Глава 3. В поисках определений

Глава 3. В поисках определений

«Возлюби ближнего своего, как самого себя…»

«Христос дал заповедь: любите друг друга, но одной этой заповеди совершенно недостаточно. Эта заповедь, как всякая другая заповедь, сама собой ничего создать не может, если у человека нет сил для её осуществления. И если бы, христианство ограничивалось только одним учением о любви, оно было бы бесполезно, потому, что в человеческой природе, искажённой грехом, нет сил для проведения в жизнь этого учения».

Архимандрит Иларион

Между двумя этими высказываниями 2 тысячи лет. По смыслу они противоположны, хотя первое это заповедь Христа, а второе признание его последователя. Но, если Христос призывал всех «возлюбить», значит была тогда у людей такая способность? Что же это за способность, если сегодня о ней сами христиане говорят уже как о исчезнувшей?..

Как никто из курильщиков не может объяснить, почему он курит, так никто из влюблённых не может и объяснить, почему он любит. Курит – и всё, любит – и всё. На этом сходство любви с наркоманией не заканчивается, а лишь начинается – в основе обоих влечений лежит возбуждение нервных центров более древних, чем речевые, поэтому и лежащих более глубоко.

Вот почему любые слова в обоих случаях бессильны – не могут они «достать» эти ощущения. Словами мы можем выразить только возбуждения нервных центров, более поздних, чем речевые. Вот и не удалось никому за все тысячелетия выразить свою любовь исчерпывающе полно или хотя бы сформулировать её как чувство. И не удастся. Никогда. Хотя и невооружённым глазом видно, что любовь существует, конечно же, и как чувство. С другой стороны, её сложно выразить ещё потому, что в любви встречается не какое-то одно, а целая гамма из многих чувств, часто противоположных, потому и доводящих некоторых до состояния невменяемости. Недаром у англичан «влюбиться до беспамятства» означает то же, что и «впасть в детство».

Но если пристально вглядеться, можно различить, что любовь состоит, по меньшей мере, из нескольких устремлений. Прежде всего, это невероятная, обострённая чуткость к другому и возникающая вследствие этого общая деликатность чувств. Это требует интеллекта, без которого всё превращается в нудную и примитивную навязчивость. И, конечно же, стремление к красоте и совершенству, как ощущение прекрасного. Любовь – это потребность отдавать себя человеку. Любовь есть предложение себя. Сложный, что и говорить, конгломерат чувств, сильно развивающий любящего. Громкий призыв к идеалу – ведь любить могут только люди совершенные. Неспособность к любви и означает деградацию…

Но обычному человеку эти тонкости не заметны, тем более, что любовь его иногда приобретает и характер невроза, где имеется сшибка очень сильных, но противоположных поведенческих реакций: «хочу, но нельзя», «очень хочу, но не могу», «очень, очень, но…». Что и вызывает бессильную, постоянную мозговую жвачку. Одни и те же события осмысливаются и переосмысливаются мозгом до бесконечности – до тех пор пока сама энергия этого циклического процесса не иссякнет, утратив болевой порог. Собственно, это и есть неврастения. Хотя и довольно сладкая своей мучительностью. Но… как она возникает и почему?

В одном из руководств по культурологи, мне, как-то, попалась статья психолога о любви. Как странно, подумалось, человек без знания нервной системы берётся рассуждать о её состоянии. Но почему бы ему тогда не порассуждать бы уже и об обонятельной памяти, о чувстве собственности и о гормональном фоне?! Понятно почему – он ничего в них не смыслит. Но смело рассуждает «о любви», не подозревая, что все они в ней присутствуют, являясь составляющими этой главной фантастической способности человека. Это ведь только внешне, кажется, что любовь есть тяга к чему-то или кому-то, которая поглощает человека полностью, превращаясь в сверх-тягу, порождающую сверх-желания и сверх-чувства. Состояние психики, близкое к острой наркомании; почти к психозу. Что же происходит в ней с нами и как нам поймать момент, когда безобидное вроде бы, чувство взаимной симпатии, вдруг превращается почти в навязчивое состояние? И вновь, мусолится дремучим психологом его идол Фрейд, заповедавший, что «любовь есть чувство животное». Как частность, бедняга прав: ведь это всегда проекция своей психики на предмет воздыханий.

То есть, если любит животное, то и любовь у него животная; а если скотина, то любовь у неё скотская. Ну, а если человек, то и любовь у него человеческая: то есть влечение нежное и возвышенное. Возвышающее и предмет воздыханий, и его самого над серой действительностью…

Но любовь не просто «сверх-чувство», хотя и вызывает в нас новое физиологическое «состояние». Любовь существует ещё и как главный (хотя для некоторых и оккультный) вид связи сознания человека с Сознанием Высшим. Любовь – вот главное состояние, в котором необходимо постоянно пребывать каждому христианину. Только любовь может связать человека с Богом, почему она и существует как центральное понятие в христианстве – в ней обязан находится каждый, избравший Христа своим личным Спасителем. Верующему дан наказ такой, что определённей не бывает:

«возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим и всею крепостию твоею – вот первая заповедь! Вторая подобна ей – возлюби ближнего своего как самого себя. Инойбольшей сих заповеди нет».

Евангелие от Марка, 12–30,31

В этих простых словах альфа и омега христианства – сам смысл учения Христа: «возлюби Бога и ближнего». И спасёшься. То есть христианство – учение, прежде всего, о Любви. К Богу и ближнему. Христос призывал к ней и только к ней…

Он ведь ничего не говорил о том, чтобы ему денно и нощно поклоны бить и свечи ставить; даже о молитве отозвался довольно сдержанно, указав, что в многословии удел язычников. Сказано яснее некуда: «Возлюби Бога и ближнего». Более того, сказал, что именно по любви друг к другу, люди и будут узнавать христиан. И поначалу так оно и было. У первых христиан их Любовь была столь сильным объединяющим их чувством, что они обобщали уже и своё имущество, чтобы быть вместе неразлучно. Но это в прошлом. Сегодня же остались только внешние признаки той Веры – свечи да обряды, а вот само чувство, куда-то, исчезло. Сегодня едва ли не максимальный подвиг для христианина – это подарить на Пасху незнакомому человеку в храме крашеные яйца. Кстати, старинный русский обычай. Предел любви – милостыня в несколько рублей. И то, как Св. Николай подкинул в бедный двор денег, чтобы девицы на панель бы не шли, рассматривается уже как совершенно невероятный подвиг…

Честно сказать, я и видел-то в своей жизни всего лишь одного христианина; вернее слышал, а вернее, читал. Иоанн Кронштадский. Вот уж кто, действительно, физически не мог пройти мимо каждого нищего, голодного и раздетого. Поэтому и сидел часто без гроша и домой босой приходил – сапоги по дороге из храма людям отдавал. Вот это и есть христианство – неспособность пройти мимо чужого горя. Ну, а если уж смог, то значит, ты ещё и не христианин…

И ведь те люди не от избытка – последнее с себя отдавали. А сегодняшние «христиане» и поклоны бьют, и свечи ставят, и иконы целуют, и молятся много. Очень много всего этого они делают – всё, что угодно, кроме того, о чём Христос просил. Причём, настоятельно – неоднократно и особо. На всё готовы, только не на Любовь, только не на её, родимую. Уж, лучше поклоны, свечи, молитвы; ещё поклоны, ещё свечи, ещё молитвы; и ещё, и ещё – без любви, зато помногу. Сотни поклонов, тысячи свечей, миллионы молитв. Усилий, что и говорить, много, да вот только некоторые, почему-то, не только до любви не доходят, а ещё злее, наоборот, становятся. То есть несёт бедолаг, почему-то, в противоположную от Любви сторону. Именно Любовь у них-то и не получается – не дано, значит. Не могут! Вот и «возлюби» тут…

Да и как «возлюбить» по просьбе, напутствию или приказу? Так возненавидеть лишь можно, а вот любить… не получается. Требуют от людей чего-то, на что большинство, похоже, уже и физически не способно. Остался один обряд – оболочка от прежней Веры… Отсюда и вопрос: а Любовь христианская это то же самое, что любовь-чувство и любовь-состояние, или же это совсем какая-то иная – особая Любовь? Сами христиане существование настоящей любви между язычниками, по словам Св. Марка, отвергают:

«Когда увидишь двух грешников, имеющих любовь друг к другу, то знай, что они друг другу помогают в самоугодии.»

Вот оно как. То есть без веры в Бога – это вообще «самоугодие». Но даже и оно у некоторых, хотя бы, как и «самоугодие», всё равно, не получается. Как здесь определить если не физиологически, то хотя бы, физически: где любовь-чувство, где – состояние, а где идеальная – христианская Любовь? Как узнать, где что?

В Евангелии я нашёл лишь один эпизод, наиболее полно отражающий божественную психику Христа. Не чудеса, не исцеления и не пророчества, а совсем вроде бы обычная, почти проходная сцена. Когда Он пришёл воскресить умершего Лазаря и увидев плачущих иудеев, заплакал вместе с ними. Эпизод поразительный! Почему плакали иудеи понятно – им было жаль мёртвого. Но ведь Христос-то прекрасно знал, что через 5 минут Лазарь будет жив и их печаль смениться ликованием и радостью. Знал. И всё-таки, плакал вместе с ними! Господь плакал не о Лазаре. Он плакал потому, что плакали они – что было плохо им!! Можно ли представить себе натуру более чуткую и впечатлительную, готовую сопереживать любому, даже самому поправимому горю, если рядом скорбит хотя бы одна душа? Наверное, для этого надо быть уже Богом…

Но также тут, как мне кажется, существует и одна, в том числе, и христианская, тонкость. Многие верующие почему-то упорно считают, что Христос призывал их «возлюбить» всех, хотя Он сказал ясней ясного – «ближнего»! При этом самому «ближнему» им же было дано чёткое определение – это лишь тот, кто не бросил тебя в беде! Все бросили, а этот нет. Всё. Вот он и есть тебе «ближний». И от тебя больше ничего не требуется – найди себе своего «ближнего» и «возлюби». Но сначала найди Бога и возлюби Его потому, что, в противном случае, из твоей любви ничего хорошего не выйдет. Она деформируется, выродится и исчезнет… Желающие могут попробовать. Итак, дело за малым – найти себе «ближнего». Нет ничего легче – для этого достаточно лишь попасть даже не в беду, а в какую-нибудь переделку. Дальше всё произойдёт само-собой – все «друзья» быстро смоются и вы останетесь один! А вы боялись…

И те, кто не бросил вас в беде и есть самые близкие вам люди на Земле. Во всех абсолютно смыслах. Это и есть самое необходимое каждому из нас его личное окружение – внешнее продолжение его психики. Они ближе всех – и «друзей», и даже родственников… Остаётся, правда, вопрос – а чего прилипали-то тогда все эти «друзья»? И почему исчезли, как нечистая сила, при одном лишь намёке на несчастье «друга»?!

Люди разнообразно нуждаются друг в друге: ведь в одиночку ни одному человеку невозможно раскрыть ни свою генетику, ни психику. Даже грубо биологически – как продолжателю рода. Но Любовь, как некая (подсознательная?) связь с человеком, ещё сложней и многообразней – через любимого мы воспринимаем мир вокруг себя ещё раз – дополнительно. Видим его глазами и чувствуем его чувствами. Как-то, но это получается… Причём, для нас, даже и не важно, как именно. Важен результат. И чем естественней и свободней мы с ним себя ощущаем, тем он нам роднее и ближе – тем больше мы ощущаем его частью себя. Недаром о любви говорят как о самом сильном из всех возможных «родствах душ». То есть, по идее, у каждого человека должна бы быть на Земле его абсолютно идеальная половина. Её и должна помочь найти Любовь. Для того и дана… Осталось выяснить, как её сыскать или вычислить. Вот только сложность подбора пары возрастает квадратично количеству качеств, то есть сложности самого человека. Шибко большая, короче…

Не исключено, что со временем появятся и таблицы вроде менделеевской «Всеобщей Классификации Людей», а пока что, заметим, что каждый человек тот же атом. То есть, для идеального продолжения своего рода, каждый нуждается в такой же психике как у него, но с противоположным знаком. Зато любовная энергетика пары отразится на потомстве 1:1. Откуда и замечено, что красивые дети родятся только от большой Любви, а здоровые лишь у порядочных. Тот же Байрон был увечным красавцем: его мать была страстно влюблена в его отца (первое условие красоты), но её род нёс родовое проклятие за свои преступления – отсюда хромота поэта. Отсюда и вообще все людские пороки и уродства…

Ещё древние заметили, что в разное время у одних и тех же людей любовь проявляется в разных чувствах. От скотства до романтически-возвышенного. Они различали несколько её градаций:

– обыкновенное половое влечение – «эрос»,

– чувство дружеское или семейное – «филиа»,

– чувство возвышенное – «агапе»,

Первое – это, грубо говоря, «на горшок и в постель», второе – каждодневное, третье, скорее поклонение совершенству. Но сегодня, мы уже различаем Любовь и ещё более тонко – уже и как вид предлагаемых нам отношений:

– как наша потребность быть хоть чем-то полезным любимому,

– как наша претензия на него, как на собственность

– как наша монополия на право обладания им.

В принципе, это почти те же самые градации – от поклонения, до использования по назначению, однако, здесь уже просматривается особенность, отличающая собственно «Любовь». Как потребность слияния с объектом своей любви. Потребность полной идентификации себя с ним. Итак, как ни крути, а любовь это наша потребность к «слиянию». Ещё бы узнать к какому – слияний тоже ведь несколько. Физическому, психическому, духовному, интеллектуальному, генетическому или… над-генетическому? То есть, насколько Любовь – это чувство нашей психики, а насколько нашего голема, «учуявшего» свою наиболее оптимальную генетическую комбинацию и насколько нашего «рождения свыше»? К какому такому слиянию оно нас призывает? В идеале к тотальному: слиться, чтобы не разливаться… Но на то он и идеал, что не у всех он есть. Не получается. В основном потому, что инструкции отсутствуют. Не правда ли странно? К любому телевизору и печке прилагается целая груда бумаг, а вот к самому нужному устройству – к родному человечку – инструкция отсутствует!..

Тем более, что разница в виде предлагаемых другому любовных отношений имеет и педагогическое происхождение (вспомним как она закладывалась в детстве). Это раз. Во-вторых, она лучше всего характеризуют нас как личность, показывая уровень зрелости. Так что «Любовь» протекает по разному у разных психологических типов: зрелого и незрелого. Тем более, что выше мы уже обнаружили, что на самом деле существует на одна, а по меньшей мере 7 разных видов «любви»:

в первом кластере (90 % людей) её нет вообще – у них она присутствует лишь как животный инстинкт – как тяга к приятному размножению,

во втором кластере (9 % людей) к этому инстинкту размножения примешивается ещё и чувство собственности,

в третьем (0.9 %) к двум этим чувствам добавляется ещё и гордость обладанием объектом своей любви как личным достижением,

Любовь как самостоятельное чувство появляется только в четвёртом – у 0.09 % людей. У одного из 1000! И оказывается, что это… желание служить другому!! Только теперь, наконец, и становятся понятны слова Христа ученикам, что старшим из них будет тот, кто будет служить остальным… То есть тот, кто больше полюбит остальных…

Итак, существует два разных – во всём противоположных состояния: Любовь «дающая» – сообщающая вам то душевное тепло и заботу, которыми нас нежно и ласково одаряют, и любовь «берущая», порождающая тягостное и скованное ощущение себя, как чьей-то собственности. Почти предмета. Хотя, если разобраться, в любой любви присутствует и то и другое, лишь в разных пропорциях. Тут же и отметим, что первое чувство присуще только зрелой личности. Оно формируется только в инграммных семьях, а второе незрелое, присущее голему, которое зарождается в эксграммных. Подробней об этих семьях и этих чувствах ниже, а пока просто усвоим, что и семьи наши, тоже, оказывается, принципиально различаются на «зрелые» и «незрелые». Отсюда и их продукция…

Остановимся на том, что Любовь существует у каждого из нас, как его главная потребность кого-нибудь да любить. Как потребность с кем-нибудь слиться. И означает единственную для нас возможность сообщать «любимому» человечку нашу энергию. То есть, каждый из нас должен развиться до своего нормального состояния – состояния постоянной Любви. Это и есть главная задача нашей жизни. В космосе кроме солнц есть ещё чёрные дыры, роль которых противоположна солнцам: они не излучают свет и тепло, а его захватывают. Так и люди – одни излучают Любовь и добро, а другие их только захватывают…

Собственно, Любовь и должна бы превратить человека в некое психическое Солнце… Если же этого нет, то… он или не совсем человек, или… у него невроз и он жертва своего внутреннего конфликта. Или его энергетика имеет другой знак. Тогда этот человек и начинает судорожно и очумело грести под себя всё вокруг. Так он компенсирует свою неспособность к Любви – любовью к самому себе. Его психика как паращют: она не раскрылась, а зациклилась на нём самом. Получился не человек– Солнце, а человек-чёрная дыра. Грубо говоря, дефективный психически. Вообще говоря, он серьёзно… почти болен. А внешне это проявляется, всего лишь, как некая универсальная жадность ко всему, что он видит. Так, что развивая у ребёнка жадность или постоянно фиксируя его внимание на его интересах – «всё для него, да для него» – вы лишаете его главного удовольствия в жизни: способности любить, как способности отдавать. Жадные на любовь не способны – бедняги не могут давать! Не умеют. Отсюда и «прилипалы» – люди неспособные к психологической самодостаточности. Им необходимо к кому-нибудь прилипнуть, чтобы тихо сосать из человека его самостоятельность, энергетику, время и деньги… Всё подряд…

Вот почему, Любовь – как потребность, отдавать энергию, рождается далеко не в каждом из нас, а лишь в некоторых, да и то и не сразу, а постепенно. Как бы, незаметно. Но отдавая свою энергию в Любви к другому, не получаем ли и мы от Бога совсем другую?!.

У всех этих «любовей» есть и ещё одна черта, напрямую связанная со способностью каждого человека, чем-нибудь, восторгаться и «любоваться». Чем-нибудь. Всё равно чем. Безразлично чем, но, в первую очередь, конечно же, приятным и красивым. Любовь пропорциональна в каждом из нас этой нашей тяге к прекрасному и к его способностям воспринимать различные его образы и формы. Любуясь вещью, животным, тем более человеком, мы уже самим своим любованием подсознательно сообщаем ему часть нашей психической энергии. А ею человек всегда наделяет вокруг себя и всё вокруг – людей, вещи, даже животных, его окружающих. Наделяет своей энергией, как своей «аурой». Так, что любуясь и любя, мы улучшаем и облагораживаем мир вокруг, транслируя на вещи, животных и людей своё доброе к ним отношение. Свою психическую энергию. И этим своим чувством мы вполне можем действовать на них даже физически и на расстоянии. Этой уникальной способностью – своей психикой улучшать вокруг себя мир – обладает из всего живого на Земле, один лишь человек. Только он. Он один…

Так, что если у вас появляется устойчивая привычка постоянно, или хотя бы, часто, «любоваться» чем-то или кем-то, знайте, что через некоторое время у вас возникнет и подсознательное влечение к этому человеку или к вещи, как к источнику вашего наслаждения. Но вы этого не знаете и раздражаете свои центры удовольствия всё больше и больше, приближаясь всё ближе и ближе в своей психике к источнику вашего любования. Вот так и создаётся каждым, его личное психическое пространство – Пространство его Любви – постоянной трансляцией своей психики на окружение из любимых ему вещей и людей, которыми он постоянно любуется. При этом каждый может так «накачать» своего любимого человечка своей Любовью – как мощной энергией – что у того возникнет новое состояние психики и он начинает буквально «летать на крыльях». Почти физически. А возможно и обратное – разлюбить и забрать у него свою Любовь, так, что он, вновь, превратиться в то, чем был до расцвета ваших чувств. Вроде спущенного шарика…

Но иногда мы увлекаемся самим процессом своего «любования» настолько, что впадаем в самогипноз – уверяем себя, что «влюбились» и начинаем подсознательно всё чаще и чаще отождествлять себя с предметом своей любви. Себя с ним. Строго говоря, это самое настоящее энергетическое преступление – «без его на то разрешения» чувствовать себя с ним одним существом. А разрешал ли он нам это или вообще кто-нибудь? Вот так – незаметно и просто – наше» любование» перерастает в насущную психологическую потребность – мы бы хотели поменяться с ним уже и частью своего «я»: какие-то свои качества отдать ему, а какие-то, и позаимствовать. Так возникает вторая стадия нашей любви – потребность в «обмене» частью себя и своей психологии – следствие нашего подсознательного «слияния» с ним. Хотя нам всё ещё кажется, что нам лишь хочется «позаимствовать» у него качества, которых недостаёт нам самим. Этот процесс также сначала протекает как полу-осознанное любование – обмен тем, что мы ценим в людях. Почему, собственно, любящие люди, муж и жена, особенно – всегда становятся похожи друг на друга. У людей, живущих долго вместе, возникает не только общая среда, но и новая – общая орбита их психики – эти люди достаточно глубоко проникли в психику друг-друга, частично уже и обменявшись ею…

И вот теперь, если возникшая в нас потребность «обмена» не находит взаимности и ответа, любовь может стать «больной», меняя знак и становясь сродни подсознательной тяги к мучениям. Хотя, это возникает не столько из-за самого влечения, сколько из-за того, что большинство людей страдает, той или иной, формой алекситимии, Представляющей, неразрешённый в их раннем детстве, конфликт, как хронический подсознательный страх, длительно тлеющий в человеке в виде глубоко сидящего, хронического невроза. Что и сообщает таким людям ауру внешней, как бы, хрупкости, чувствительности, острой ранимости и возвышенности чувств, что воспринимается другими как особая, редко встречающаяся, утончённая чуткость. Люди с разными формами алекситимии, особенно сильно притягиваются друг к другу – как разнозаряженные атомы. В этом случае, «обмен» психологиями идёт ещё более интенсивно, и можно сказать, что и более утончённо, почти изысканно. Такое состояние может длиться достаточно долго, а может оказаться и нестабильным и тогда один из партнёров выходит из него, делая другого «несчастным». Оставшийся в паре не всегда знает, что он точно так же, как и первый, может «забрать» у него своё чувство назад…

Зато, в случае взаимности, возникает Любовь идеальная – глубочайшее психическое проникновение друг в друга, удовлетворяющее обоюдную потребность в полном – психическом и физическом слиянии. Но «идеальной» Любовь становится лишь тогда, когда у людей обнаруживается общий знаменатель жизни – общее мировоззрение, занятие, увлечение или цель жизни. Но, такое состояние возникает исключительно редко – ведь оно возможно только при кластерном соответствии людей. Но чем более развит человек, тем сильнее стремится он к этому идеальному состоянию. И тем сильнее невозможность получить его, и расценивается им, как главная несостоятельность его брака…

Тем более, что именно Любовь – как главный дар человеку «свыше» – постоянно и испытывается. И чем «идеальнее» пара, тем чаще и жёстче перед ней ставится выбор: ваша Любовь – или…? И только при фанатически неизменной и постоянной верности своей Любви, людям и удаётся сохранить её. Но зато и усилия эти, всегда окупаются, потому, что такая любовь есть сильнейшая психическая энергия в мире. И каждая, стремящаяся к совершенству человеческая душа, уже естественным образом находится в её чудесном резонансе, в который она вовлекает и души всех других людей…

Но идеальная любовь – это не только проникновение в психику друг друга, а и уже за уровни их сознаний и подсознаний – в генетику самих их родов. Люди подсознательно стремятся к ней потому, что только в идеальной Любви они и получают, наконец, возможность выйти на новый уровень восприятия и способностей. Только у любящего возникает качественно иной уровень сознания. И снова становится понятным призыв Христа к Любви – он означает повышение уровня нашего сознания до Сознания Бога – «Я сказал вам – вы Боги». Любовь… Это и чувство, и состояние, и вид связи, и энергия. Только в ней человек может приблизиться к Богу, другому и к самому себе!..

Данный текст является ознакомительным фрагментом.