Послесловие

Послесловие

Единственное условие обретения Свободы — учиться Думать и Чувствовать самому. Самому, не доверяя стереотипам, давно и прочно сложившимся в обществе и затвердевшим со временем в его сознании так монолитно, как бетон. Как это, оказывается, сложно… Стереотипы… Они довлеют над нами так сильно, что сама попытка критически взглянуть на них со стороны воспринимается уже как кощунство. Извините меня за это отступление от общей темы, но я не могу не привести один очень яркий пример этому. Японский «меч» (катана)! Вокруг него сложилось столько мифов и мистических легенд, что все, кто в холодном оружии не разбираются (а это, практически, — все!), уже почти традиционно считают его венцом развития клинкового мастерства! Верхом оружейного искусства! Совершенством! Давайте же наконец-то разберёмся!!!

Кто-то из мудрых людей сказал: «Имея дело с Востоком, Запад всегда оставался в дураках». Это действительно так. Японцы — великие хитрецы. Всю свою историю они были бедные, голодные, голые и босые. Вместо шлемов — полоски металла на лбу, вместо лат — полоски лакированной жести на шнурках, вместо мечей — ломики с отклёпанным с одной стороны лезвием, вместо луков — кривые асимметричные бамбуковые палки. И всё это — фактически на голое тело. Обмотать себя материей с ног до головы могла себе позволить только очень богатая и знатная элита их общества, да гейши — элитные проститутки.

Японцы в массе своей во все времена, что сложилось исторически, были маленького роста и хилого телосложения. На борцов «сумо», специально откармливаемых до огромных размеров, столетиями голодающие японцы с благоговением ходили смотреть так же, как некогда советский народ на Выставку Достижений Народного Хозяйства на коров-рекордсменов — «Ведь можем же ж откормить животину и до таких вот размеров!!!» Вся японская нация фактически столетиями недоедала, живя впроголодь всю жизнь, и силы среднего воина было недостаточно, чтобы уверенно удерживать клинок даже обычного веса одной рукой, а тем более воевать им. Все японские «мечи», хоть самый длинный (тати), хоть даже совсем маленький (вакидзаси) — фактически длинный нож, — были двуручные. Техника боя японским «мечом» — это град мелких ударов «сверху вниз вертикально» или «сверху вниз наискось» — подобно женщине, выбивающей во дворе колотушкой ковровую дорожку, центровка клинка такая же, как и у той колотушки — к концу (чтоб тяжелее ударило), форма заточки лезвия клинка как у бритвы — все эти составляющие были выработаны именно из-за неспособности нанести удар достаточной силы для выведения противника из строя, но хоть попытаться нанести максимальное количество поверхностных резов для обеспечения у него как можно большей кровопотери.

Находясь в изоляции от мира сотни лет, они застыли, законсервировались и в своём развитии, и в развитии своего образа жизни, и в развитии своего оружия и техники его применения. И не удивительно, что во время стычек между впервые попавшими в Японию испанскими и португальскими купцами с одной стороны, и японскими самураями — с другой, последние вырезались толедскими шпагами и дагами, как цыплята, несмотря на весь их боевой опыт постоянной войны с себе подобными.

Любой кузнец, на практике занимавшийся изучением этого клинка, объяснит вам, что японский «меч» — это самое плохое клинковое оружие из когда-либо существовавшего в истории. Фактически это — длинный кухонный нож, с одинаковым сечением и формой по всей его длине, без какого-либо дифференцирования по рабочей нагрузке для разных его участков, по заточке лезвия напоминающий опасную бритву, которым эффективно можно резать только хлеб и кожу на открытых участках тела. Ни по форме клинка, ни по его сечению, ни по его изгибу, ни по его ширине, ни по углу заточки его лезвия, он физически не может рубить ничего более существенного, без риска просто лопнуть от приложенной нагрузки, как хрустальный бокал, поскольку бритвенное лезвие закалялось до такой степени хрупкости, что на границе его закалённого края становились видны даже различимые невооружённым глазом белые кристаллы мартенсита (ниэ), образующие изогнутые линии (сунагаси), а на линии закалённого края лезвия, — на туманной белой линии (хамон), между закалённым краем (якиба) и поверхностью лезвия, ещё более мелкие кристаллы (ниои). Рубить им может действительно только мастер, да и то только правильно вкладывая в удар всю силу обеих рук, как топором на лесоповале, мелко трясясь при этом от непомерного напряжения всех мышц после каждого такого удара. И если всё же разобраться, даже обыкновенное мачете для рубки сахарного тростника да лиан в джунглях — гораздо более лучшее, удобное и эффективное оружие по всем параметрам.

Существует шесть основных параметров оценки холодного клинкового оружия.

1. Сечение клинка. Сопоставимо по форме с обводами корпусов морских кораблей разных эпох: лёгкость и скорость продвижение по воде аналогична продвижению клинка в тканях при рубке противника:

а) форма броненосцев-дредноутов XIX века — клиновидное сечение с длинной острой формой носовой части и широкой, почти тупо заканчивающейся кормовой частью (соответствует сечению клинка всех японских «мечей», а так же форме топора-колуна), — самый низкоскоростной профиль, обеспечивающий наибольшее сопротивление движению при преодолении вязкой среды;

б) форма линкоров XX века — веретеновидное сечение с длинной острой формой носовой части и длинной же острой формой кормовой части, с максимальным утолщением в центре (соответствует сечению клинка всех европейских обоюдоострых мечей, а так же форме лодок-каноэ, позволявших двигаться одинаково быстро как вперед, так и назад), — среднескоростной профиль, обеспечивающий при преодолении вязкой среды оптимальное сопротивление движению обоюдоострого клинка, независимо от того, какое из двух лезвий на тот момент является рубящим;

в) форма скоростных торпедных и ракетных катеров XX—XXI века — каплевидное сечение с относительно короткой широкой формой носовой части и длинной острой формой кормовой части (соответствует сечению клинка всех сабель, где сечение клинка максимально в первой трети, сужаясь к обуху), — самый высокоскоростной профиль, обеспечивающий наименьшее сопротивление движению при преодолении вязкой среды.

2. Толщина клинка. Чем клинок тоньше, тем он лучше проходит при рубке сквозь вязкую среду, соответственно, чем толще, — тем хуже. Максимальная толщина европейских мечей (даже двуручных) и сабель составляла 5—7 мм, у некоторых двуручных в основании клинка возле крестовины — до 8 мм. Стандартная толщина японских «мечей» (даже малых полутораручных кинжалов для «сепуку») составляла до 9—11 мм практически по всей длине клинка. Максимальная толщина исторических образцов — даже до 12 мм! (из-за необходимости обеспечения достаточной прочности клинка с перекаленным лезвием и сырой сердцевиной). Те декоративные поделки китайской штамповки, которые мы иногда видим в продаже, точатся «на холодную» просто из полосы нержавейки стандартной толщины 5—6 мм (как и прочие мечи в стиле «фентези»), и к реальным клинкам никакого отношения не имеют.

3. Ширина клинка. Чем клинок шире, тем лучше он проходит сквозь вязкую среду. Максимальные рубящие качества исторических образцов — у средневековых фальшионов (с шириной клинка до 10 см) и норманнских боевых топоров (с шириной рубящей части до 15 см), далее — у мечей викингов (с шириной клинка до 6 см), далее — у европейских мечей и сабель (с шириной клинка до 4,5 см), далее — у японских «мечей» (с шириной клинка до 3,5 см).

4. Угол заточки клинка. Чем твёрже материал, подвергающийся рубке, тем больше должен быть угол заточки клинка (тем тупее должно быть его лезвие).

а) для хлеба: 10—20 градусов;

б) для мяса: 20—30 градусов;

в) для дерева: 30—40 градусов;

г) для кости: 40—50 градусов;

д) для металла: 50—90 градусов.

Все европейские мечи и сабли затачивались дифференциально: на кончике клинка (у острия) — 20 градусов, верхняя треть клинка — 30 градусов, средняя треть клинка — 40 градусов, нижняя треть клинка — 50 градусов. Даже у казацких дореволюционных шашек при промышленном производстве методом прокатки, выдерживался угол заточки верхней половины клинка — 30 градусов, нижней половины клинка — 40 градусов. Угол заточки клинков всех японских «мечей» сохранялся 20 градусов и менее по всей длине лезвия (!), так что много начинающих самураев при выхватывании клинка резали сами себе пальцы левой руки, держащей ножны.

5. Изгиб клинка. Самый оптимальный изгиб клинка для наилучшего прохождения сквозь плоть при махе прямой рукой без вращательного движения корпуса соответствует углу наклона ножа гильотины, и опытным путём в ходе рубки феодальных шей был установлен в пределах от 35 градусов (в ранних образцах) до 45 градусов (в поздних образцах). Такой угол кривизны клинка встречался только на индийских и арабских саблях, турецких шамширах, да саблях запорожских казаков, которые выработали свою круговую вращательную технику боя именно таким клинком (даже с двумя клинками одновременно), и довели её до совершенства. При кривизне клинка менее 30 градусов, практические показатели прохождения сквозь плоть уже мало отличаются от прямого клинка (тогда более важное значение имеют вышестоящие пункты). Угол изгиба клинка катаны составлял до 10 градусов (редко — до 15 градусов), плюс угол рукояти до 5 градусов, дополнительно увеличивающий общий угол изгиба клинка до 15—20 градусов, т.е. преимуществ по сравнению с прямым клинком — нет.

6. Баланс клинка. У катаны — просто отвратительный. Нет ни дифференцированного сужения толщины и ширины клинка от гарды к острию, как у европейских мечей, ни противовеса на вершине рукояти для обеспечения приемлемого баланса, поскольку все японские «мечи» для владения одной рукой (да и для какого-либо фехтования) просто не предназначены.

Ввиду всего вышеперечисленного, японские «мечи» проигрывают европейским мечам (да, наверное, и всем клинкам в мире) просто «в сухую».

Его и мечом в обычном смысле назвать-то нельзя. А его двуручная рукоять при том же весе японского клинка, что и у европейского одноручного меча (вместе с короной-противовесом на рукояти), необходима только для компенсации центровки катаны, сдвинутой к острию, как у сабли, а не к центру масс, должному быть максимально ближе к гарде. Иначе такой клинок может быть пригоден только для рубящих ударов, а фехтовать им — одно мучение, поскольку его развесовка требует приложения неоправданно больших усилий для управления им. Поэтому им трудно уверенно управлять одной рукой, и при махе его всё время тянет на запрокидывание «назад и в сторону», а двуручный хват, очень удобный для стрельбы из пистолета, для фехтования — капкан, поскольку образует между ладонями на рукояти и плечами единственную абсолютно жёсткую фигуру в геометрии: треугольник, который и ограничивает свободу движений на порядок, оставляя только уже знакомое «вверх-вниз».

Его клинок — чисто сабельный, к тому же отвратительно сбалансированный из-за излишней массы практически одинакового по всей его длине сечения и ширины (вплоть до самого острия) является наихудшим примером клинков в истории человечества! Необходимую для нормального фехтования развесовку клинка, с обеспечением достаточной лёгкости и прочности путём проковывания дол, для придания клинку в сечении формы двутавровой балки (уменьшающей так же площадь соприкосновения с плотью и слипаемость с ней), как в европейских мечах и саблях, японцы технически освоить не смогли вплоть до последней четверти ХIХ века, когда у них наконец-то появились стали приемлемого качества, а не то ископаемое г… из железосодержащего песка, рафинированное потом в сыродутных печах (тамахагане), из которого до того делалось всё их оружие, и только перекаливанием его до хрупкости почти стекла добивались приемлемой твёрдости режущей кромки лезвия. А обух и боковые стороны лезвия перед закалкой обмазывались глиной, замешанной на гусиных какашках, чтобы благодаря такой «термоизоляции» внутри его толстого клинка остался просто сырой металл, оставляя «мечу» хоть какую-то возможность на динамический изгиб… Воистину, «голь на выдумки хитра»!

Его двуручная рукоять (цука), фиксируемая на хвостовике клинка всего одной поперечной бамбуковой палочкой (!) (мэкуги), отогнута в сторону обратную, чем у сабли, и продолжает изгиб клинка, поскольку задача её не обеспечить максимальное удобство фехтования клинком рубящей центровки, а, напротив, дополнительно увеличить общий изгиб всего клинка, обеспечив ему возможность соскальзывающего удара, иначе если такое клиновидное лезвие углубится до залипания в плоть противника, вытащить его обратно будет хуже, чем какое-либо другое в мире. А колоть таким кривым «мечом» именно из-за такой рукояти, можно только выворачивая запястья, ослабляя при этом общий хват обеих кистей рук чтобы хоть как-то выдержать клинок на линии ориентирования в цель. Да и как они научились колоть? Выставляют «меч» вперёд как копьё, держа двумя руками прямо перед собой, и с криками на врага, пока в него так вот и не уткнутся! И какой-либо техники — ноль без палочки. А гарда их «меча» — круглый диск (цуба) между рукоятью и клинком, имела вообще чисто декоративное значение, поскольку защитить руку могла только от соскальзывания на лезвие, а никак не от удара клинка противника. Не оружие, а сплошные декорации для театральных постановок…

Техника фехтования японским «мечом» — примитивна до ужаса. Фактически вся её суть — как у русской игрушки с медведем и мужичком на двух реечках, бьющими молоточками по наковаленке: мах вверх — удар вниз. У японцев иногда только добавляются косые махи «вверх-вниз», а у их мастеров к комбинации таких же махов добавляется даже передвижение маленькими приставными шажками! И самое выдающееся проявление «мастерства» — это уметь внезапно выхватить клинок из ножен и сразу «снизу вверх наискось» (одной рукой!) ударить им ещё не готового к бою противника (можно ещё добить его в голову ударом «сверху вниз» уже двуручным хватом), а потом главное: с максимальным позёрством, «с достоинством» (!) вложить клинок в ножны.

А их душераздирающие крики, сопровождающие каждый выпад… Задумайтесь, у кого ещё это применялось, кроме как у японских самураев? Да только у варваров, едва вышедших из первобытного состояния, да у стай перепуганных обезьян, чтобы только самим попытаться напугать противника, да в надежде поднять свой же собственный боевой дух! Да, — ещё и у женщин, находящихся в состоянии истерики. И этому японцы учат нас, как выдающейся системе! Но ведь нормальному воину-профессионалу никогда и в голову не придёт во время боя, когда играют роль доли секунды, тратить свои силы, и энергию, и время на такое бессмысленное и бесполезное занятие!

И вся эта техника боя, сопоставимая по сложности с простенькой русской игрушкой, преподносится как недостижимая простыми смертными вершина развития многовекового боевого искусства древнейшей нации на земле!!! И все на это ведутся — и европейцы, утратившие и позабывшие уже свою богатейшую культуру, и американцы, так её и не приобретшие, и мы, обитатели постсоветского пространства, «всё знающие, и ничего толком не умеющие».

И не вина японцев в том, что они были маленькие и слабые, и вынуждены были подгонять своё оружие под свои параметры и условия, пытаясь хоть как-то улучшить его эффективность — так сложилось исторически, и от того их действительно жалко! Было жалко, пока они жили в своих бумажных сарайчиках вплоть до последнего времени… Но теперь они научились «схватывать с лёту». Теперь они живут в сверхсовременных мегаполисах. Теперь и их машины, на которых ездит весь мир, и вся их бытовая техника — действительно лучшие в мире. И то, что теперь они смогли распиарить и свой отсталый «меч», и свои боевые «искусства», и всю их застывшую во времени «культуру», навесив на всё пелену таинственности, как нечто уникальное, внушив это всему миру и заставив всех думать обо всём этом как о чём-то выдающемся, — поистине достойно восхищения! Ибо они победили Идеологически! Без боя! И в том — их Подвиг! Воистину они — Асы Пиара!

И теперь заворожённые посетители секций восточных единоборств годами всё ходят и ходят на эти занятия, как зомбированные сектанты, бесконечно повторяя одни и те же уже давно заученные движения, практически непригодные в реальной жизни, в надежде, что когда-нибудь, может быть, их «сэнсэи» откроют им истину!.. Как говорится, «Бог в помощь»!

Это, наверное, и всё, что я хотел вам сказать. Данный текст все вы можете свободно перепечатывать, переписывать и распространять, сколько вам будет угодно (но только не в целях коммерческой выгоды и наживы), если с этим текстом вы возьмёте хоть малую частичку моей боли, хоть каплю моих слёз. Единственное условие: не искажать моего авторства и не изменять ни одного слова, вырывая их из контекста. Каждое слово, даже самое малое, — выстрадано моей душой, и каждое из них — это ведь мои Мысли… Как бисерные бусинки я нанизывал их одну за одной на ниточку моей памяти, вязал из них узоры, заплетал в косички, сматывал в клубки, стараясь не запутать, не завязать в узелки, стараясь не потерять ни одной, сколь бы мелкой она ни была, ведь все они — это и есть Я. И я буду счастлив, если хотя бы один человек, прочитавший этот текст, сможет приблизиться к пониманию замыслов Божьих, ведущих всех нас на пути от Страха к Свободе.