Глава X О силе государств

Глава X

О силе государств

С того времени, как Макиавелли написал книгу о науке управления для государей, мир очень изменился. Если бы в наши дни к нам явился тот или иной искусный генерал Людовика XII, то он бы никак не смог понять, каким образом можно вести войну с таким огромным числом солдат, причем это войско как в мирное, так и в военное время всегда находится в готовности[179]. В противоположность этому, в его времена для самых важнейших битв и величайших предприятий достаточно было небольшого количества солдат, которые по окончании битвы возвращались к своим домашним делам. Он нашел бы у нас – вместо тогдашних железных одеяний, копий и других древних орудий – амуницию, ружья со штыками, новый способ расположения лагеря, управления битвой, но в особенности ту науку, которая связана с содержанием войска, которая в основном и нужна для победы над неприятелем. Но не сказал ли бы сам Макиавелли, если бы все это увидел, что Европейские державы имеют совершенно иной вид, что много великих государей прославили ныне своими делами те государства, которые в его времена мало что значили, что власть королей утверждена на основе правил, которые определяют, как государям торговать друг с другом, и что союзом некоторых сильных держав в Европе восстановлено равновесие, и честолюбие других обуздано и сохранено спокойствие мира?

Все вещи способствовали столь повсеместной и общенародной перемене, что многие правила Макиавелли при нынешнем образе правления не могут быть применены. Вникните только в эту главу, особенно в то рассуждение, где я намерен привести некоторые примеры. Макиавелли думает, что государь, обладающий огромными областями, изобилующими деньгами и народом, может собственной своей силой, без всякой помощи союзников, защитить себя от неприятельских нападений.

Но я с ним не согласен и утверждаю, что, как бы ни был силен государь, при этом он не может противостоять многим сильным неприятелям и для него необходимо иметь помощь союзников. Когда даже богатейший и могущественнейший в Европе государь, Людовик XIV, оказался замешанным в наследственную испанскую войну[180] и когда он из-за отсутствия союзников и угроз со стороны многих королей и принцев, готовых притеснить его самого, не мог больше вести эту войну, то разве возможно государю, который слабее его, отважиться на то, чтобы одному устоять без сильных союзников?

Многие говорят, повторяя это без дальнейшего рассуждения, что союзы бесполезны, поскольку обязательства, взятые сторонами, почти никогда не исполняются, и что в наши времена, так же как и в прежние, в этом случае поступают столь же бессовестно. Я отвечаю тем, кто так думает, что нисколько не сомневаюсь в том, что они и в древности, и в новые времена не сыскали бы государей, во всем исполнявших свои обязательства; однако, при всем при том, считаю полезным заключать союзы. Ибо чем больше будет союзников, тем меньше будет неприятелей. Хотя эти союзники ничем тебе и не помогают, однако ты, по крайней мере, можешь их убедить, чтобы они в течение некоторого времени не примыкали ни к какой стороне.

Макиавелли говорит дальше о малых принцах как о малых владетелях, которые по причине обладания небольшими землями никакой армии выставить не в состоянии. Макиавелли утверждает, что им необходимо укреплять свои столичные города, чтобы в случае войны в них можно было скрыться со всем войском. Государи, о которых упоминает автор, при делении людей на владетелей и частных лиц почитаются собственно за двуликих. Они играют роль великих государей только по отношению к своим слугам. По моему мнению, нельзя посоветовать ничего лучшего, чем предложить им ограничить чрезвычайно высокое мнение о своем величии, непомерное почтение к своей древней знатной породе и к своему гербу. С точки зрения разума, они поступили гораздо лучше, если бы, подобно вельможам, имели при себе только один штат слуг, раз и навсегда отбросив те ходули, на которых их предки основывали свою гордыню. Было бы лучше, если бы они, по меньшей мере, содержали при себе только одну стражу, не позволяющую войти в их замок ворам и мошенникам, жаждущим найти там себе пропитание, или если бы они уничтожили все то, что придает их столице вид укрепленного места. Многие из числа малых государей из-за издержек, превышающих их доходы, и из-за жажды, побуждающей их к суетному величию, пришли в упадок. Они, вместо достижения чести своего двора, приуготовили свое собственное падение, и их суетность вела их к оскудению[181]. Меньший сын младшего сына все еще воображал, что представляет своей особой Людовика XIV[182]. Он строил Версали, имел своих наложниц и содержал собственную армию. Один известный принц, отделенный от великого двора, содержит на жалованье небольшой величины войско всех родов, составляющее домашнее воинство великого государя, которое при этом столь малолюдно, что для того, чтобы его рассмотреть, необходимо увеличительное стекло, – дабы каждый род войска можно было отделить от другого. Может быть, его армии и было бы достаточно для представления сражений в театре Вероны[183].

Выше я уже говорил, что малые государи плохо поступят, если станут укреплять свою столицу. Естественная тому причина та, что они играют роль царствующего государя в весьма малом театре. Если они окружены такими же бессильными государями, то имеют повод укреплять свои поселения. Поэтому два фольверка и двести человек солдат для них и их соседей могут сделать то, что мощные крепости и сто тысяч войска способны совершить для великих государей.

Но если эти владетели находятся в том же положении, что и французские или английские бароны, либо вельможи другого государства, то я думаю, что их войско и крепости способны скорее уничтожить их, нежели возвысить. Великолепие княжеств во всякое время бывает опасно, если это княжество не имеет достаточной военной силы. Нередко обращается в ничто тот двор, который стремится чрезмерно распространить свое величие. И не один принц был искушен этим печальным опытом.

Если кто содержит нечто вроде армии, вместо того чтобы иметь только небольшую стражу, состоящую из слуг, то это называется не честолюбием, но суетной затеей, которая очень скоро может ввергнуть его в совершенную нищету. Зачем нужны им укрепления? Они не могут подвергнуться осаде со стороны равных себе, поскольку их более сильные соседи тотчас войдут в разбирательство их споров и станут посредниками, в чем первые никак отказать не могут. Следовательно, эти небольшие ссоры можно решить не кровопролитием, но чернилами и перьями.

Но какова польза от таких крепостей? Даже если бы они были в состоянии выдержать против своих неприятелей осаду, которая продолжалась бы столько же, сколько осада Трои, то против армии сильного монарха так долго они устоять не смогли бы. Кроме того, если бы далее последовали великие сражения, тогда уже помимо своей воли они вынуждены были бы присоединиться к той или иной стороне, дабы не быть вконец разоренными. Если же они присоединятся к одной из воюющих сторон, тогда их столичный город будет не чем иным, как местом хранения оружия и продовольствия для того государя, к которому они примкнули.

Что касается описания у Макиавелли немецких имперских городов, то сегодня их положение совсем отлично от того, что было ранее. Ибо одна петарда, а в случае ее отсутствия одно только императорское повеление в состоянии сделать последнего владетелем этих городов. Они все плохо укреплены, многие из них имеют старые каменные стены, на которых изредка видны большие башни, а рвы почти все засыпаны землей. Они имеют мало солдат, но и те, которых они содержат, худо обучены; их офицеры по большей части – старые люди, которые более не в состоянии продолжать службу. Некоторые же из числа имперских городов хотя и имеют довольно изрядное количество огнестрельных орудий, однако не могут противиться такому императору, который довольно часто привык заставлять их чувствовать свою слабость. Одним словом, предводительствовать армией, воевать, осаждать и защищать крепости надлежит только великим государям, и те, кто им желает следовать, не имея для этого достаточных сил, подобны тому, кто, подражая грому, создает треск и шум, воображая, что он Юпитер.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.