую продемонстрировали им отец и дядя. Эта модель включала в себя и манипуляции, и предательство, и покрытие греха с Вирсавией секретным приказом, который привел к смерти Урии. Подростки научились, как надо избегать ответственности за свои поступки, как не обращать внимания на боль, которую их поведение причинило другим людям. Сцена была полностью подготовлена, сценарий написан, и история глубоко дисфункциональной семьи развернулась во всей своей красе.

Трагедия семьи Давида во многом определилась тем, что инцест, произошедший между Амноном и Фамарью, так и остался непроработанным. После него прошло длительное время, фактически два года, а Давид так и не предпринял никаких действий, чтобы наказать Амнона. Тогда это сделал Авессалом. Он пригласил отца со всей семьей к себе на праздник, который устроил по окончании стрижки овец. Давид отклонил приглашение, объясняя это тем, что для Авессалома будет слишком дорого принять у себя всю семью. Авессалом умолял его согласиться, и Давид частично уступил: Амнону и его братьям было разрешено пойти к Авессалому. Амнон пришел на праздник в дом брата. После того как он достаточно выпил, его убили. Авессалом взял на себя ответственность за совершенное преступление, так он отомстил за насилие над сестрой. Он убежал и оставался в изгнании вдали от семьи в течение трех лет (2 Цар 13:22–38).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.