Гектор размышляет
Гектор размышляет
В машине, чтобы чем-то занять себя, Гектор принялся размышлять о любви. Он ехал на заднем сиденье вместе с Мико и Шизуру, тогда как Жан-Марсель сел рядом с водителем и крайне внимательно следил за дорогой.
Гектор думал о чувствах, которые вызвала у него стюардесса, разносившая шампанское, а также о Жан-Марселе, которому не удавалось сохранять святость во время путешествий по здешним местам. Гордиться тут было нечем, но что поделаешь, если таков один из элементов любви — сексуальное желание, влечение — даже к кому-то, кого ты практически не знаешь, да и не намерен узнать поближе, потому что хочешь только делать с ним то, что делают влюбленные, хотя вовсе не влюблен в этого человека.
На обратном пути пейзаж был таким же красивым, как по дороге к храму, но из-за мыслей об опасности казалось, что за каждым деревом таится угроза. Даже коровы мрачно поглядывали на них исподлобья.
Да, конечно, сексуальное желание — неотъемлемая часть любви, но одного желания недостаточно. Как можно понять, что ты кого-то любишь?
Жан-Марсель вынул из сумки небольшой бинокль.
Гектор думал о Кларе. Он скучал по ней. Ага, вот это и есть любовь — ощущать, что тебе не хватает человека, когда его или ее нет рядом. Однако Гектор помнил, как в детстве родители отвезли его в летний лагерь и он испытывал вначале жгучую потребность в их присутствии. (Через два дня это чувство стало менее мучительным, потому что он успел обзавестись друзьями.) Таким образом, можно скучать по кому-то и любить его, но это не будет сексуальная любовь.
Резкая остановка прервала его размышления — дорогу, не глядя, перешла корова, и Жан-Марсель произнес несколько ругательств, которые ни Мико, ни Шизуру, к счастью, не поняли.
С другой стороны, иногда можно испытывать жгучую потребность в ком-то, с кем вас связывает чисто сексуальная любовь. Гектор припоминал пациентов и пациенток с такой проблемой. Они жаловались: «Нам не о чем говорить друг с другом, я даже не нахожу его/ее симпатичным/симпатичной, но стоит нам оказаться в постели…»
Это походило на наркотики: хочешь отказаться, но не можешь без них обойтись, потому что начинается настоящая ломка.
Он открыл свой блокнот и записал:
Цветочек № 8. Сексуальное желание необходимо для любви.
Встречаются и пары, которые глубоко любят друг друга, но уже почти не занимаются любовью. Ему это было известно, хотя сегодня не принято об этом говорить. Потому он добавил: но не всегда.
Цветочек № 9. Если ты ощущаешь жгучую потребность в ком-то, это доказательство любви.
Тут он заметил, что Жан-Марсель разговаривает по мобильному телефону размером побольше обычного. Поговорив, он спрятал его в сумку, внутри которой Гектор успел разглядеть какой-то черный металлический предмет.
— Все в порядке? — спросил он.
— Связи нет, — ответил Жан-Марсель.
Между тем Гектору показалось, что тот что-то проговорил в трубку.
Через несколько минут он увидел вертолет, который пролетел над ними, а потом исчез.
Он вспомнил, как в отеле ему предложили это транспортное средство, чтобы добраться до храма, однако друзья предупреждали, что есть страны, где никогда не следует садиться в вертолет, и эта страна — именно из таких.
Он снова подумал о Кларе и о шутках, которыми они обменивались, наблюдая за крабами, там, на островном пляже. В тот момент у них отсутствовало желание и они не испытывали жгучей потребности друг в друге, потому что были вместе. И все-таки это были минуты огромного счастья, когда оба они смеялись над одним и тем же. Как охарактеризовать такой вид любви?
Мико спросила, что он записывает в блокноте, и он ответил, что фиксирует свои размышления о любви. Мико перевела его слова Шизуру, и они обе заинтересовались. Девушки любой страны любят поговорить о любви, решил Гектор, а вот парни — не всегда. Гектор поинтересовался у Мико, в чем японцы видят самое серьезное доказательство любви.
Шизуру и Мико немного посовещались, а потом сказали, что самое серьезное доказательство — это когда тебе плохо без этого человека и ты все время думаешь о нем или о ней.
Еще один аргумент, опровергающий «культурологические глупости», сказал бы профессор Корморан.
Дорогой Гектор!
Мне так грустно, что ты один и далеко от меня после нашего последнего разговора. Напрасно я не дождалась твоего возвращения, чтобы поговорить о нас, но ты задавал мне вопрос за вопросом, и я в конце концов поделилась своим беспокойством. А теперь ты уехал, и я спрашиваю себя, права ли была, сказав, что не уверена в своих чувствах. Я по-прежнему к тебе привязана, и вот доказательство: мне сейчас не хватает тебя. Но в то же время — извини, если причиню тебе боль, — мне кажется, что нам не удастся стать настоящей парой. У меня такое ощущение, будто ты уже член моей семьи, но не как будущий муж или отец моих детей. С другой стороны, мысль о том, что я тебя больше не увижу, мучительна для меня, и в определенном смысле я хочу тебя сохранить. Можно бы сказать, что в качестве друга, но это определение слишком слабо, ты — человек, который мне ближе всех в мире, не говоря уж о твоих необыкновенных достоинствах.
Ты сейчас, наверное, думаешь, будто у меня все в голове перепуталось и я сама не знаю, чего хочу. И ты до некоторой степени прав. Мы давно знаем друг друга, и у нас уже бывали и подъемы и провалы. Однажды мне захотелось, чтобы мы поженились, но я помню, что у тебя тогда не было особенного желания создавать семью. Говорю это и догадываюсь, что ты будешь казниться, упрекая себя в упущенном шансе. Но не мучай себя, такова жизнь, чувствам не прикажешь, и в них нельзя винить ни себя, ни других.
Ты по-прежнему остаешься самым главным человеком в моей жизни, несмотря на то что я не вижу, как бы мы могли и дальше оставаться вместе. Как ужасно, всякий раз, когда я произношу эти слова, мне кажется, будто я бью тебя. Но мы же всегда были искренними друг с другом.
Будь осторожен, заботься о себе и повторяй, что ты навсегда останешься моим Гектором, что бы ни случилось.
Целую.
Гектор допил свою водку с амаретто и подождал, пока красивая официантка в саронге принесет ему следующую порцию. Над бассейном опускалась ночь, и он спрашивал себя, чем бы ему отвлечься, чтобы не думать постоянно о Кларе. Ему это почти удалось, но тут в баре зазвучали первые нотки песни, которую он сразу узнал. Когда-то они слушали ее вместе с Кларой, и сейчас он испытал шок, припомнив слова:
Не люблю тебя больше, любовь моя,
каждый день не люблю тебя,
Не люблю тебя больше, любовь моя,
каждый день не люблю тебя[6].
Грустная мелодия разрывала сердце Гектора на части.
В этот момент появился Жан-Марсель, тоже вроде не в своей тарелке. Он подсел к Гектору и, не обращая внимания на песню, рассказал о недавнем телефонном разговоре с женой.
— Как вы думаете, можно долго любить друг друга, а потом перестать? — спросил он у Гектора.
Тот ответил: боюсь, это действительно вполне возможно. И вспомнил о таблетках профессора Корморана. Нет ли среди них такой, что позволила бы двоим любить друг друга так долго, как им захочется?
— Мне кажется, у нас с женой все кончено, — поделился Жан-Марсель. — А ведь мы были так счастливы вместе…
Они заказали бутылку белого вина, потому что после нескольких коктейлей от них начинает мутить.
Жан-Марсель и Гектор стали обмениваться соображениями насчет женщин — идеальный ритуал для мужчин, которым хочется побыстрее установить приятельские отношения.
— Во-первых, они не знают, чего хотят.
— Во-вторых, они всегда всем недовольны.
— Начни обращаться с ними по-хорошему — и тут же поплатишься.
— Хуже всего советы подруг.
— Они все время пытаются нас приручить, а стоит им этого добиться — и мы перестаем их интересовать.
В конце концов, покончив со второй бутылкой, они решили отправиться в город и остановили тук-тук, нечто вроде местного рикши на мопеде, на котором двух сильных белых мужчин вез менее белый и более слабый.
На ходу их обдувал ночной ветерок, после дневного зноя это было особенно приятно. На улицах царило спокойствие, изредка попадались автомобили и собаки и мелькали многочисленные ярко освещенные бары и несколько массажных салонов с мигающими неоновыми вывесками. Все выглядело так, будто в этом городе люди нуждались в массаже двадцать четыре часа в сутки, — наверняка после утомительных походов в храмы. Однако Гектор вспомнил, о чем рассказывал директор гостиницы, и догадался, что дело тут не просто в обычном массаже.
Тук-тук привез их к бару, где множество европейцев пили пиво, беседуя с молодыми женщинами азиатского типа.
Две из них тут же обратились к Гектору и Жан-Марселю. Они попросили угостить их выпивкой, а взамен были готовы, казалось, бесконечно повторять мужчинам, что те очень красивые, и пытаться узнать название их отеля. Они широко улыбались, демонстрируя прекрасные зубы, но в их глазах Гектор читал гораздо менее веселые мысли. О младших братьях и сестрах, которых нужно прокормить. О сутенере, требующем денег. О лекарствах, без которых не обойтись.
Гектор и Жан-Марсель переглянулись.
— У меня нет настроения, — сказал Жан-Марсель.
— У меня тоже, — согласился Гектор.
Они вышли на улицу и забрались в тук-тук, причем стало ясно, что Жан-Марсель изрядно выпил, так как ему не удалось вскарабкаться на сиденье с первой попытки.
— Кёлс, кёлс! — крикнул водитель.
Гектор не понимал по-кхмерски, поэтому просто сказал «отель» и задремал, продолжая при этом следить, чтобы Жан-Марсель не свалился.
Потом тук-тук привез их куда-то и остановился у здания, похожего на небольшой темный сарай, где местные парни спокойно сидели в креслах. Гектор и Жан-Марсель креслам обрадовались, потому что они были гораздо удобнее жестких сидений тук-тука. Сначала Гектор заметил, что они здесь единственные белые, потом — что напротив них, под ярким светом, на пластмассовых стульях сидят несколько девушек. Они выглядели как студентки в Гекторовой стране, в джинсах и майках известных марок, в босоножках на высоком каблуке, открывавших их очаровательные маленькие пальчики. Кто-то из них говорил по мобильному, другие беседовали или молчали, глядя в пространство со скучающим видом. Гектор недоумевал, почему все девушки сидят с одной стороны, а мужчины — с другой и почему девушки освещены так ярко, что некоторые даже моргают из-за бьющего им в глаза света. И вдруг все понял.
Он увидел, что некоторые из девушек смотрят на него и улыбаются, другие, наоборот, как только он на них взглянул, поспешили закрыть руками лицо, на котором читался испуг. Они казались такими юными, эти женщины, которым по возрасту надо бы ходить в школу и смотреть телепрограммы для подростков. В другой стране они бы стали студентками, продавщицами, стажерками. Некоторые из этих азиаток напомнили Гектору дочек друзей или его молодых пациенток. Они болтали друг с другом так же, как их ровесницы в нормальной стране, потому что это место считалось нормальным и в данной стране, и во всем регионе.
Гектор заметил, что Жан-Марсель тоже за ними наблюдает, и вспомнил, как тот рассказывал о своей шестнадцатилетней дочке.
Гектор и Жан-Марсель снова переглянулись и направились к тук-туку.
— Кёлс? Кёлс?.. Пойс? — простонал водитель.
— Отель! Отель! Отель! — ответил ему Жан-Марсель. Громковато, подумал Гектор.
У водителя тоже имелась семья, которую нужно кормить, а за привезенных по известным адресам клиентов ему платили комиссионные.
Позже, у себя в номере, Гектор обратился к своему блокноту и нашел:
Цветочек № 8. Сексуальное желание необходимо для любви.
Когда он писал, то ему казалось, что это не всегда и не для всех верно.
Подумав о девушках, освещенных ярким светом, он написал:
Цветочек № 10. Сексуальное желание мужчин может стать причиной многих несчастий.
Он вспомнил парней, которые сидели в том сарае и все никак не могли сделать окончательный выбор или только предавались мечтам, потому что у них не хватало денег и полчаса девичьей красоты были им не по карману. Вспомнил обо всех мужчинах из его собственной страны, которых отвергли любимые, — они, возможно, мечтали бы попасть в такое место (ведь, в конце концов, неизвестно, как бы он себя повел, окажись он там в другой вечер, выпив до этого чуть больше или чуть меньше, или если бы его не терзали мысли о Кларе). Вспомнил о том, что говорил старый Франсуа. Найдись способ подавлять сексуальное желание, может, жизнь стала бы спокойнее и честнее?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.