16. Сбрось маму с поезда

16. Сбрось маму с поезда

Почитание отца и матери — четвертая сверху Божья заповедь. Сразу после трех, которые касаются почитания самого Бога. Это понятно и легко объяснимо. Родителям, даже самым легкомысленным, мы обязаны не только фактом своего появления на свет, но и, как правило, многим иным. Бессонными ночами, волнениями, помощью моральной и материальной. Они нас любят. Иногда своеобразно, но любят. Да и сами мы когда-то будем остро нуждаться в подобном почитании себя. Каждый, у кого есть дети, знает, как важно получать уважение и любовь с «детской» стороны. И неважно, что пресловутый стакан воды пока не требуется. Стакан-то может и вовсе не потребуется, а любовь и благодарность очень даже. Всегда.

Эта печальная история еще не закончена и тянется она в одной республике бывшего СССР, граждане которой вынуждены массово уезжать на заработки. Кто в Россию, кто в Европу. Благо, что до Европы недалеко. И вот, представьте, в этой независимой республике есть большая семья — старенькая мама в деревне, дети, внуки, даже правнуки. Почти все дети уехали в Россию — выхода нет. Одна сестра осталась, и на семейном совете было решено — мама в деревне одна жить не может. Да и как? Воды натаскай, в туалет зимой побегай (а республика хоть и южная, но морозы там бывают), хатку подмети, обед на печи свари. А маме восемьдесят. Оставшейся сестре было предложено маму забрать к себе в город:

— А мы тебе за это будем платить. И на содержание мамы, и даже за твои труды.

Дело было осенью, а в ночь перед Рождеством в Москву звонок из маминого села от дальнего родственника. Если переводить с обсценной лексики, то получится примерно следующее:

— Ах вы, такие-сякие, да как же вы можете!

Оказывается, сестрица от мамы устала, вызвала такси, полуживую старушку в такси запихала и домой отправила. Без денег. Таксист довез, а платить нечем. Старушка поковыляла к родственникам, те заплатили, но вернуть бабушку в ее хату рука не поднялась. Потому что там холодно и есть нечего.

В семье началось расследование, в результате которого выяснилось, что сестра деньги себе прикарманивала, маму кормила пустыми макаронами и отнимала у нее пенсию. Мало того, забрала деньги, отложенные на похороны, со словами:

— Зачем тебе? Я тебе гроб сама куплю.

Семья так и не пришла к определенному выводу. Кому-то надо возвращаться, бросать работу и ухаживать за мамой. Но кому?

С другой стороны, бывает же так, что отношения с родителями не складываются. Не складываются, и все. Это не кажется мне неестественным — друзей мы выбираем, родителей отнюдь. Вот и получается, что любви особой в семье нет, папа с мамой — довольно посторонние люди детям, а часто и друг другу. И чтить их приходится, ломая себя через колено.

Что это было?

Ольга: Эдуард, я безусловно осуждаю героиню истории, но и понять ее могу. Братья и сестры навязали ей маму, и она вынуждена за ней ухаживать. Заповедь об отношении к родителям я помню. Но ты можешь себе представить, что человеку может быть и неохота, и недосуг посвящать свою жизнь родителям?

Эдуард: Нет, это я представить не могу. Человек, конечно, всегда должен осуществлять свободный выбор, но существует реальность, в которой у нас выбора нет. Это наше рождение и, следовательно, наши родители. Именно они дали нам самое дорогое — жизнь. Ради которой люди и предают, и искушают, и, как сказал один человек, мочат в сортире.

Этот сверхценный дар мы получаем от родителей и должны относиться к ним с уважением. В любых обстоятельствах.

О.: Даже если благодарить мы их можем только за факт рождения? Даже если больше не за что?

Э.: Все равно нужно благодарить. И эта благодарность особенно важна, когда для родителей наступает еще один момент, в котором человек ничего не решает. Момент смерти. Благодарность есть сопровождение родителей к этому важному моменту.

О.: В какой степени нужно осуществлять это сопровождение?

Э.: В такой же, в какой родители сопровождали при рождении. Ты как женщина должна это даже лучше понимать, чем мужчина. Вряд ли рождение твоей дочери было для тебя легким и приятным мероприятием.

О.: Как вспомню, так вздрогну.

Э.: Ребенок должен помочь родителям, когда они рождаются в жизнь вечную. И это тоже можеть быть больно и мучительно.

О.: Представь себе не такую уж редкую ситуацию — родитель наградил ребенка жизнью и смылся. Чаще это бывает с мужчинами. Смылся и появился, как в кино — когда дитяти лет двадцать. Все проблемы младенческого и подросткового возраста решены, ребенок даже обучен профессии. «Ага, — говорит папаша, — теперь я старенький, и ты меня обязан содержать и уважать!» Некоторые даже в суд подают на алименты. И это законно, если сам он от алиментов не бегал. Поверь, ребенок в этом случае на родителя злится. Мягко говоря.

Э.: От факта, что родитель неожиданно сделался героическим летчиком или капитаном дальнего плавания, суть не меняется. Он дал жизнь. С другой стороны, уважение и любовь должны быть взаимными. И если от родителей этого не получаешь, то и им давать не очень хочешь. Если связь разорвана, ребенку просто негде понять, как это работает.

О.: И что делать сыночку, если спустя десятилетия к нему вернулся папа-летчик?

Э.: Наверное, для начала понять, что это действительно его биологический отец, даже если его воспитал другой человек. И если это раскаяние и желание наладить отношения, то стоит пойти друг другу навстречу.

Однако всегда стоит помнить, что почитание родителей — это не любовь, не раболепство, это ответственность и уважение. Если родитель пропадал двадцать лет, ответственность не снимается, но выражается по-другому. Наверное, если человек вернулся, пусть и через двадцать лет, стоит выяснить причины и следствия, попытаться наладить контакт. Но вряд ли «летчику» стоит ожидать большего, чем нормальное человеческое общение.

О.: Я тебя правильно поняла, что ребенок родителю хоть и обязан, эти обязанности дифференцированы и зависят от поведения родителя?

Э.: Речь идет о том, что почитание, то есть почтение и отдание чести, не для всех одинаковое. Перед Папой Римским мы ведем себя одним образом, перед соседом другим, но при этом всегда должны уважать достоинство человека. Так и почитание родителей — это уважение достоинства людей, которые дали нам жизнь. Не раболепство, не забытье, даже не любовь в ее обычном понимании.

О.: Нет, но ведь хорошо, когда родителей любишь?

Э.: Это очень хорошо! И все-таки прежде всего это уважение. Мы можем очень сильно отличаться от родителей, иметь с ними разное мировоззрение, манеры, круг чтения, но это не должно влиять на уважение.

О.: Я как-то нервничаю по поводу любви. Мне кажется, что когда родители беззаветно любят своего ребенка, а это не так часто бывает, как принято думать, это очень во многом определяет всю его дальнейшую жизнь. Дает ему ощущение уверенности. И долг по отношению к родителям для него не тяжкая ноша.

Э.: Любовь родителей дает ребенку еще и правильное понимание того, как необходимо выразить свою ответственность, когда родители постарели. Принимать их такими, какие они есть. Не идеальные и не совершенные.

О.: Касательно истории, с которой мы начали наш разговор… Пожилая женщина могла умереть в холодной хате. Она была без денег, и таксист мог высадить ее в чистом поле. Словом, бабушка была отправлена восвояси с риском для жизни и здоровья. Я не уверена, что дочка решилась бы на подобное в отношении постороннего человека. Совесть большинства людей не приемлет убийства человека. Однако, в отношении родителей это не всегда работает. В своей журналистской практике я сталкивалась с историей, когда дочь выпихнула совершенно здоровую мать в психушку, чтобы улучшить свои жилищные условия.

Ответственность по отношению к коллеге, к другу есть, а по отношению к родителям — нет. Странно, правда?

Э.: Оля, это очень даже понятно. Большинство людей смотрит на себя глазами окружающих, а не своего нравственного чувства или Бога. Им важно хорошо выглядеть в глазах коллег и друзей, поэтому они и не делают им ничего плохого.

Признать, что ты больше зависишь от взгляда окружающих, чем от своего внутреннего стержня — достаточно сложный процесс.

Именно поэтому труднее сделать зло публично, нежели кулуарно, в своей семье. И задняя мысль есть: «Родители все равно меня любят и сор из избы выносить не будут».

О.: Угу, нравственный человек не грабит банк не потому, что тюрьмы боится, а потому, что воровать нельзя.

Э.: Понятно, что жить с пожилым человеком не очень приятно. У него свои привычки, свои болезни, за ним надо ухаживать. Но женщина из нашей истории добровольно согласилась на это и договорилась с братьями и сестрами об условиях. Судя по ее поведению, мать была ей не очень нужна, поэтому было бы честнее еще на берегу сказать: «У меня нет ни сил, ни желания».

О.: И что теперь делать остальным братьям и сестрам? Семейный позор выплыл на свет Божий. Кому-то нужно бросать работу и ехать сидеть с мамой.

Э.: Самый логичный выход, чтобы мама жила у всех по очереди некоторый период времени. По крайней мере, не будет накапливаться усталость и раздражение.

О.: Это важно, потому что пожилому человеку важен не только уход, но и психологический комфорт. А иногда трудно не раздражаться. Вот пример. Старенькая мама, пока все были на работе, решила, что паркет в ее комнате выглядит обшарпанным. С небывалой энергией она выдвинула часть мебели в другую комнату, сбегала в магазин и покрасила паркет масляной краской. При этом еще и отпечатала на ней следы своих тапочек, что, разумеется, уже не важно, но деталь интересная. Вечером сын с невесткой вернулись… Опаньки!

В этой квартире то, что называется «сухая гроза» — ливень не грянул, маму никто ни в чем не упрекает, но молнии так и летают.

Э.: Знаешь, дело не в маразме. В семье чувствуется отсутствие диалога, и оно возникло еще до того, как мама принялась мазать паркет краской. Я бы не удивился, если бы выяснилось, что подобный способ принятия важных решений насадила сама бабушка, когда была моложе. И молнии летали от нее, а теперь к ней. Именно поэтому я подчеркнул — ответственность родителей и детей обоюдна.

О.: Сохрани нас Господь от старческой деменции…

Э.: Если речь идет о заболевании, другое дело. Надо прибегать к медицинской помощи и, если необходимо, помещать человека в медицинское учреждение. Есть ситуации, с которыми нельзя справиться в домашних условиях.

О.: Расскажу еще одну историю. У моей знакомой, социально успешной женщины с интересной работой, мужем и двумя взрослыми детьми случилось несчастье в семье — тяжелый инсульт у мамы. Она вынуждена была бросить все, переехать к родителям, муж ее не поддержал, у детей свои дела. Через несколько месяцев умер папа. Она сидит наедине с лежачей больной в полной отключке, которая никого не узнает. Из развлечений — часов в двенадцать ночи пойти в круглосуточный магазин поговорить с кассиршей. Эдуард, за эти несколько месяцев она сошла с ума в самом вульгарном медицинском смысле. Не может связно выражать свои мысли, заговаривается… Дочерний долг выполнен, но кому от этого хорошо?

Э.: Ситуацию знаю не понаслышке — у моей бабушки было два инсульта, очень тяжелых. Но, Оля, я может быть сейчас скажу страшную для многих вещь… Есть ситуации, когда человека необходимо поместить в медицинское учреждение, какого бы качества оно ни было.

О.: В России иногда поместить человека в медицинское учреждение равносильно убийству.

Э.: Никто же не говорит — бросить. Ухаживать днем, чтобы хотя бы ночью была возможность отдохнуть. Тем более если надежды на улучшение нет.

О.: Похоже, что нет.

Э.: Так бывает. Звучит жестоко, но поместить человека в больницу означает сохранить свое и его достоинство. Кому стало лучше от того, что твоя знакомая потеряла рассудок? Ее маме? В итоге в квартире оказались два больных человека, а ухаживать за ними некому.

О.: Российская ситуация загоняет в таких ситуациях в пятый угол. У нас нет адекватных учреждений.

Э.: Не только поэтому. В российских семьях редко устанавливается нормальная дистанция между родителями и детьми, зато родители очень любят вгонять детей в чувство вины.

О.: Я готова подписаться под твоими словами. Родители у нас любят прививать детям чувство вины. Нагрузить, так сказать.

Э.: Вот именно, не воспитывать, а манипулировать. Требовать внимания шантажом — тебя, деточка, все предадут, есть только я — столп истины и жизни. Это ломает отношения в российской семье и мешает принимать правильные решения.

О.: О, Эдуард, манипуляции в семье — это наше все. Не чувство ответственности, а чувство вины, не чувство любви, а мазохистская привязанность. У нас большинство подсознательно уверено: пока человека не сломаешь, он твоим не будет. Склонность к психологическому насилию очень сильна.

Э.: При этом всем стоило бы вспомнить Евангелие: «Какой мерой меряете, такой и вам будет отмерено». Манипуляции возвращаются. Кто пытается сломать, окажется сломанным.

О.: Эдуард, где критерий передачи больного человека не слишком комфортному учреждению?

Э.: Когда заведомо дома сделать ничего нельзя. Бесполезно и сверхмучительно. И не надо винить себя, что он умер не через три года, а через три недели.

О.: Тебя расстреляют за эти слова.

Э.: 24 ноября 1957 года Папа Пий XII выступил перед врачами и изложил некоторые принципы необходимого и достаточного ухода. В случае морального конфликта различных инстанций он дал примат воли пациенту или семье. И они могут отказаться от экстраординарных усилий по поддержанию жизни (речь Папы Пия XII перед врачами Института Менделя, 24 ноября 1957, Католическая Документация 1957, № 1267, с. 1607). Например, платить миллионы за искусственное поддержание функций организма, когда мозг уже умер. Рекомендуется снять у больного физические страдания и сопроводить его достойно в тот период, когда он должен умереть.

О.: Знаешь, мне очень нравится ситуация в той же Канаде, например. Когда есть специальные дома с обслуживанием для стариков. И дети могут их навещать по выходным. Это никого не напрягает и сохраняет достоинство и детей, и родителей.

Э.: Оля, не все так просто. И в Канаде, и во многих других странах есть такая система, потому что все общество взяло на себя ответственность. Кстати, большинство таких резиденций в Канаде платные, и человек в течении жизни об этом задумывался и откладывал средства. И дети не просто навещают своих стариков по выходным, они участвуют в покрытии расходов. Все общество целиком делает выбор и направляет часть налогов на достойное содержание стариков, даже если у них денег нет. Делятся люди с разными доходами, и делятся для того, чтобы в обществе был нормальный психологический баланс. Это и называется — социальная ответственность, которая появляется, когда есть ответственность личная.

О.: Я бы с удовольствием отстегивала, если бы это гарантировало мое приличное существование в старости. Я не хочу обременять свою дочь кормлением меня с ложки и заменой памперсов.

Э.: Видимо, не созрели мы еще до такого общественного договора. Между тем, чтобы определить уровень цивилизованности, достаточно посмотреть на отношение к пожилым, бедным и иностранцам. Это еще с библейских времен работает.

О.: Я не могу тебе не задать один вопрос, Эдуард. Ты единственный ребенок своих родителей и они уже не молоды. Родители у тебя замечательные и у тебя с ними очень теплые отношения. Однако, в силу твоего монашеского положения, ты не сможешь выполнить обязанности, о которых мы в этой главе так много говорили.

Э.: Почему не смогу? Пока мой семейный круг может заботиться о моих родителях, я доверюсь узкому семейному кругу. Если же состояние моих родителей станет таково, что они не смогут за собой ухаживать, и наши родственники тоже не смогут этого делать, у меня есть возможность обратиться к провинциальному генеральному настоятелю с просьбой поехать к родителям, и обычно такие просьбы удовлетворяются.

И когда монашеская конгрегация меня принимала, она прекрасно понимала, что я единственный ребенок и может сложиться ситуация, когда мне будет необходимо взять попечение о родителях.

О.: Это красиво и по-человечески.

Э.: Любая монашеская конгрегация старается быть человечной. И если иногда принимаются иные решения в подобных случаях, это из-за несовершенства личных отношений, а не потому, что монашеский устав этого не позволяет.