Генетический софизм

Генетический софизм

Генетический софизм не имеет никакого отношения к Дарвину или Менделю, зато для него очень большую роль играет неприязненное отношение к источнику аргумента. Людит с меньшим доверием относятся к взглядам, высказанным теми, кого они не людят, независимо от настоящей ценности самих этих взглядов. Каждый раз, когда вы отвергаете довод или мнение только потому, что вам неприятен их источник, вы допускаете генетический софизм. Его иногда называют порицанием источника, и можно не сомневаться, что вместе с источником подвергнутся осуждению и вытекающие из него ручейки.

Не стоит придавать такое значение пунктуальности. Это Муссолини хотел, чтобы поезда ходили всегда вовремя.

(Взгляды Муссолини на график движения поездов, каковы бы они ни были, вряд ли являются доводом в вопросе относительно пунктуальности. Даже плохие люди, в особенности если они склонны к многословию, попросту обязаны рано или поздно сказать что-нибудь, что окажется верным, — как шимпанзе, стуча по клавишам пишущей машинки, может случайно набрать «Гамлета». Наверняка Гитлер заботился о безопасности на дорогах и не одобрял распространения раковых заболеваний. Так же и Муссолини вполне мог попасть в точку в вопросе движения поездов.)

Генетический софизм становится возможным из-за ложного предположения, что источник аргумента влияет на его состоятельность. Абсолютным негодяям случается время от времени высказывать вполне дельные мысли, так же как святые никоим образом не застрахованы от глупостей. Само высказывание находится в стороне, не получая от своего источника ни дополнительной силы, ни слабости.

Этот конкретный софизм часто встречается в тепличном мире модных идей. Мнение, высказанное популярным на данный момент источником, встречает полное доверие, однако то же самое мнение будет отвергнуто, если будет исходить от кого-либо не столь фешенебельного.

Против нового расписания автобусов для членов городского совета возражали только частные застройщики, а их мнением можно пренебречь.

(Почему, собственно? У них вполне могут оказаться здравые мысли или предложения на этот счет. Увы, в мире местной политической жизни частные застройщики по-прежнему являются жупелом. Если бы те же самые возражения исходили от «Друзей Земли»[13] они могли бы встретить гораздо больше симпатии у слушателей.)

Нигде генетический софизм не встречается так часто, как в связи с предполагаемыми взглядами нескольких всемирно ненавидимых фигур. Как правило, достаточно проассоциировать какую-либо точку зрения с Адольфом Гитлером, чтобы добиться ее всеобщего осуждения. Его предшественники, Чингисхан и Аттила, оставили после себя меньше записей, тем не менее им также приписывается множество воззрений. В особо редких случаях ненавистное имя превращается в прилагательное, после чего одного лишь эпитета «макиавеллиевская» или «гитлеровская» достаточно, чтобы полностью выбросить идею из круга рассмотрения пристойных людей.

Вмешательство в гены — фашистская затея. Этим Гитлер пытался заниматься.

(Действительно, он благосклонно относился к идее выведения потомства от тех, кого считал высшей расой, но это не обязательно то же самое, что пытаться исправить некоторые расстройства с помощью генной инженерии. Принимая во внимание распространенную ассоциацию этой идеи с Гитлером, можно только удивляться, что разведение породистых лошадей и собак сумело продвинуться настолько далеко. Если уж но то пошло, то фольксвагены и автобаны вроде бы тоже неплохо прижились.)

Чтобы применять генетический софизм с сокрушительным эффектом, необходимо всего лишь указать, что ваш оппонент повторяет aprументы, прежде выдвигавшиеся в нацистской Германии, а затем подхваченные Аугусто Пиночетом и Саддамом Хусейном. Вы же, с другой стороны, защищаете точку зрения, которую разделяли мать Тереза, принцесса Диана и Мэри Поппинс…