О нашем Нарциссе

О нашем Нарциссе

«…Если среди нас найдутся знатоки легенд и мифов древнего мира, а такие всегда есть, то интересно было бы услышать от них о некоем Нарциссе, в честь которого сложена прекрасная легенда.

Почему мы сейчас вспомнили о Нарциссе? Может быть, ради предостережения “что такое хорошо, а что такое плохо”? В таком случае Нарцисс – это, определенно, образец “каким быть не надо”. Ведь во все времена он был символом самолюбования и эгоизма, заслуживающих общественного порицания и возмездия.

Юлия Борисовна Некрасова и Александр Александрович Бодалёв

Но – внимание! Наша методика – парадоксальная! А парадоксальность – это, по-нашему, значит – все наоборот. Так мы можем отнестись к Нарциссу “парадоксально”, да еще найти связь между легендарным героем и нашими состояниями. Значит, можно усмотреть в Нарциссе нечто положительное, подходящее для нас? Ну конечно же, это – его редкостное умение увидеть себя бесконечно прекрасным, восхищаться, любить себя! Другое дело, во что это вылилось! Конец Нарцисса был трагическим, но тут уже надо говорить о его личности, а “личность” Нарцисса нам не известна, он ведь не проходил пропедевтический этап!

Мы должны перенять не личность, не характер, а по-нашему – психическое состояние – именно свойство любования собой, говорящим новой речью. Почему мы имеем на это право? Да потому, что раньше были полностью лишены этого. Можно даже сказать, мы были Нарциссами наизнанку. Мы или не любили и ненавидели себя, или, что еще страшнее, любили свои недостатки, свой недуг.

Юлия Борисовна во время работы с группой

Первые же ростки настоящего, нужного нам лечебного Нарцисса появились еще до сеанса! Ведь уже тогда, анализируя литературу, думая о себе, о своем будущем, мы невольно моделировали, предвосхищали себя, нового, или, как нам теперь известно, – строили “оптимистическую модель будущего”. Достаточно взглянуть на рисунки “Я-реальное и Я-идеальное”, чтобы увидеть сосуществование (или борьбу?) двух совершенно противоположных Нарциссов: со знаками “плюс” и “минус”. Можно вспомнить, в каких произведениях библиотерапии поднималась эта же тема: “Гадкий утенок”, “Пигмалион” и др.

Сеанс на Таганке. Тут уж говорить о Нарциссе не приходится. В тот день он буквально заявил о себе во весь голос: “Я могу говорить! Я говорю! Мне нравится слушать свой голос!”.

Наша задача сейчас – постоянно поддерживать в себе это новое состояние наслаждения, любования, интереса к речи, фиксации “положительных феноменов”. Мы должны “поливать” и “подкармливать” Нарцисс. Нам теперь надо создавать новый опыт, новый “образ себя”, лепить этот образ тщательно, аккуратно, а в качестве “рабочего материала” использовать всю гамму новых состояний. Да-да, именно состояний замечательной речи, а не саму речь.

Какими же мы теперь видим себя? Какие это состояния? Устремленность к новому, радость преодоления трудностей, торжество, гордость… список можно продолжать до бесконечности. И обязательно делиться друг с другом, дарить, передавать свои приобретения, ни в коем случае “не зажимать их в себе”. Ведь состояние, умноженное на количество участников нашей группы, во много раз сильнее и устойчивее! Одновременно мы учимся сопереживать и сорадоваться».

Хотим отметить, что в приведенном рассказе «О нашем Нарциссе» рождение сложного символа связано с обобщением уже известных пациентам речевых и психологических приемов и правил.

Впоследствии, после окончания курса лечения, поздравляя с весенним праздником, вылечившийся пациент С.А. написал нам: «Низкий Вам поклон за то, что Вы лечите нас в творчестве, за то, что нарциссы стали для меня самыми любимыми цветами…»

Итак, каждый сложный символ методики имеет свой путь. Как правило, символы рождаются и проходят этот путь в контексте тематических занятий, бесед, например:

– психологическое понимание заикания заключается в символе «Айсберг»;

– информация о феноменах «Эхо», «Зеркало», «Кинези» содержится в итоговом символе «Трехглавый дракон»;

– целый ряд занятий посвящен проблеме соотношения и взаимодействия патогенных и саногенных психических состояний, охватываемых символом «Весы»;

– рассказ о типах темперамента результируется символом «Богатыри»;

– беседы о проблеме воспитания дали рождение символам «Золушка» и «Пуп земли»;

– объяснение пациентам сути диагностики по тесту Розенцвейга дало жизнь символам «Серая мышь», «Тревожность», «Пигмалион»;

– информация о способах достижения психического и соматического благополучия включилась в символические выражения «Синдром Мартина Идена» и «Поисковая активность»;

– выработка новых речевых навыков и приобретение знаний о механизмах речи в контексте методики происходит одновременно с рождением символов «Запасы прочности», «Вооруженность» и др.

Таким образом, в методике символотерапия выполняет функцию интеграции психотерапии, кинезитерапии и речевой работы. В лечебном символе как бы «свернут» весь континуум психических состояний, ведущих к гармонизации личности, через который осуществляется опосредованное преобразование внутреннего мира пациента. Обучение же лечебным символам позволяет пациентам самостоятельно пролонгировать заданные психотерапевтом психические состояния, снимает поведенческие и мыслительные стереотипы.

Подбором выражений-символов, характеризующих отдельные элементы упражнений, т.е. своего рода творчеством, участники группы занимаются на протяжении всего курса реабилитации. Напоминание же им в свернутой символической форме о главной задаче этих упражнений и о роли каждого из них в данном задании значительно повышает эффективность занятий, экономит время.

Как было показано, каждый сложный символ методики («Пигмалион», «Нарцисс», «Айсберг» и др.) имеет свой путь, и, как правило, такие символы рождаются и проходят путь в контексте специальных тематических занятий – логопсихотерапевтических бесед.