6. ОБЪЕДИНЕНИЕ ДО-СОВРЕМЕННОГО И СОВРЕМЕННОГО

6. ОБЪЕДИНЕНИЕ ДО-СОВРЕМЕННОГО И СОВРЕМЕННОГО

Одна из наших целей — объединить непреходящие истины до-современного и современного подхода к психологии и сознанию. Мы увидели, что квинтэссенцией мировоззрения до-современности было Великое Гнездо Бытия, а квинтэссенцией современного мировоззрения — разграничение сфер ценностей искусства, морали и науки. Таким образом, чтобы объединить до-современное и современное, нам нужно соединить Великое Гнездо Бытия с современными разграничениями. Это значит, что каждый из уровней традиционного Великого Гнезда необходимо четко разграничить в соответствии с четырьмя секторами. Сделав это, мы отдадим должное как сути древней духовности — Великому Гнезду — так и центральному тезису современности — раздельности сфер ценностей. И это будет основанием, которое, возможно, поможет нам продвинуться к более интегральной психологии.

Такой подход в очень упрощенном виде показан на рис. 6, где я подразделил каждый из уровней Великого Гнезда в соответствии с четырьмя секторами. Современная наука уже предоставила впечатляющее описание эволюции или развития Верхнего-Правого и Верхнего-Левого секторов — от атомов до молекул, клеток и организмов, и от собирательства до земледелия, промышленности и информационных технологий. А в нашем собственном обсуждении мы уже видели многочисленные примеры эволюции или развития во внутренних секторах — волны, потоки, мировоззрения, мораль и так далее.

Но, в отличие от современности, мы хотим учитывать все уровни четырех секторов, от тела до ума, души и духа (а не просто отрицать существование более высоких уровней). И, в отличие от до-современности, мы хотим учитывать все сектора на каждом из этих уровнях (а не смешивать их без разбора).

Рис. 6. Великое Гнездо с Четырьмя Секторами.

Таким образом, задача интегральной психологии (как частного случая интегральных исследований вообще) заключается в том, чтобысогласовывать и объединять результаты исследований на всех уровнях и во всех секторах. Очевидно, что интегральная психология сосредоточивается на Верхнем-Левом секторе, однако суть интегрального подхода состоит в том, что для полного понимания этого сектора его необходимо рассматривать в контексте всех остальных секторов. Такое «всеуровневое, всесекторное» объединение было недоступно и до-современности (которая была всеуров-невой, но не всесекторной), и современности (которая была всесекторной, но не всеуровневой). Эти два серьезных недостатка заслуживают более внимательного рассмотрения.

Вершина До-современности: Все Уровни

Традиционное Великое Гнездо относилось почти исключительно к Верхнему-Левому сектору, или к спектру сознания, как он проявляется у отдельных людей (от тела к уму, к душе и к духу). Хотя Великая Цепь также касалась онтологических сфер (или уровней) реальности, эти сферы не были четко подразделены на четыре сектора — по крайней мере, такое подразделение, не проводилось последовательно. Поэтому почти не было понимания того, как сознание соотносится с состояниями мозга, нейрофизиологией и нейромедиаторами (не сводится к состояниям мозга, но и не чисто трансцендентно по отношению к ним). Почти не было понимания того, каким образом мировоззрение человека — и его опыт спектра сознания — глубоко окрашиваются и формируются фоновыми культурными контекстами, в которых он живет. Почти не было понимания того, как материальный способ производства (собирательство, садоводство, земледелие, промышленность и т. д.) влияет на склад индивидуального сознания и резко меняет все, от половых ролей до статистики самоубийств и привычек питания.

Короче говоря, традиционная Великая Цепь сосредоточивалась, главным образом, на Верхнем-Левом секторе и почти полностью игнорировала отдельные подробности остальных секторов, от объективных состояний мозга до межсубъектных культурных контекстов и межобъектных общественных сил. Таким образом, она была огромной, цельной, статичной системой, пока еще не вполне понятной с точки зрения дифференциации многообразных культурных контекстов и их дальнейшей интеграции в глобальные эволюционирующие системы — как мы увидим в главе 12, такое понимание дали современность и пост-современность.¹ Например, Плотин в своем личном развитии мог пройти все уровни Великой Цепи, однако подробные корреляции с другими секторами просто еще не были вполне понятны (именно из-за того, что они не были полностью дифференцированы). В частности, поскольку Верхний-Правый сектор (материальный организм) был материальным, представители вечной философии помещали его на самый низший уровень Великой Цепи (материя), так как не понимали, что материальные формы соотносятся с состояниями сознания как внешнее с внутренним, а не просто как низшее с высшим. С традиционной точки зрения любой уровень выше материи считался «трансцендентными» по отношению к материи, находящимся полностью за ее пределами и существующим на своего рода небесах или в какой-то неземной сфере, и это придавало Великой Цепи в значительной мере «потусторонний» оттенок. Вместо того чтобы видеть, что эволюция сознания связана внутренне с повышением качества сознания и внешне с повышением сложности материи (так, что в человеческом мозгу больше нервных связей, чем звезд во вселенной: будучи самой сложной из существующих форм материи, он соответствует высочайшей степени сознания в Космосе) — вместо понимания этого тонкого соответствия, понимания того, что дух является внутренним по отношению к природе, а не стоит над природой, традиционная Великая Цепь призывала отвергать и обесценивать этот мир.

Более того, когда современная наука обнаружила некоторые из этих тонких взаимоотношений между «трансцендентным сознанием» и «материальным мозгом», по традиционному пониманию Великой Цепи был нанесен сокрушительный удар, от которого оно так и не оправилось. Если «потустороннее сознание», в действительности, связано с «посюсторонним организмом», то не могли ли все так называемые метафизические реалии на самом деле быть аспектами этого мира? Да и нужны ли нам вообще эти «духовные» реалии? Не является ли вера в какие бы то ни было духовные реалии просто способом, которым люди проецируют собственные потенциальные возможности и, таким образом, пребывают в отчужденности от самих себя? Разве религия — это не просто опиум для народа?

Короче говоря, сила традиционного понимания Великой Цепи состояла в том, что оно охватывало все уровни, от материи до тела, ума, души и духа. Но не будучи всесекторным, оно не было готово к столкновению с современностью и, фактически, стало одной из первых жертв современного подхода.

Вершина современности: все сектора

Как я уже говорил, расцвет современности ознаменовался двумя значительными событиями, одно из которых было чудесным, а другое ужасным. Хорошим было то, что современность впервые в истории сумела полностью разграничить четыре сектора (или просто Большую Тройку искусства, морали и науки), что способствовало ее многим великим достижениям.

И они действительно были великими. Разграничение «Я» и «мы» означало, что индивидуальное Я больше не было обязано полностью починяться коллективному «мы» (Церкви, государству, монархии, стадному инстинкту): повсюду провозглашались всеобщие права человека, что, в конечном счете привело к различным движениям за освобождение — от отмены рабства до эмансипации женщин. Разграничение «Я» и «оно» означало, что объективная реальность больше не могла иметь определяющего влияния на индивидуальный вкус и выбор, что, помимо всего прочего, освобождало искусство от копирования внешнего мира. Разграничение «мы» и «оно» означало, что поиск объективной истины больше не подчинялся диктату Церкви или государства, благодаря чему были сделаны выдающиеся открытия в физике, медицине, биологии и технологии, которые, наряду со многим другим, всего лишь за несколько веков увеличили среднюю продолжительность человеческой жизни во всем мире на целые десятки лет. Поистине, разграничение сфер ценностей позволило каждой из областей достигнуть выдающихся успехов, о которых раньше нельзя было даже мечтать.

И поэтому мы говорим, что вершиной современности был всесекторный подход. Но он, увы, не был всеуровневым, поскольку почти с самого начала наиболее значительные философы эпохи Просвещения были привержены к тому, что мы бы назвали эмпирически-научным мировоззрением в любой из его многообразных форм — от сенсуализма и эмпиризма до натурализма, реализма и материализма. И для такого эмпирического уклона были веские основания. Если вы посмотрите на рис. 5, то заметите, что все реалии Левой стороны имеют корреляты на Правой стороне. Так, например, внутренние чувства действительно имеют определенные корреляты в объективной лимбической системе. Формально-операционное мышление, судя по всему, действительно связано с новой корой, и так далее. Таким образом, вместо того чтобы пытаться исследовать внутренние области — которые, к тому же, могут очень легко ускользать от научного рассмотрения — давайте сосредоточим свое внимание на Правостороннем мире эмпирических сенсомоторных реалий, от материальных объектов до конкретных общественных институтов и состояний мозга. Все они имеют простое местоположение; их можно наблюдать с помощью органов чувств или приборов, расширяющих их возможности; все они поддаются количественному выражению и измерению; поэтому они идеально подходят для научного метода или какой-либо разновидности контролируемого, объективного эмпирического исследования.

Именно этим и решила заняться эпоха Просвещения — и вся официальная современность. Но неизбежные оборотные стороны такого подхода вполне очевидны: слишком легко перейти от утверждения, что все внутренние состояния имеют объективные внешние, материальные корреляты, к утверждению, что все внутренние состояния представляют собой не что иное, как материальные объекты. В своем вполне понятном стремлении соотнести все потусторонние «метафизические» реалии с посюсторонними «эмпирическими» реалиями (и это вполне правомерная поставка вопроса, поскольку все события Левой стороны действительно имеют Правосторонние корреляты, как явствует из рис. 5), все субъективные истины (от интроспекции до искусства, сознания и красоты) и все межсубъектные истины (от морали до справедливости и общепринятых ценностей) сократились до внешних, эмпирических, сенсомоторных событий. Так сказать, обратились в прах. В буквальном смысле. На нас надвигался великий кошмар научного материализма (Уайтхед), кошмар одномерного человека (Маркузе), обезличенной вселенной (Мамфорд), научной колонизация искусства и морали (Хабермас), утраты очарования мира (Вебер) — кошмар, который я назвал «флатландией».

Флатландия

Флатландия — это попросту вера в то, что реален лишь мир Правой Стороны — мир материи/энергии, который можно эмпирически исследовать с помощью органов чувств и их технических расширений (телескопы, микроскопы, фото-, кино-, аудио- и видеоаппаратура, и т. п.). Все внутренние миры сводятся к объективным внешним составляющим или объясняются на их основе.

Существует две основных разновидности такого подхода: тонкий редукционизм и грубый редукционизм. Тонкий редукционизм сводит все внутренние состояния Левой Стороны к Нижнему-Правому сектору; то есть, сводит все «Я» и все «мы» к системам взаимосвязанных «оно» (классическим примером может служить теория систем). Грубый редукционизм делает еще один шаг и сводит все материальные системы к материальным атомам.

В отличие от того, что утверждали многие популярные писатели-романтики, большинство мыслителей эпохи Просвещения придерживались тонкого, а не грубого редукционизма. Как продемонстрировали ученые от Артура Лавджоя до Чарльза Тейлора, они верили в «великую Универсальную Систему» природы, что можно было бы назвать системным воззрением на реальность — если таковое когда-либо существовало — но это системное воззрение признавало только реалии Правой Стороны.² «Преступлением Просвещения» был не грубый редукционизм (хотя и его было достаточно еще со времен Демокрита) а, скорее, убедительный тонкий редукционизм, который извлекал из мира его внутренности (внутренние измерения) и выкладывал их сохнуть под палящим солнцем научного материализма и внешнего холизма: «Я» и «мы» сводились к системам «оно». Фуко резюмировал этот кошмар следующим образом: мужчины и женщины рассматривались как «объекты информации, и никогда как субъекты коммуникации». Этот тонкий редукционизм применялся к внутренним измерениям реальности (таким, как душа и дух), вследствие чего они вскоре исчезли из вида.

Многие популярные авторы, которые считают главным преступлением Просвещения грубый редукционизм и атомизм, и при этом видят спасение западной флатландии в теории систем, не понимают того, что теория систем сама является частью болезни, которую мы пытаемся преодолеть. Теория систем просто предлагает нам холистические «оно» взамен атомистических «оно», в то время как и те, и другие нужно объединять с внутренними сферами «Я» и «мы» — сферами сознания и культуры, эстетики и морали, понимаемыми и ценимыми как таковые, в их собственном своеобразии. Динамическая теория систем во всем множестве ее разновидностей представляет лишь Правый-Нижний сектор, тогда как нам нужно учитывать все четыре сектора, не отдавая предпочтения ни одному из них.[15]

Так, все еще вполне обычно слышать такие заявления: «Недавно эколог Холдинг обсуждал конфликт между „двумя направлениями в науке“ и ту путаницу, которую он создает для политиков и широкой общественности. Одно направление — экспериментальное, редукционистское и узко-дисциплинарное. Оно знакомо всем нам как идеал науки. Менее известное направление представляет собой междисциплинарный, обобщающий, исторический, аналитический, сравнительный и в допустимых масштабах экспериментальный подход. Примерами первого направления могут служить молекулярная биология и генная инженерия. Второе направление можно видеть в эволюционной биологии и системных подходах к изучению популяций, экосистем, ландшафтов и глобальных систем. Первое направление — это наука частей, а второе — наука объединения частей».

И оба они представляют собой науку флатландии.

Я вовсе не утверждаю, что теория систем не важна; я говорю, что она является истинной, но частичной, и, будучи частичной, она представляет собой не подлинный холизм, а всего лишь внешний/объективистский холизмом, который, чтобы быть полным, отчаянно нуждается в добавлении души — то есть, нуждается во всех внутренних измерениях, раскрывающихся в своем собственном несводимом своеобразии, со своими собственными истинами, своими собственными методами и на своем собственном языке. Поэтому в своем стремлении интегральному холизму (который включает в себя как внутренний холизм «Я» и «мы», так и внешний холизм индивидуальных и коллективных «оно»), мы хотим отдавать должное всем секторам, не отдавая предпочтения ни одному из них посредством грубого, либо тонкого редукционизма.

Короче говоря, современность, предприняв героические усилия, сумела разграничить культурные сферы ценностей (или четыре сектора) — так что вершиной современности, разумеется, был всесекторный подход, и этот непреходящий вклад мы, безусловно, можем ценить. Но затем, вместо того, чтобы двинуться вперед и объединить эти сектора на новом уровне, современность слишком часто позволяла этому важному и необходимому разграничению превращаться в необязательное и патологическое разобщение. Искусство, мораль и наука распались на изолированные области, и это позволило агрессивной науке колонизировать и подчинить себе другие области, так что в «официальной реальности» не стало никаких окончательных истин, кроме истин науки, а все истины науки касались «пылинок, пляшущих в воздухе». Все внутренние и субъективные области — включая все Великое Гнездо Бытия и все его уровни — от тела до ума, души и духа — были грубо сведены к своим сенсомоторным коррелятам, то есть, попросту, были уничтожены. Процеженные через сито монологического воззрения, раздробленные, чтобы соответствовать одноцветному безумию, все внутренние и субъективные состояния — от чувств до интуиции, состояний сознания и сверхсознательного просветления — были объявлены, в лучшем случае, вторичными явлениями, а в худшем — галлюцинациями, и современный мир, торжествуя победу материи над духом, занялся проблемами жизни среди пыли и праха, теней и поверхностей, научных фактов и лишенных всякой ценности внешних видимостей.

Выводы

Таким образом, если делать самые смелые обобщения, можно сказать, что нам необходимо объединить непреходящие истины традиций вечной философии (а именно, Великое Гнездо Бытия) и положительные стороны современности (то есть, разграничение сфер ценностей); это означает, что каждый уровень Великой Цепи должен быть подразделен по крайней мере на четыре измерения: субъективное или интенциональное, объективное или поведенческое, межсубъектное или культурное и межобъектное или социальное — каждое из которых имеет собственные независимые критерии достоверности и в равной степени уважаемые формы истины, от науки до эстетики и морали, как показано на рис. 6 (и упрощенно на рис. 7). Это позволит взять лучшее из древней мудрости и соединить его с лучшим из современности, в то же время избегая недостатков древнего мировоззрения (отсутствия разграничений, плюрализма и контекстуализма) и оборотной стороны мировоззрения современности (его катастрофического превращения в флатландию).³

Именно такое соединение позволит нам сделать шаг вперед, к яркой перспективе конструктивного постмодернизма: слияния искусства, морали и науки на всех уровнях необычайного спектра сознания, от тела до ума, души и духа. Я полагаю, что это слияние должно включать в себя самое лучшее из до-современности (все уровни), самое лучшее из современности (все сектора), и самое лучшее из пост-современности (которая, как мы увидим, предполагает их интеграцию) — это будет «всеуровневый, всесекторный» подход.

Рис. 7. Уровни Блага, Истины и Красоты.

Именно такую интегральную модель мы можем теперь рассмотреть.