Преодоление препятствий

Преодоление препятствий

Когда мы говорили об индивидуальных отношениях с самим собой, мы видели, что на определенном этапе развития личности у человека возникает глубокая, искренняя потребность быть в индивидуальных отношениях с другим человеком. Нас мучает одиночество, но после того как мы ощутили собственную сущность, оно перестало быть агрессивным, оно стало принимающим (тогда как раньше оно было отвергающим, чем всегда себя же и усиливало). Формально, на уровне сознательных установок, мы почти всегда ощущаем это желание найти близость и понимание, но на определенных этапах это невозможно. Мы отвергаем от себя всякого, и сами потом удивляемся, почему у нас «не складываются отношения». К индивидуальным отношениям с другим человеком нужно быть готовым не только сознательно, но и структурно, организацией своей собственной личности – преодолеть барьер формальности в отношениях и предоставить рождающимся отношениям с другим собственную сущность.

Для того, чтобы войти в реальность индивидуальных отношений с другим, мы должны перешагнуть через свое ролевое поведение, однако, этот шаг непрост, потому что фактически противоречит нашему личностному устройству. Быть с другим и не быть при этом в какой-то роли – в этом есть что-то странное и даже противоестественное. Двигаться по жизни, не ощущая сцены, – возможно ли это? «Весь мир – театр, в нем женщины, мужчины – все актеры, и каждый здесь свою играет роль» – один из самых «ходовых» афоризмов шекспировского наследия. Вот почему для того, чтобы войти в реальность индивидуальных отношений, мы должны открыться другому человеку всем своим существом, справившись со страхом осуждения, осуждения за то, что мы такие, какие мы есть. Впрочем, мы же первые и готовы осудить себя за это, что уж говорить о других?

Учитывая эти сложности, понятно, что движение к индивидуальным отношениям всегда идет поэтапно. Нам предстоит пробираться сквозь толстую завесу своих собственных отождествлений и тех естественных препятствий, которые выставляет перед нами тот, с кем мы сближаемся. Сходя на нет в одном месте, они вырастают в другом, и только ощущение своей собственной индивидуальности, которая, движимая потребностью реализоваться, помогает нам преодолевать эти препятствия. В преддверии реальности индивидуальных отношений человек испытывает страх, нерешительность, неловкость, его одолевают сомнения. С одной стороны, это страх неизвестности, с другой – страх нарушения формальной целостности, ведь индивидуальные отношения требуют от человека изменить себя, разрушить то здание личности, мировоззрения, которым мы, в каком-то смысле, сами для себя являемся.

Тревога усиливается от непонятности, необъяснимости поведения человека, который предлагает тебе индивидуальные отношения. Согласитесь, трудно найти логическое объяснение хорошему к себе отношению, особенно если мы не чувствуем себя заслужившими такого отношения. Так что, если кто-то хорошо к нам расположен «просто так», то это, с большой долей вероятности, «не просто так». Если же к нам положительно расположен терапевт, то есть другое удобное объяснение: «у него работа такая» и так далее. В жизни, как известно, всегда есть место интерпретации… В любом случае, возникает своеобразная неловкость. Движимый страхом перед индивидуальными отношениями человек способен на странные и подчас даже экстравагантные поступки – он то начинает играться, дурачиться, а то и вовсе пытается как-то задеть, уязвить другого человека, создать ему какую-то проблему. Он словно бы проверяет тебя – действительно ли ты «такой хороший», каким «пытаешься казаться»? Разумеется, для психотерапевта такое – провоцирующее – поведение человека не будет удивительным, и он найдет способ справиться с возникшим сопротивлением. Если же эта сложная коллизия чувств разворачивается в отношениях между двумя людьми, не отягощенными специальными знаниями и не понимающими природы этого странного напряжения между ними, то подобные защитные реакции могут оказаться разрушительными для зарождающихся отношений.

Впрочем, главной преградой для достижения индивидуальных отношений является и продолжает оставаться содержательность. Мы боимся собственной открытости, боимся сами себя, когда хотим довериться, боимся того, что хотим доверять. В этом страхе мы цепляемся за содержательность. Страх же всегда с легкостью находит новые поводы для тревоги, создает катастрофические прогнозы будущего, подыскивает обоснование для любой панической идеи.

Впрочем, если возникающие индивидуальные отношения не были просто транзиторными, то чувство уверенности, подлинное ощущение доверия появляется. Вероятно, это связано с ощущением некого восстановления собственной утраченной целостности. Подлинное неодиночество – это состояние, которое трудно подделать. Если же описывать ситуацию феноменологически, то следует сказать, что между двумя рождается что-то неразделимо «общее» – само это пространство индивидуальных отношений, – к чему оба испытывают принадлежность. Кроме прочего, это «общее» приносит им ощущение радости, дает чувство защищенности, поддержки, понятости, принятости.

«Встреча двух пар глаз, – пишет С.Л. Франк, – скрещение двух взоров – то, с чего начинается всякая любовь и дружба, но и всякая вражда, всякое вообще, хотя бы самое беглое и поверхностное “общение”, – это самое обычное, повседневное явление есть, однако, для того, кто хоть раз над ним задумался, вместе с тем одно из самых таинственных явлений человеческой жизни – вернее, наиболее конкретное обнаружение вечной тайны, образующей самое существо человеческой жизни. В этом явлении совершается подлинное чудо: чудо трансцендирования непосредственного самобытия за пределы себя самого, взаимного самораскрытия друг для друга двух – в иных отношениях замкнутых в себе и только для самих себя сущих – носителей бытия. И это есть еще иное чудо: через откровение “ты” и соотносительное ему самораскрытие меня непосредственное самобытие в этом трансцендировании как бы встречает и узнаёт свое собственное существо – в известном смысле себя самого – за пределами себя самого – именно в “другом” – в динамически-живой реальности непосредственного самобытия, которое идет, однако, в противоположном обычному направлении – в направлении извне во-внутрь». «Динамическое исхождение из себя самого, – продолжает С.Л. Франк чуть дальше, – здесь совпадает с опытом вхождения извне в меня чего-то мне подобного, мне однородного – чего-то или, точнее, кого-то, сущностно со мной связанного на тот лад, что он есть нечто я-подобное за пределами меня, и в этом смысле могущее быть названным – на неадекватном конкретному соотношению отвлеченном языке – противоестественным именем “другого” или “второго” “я”»⁷⁷.

Двое, встретившиеся в индивидуальных отношениях, постепенно избавляются от содержательности, которая, впрочем, не забывает напоминать о себе. Мы слишком привыкли к содержательному поведению, вести себя «как-то», с какой-то целью, с умыслом. Поэтому, если мы преодолеваем содержание, то неизменной возникает вопрос – «что делать?» И хотя здесь нет общих рецептов, необходимо помнить о том, что человек – это процесс, а поэтому необходимо ощущать движение, быть в движении, создавать движение. Кроме того, увеличение количества людей, с которыми мы состоим в индивидуальных отношениях, приводит к более серьезным внутренним изменениям. Индивидуальные отношения с другими людьми, за счет специфичности этих отношений для нашей сущности (в отличие, например, от индивидуальных отношений с миром), способствуют проявлению возможностей, заложенных в нашей индивидуальности. И чем больше таких отношений, тем большее число наших возможностей реализуется. Как пишет С.Л. Франк: «Завершенная актуализация непосредственного самобытия, именно его раскрытие или развитие в “я”, совершается лишь в его отношении к таинственно-загадочному, в известном смысле чудесному моменту “ты”»⁷⁸.