Воображаемое, символическое и реальное в виртуальном мире

Воображаемое, символическое и реальное в виртуальном мире

Современные информационно-коммуникационные технологии существенно изменяют традиционный образ жизни человека. Они открывают перед ним новые горизонты, связанные с расширением сферы межличностного общения, и предоставляют ему новые возможности, обусловленные наличием виртуального пространства. И то, и другое оказывает такое влияние на человека, благодаря которому его пребывание в виртуальном мире все более возрастает, а существующая реальность начинает утрачивать свое первоначальное значение.

В связи с происходящими изменениями современные информационно-коммуникационные технологии, открывшие человеку доступ в виртуальное пространство, одновременно порождают и потребность в рефлексивной деятельности, связанной с осмыслением природы, особенностей этого пространства, а также последствий пребывания человека в нем. Удовлетворение этой эвристической потребности предполагает исследование широкого круга проблем, относящихся к пониманию взаимоотношений между человеком и информационно-коммуникационными технологиями.

Среди реально насущных проблем не последнее место занимают, на мой взгляд, те, которые соотносятся со спецификой отношений между воображаемым, символическим и реальным. Во всяком случае соответствующие отношения не часто являются предметом исследования.

Начну с рассмотрения онтогенеза, связанного с формированием у ребенка представлений о воображаемом, символическом и реальном.

Появившийся на свет младенец характеризуется наличием физиологических реакций, связанных с потребностью в удовлетворении его естественных потребностей, обусловленных природной необходимостью в сохранении и поддержании жизни. Удовлетворение соответствующих потребностей, прежде всего, в питании и температурном режиме, осуществляется родителями ребенка, матерью или замещающими их фигурами, проявляющими о нем заботу.

У младенца нет никаких представлений о той реальности, которую он обрел, выйдя из утробы матери и оказавшись в новом, непривычном мире, по сравнению с предшествующим многомесячным пребыванием в физиологическом единстве с давшим ему жизнь существом. Мы не знаем, что испытывает ребенок, когда ему перерезают пуповину, то есть когда происходит первая физиологическая сепарация, его отделение от матери. Во всяком случае, кроме различного рода теоретических построений и гипотез, предлагаемых специалистами в области физиологии, психологии и психоанализа, включая идею о травме рождения (Ранк, 2004), нет каких-либо надежных, достоверных и общепризнанных данных относительно того, какие именно представления впервые появляются у младенца, а также когда, как и каким образом фрагменты физической реальности становятся достоянием его внутреннего мира, способствуя формированию психической реальности.

Некоторые исследователи полагают, что самое раннее восприятие реальности ребенком абсолютно фантастично и связано с инфантильными фантазиями «хорошей» или «плохой» груди матери, порождающими ощущение «хорошести» внешнего мира или его враждебности, что способствует возникновению такого аффективного отношения младенца к реальности, которое может сопровождаться его бессознательным проявлением ненависти, беспокойства, тревоги, вины, в основе которых лежат агрессивные и эротические переживания (Кляйн, 2007).

Не касаясь вопроса об истинности такого эвристического предположения, отмечу лишь то обстоятельство, что по мере психического развития ребенка его фантазийно создаваемая и переживаемая реальность, точнее было бы сказать нереальность, постепенно претерпевает изменения, в результате чего он устанавливает истинное отношение к окружающему его миру.

Начиная примерно с шести месяцев ребенок способен фиксировать свое отражение в зеркале, с помощью жестов в игровой форме он предпринимает первые попытки по выяснению того, как соотносятся его движения с отраженным в зеркале образом и какое отношение имеет дублируемая им реальность к его собственному телу, предметам и людям, находящимся в поле отражения. Этот, продолжающийся до восемнадцати месяцев период развития ребенка, получивший название «стадия зеркала», свидетельствует о способности человека в отличие от животного к пространственному освоению отражаемого образа, возможному его присвоению и тем самым устанавлению необходимой связи между воображением и реальностью.

Имея дело со своим отражением в зеркале, ребенок воспринимает, прежде всего, некий образ, который он соотносит не собой, а с другим. Лишь со временем путем идентификации этот визуальный образ объективируется и персонифицируется, в результате чего первоначальное восприятие двойника становится своего рода символической матрицей, способствующей развитию вторичных идентификаций. Тем самым на стадии зеркала закладывается основа не только для схватывания ребенком целостной формы тела, но и для последующих пространственных идентификаций, открывающих возможность для развертывания разнообразных форм, образов и представлений, рождающихся на стыках воображаемого, символического и реального.

В процессе психического развития ребенка на стадии зеркала осуществляется становление Я, когда идентификация визуального образа позволяет не только проводить различие между реальным телом и зеркальным отражением, но и пробуждать познавательные способности к сопряжению воображаемого, символического и реального. Другое дело, что эта стадия развития ребенка представляет собой также своего рода драму, сопровождавшуюся возникновением различных фантазмов отзеркаливания отдельных частей тела, целостного представления и отчуждающей идентичности формирующего свой внутренний мир субъекта, «попавшего на приманку пространственной идентификации» (Лакан, 1999, с. 512).

Из подобного постижения реальности вытекает два следствия.

Во-первых, формирующееся Я оказывается не чем иным, как воображаемой конструкцией, возникающей в психике ребенка. С одной стороны, это ведет к тому, что в отличие от животного у человека становится действенной игра воображения, позволяющая ему не только в своеобразной форме постигать реальный мир, но и творить нечто новое, включая собственное Я. С другой стороны, сотворенное собственное Я носит отчужденный характер зеркального отражения, в результате чего зеркальный образ самого себя становится не просто воображаемым, но и иллюзорным.

В процессе последующего развития ребенка постижение окружающего мира и самого себя происходит благодаря наименованию того и другого, то есть в результате действенности символической функции речи, способствующей приданию созданных воображением конструкций некоего единого целого. Путем символического уравнивания той или иной вещи, деятельность и интересы ребенка становятся предметом его фантазий, а символизм как таковой – основой его отношения к внешнему миру, объективно существующей реальности.

При нормальном развитии человека опосредованное символической функцией воображаемое способствует постижению реального. Но возможен и такой исход, когда человек как бы срастается с воображаемой конструкцией самого себя, в результате чего воображаемое не стыкуется с символическим, отчужденное Я принимается за единственную реальность, а психика заполняется иллюзорными представлениями как об окружающем мире, так о самом себе.

Во-вторых, процесс постижения окружающего мира ребенком оказывается таковым, что в его воображении реальные объекты становятся приемлемыми или отталкивающими, вызывающими соответствующие переживания, включая переживание утраты. Восполнение утраты может достигаться путем иллюзорного представления о воображаемом единстве. Причем игра воображения сопровождается тем, что по мере психического развития представление ребенка о своем единстве оказывается возможным только тогда, когда он выходит за пределы самого себя. Вместе с тем попытка узнавания этого единства путем выхода из сферы воображаемого приводит к тому, что ребенок начинает испытывать ощущение рассогласованности как со своим воображаемым Я, так и с необходимой связанностью с внешним окружением. Следствием этого становится ощущение потерянности в реальном мире и расщепленности Я на не согласующиеся между собой части.

Подобное ощущение может закрепиться в психике ребенка, и, если его последующее развитие не будет сопровождаться сопряжением воображаемого и символического, это скажется на жизни взрослого человека. Под воздействием происходящих рассогласований возможно такое обострение противоречий между психическим миром человека и окружающей его действительностью, в результате которых доступ к реальности станет ограниченным, а ее восприятие искаженным.

Словом, на стадии зеркала закладываются основы игры воображения ребенка, порождающего у него не только отчужденное отражение самого себя, но и иллюзорные представления о реальных объектах и возможных отношениях с ними.

В дальнейшем игровая форма жестов ребенка, с помощью которых он пытается постичь зеркальный образ самого себя, постепенно превращается в игру, как его основную деятельность, направленную на приведение в угодный ему порядок предметов внешнего мира и созидание для себя собственного мира. И хотя игровая деятельность ребенка противостоит реальности и в то же время воспроизводит ее, тем не менее, при условии его нормального развития он способен отличать мир своей игры от действительности и подкреплять свои воображаемые объекты и ситуации осязаемыми и зрительными предметами реального мира (Фрейд, 1995).

В процессе игры ребенка, сопровождаемой вербализацией, не всегда понятным для взрослых людей его разговором с самим собой, фантазийными образами и реальными предметами, происходит пересечение воображаемого, символического и реального. Вместе с тем в игре не обеспечивается взаимодействие между индивидуальной психической реальностью и опытом контроля над реальными объектами. Дело в том, что игровое пространство ребенка не относится ни к внутренней, психической реальности, ни к внешнему, окружающему его миру. В нем реализуются возможности ребенка, связанные с его воображением и способностью к фантазированию, реализация которых приносит удовлетворение.

Первоначально для ребенка имеет существенное значение потенциальное пространство, возникающее между ним и кормящей матерью. В рамках этого пространства у него появляются первичные фантазии, связанные с тем, что он сам становится грудью матери. На основе этих фантазий часть реального мира (грудь матери или сама мать) как бы субъективируется, точнее, объект становится своего рода субъектом (субъективный объект). И только по мере дальнейшего развития, проходя стадию зеркала и включаясь в игровую деятельность, потенциальное пространство между ребенком и матерью настолько расширяется, что его фантазийный мир и игра воображения, сопровождаемые символическим освоением как продуктов собственной творческой деятельности, так и предметов внешнего мира, приводят к становлению самости. Речь идет об объективизации субъекта (объективный субъект), предполагающей наличие и переживание чувства реальности (Винникотт, 2002, с. 145).

При нормальном развитии ребенка освоение им потенциального пространства, первоначально образуемого между ним и матерью, а затем между ним и другими людьми, сопровождается чередой фантазий и игрой воображения, постепенно обнаруживающих органическую и непрерывную связь в цепи восприятия «неосознаваемый в качестве реальности внешний мир, – интроецирование его отдельных объектов и идентификация с ними – игровая деятельность с продуктами воображения и предметами внешнего мира в контексте объединения их между собой и отделения друг от друга – внешний мир, осознаваемый как реальность». В этом случае переход от инфантильности к взрослости характеризуется не только сопряжением воображаемого и символического при освоении существующей и конструировании новой реальности, но и способностью ощущать и понимать различия между внутренней, психической и внешней, физической реальностью.

При возможных нарушениях развития ребенка, обусловленных как отсутствием надлежащей заботы со стороны матери или замещающей ее фигуры, так и чрезмерной опекой с ее стороны, может иметь место такое искажение пространственных идентификаций, в результате которого фантазийные образы остаются без надлежащей символизации или соответствующая символизация воспринимается в качестве угрозы и разрушения, игровая деятельность обедняется или становится рутинной, лишенной творческого начала, а становление самости становится фрагментарным и разделенным на отдельные части, не способные к интеграции в единое целое. В таком случае происходит разрыв между воображаемым и символическим, следствием чего оказывается неспособность к обретению чувства реальности и к проведению различий между внутренним и внешним миром.

Нормальное или нарушенное развитие ребенка сказывается на жизни взрослого человека, предопределяя характер его дальнейшей игровой деятельности.

Я обращаю внимание именно на игровую деятельность, поскольку в принципе вся жизнь человека связана с различного рода играми – сексуальными, семейными, ролевыми профессиональнотрудовыми, экономическими, политическими, социокультурными, художественно-эстетическими, спортивными. Не случайно наряду с различными определениями человека типа homo sapiens (человек разумный), homo politicos (политическое животное), homo economicos (экономическое животное), homo faber (использующее орудия труда) и другими существует и такое определение, как homo ludens (человек играющий), введенное в оборот нидерландским историком и культурологом Й. Хейзингом (Хейзинга, 1977).

Игра всегда что-то означает, хотя и может показаться кому-то на первый взгляд совершенно бессмысленной. Она является определенной формой деятельности, наделенной смыслом и составляющей специфическую реальность. В игровой деятельности человек имеет дело с определенными образами, основанными на преобразовании действительности. Играя, он переходит от одного мира к другому – от вещного мира к миру образов, независимо от того, являются ли эти образы исключительно абстрактными или речевыми, представляющими собой игру слов. И хотя взрослый человек может относиться к своей игре несерьезно или, напротив, придавать ей исключительно важное значение, тем не менее в любом случае за осознанной мотивировкой его игровой деятельности всегда скрывается инфантильное желание выйти за границы принципа реальности с целью получения того наслаждения, которое ребенок мог позволить себе в детстве, руководствуясь принципом удовольствия в процессе пребывания в потенциальной реальности, позволяющей ему свободно творить в своем воображении все что угодно.

По мере развития и совершенствования современных информационно-коммуникационных технологий и взрослые, и дети оказываются вовлеченными в такую игровую деятельность, которая все больше втягивает их в виртуальное пространство, превращающееся в новую реальность и нередко подменяющее собой действительный мир вещей, людей, отношений.

Подобное втягивание людей в виртуальное пространство вызывает у различных специалистов обеспокоенность по поводу ухудшения их физического и психического здоровья. Стали говорить о поколении Net, не представляющем свое дальнейшее существование без Интернета, и увеличении численности кибераддиктов (см.: Бурова, Кибераддикт Человек Играющий). С целью недопущения негативных последствий для физического и психического состояния детей разработана программа КиберМама, предназначенная для родителей и позволяющая планировать, контролировать и ограничивать работу ребенка на домашнем компьютере, а также запрещающая запуск нежелательных игр и блокирующая доступ в Интернет (см.: КиберМама).

Словом, пребывание все большего количества людей в виртуальной реальности заставляет ряд специалистов не только говорить о позитивном вкладе информационно-коммуникационных технологий, преобразующих жизнь людей, но и высказывать озабоченность по поводу их негативного воздействия на человека.

В контексте обсуждаемой проблематики внимание привлекают не вопросы, связанные с выявлением позитивных и негативных аспектов использования современных информационно-коммуникационных технологий в жизни людей, а те изменения, которые касаются, прежде всего, отношений между воображаемым, символическим и реальным в виртуальном пространстве. Во всяком случае мне представляется важным рассмотрение вопросов о том, как и каким образом воображаемое и символическое в виртуальном мире способствует или препятствует тестированию реальности, как и каким образом это сказывается на психическом состоянии человека.

Итак, сегодня с полным на то основанием можно сказать, что игровая деятельность человека, ранее основанная на претворении действительности, получила новое пространственное и временное измерение, в результате чего произошло своеобразное удвоение реальности. Если ранее она разворачивалась в потенциальном пространстве между внутренним, психическим и внешним, физическим миром, то в настоящее время игровая деятельность человека захватывает и то новое пространство, которое, собственно говоря, порождено этой деятельностью.

По сути дела, современные информационно-коммуникационные технологии являются результатом предшествующей игровой деятельности человека, поскольку именно силой его воображения был сотворен новый технический мир. Своей игрой воображения он сконструировал новую реальность, то виртуальное пространство, на освоение которого он тратит время, физические силы, интеллектуальные способности и пребывание в котором доставляет ему удовольствие, причем не меньшее, а подчас даже большее, чем он может получить, находясь в повседневной действительности.

Удвоение реальности приводит к неразрешимому парадоксу. С одной стороны, перед человеком открываются уникальные возможности, связанные с расширением сферы его игровой деятельности, что само по себе является движением вперед по эволюционной лестнице развития. С другой стороны, стремление к получению наибольшего удовольствия от игровой деятельности в широком ее понимании (познавательном, материальном, духовном) приводит к экзистенциальному напряжению и психическому расщеплению, обусловленному проблемой выбора между двумя реальностями.

Неразрешимость данного парадокса не является чем-то из ряда вон выходящим, поскольку в процессе своей жизни человеку приходится сталкиваться постоянно с проблемой выбора, и в этом смысле бытие человека в мире является изначально парадоксальным. Другое дело, что так или иначе решая проблему выбора (даже отказ от выбора является, по сути дела, выбором, только пассивным), человеку приходится чем-то поступаться, а это может привести к таким его переживаниям, которые болезненным образом сказываются на его дальнейшей жизни.

Существенной проблемой является вовсе не то, что удвоение реальности оказалось парадоксальным, а то, что неразрешимость этого парадокса привела человека к еще большему столкновению с самим собой.

Во-первых, получая удовольствие от игровой деятельности, ему волей-неволей приходится сравнивать ее результаты по доступности и интенсивности в той или иной реальности. И это сравнение нередко оказывается не в пользу существующей реальности.

Во-вторых, дух капитализации и потребительства современной цивилизации заставляет человека мыслить и действовать таким образом, что сознательно или бессознательно он усматривает в информационно-коммуникационных технологиях панацею от тех бед, с которыми ему приходится сталкиваться в реальном мире вещей, людей и отношений.

В-третьих, присущее человеку эвристическое влечение, вызывающее у него потребность в совершенствовании своей интеллектуальной деятельности, толкает его к достижению новых технологических решений, все больше перемещающихся из сферы материального мира в область мыследействия, связанного с виртуальной реальностью.

Все это неизбежно приводит к тому, что столкновение с проблемами и конфликтыми ситуациями в рамках существующей действительности соотносится человеком по большей части с перспективными возможностями их решения и устранения благодаря использованию новейших средств информационно-коммуникационных технологий. Поэтому основанный на игре воображения человека прогресс человеческой мысли неуклонно движется в сторону виртуальной реальности, когда его игровая деятельность все больше развертывается в виртуальном пространстве.

Сравнение предшествующей жизни человека (в воображаемом пространстве отзеркаленного Я, переходном пространстве от иллюзорного к реальному миру и окружающей дeйствительности) и его жизнедеятельности в мире информационно-коммуникационных технологий, сопровождающейся открытием нового измерения (виртуального пространства), дает основание говорить о ранее неизвестных процессах, так или иначе оказывающих воздействие на восприятие людей и их психическое функционирование.

Дело в том, что само по себе «четвертое измерение» человеческой жизни значительно расширяет сферу его пространственного бытия. И это является несомненным достижением человеческой мысли, свидетельствующим о величии разума. В то же время сложные взаимоотношения между старыми и новыми пространственными идентификациями порождают ранее отсутствующие возможности, связанные как с преодолением расщепленности Я, так и с порождением иллюзий, навеянных виртуальной реальностью, ставшей для некоторых людей своего рода оазисом, в котором можно скрыться от скверны бытия.

Для тех, кто ощущает себя неуютно в реальном мире, то есть не смог адаптироваться к экономическим, политическим и социокультурным его требованиям или в силу своей уникальности не захотел следовать им и быть среднестатистическим индивидом, утратившим чувство собственного достоинства, виртуальная реальность открывает простор для обретения смысла в информационно-коммуникационной деятельности, а также реализации своих идеалов, способностей, дарований. Увеличение числа интернетопользователей, создающих свои сайты и блоги, а также погружающихся в мир социальных сетей и всевозможных компьютерных игр, несомненно, свидетельствует об активизации ранее подавленного, вытесненного, не задействованного потенциала людей, чьи функции воображаемого, символического и реального находились в разных плоскостях и не способствовали наведению мостов между внутренним и внешним мирами.

С появлением виртуальной реальности закомплексованные, робкие, застенчивые, нерешительные, не выдержавшие испытания в соревновательной гонке за материальными ценностями или престижными призами, – все эти и многие другие люди обрели как бы второе дыхание, позволившее им в какой-то степени самореализоваться. Если раньше их идентификация с отзеркаленным Я нередко ограничивалась лишь пребыванием в фантазийном мире воображаемого, сдерживаемого рамками собственной психики и незначительного круга ближайших родственников, то такие сайты как «Одноклассники», «Вконтакте» или «Facebook» позволили им выйти из скорлупы своего Я и, используя символическую функцию, пробиться к внешнему миру широкого круга людей.

Более того, пересечение воображаемого и символического в виртуальной реальности стало для значительной части людей своеобразной психотерапией, помогающей им не только обрести контакт с новыми персонажами, пережившими аналогичную драму одиночества и отчуждения от других, от самих себя и мира в целом, но и почувствовать себя востребованными фигурантами в процессе виртуального общения с себе подобными, а также деятельными субъектами, способными на критические высказывания в адрес вышестоящих чиновников и первых лиц государства.

Обмен репликами между пользователями Интернета, нелицеприятно, а подчас и нецензурно выражающими свое отношение к государственным и политическим лидерам повышает их самооценку, вызывает чувство гордости, приносит удовлетворение. Если учесть возможность анонимного пребывания в виртуальном пространстве, придающего смелость и решительность в языковой и речевой реализации протестных требований, агрессивных влечений и деструктивных наклонностей, то становится очевидным терапевтический эффект, который достигается в рамках виртуальной реальности.

Во всяком случае виртуальное пространство порождает возможности для осуществления массовой терапии, современные средства информационно-коммуникационных технологий могут выступать в качестве инструментов психотерапевтического воздействия на людей, а Интернет становится такой экспериментальной площадкой, на которой разворачивается игра между воображаемым и символическим безотносительно того, насколько это имеет отношение к реальности как таковой.

Мне уже приходилось обращать внимание на новый феномен, который я назвал интернетотерапией (Лейбин, 2010). В обсуждаемом контексте имеет смысл лишь подчеркнуть, что интернетотерапия представляет собой такой вид самолечения, когда неудовлетворенный существующим порядком вещей и отношений человек, страдающий от несовместимости своего внутреннего мира с окружающей его действительностью, но в силу различного рода причин (финансовых, организационных, обусловленных страхом прослыть психически больным) не обращающийся к психотерапевту, находит такой выход из тупиковой ситуации, который связан с возможностью путешествия по Интернету и длительного пребывания в виртуальном пространстве.

Но что происходит при интернетотерапии и каким образом человек достигает того терапевтического эффекта, на который он рассчитывает?

Прежде всего следует отдать должное тому, что как один из способов самолечения интернетотерапия действительно способствует улучшению психического состояния человека, находящего в виртуальной реальности прибежище от конфликтов, рызыгрывающихся в глубинах его психики. Раскрепощенное, не основанное на вытеснении бессознательных желаний, виртуальное общение с себе подобными помогает ему снять излишнее напряжение и разрешить часть проблем, с которыми ему приходится сталкиваться в повседневной жизни. Однако виртуальное пространство способствует решению одних конфликтов и в то же время является питательной повой для порождения других.

В самом деле, воспринимаемая человеком виртуальная реальность в качестве той реальности, которая обеспечивает ему более приемлемое существование по сравнению с первичной реальностью внешнего мира, оказывается не более чем иллюзией, порожденной желанием не столько разобраться в самом себе и понять причины своего выпадения из установленного мира вещей и отношений, сколько найти легкий путь ухода от скверны бытия путем установления бесконечного множества контактов с новыми персонажами на подмостках вымышленной сцены.

Эта сцена создана игрой воображения других людей в ответ на собственную потребность человека вырваться из оков персонального фантазийного мира и перейти на символический уровень взаимодействия с себе подобными. Однако, если ранее возникшее в результате фантазийной деятельности человека потенциальное пространство предполагало его освоение с целью прорыва к существующей реальности, то в условиях использования современных информационно-коммуникационных технологий он стремится перескочить из этого пространства в виртуальное, минуя все перипетии, обусловленные его пребыванием в мире реальных вещей, людей и отношений. Поэтому, оказавшись в новом виртуальном пространстве, человек становится пленником двойного воображаемого кульбита, поскольку принимает за действительную реальность то, что сконструировано фантазийной деятельностью людей, так же как и он сам, недовольных окружающим миром.

Сферы воображаемого, символического и реального получили лишь видимость объединения в некое единого целое, достигаемое в процессе взаимного переплетения, дополнения и слияния, столь необходимых для установления сходств и различий между внутренним, психическим и внешним, физическим миром вещей, людей и отношений. Игра воображения и символическое воплощение ее в жизнь перенеслись в виртуальное пространство без соотнесения их с реальным миром, в результате чего виртуальный мир стал восприниматься частью людей в качестве истинного и жизненно необходимого.

Фактически для этих людей виртуальное пространство оказалось не чем иным, как самой настоящей реальностью. Той реальностью, которая все больше вытесняет и подменяет собой действительный мир вещей, людей и отношений, служивший целью постижения человеком самого себя, когда опосредованная символическим освоением фантазийных образов человеческая деятельность прокладывала себе путь к открытию и постижению реальности как таковой.

Когда мы говорим, что глаза – это зеркало души, то мы на символическом уровне выражаем тот реальный факт, в соответствии с которым по глазам человека можно узнать о его внутреннем мире, сиюминутном настроении, психическом состоянии. Но в глазах человека отражается также образ того другого, кто находится рядом с ним. Во всяком случае этот другой пытается найти свое собственное отражение в глазах (в более широком плане в лице) человека, с которым он общается. Возможность увидеть себя через призму другого способствует организации собственной жизни и выстраиванию отношений с окружающим миром.

Предшествующие стадии зеркала взаимоотношения младенца с матерью развиваются таким образом, что, глядя на свою мать, в частности, при кормлении грудью или из бутылочки, ребенок имеет возможность заглядывать ей в лицо. Его дальнейшее поведение может зависеть от того, какое отражению он находит в лице матери. Это лицо, включая глаза, мимику, улыбку, озабоченность, является для него своего рода зеркалом, позволяющим ему схватывать в потенциальном пространстве между ним и матерью некий прообраз самого себя, преломленный через призму первичных фантазмов, навеянных добрым, нейтральным, озабоченным или злым выражением лица матери.

Позднее, на стадии зеркала у ребенка происходит пространственная идентификация отраженного зеркального образа другого со становлением собственного Я, когда результативность попыток целостного постижения окружающего мира и его восприятия, способствующего формированию психической реальности, не в последнюю очередь зависит от возможности установления ребенком адекватных связей между воображаемым и символическим.

Современные информационно-коммуникационные технологии вносят свои коррективы в установление отношений между воображаемым, символическим и реальным. И хотя на первый взгляд представляется, что с формальной точки зрения в организации этих отношений нет каких-либо принципиальных различий, поскольку виртуальное пространство интернетопользователя напоминает потенциальное пространство между ребенком и матерью (на символическом уровне это находит свое отражение, в частности, в наименовании такой важной части персонального компьютера, как материнская плата), тем не менее в содержательном плане имеются существенные расхождения.

Находясь в виртуальном пространстве, скажем, в портале для общения типа «фэйсбук», человек имеет возможность устанавливать связи со многими персонажами, именуемыми им друзьями. У некоторых интернетопользователей список таких друзей исчисляется сотнями. Однако большая часть подобных персонажей, будучи в принципе реальными людьми, являются лишь воображаемыми друзьями, с которыми осуществляется визуальное и символическое общение и с которыми, возможно, интернетопользователь никогда не встретится в реальной жизни.

У человека в принципе не может быть много друзей, поскольку реальная жизнь такова, что подчас даже ближайший друг в тех или иных обстоятельствах оказывается в лучшем случае не столь сострадательным, отзывчивым, как этого хотелось бы и на что рассчитывал в своем воображении, а в худшем – предателем и даже врагом. Поэтому круг истинных друзей в реальном мире вещей, людей и отношений весьма ограничен, хотя в зависимости от степени самодостаточности человека он может варьировать в численном отношении.

Другое дело виртуальный мир, где названные друзьями персонажи предстают, как правило, в идеализированном или нейтральном виде, являясь, по сути дела, той аудиторией, которая необходима интернетопользователю главным, а подчас и единственным образом для удовлетворения его нарциссических запросов путем самовыражения и получения благоприятного отклика на свою деятельность. Не случайно в «фэйсбуке» предусмотрена такая опция, благодаря которой друзья по виртуальному общению имеют возможность получить запрограммированный и желательный для каждого из них ответ «мне нравится».

Экран персонального компьютера оказывается тем зеркалом, посредством которого общающийся с многочисленными друзьями в виртуальном пространстве человек находит в визуальных образах и посылаемой информации о себе любимом отражение собственных желаний, в силу тех или иных причин не получивших удовлетворения в реальном мире.

Но если ранее его отзеркаленные первичные инфантильные образы сопровождались такой фантазийной деятельностью, благодаря которой игрой воображения создавался психический мир Я, характеризующийся иллюзорностью и расколотостью между внутренним и внешним, то в виртуальном пространстве благодаря техническим возможностям общения с многочисленными друзьями человек утрачивает ощущение отделенности от окружающего мира. Напротив, иллюзорность и расщепленность собственного внутреннего мира как бы исчезают по мере того, как пребывание в виртуальном пространстве становится повседневной и безотлагательной потребностью.

Однако подобное ощущение в действительности оказывается своего рода миражом, возникающим на стыке воображаемого и символического. Тем миражом, который сродни возникновению иллюзии у испытывающего жажду человека, увидевшего в пустыне оазис с живительной водой.

Это не означает, что наложение возникающих в виртуальном пространстве иллюзий на иллюзии, порожденные игрой воображения человека в потенциальном пространстве инфантильно отзеркаленных образов, с неизбежностью приводит к тому, что любой интернетопользователь выпадает из реального мира.

Разумеется, самодостаточный, критически мыслящий и тестирующий реальность человек пользуется Интернетом для того, чтобы почерпнуть необходимую для его профессиональной или любительской деятельности информацию, оперативно включиться в коммуникационные процессы, получить наслаждение путем просмотра видеофильмов, слушания классической или эстрадной музыки, совершенствования навыков в интеллектуальных играх. Для такого человека Интернет – это, прежде всего, необходимое техническое, инструментальное, информационно-коммуникационное средство, способствующее организации его жизненного пространства в современном мире. И поэтому виртуальное пространство является для него не более чем дополнительной сферой деятельности, в рамках которой он использует свой творческий потенциал для того, чтобы, обладая необходимыми знаниями, освободиться от всевозможных иллюзий, как личностных, политических, экономических, социокультурных, так и технически обусловленных.

Другое дело зависимый, безвольный и не тестирующий реальность человек, воспринимающий Интернет в качестве спасительного средства, обеспечивающего ему бегство от реальности. Для него Интернет – техническое воплощение материнской фигуры, позволяющей сохранять инфантилизм и поддерживающей иллюзию такой игровой деятельности, в рамках которой имеет место имитационная включенность в то, что представляется самой жизнью. В этом отношении виртуальное пространство приобретает для такого человека особое значение, становится для него источником воплощения надежд и чаяний, питательной почвой для реализации ранее подавленных желаний.

Критически мыслящий человек использует Интернет и свое пребывание в виртуальном пространстве с целью получения дополнительного ресурса, способствующего сопряжению воображаемого и символического при освоении и реконструкции реального. Зависимый и не тестирующий реальность человек вновь, как и в детстве, попадается на обманку пространственных идентификаций и принимает виртуальный мир за подлинную реальность, в которой, как ему представляется, он сможет обрести то, что оказалось не под силу заполучить в чуждом для него мире вещей, людей и отношений.

Для первого типа человека пребывание в виртуальной реальности не превращается в пожизненное затворничество, поскольку возвращение из этой реальности в действительный мир вещей, людей и отношений не является для него проблематичным. Он без особого труда может осуществлять переход туда и обратно, сохраняет потребность в реальном, а не иллюзорном приобщении к жизни и воспринимает виртуальное пространство как новую перспективу наведения мостов между внутренним и внешним мирами при сохранении своей уникальности.

Для второго типа человека виртуальная реальность становится своего рода панацеей. Возвращение в чуждый ему мир вещей, людей и отношений настолько затруднителен, что он начинает испытывать такое беспокойство, которое порождает еще большую отчужденность от этого мира. Если бы у него была возможность навсегда остаться в виртуальном мире и никогда не возвращаться в тот мир, рождение и предшествующая жизнь в котором не доставили ему никакой радости, то он, не задумываясь, переселился бы в него навсегда. Прельщенный игрой воображения и готовый предаваться новым иллюзиям, он предпочел бы пожизненное затворничество в виртуальном мире, тем более что в его собственном восприятии виртуальная реальность ощущается не как затворничество, а напротив, как выход из прежнего узкого мира своего Я в сферу неограниченных возможностей общения с себе подобными, где без особого труда можно удовлетворить свой невостребованный нарциссизм.

Стало быть, в одном случае воображаемое и символическое пересекаются и взаимодействуют друг с другом так, что, благодаря психической переработке этого сплава, человек оказывается способным к постижению реального мира и установлению с ним нормальных отношений, помогающих реализации его творческих дарований. В другом же случае воображаемое и символическое, если и пересекаются, то их взаимодействие друг с другом не способствует психической переработке, открывающей доступ человека к реальному миру. Напротив, воображаемое и символическое порождают такие иллюзии, под воздействием которых психически действенным для человека становится не подлинный мир вещей, людей и отношений, а виртуальный мир с его запрограммированной установкой «мне нравится», скрывающей иллюзорный характер человеческих отношений.

Для второго типа людей экран персонального компьютера является не только зеркалом, отражающим их собственные ранее нереализованные желания, но и, по сути дела, символическим отражением бессознательного образа материнской груди, взаимодействие с которым становится главным смыслом их существования. Из Интерента они получают не просто информацию, а то необходимое им питание, подобно грудному молоку, без которого они не в состоянии дальше жить.

Второй тип людей – это вечные сосунки, нашедшие в современных информационно-коммуникативных технологиях замену материнской груди, игравшей в их инфантильной жизни определяющую роль, отлучение от которой в их восприятии оказалось сродни психической катастрофе, когда внешний мир как бы отвернулся от них. В процессе своего развития они так и не смогли преодолеть последствия этой катастрофы и оказались обреченными на вечный поиск заместителя материнской груди, будь то алкоголь, наркотики или азартные игры, дающие им эрзац-удовлетворение. Сегодня виртуальная реальность предоставляет им возможность приобщения к новому источнику подпитки в виде экрана персонального компьютера и Интернета.

И действительно, люди подобного типа готовы дни и ночи напролет скачивать из Интернета всевозможные продукты информационного питания – музыкальные композиции модных групп, кинофильмы с участием известных порнозвезд, размещенные на многочисленных порносайтах наиболее откровенные и возбуждающие фотосюжеты. Обратившись к заместителю материнской груди, при желании некоторые из них могут зайти на любой порносайт с целью получения наслаждения от образа соответствующего их пристрастиям размера груди, причем для этого не нужно прикладывать каких-либо особых усилий.

Словом, Интернет открывает легкий путь к тому информационному питанию, которое доставляет для некоторых людей не меньшее удовольствие, чем материнское молоко для младенца. Легкость и доступность в обретении такой подпитки приводит к тому, что вечный сосунок отворачивается от реального мира, в котором нужно трудиться, так как даже младенцу приходится прикладывать значительные усилия, чтобы, прильнув к материнской груди, насытиться ее содержимым. Он готов проводить все свое время в виртуальной реальности и не возвращаться в реальный мир вещей, людей и отношений.

Другое дело, что одним информационным питанием сыт не будешь, и организм требует возврата в реальный мир для того, чтобы человек смог удовлетворить свои элементарные, необходимые для продолжения существования потребности. Вот тут-то и приходится ему вновь сталкиваться с рассогласованием между воображаемым, символическим и реальным, в результате чего надломленная психика не выдерживает стрессовых ситуаций, и, по мере удовлетворения элементарных потребностей, человек снова устремляется в виртуальное пространство. Замена одной реальности другой, точнее, бегство из реального мира в виртуальный мир, становится для подобного типа людей не просто необходимой для них отдушиной, а, по существу, образом жизни.

В отношениях между воображаемым, символическим и реальным все зависит от положения человека, определяемого местом, занимаемым им при установлении связей между внутренним миром и окружающей его действительностью. В этом смысле виртуальная реальность оказывается таким переходным пространством, освоение которого с помощью современных информационнокоммуникационных технологий позволяет или при сопряжении воображаемого и символического выйти на уровень установления реальных отношений в действительном мире вещей и людей, или еще глубже погрузиться в фантазийный мир воображаемого, который настолько захватывает человека, что его символическая деятельность в этом мире не способствует прорыву к существующей действительности.

Первая тенденция характерна для людей с устойчивой психикой, сумевших в процессе своего развития посредством символического осуществить переход от воображаемого к реальному. Вторая – для тех, чье инфантильное развитие, встретившее на своем пути препятствие в лице чуждого для них окружения и породившее чувства беспокойства, страха и тревоги, все время возвращает их к фантазийному миру воображаемого, образы которого в процессе символического освоения жизненного пространства приводят не столько к реальности, сколько к ее иллюзорному восприятию.

Исходя из того, что современные информационно-коммуникационные технологии все в больших масштабах приобщают людей к виртуальной реальности, и учитывая то, что многие из них затрачивают все большее количество времени на пребывание в ней, приходится констатировать факт смещения установок человека с бытия в реальном мире на нахождение его в новом виртуальном пространстве. А если принять во внимание количественное увеличение во всем мире психически нестабильных и страдающих психическими расстройствами больных, то можно, видимо, предвидеть, какие масштабы в ближайшем будущем обретет бегство людей из реального мира в виртуальное пространство с его фантазийными образами, картинами, сюжетами. Это, в свою очередь, вызывает потребность в осуществлении дальнейших исследований природы и последствий нахождения людей в виртуальном мире, включая исследование новых аспектов взаимоотношения между воображаемым, символическим и реальным.

Литература

Бурова В. А. Кибераддикт Человек Играющий? URL: http://www.hr-portal/ru/article/kiberaddikt-chelovek-igrayushchii (дата обращения: 22.02.2012).

Винникотт Д. Игра и реальность. М., 2002.

КиберМама. URL: http://www.softportal.com/software-7883-iberama. html (дата обращения: 22.02.2012).

Кляйн М. Любовь, вина и репарация // Кляйн М. Психоаналитические труды. Т. II. Ижевск, 2007.

Лакан Ж. Стадия зеркала и ее роль в формировании функции Я в том виде, в каком она предстает нам в психоаналитическом опыте // Лакан Ж. Семинары. Кн. 2. М., 1999.

Лейбин В. М. Виртуальное пространство и интернетотерапия // Информатика сообществ: системный анализ и инструменты. М., 2010.

Ранк О. Травма рождения. М., 2004.

Фрейд З. Художник и фантазирование // Фрейд З. Художник и фантазирование. М., 1995.

Хейзинга Й. Homo Ludens. Статьи по истории культуры. М., 1977.

2010

Данный текст является ознакомительным фрагментом.