Пятьдесят лет спустя: отношения остаются амбивалентными

Пятьдесят лет спустя: отношения остаются амбивалентными

Всякий, кто сколько-нибудь серьезно задумается о психологической составляющей франко-германских отношений, не может не обратить внимания на их неизменную амбивалентность. Никто не ставит под вопрос дружбу: 80 % граждан каждой из стран называют соседа «другом», а во Франции – даже самым близким из друзей. Эта дружба строится на чувстве близости, которое лишь усиливается благодаря сопоставимому уровню жизни, интенсивности торговли, полной свободе передвижения и, конечно, единой валюте. В 2009 г. во Францию приехали одиннадцать миллионов немецких туристов[198]. В Германию, правда, съездили лишь три миллиона французов, но их число быстро растет, поскольку их манит Берлин. Конечно, во Франции дружбу с Германией каждый день превозносят как основу нашего европейского проекта гораздо активней, чем в Германии, для которой «франко-германское партнерство» – лишь одно из многих партнерств, которые столь же для нее важны (как партнерство с Польшей), а возможно, и более значимы (как отношения с США, Россией, Китаем и др.).

Действительно, эти страны привыкли смотреть на Европу сквозь призму Германии – ее лидера. Джордж Буш-старший в 1989 г. уже предлагал Федеративной Республике «партнерство в лидерстве» (Partnership in the Leadership), о котором та вовсе его не просила. Я был в Китае, когда Ангела Меркель в конце 2012 г. по случаю выпуска сотого самолета Airbus А320 посетила завод в Тяньцзине, где их собирают. Тогдашний премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао отметил, что это событие «символизирует успехи сотрудничества между Германией и Китаем». Под фотографией, на которой Вэнь приветствует Меркель, одна из пекинских газет поставила подпись: «Китай протягивает руку еврозоне!» Что касается России, где немцы издавна воспринимались как инженеры и техники, Германия с большим отрывом лидирует в списке ее торговых партнеров. Ангела и Владимир общаются и по-русски, и по-немецки, поскольку прекрасно говорят на языке своего визави.

Тем не менее нельзя закрывать глаза на то, насколько во Франции считается «неполиткорректным» критиковать политические решения Германии и насколько Германия чувствительна к тому, как иностранцы, начиная с французов, трактуют немецкую историю. Очевидно, что во франко-германских отношениях до сих пор остаются обширные зоны умолчания.

Когда Меркель в 2012 г. не без некоторых на то оснований заметила, что повестка дня европейской политики уже стала внутренней повесткой дня, она, по сути, объяснила, что ее открытая поддержка кандидатуры Николя Саркози вполне допустима. Франсуа Олланд не затаил обиды и ограничился лишь упоминанием о своем политическом родстве с СДПГ. Франко-германское партнерство страдает от некоторой асимметрии, словно в семье, где один из партнеров требует отношений, а другой с ними мирится.