Слабые места в системе ценностей

Слабые места в системе ценностей

Если послушать этих пушистых Заботливых мишек[16], у них единственно правильная система ценностей. В общем-то, нельзя сказать, что это не так: если бы все человечество разделяло ее, земля стала бы Эдемским садом. И все же, поскольку этого пока не произошло, я позволю себе сделать несколько критических замечаний по поводу этой системы ценностей.

Она создана только для великодушных людей, разделяющих их взгляды. И совершенно не пригодна для мелких и нечестных, пожалуй, даже опасна, если вокруг есть хищники. Со львом нельзя обращаться как с котенком. Одним словом, в этой системе не хватает программы «Обнаружение и управление нечестными и злыми людьми». К тому же в этой системе ценностей нет точных границ благожелательности. Но вы же прекрасно знаете народную присказку: «Слишком хорошо – тоже нехорошо»… Так все-таки: «Где граница?» Кстати, эта система ценностей соответствует ложной сущности, запрограммированной в «безусловной VIP-приемной».

Другой отрицательной стороной этой системы ценностей является то, что она рискует стать доминирующей над существующими правилами и законами. Если какой-то установленный порядок или правило кажутся сверхэффективному несправедливыми, нелогичными или беззаконными, он не в состоянии подчиниться, чего бы ему это ни стоило. Зато он покорно примет наказание за нарушение этого правила. В системе его ценностей предусмотрено, что такое возможно и с этим нужно смиряться. Со свойственной им проницательностью сверхэффективные замечают абсурдность, опасность и несправедливость там, где никто другой этого не увидит. И поэтому их протест будет воспринят, как прихоть или каприз. Фрустрация гарантирована!

Как правило, умственная сверхэффективность сопровождается абсолютной честностью и добросовестным соблюдением законов. Кроме тех случаев, когда сверхэффективный находит существующий порядок глупым или какой-то закон – неправильным.

Диву даешься, насколько эти нерешительные, во всем сомневающиеся люди становятся несговорчивыми, если что-то идет вразрез с их представлением об идеале.

У них всегда торжествует их личная этика. Они могут поплатиться за свое неординарное поведение штрафом или даже тюрьмой. Наказание свое они понесут с достоинством, так и не признав свою вину. В конце концов, именно благодаря таким, как они, диктатуры наталкиваются на сопротивление. Их храбрость не уступает силе их убеждений. Но в некоторых случаях они преувеличивают, и создается впечатление, что они желают навязать свои собственные законы.

Франсуа вспоминает, как во время переменок он всегда защищал тех, кого обижали, собственноручно наказывая притеснителей. Следовавшие за этим наказания никак не могли поколебать его убеждения. Он полагал, что делает то, что должен. Но его чистая душа не осознавала, что он участвует в играх драматического треугольника. Ему казалось правильным быть преследователем преследователя и спасать жертву, которая, вполне вероятно, была не так невинна, как он думал[17].

И, наконец, довольно щекотливы их отношения с начальством. В системе ценностей, где нет места ревности, зависти и играм власти, в порядке вещей общаться с людьми на равных, каково бы ни было занимаемое ими положение. На сверхэффективных можно произвести впечатление лишь прямотой, смелостью или очевидным профессионализмом, которым они искренне восхищаются. Если ничего этого нет, они будут обращаться одинаково как с секретаршей, так и с генеральным директором. Их спокойствие неправильно понимается теми, кто привык к поклонам и реверансам. С самого детства у них происходят конфликты со старшими. Это начинается с родителей и воспитателей в детском саду и продолжается до зрелого возраста, когда на работе возникают проблемы с иерархией. Им мало кепки начальника на голове. Нужно, чтобы он был компетентен и давал умные распоряжения, по возможности, не в обидной форме. Иерархическая лестница не имеет в глазах сверхэффективного никакого значения.

Это подтверждают слова Филиппа: «В столовой я столкнулся с начальником отдела кадров и сказал ему, что хотел бы взять учебный отпуск. Это взбесило моего непосредственного шефа: он уверен, что я так поступил с целью навязать ему свою волю, но ведь это не так! Мне просто представился случай! Все равно я бы обязательно особо поговорил с ним об этом». По мнению Филиппа, в том, что он поговорил сначала с высшим начальством, нет ничего предосудительного. Это глупости и пустая трата времени.

Такая манера вести себя одинаково со всеми может сбить с толку и обескуражить тех, кто, желая найти свое место под солнцем, привык подчиняться иерархии. Можно было бы избежать многих недоразумений, если бы сверхэффективные взяли на себя труд выразить своим шефам то почтение, которое им так нужно для самоуважения. Неприятности начинаются с того самого момента, когда уровень требовательности подчиненного оказывается выше, чем у начальника. И почти всегда так случается со сверхэффективными. Их ум, здравомыслие, скорость исполнения и перфекционизм создают массу проблем на работе.

И последняя проблема этой системы ценностей: сверхэффективные, благодаря своей врожденной прозорливости и благожелательности, быстро понимают потенциал других людей.

«Совершенно верно! – говорит мне Вероника. – Как только я вижу кого-нибудь, даже по телевизору, у меня появляется желание улучшить его внешность, объяснить, как за собой ухаживать, как лучше говорить и вообще – рассказать ему о его возможностях. Он мог бы измениться в лучшую сторону!»

Сверхэффективные ведут себя так, будто их собеседник сам имеет доступ к этому потенциалу и осознает свои скрытые способности. Это чрезмерно позитивное отношение нередко ставит в неловкое положение их собеседника: удивленный чрезвычайно теплым к себе отношением, он принимает сверхэффективного за банального льстеца, имеющего задние мысли. А может быть, причина в том, что их сканирующий, проницательный взгляд заставляет увидеть разницу между тем, кем этот человек является и тем, кем мог бы быть, что тоже вызывает беспокойство. Одни только манипуляторы получают удовольствие от наивности сверхэффективного и вовсю этим пользуются.