II. Несколько определений понятия семьи и страны у мальчиков от семи до десяти лет[92]

II. Несколько определений понятия семьи и страны у мальчиков от семи до десяти лет[92]

В главе II и на предшествующих страницах мы рассмотрели трудности для ребенка постичь такие, по-видимому, простые идеи, как идея брата и сестры, правой и левой сторон и трудности оперирования ими. Мы нашли, что эти трудности происходят от неспособности ребенка известного возраста уразуметь относительность понятий. Следующие страницы, хотя и касающиеся областей, далеких от логики отношений, на самом деле послужат нам полезным дополнением. Анализируя определение семьи, мы затронем вопрос, близкий к вопросу о братьях и сестрах: мы увидим ребенка в процессе овладения понятием о родстве — понятием, которое является относительным. При определении понятий страны, города и кантона мы снова очутимся перед трудностями, зависящими от отношения целого к части, а это отношение также является основным для ребенка. Наконец, между понятиями семьи и страны также имеются соотношения, которые мы заметим более или менее ясно: оба они вызывают понятие «целого».

Само собой разумеется, что эта анкета не была задумана нами как систематическая. Иначе можно было бы нас справедливо заподозрить, что мы некоторым образом подтасовывали факты. Наоборот, полученные нами результаты обязаны случайностям исследования. Бове, которому нужны были сведения относительно социальных понятий у детей, заставлял ребят определять такие слова, как страна, отечество, семья, дядя, кузен и иностранец. Около двухсот детей в возрасте от 8 до 10 лет отвечали на эти вопросы. Но вместо ответов с чувственной окраской были получены ответы более или менее словесные, которые нужно было проанализировать. Мы проделали этот анализ в отношении 30 мальчиков от 7 до 10 лет, опрашивая их индивидуально. При каждом определении мы следили за ребенком в избранном им направлении, пытаясь, таким образом, в ходе разговора внести поправку в слишком словесный характер, который мог иметь этот прием.

Детские определения всегда интересны, но истолкование их нелегко. В самом деле, всякое определение есть осознание, а известно из закона Клапареда об осознании, что чем автоматичнее употребляется какое-нибудь понятие или отношение, тем труднее его осознать. Стоит спросить, например, у взрослого, даже образованного, какая разница между «потому что» (parce que) и «ведь» (puisque). Хотя взрослые и умеют очень правильно и кстати употреблять эти два термина, иногда, правда, ставя один вместо другого, но этого еще недостаточно, чтобы они могли сразу осознать разницу между ними. Так что, хотя дети и умеют употреблять слова «дядя» или «страна» в осмысленных фразах, этого все же не хватает, чтобы они умели определить эти слова. Точно так же при изучении определения, даваемого детьми, следует тщательно различать осознание и реальное понятие, в некотором смысле неосознаваемое или, по крайней мере, подразумеваемое, которым уже обладает ребенок, не умея, однако, его выявить.

Сделав эту оговорку, мы, думается, можем утверждать, что понятия о стране и семье остаются еще словесными между 7 и 9 годами, то есть что реальное понятие, которым уже неосознанно владеет ребенок и которое им мало-помалу осознается, являет собой еще лишь понятие, возникшее в связи с речью взрослых, а не спонтанное и непосредственное представление. Иначе говоря, ребенок часто слышит слова «страна», «семья» и т. д., и он ставит в соответствии с ними более или менее синкретическую схему, в которую он вводит образ, но здесь не образ породил схему, а наоборот. Итак, мы собираемся заняться изучением вербального, а не конкретного понимания, то есть родившегося по поводу какого-нибудь наблюдения внешнего мира. Мы называем вербальным пониманием функцию приспособления ребенка не к самой действительности, а к словам и выражениям, услышанным из уст взрослых и других детей, словам, под которыми ребенок старается представить себе действительность. И именно потому, что вербальное понимание частично оторвано от реального мира, педагог не должен культивировать его у ребенка, по крайней мере не приняв необходимых предосторожностей. Но для психолога оно представляет большой интерес: часто схематизм детской речи обнаруживается здесь яснее, чем при конкретных представлениях. Слыша, например, слово «страна», ребенок может совершенно свободно создать себе любое представление. Это представление, действительно, гораздо менее, чем это можно было бы предполагать, зависит от окружающих влияний: так как услышанное ребенком не связано ни с каким конкретным представлением, то он его деформирует и классифицирует по законам мысли, свойственным каждой возрастной стадии. Достаточно поэтому ясно представить себе, что делаешь, когда занимаешься изучением словесного понимания, и точно отличать эту разновидность мысли от понимания восприятия, чтобы исследования словесных представлений стали интересными.