Краткий анализ сказки Наташи У. «Яблоня»
Краткий анализ сказки Наташи У. «Яблоня»
«Вечером воздух был горяч и неподвижен, а ночью разразилась буря. В городе она срывала крыши с домов и выла в печных трубах, а в лесу повалила огромный старый дуб – красу и гордость всего леса. Падая, лесной великан задел ветвями молодую яблоньку. Всего лишь задел, но долго ли повредить такое маленькое деревце – бедняжка оказалась с переломленным стволом… Уж больно она была мала и незаметна и яблок еще не давала… Рана на дереве затянулась… но деревце срослось почти под прямым углом, а так как оно продолжало всеми ветвями тянуться к солнцу, то ствол ее образовал причудливый и не очень-то красивый изгиб…»
Именно в сказке наиболее ярко и эмоционально отражен драматически напряженный конфликт «Я и общество». Чем больше тянется Яблонька к свету, тем больше встречает она препятствий со стороны настроенного против нее окружения, тем больше накаляются ее отношения с другими лесными жителями, и в итоге:
«… Жизнь Яблоньки стала совсем невыносимой. Все наперебой твердили ей о ее уродстве, наконец, и сама Яблонька стала думать только об этом. Она все ниже гнулась от стыда и все больше кривела. Это очень огорчало ее. Часто она лила горькие слезы и жалела, что Дуб не раздавил ее совсем… Яблонька просто не знала, куда бежать от такого количества недоброжелателей».
В этих строках зашифрован классический «порочный круг» невроза заикающегося: заикание – его субъективное восприятие – оценка заикающегося другими – личностные последствия этого (страх, стыд, негативные эмоциональные состояния), что, в свою очередь, еще более усугубляет страх речи.
Однако намного больший интерес вызывает вторая часть сказки, повествующая о «выпрямлении». Чрезвычайно значимо то, что эта часть начинается с созданного Наташей образа психотерапевта (желанный портрет его складывался у девочки во время чтения и анализа художественной литературы).
«…Как-то раз в лес пришел городской садовник… Он услышал обидные слова, которыми награждали ее деревья, и отлично понял их (все садовники понимают язык растений, так, как пастухи – язык животных). По неуловимым признакам, замеченным лишь его опытным глазом, он понял, что наша Яблонька может давать прекрасные плоды…»
Садовник для Наташи – это психотерапевт и, уже доверяя ему, она награждает его особыми качествами понимания, опыта, наблюдательности, умения подметить и развить в каждом человеке наиболее ценное – тот самый «бубенчик, который обязательно зазвенит всем прекрасным, что в нем есть». Так начинается процесс взаимодействия психотерапевта и пациента. В сказке это подтверждает словосочетание «наша Яблонька», с помощью которого девочка образно «разрешила» психотерапевту войти в свой внутренний мир.
Предвосхищая процесс предстоящего лечения, Наташа удивительно точно представляет пути преодоления недуга, методы, с помощью которых Садовник возвратит Яблоньке ее «прямизну».
«…Садовник решил пересадить дикую Яблоньку в городской сад.
– …Завтра я принесу крепкий Колышек и хорошенько привяжу тебя к нему. Ты еще молода, авось и выпрямишься!
Сказано – сделано! Садовник действительно принес крепкий кедровый Колышек, вбил его в землю, крепко привязал к Яблоньке толстой веревкой и объяснил, как надо тянуться вверх, чтобы поскорее стать ровной и стройной и попасть в городской сад…».
До начала лечения тяжелый дефект для подростка был сверхзначимым, и им определялись все жизненные отношения. В момент создания сказки отрицательные психические состояния перестроились на творческий процесс, и – началось самолечение! Сочиняя сказку, Наташа пребывала в том состоянии творчества, которое мы называем лечебным. Интересно, что практически каждому слову сказки соответствует жизненный аналог – конкретный элемент методики или определенные психические состояния, возникающие в ходе «лечебного перевоспитания».
«…Да, нелегко пришлось деревцу на первых порах! …Трудно было все время напрягаться, стараться подтянуть уродливую часть ствола к Колышку, трудно стараться держаться прямее – ведь она привыкла гнуться. К тому же грубые веревки больно врезались в кору. Бывали минуты, когда Яблоньке хотелось бросить все и жить по-старому. Но тут она вспоминала все обиды и унижения, которые вынесла из-за своего уродства. Даже тень этих воспоминаний повергала ее в такой ужас, что она собирала все силы и продолжала тянуться вверх. Когда же она очень уставала, Колышек рассказывал ей про городской сад… и деревце так хотело туда попасть, что забывало усталость.
Каждый месяц Садовник туже завязывал веревки, хвалил Яблоньку, говорил, что она заметно выпрямилась. После этого у Яблоньки появлялись новые силы…»
Сказка – это приближение мечты. В ней стирается грань между желаемым и реальным, между настоящим и будущим. И девочка, подчиняясь сказочной логике, строит оптимистичную модель своего будущего. И хотя в сказке возможны любые, самые чудесные превращения, Наташа выбрала далеко не самый легкий и безоблачный путь. Она говорит о чуде, но не о том, которое творится в сказках добрыми чародеями, золотыми рыбками, «по щучьему велению».
Анализируя роман «Алые паруса» А. Грина, она пишет:
«Сверхъестественное, мистика, блажь… Настоящее чудо – дело человеческих рук, ума, души. И счастливый исход, торжество добра над злом – результат огромных усилий».
Из Наташиной сказки видно, что именно маленькое деревце – главное действующее лицо, полностью ответственное за свою судьбу, в то время как «садовник» (психотерапевт) выполняет направляющую роль. В этом проявилась понятая подростком главная особенность методики: если во время обычного визита к врачу «роли» четко распределены, и мы услужливо настраиваемся на подчиненную, пассивную роль «больного», ожидая, что с нами будут что-то делать, то в нашей методике сразу же дается установка на сознательное принятие пациентом каждого элемента лечения:
«…Садовник пояснил, что Яблонька должна делать…»
При таком условии традиционно заученная пациентом врачебная ситуация «Врач – Больной» меняется на учебную «Учитель – Ученик», в самом высоком смысле этих слов. Каждый пациент начинает чувствовать себя учеником, соавтором психотерапевта в сложном процессе самопознания, и тогда исчезает опасность «мифологизации» личности психотерапевта – приписывания ему сверхъестественных, чудодейственных качеств, уходит слепое подчинение его воле, снимается термин «больной», поскольку каждый сам становится ответственен за свое выздоровление. Не случайно рассказ о выздоровлении Яблоньки построен на описании действий самой Яблоньки. Она сотворила себя сама с нашей помощью: мы были и Садовником, и Колышком.
Федор Дмитриевич Горбов
Предвосхищая трудный путь борьбы с недугом, Наташа словно предвидит и свой блестящий успех как награду за приложенные усилия:
«…Была Яблонька маленьким скрюченным деревцем, а стала крепкой стройной Яблоней с пышной кроной… Только очень наметанный взгляд мог заметить на ее ладном стволе следы бывших искривлений. Садовник перевез ее в городской сад. Там она вскоре стала давать такие прекрасные плоды, что их посылали в подарок людям в другие города… Яблоня очень подружилась с другими садовыми деревьями. Это была веселая, дружная компания, к тому же объединенная одной целью – приносить людям пользу».
Именно в упорстве Наташи, ее желания выйти на свободное общение, «выпрямиться», мы увидели ее большую личную заслугу. Вот почему и выдвинули кандидатуру этого подростка на Международный конкурс «Дитя достижений», объявленный в Великобритании. Мы писали в Лондон: «Твердо веря в свое излечение, эта маленькая девочка не ждет помощи от добрых волшебников, которые могут сотворить чудо и подарить речь. Маленькое чудо живет в ней самой! 14-летнее существо обладает огромной силой воли, самостоятельностью и целеустремленностью; она добра и честна, тянется ко всему прекрасному и солнечному; не по-детски умна и рассудительна! На примере сказки “Яблонька”, сочиненной Наташей, а также многих рисунков, можно убедиться не только в ее замечательных способностях, но и в умениях анализировать свой недуг, искать причины и возможные пути его излечения».
А в феврале 1989 года Наташа У. давала многочисленные интервью представителям прессы и телевидения Англии, став первым призером Международного конкурса «Отличившиеся дети Европы». С кем бы ни общалась Наташа в Лондоне в течение пяти дней, ее отличали скромность и естественность, обаяние и юмор, а главное – неиссякаемая потребность помогать всем тем, кто нуждается в человеческом участии и сочувствии. В большом зале лондонского Гилд-Холла, где проходила церемония награждения, было 150 детей в возрасте до 16 лет. «Я счастлива», – говорила Наташа, получая международный приз, говорила громко, уверенно и радостно. Как писал один из корреспондентов Агентства печати «Новости», «эта веселая черноволосая девочка была на равных со взрослыми и в сложных философских беседах и спорах».
Таким образом, «авансированное доверие» (по А. Макаренко), оказанное Наташе, было полностью оправдано: девочка вылечилась, избавилась от своего недуга – заикания, но главное – развилась и бесконечно выросла личностно, ничуть не возгордилась своей победой, оставшись скромной, достаточно самокритичной. «Я — случай, – говорит она. – Победила вся группа и, прежде всего, — мой врач, учитель, наставник, моя вторая мама!»
* * *
Таким образом, говоря о пропедевтическом этапе в нашей методике, необходимо подчеркнуть, что именно здесь рождающееся состояние творчества дает возможность пациентам преодолеть «зацикленность» на своих сверхзначимых проблемах, увидеть себя и мир по-новому. Все это служит условием постепенного разрыва порочного круга заикания. Здесь у пациентов формируется установка на так называемую «интрагенную активность», влюбленность в сам процесс работы, глубокое погружение в него, и в этом, по нашему мнению, есть начало самолечения.
На пропедевтическом этапе создаются условия для раскрытия индивидуальности и неповторимости каждого пациента, выражающиеся в особой перестройке потребностно-мотивационной сферы, расширении кругозора, возникновении новых ценностных ориентаций, интересов, изменении личностной направленности. Это способствует и свертыванию так называемого «выжидательного периода» в лечении.
Опосредованность воздействия на пропедевтическом этапе моделирует ситуацию индивидуального сотворчества и делает возможным совершение пациентами многих самостоятельных «открытий» нравственного, психологического, эстетического и даже научного плана.
Еще раз подчеркнем, что особое психологическое значение на пропедевтическом этапе имеет возникающий резонанс психических состояний психотерапевта и пациента, заключающийся в творческой работе пациентов, потенциируемой психотерапевтом, и в творческом росте самого психотерапевта, потенциируемом пациентами («творчество по творчеству»). Это мы видим в письмах и работах пациентов о завершении подготовительного этапа:
Сеансы эмоционально-стрессовой психотерапии в 1986, 1988, 1993 гг. проводились на сцене Театра на Таганке
«Финиш подготовительного этапа привел меня в светлое, праздничное, активное и убедительное состояние. Течение реки времени привело к перелому невозвратимо. Дать это настроение, нетерпение к переменам, сосредоточение на них, наверное, и есть главная задача заданий, анализов, тестов, которые я выполнял» (Ю.А., 19 лет).
«Запали в душу такие слова Элизы: когда ребенок попадает в чужую страну, он быстро начинает говорить на чужом языке и забывает свой. Я тоже хочу быстрее попасть в Вашу прекрасную “левитановскую” речевую страну…» (Ж.С., 26 лет).
«Я, пожалуй, впервые поймала себя на мысли парадоксальной: я не жалею о своей болезни. Она помогла мне встретиться с Вами, поверить в возможность превращения в прекрасного лебедя. Однако Вы дали мне не только одну веру, но и способ, при помощи которого эта вера станет реальностью. Слова благодарности прозвучат бледно. Уверена, что лучшей благодарностью будет моя полноценная речь» (Г.И., 22 года).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.