Характер

Характер

Кант в своей «Антропологии» определяет характер человека следующим образом: «Характером обозначается то качество воли, по которому человек обязуется держаться определенных практических принципов (оснований), предписываемых ему ненарушимо его собственным разумом». Будут ли эти основания справедливы, истинны или ложны, это в общем смысле не имеет отношения к определению характера. Кант говорит, что люди, действующие по твердо установленным основаниям, настолько редко встречаются, что составляют всегда нечто ценное и достойное удивления. Характером проявляется не то, что дано человеку природой, а то, что он сам из себя сделал, так как влияние его природы выражается пассивно его темпераментом. Все хорошие и полезные качества человека имеют, как полагает Кант, свою внешнюю цену, характер же составляет внутреннее достоинство человека, стоящее выше всякой цены.

Всякое повторение, или имитация, даже нравственных качеств исключает характер, ибо последний состоит, как полагает Кант, в оригинальности мышления и зависит от внутренних качеств человека. Мягкость, или так называемая доброта (природная слабость) темперамента без характера, хуже расположения к резкости (быстрое и сильное проявление темперамента) и даже злости, так как при развитии характера последнее предрасположение темперамента может быть сглажено. Косность и неподвижность в предпринятом решении составляют очень выгодное предрасположение к развитию характера со стороны темперамента, но не будут еще проявлениями характера лица, потому что для последнего необходимы принципы, выработанные разумом и имеющие нравственно-практические основания. Поэтому Кант не допускает, чтобы злобность была проявлением характера, так как человек никогда не одобряет в себе злое, и поэтому, говорит он, не может быть злобы по принципу, но только вследствие отступления от последнего, как бессознательное проявление темперамента. Здесь Кант смешивает явление темперамента с типом; первому может принадлежать только резкость (быстрота и сила) действия, а проявление злобы или злостности будет уже явление типичное, которое, без сомнения, может только задерживаться характером. Действительно, нельзя допустить злостности по принципу, выработанному разумом. При злобе всегда будут участвовать чувствования, которые возбуждаются известными условиями и степень быстроты и силы проявления которых будет зависев только от темперамента.

Основания, которыми обусловливается характер, Кант определяет только отрицательным путем; он приводит следующие положения:

1. Не говорить умышленно неправду; вообще выражаться осторожно, чтобы не приходилось потом со срамом сознаваться в своих несообразных действиях.

2. Не лицемерить: казаться наружно в хороших отношениях и действовать враждебно за спиной.

3. Не изменять данному обещанию, а также уважать бывшую дружбу и не злоупотреблять впоследствии бывшей доверенностью и искренностью другого лица.

4. Избегать близкого обхождения с лицами злонамеренными и ограничиваться разве только одним деловым к ним отношением.

5. Не стесняться поверхностными и злостными суждениями других людей, ибо противоположное действие указывало бы на слабость; точно так же следует умерять свой страх погрешности против моды, отличающейся большой легкостью и изменчивостью, и ни в каком случае не распространять ее влияния на нравственность.

Единственным доказательством сознания человеком своего характера, говорит Кант, может служить правдивость в своем самосознании и в своих отношениях к другим, принятая им в основание всех его размышлений и действий.

Гербарт в своих педагогических сочинениях говорит, что характером называется способ решимости человека, т. е. то, что человек хочет, в сравнении с тем, чего он не хочет. Гербарт обращает уже внимание и на то, что от волевых отправлений, связанных с характером, необходимо отличать желания и хотения, не имеющие ничего общего с характером. Чтобы узнать человека, говорит Гербарт, за ним наблюдают и стараются остановиться на нем как на объекте. То же самое замечается и у отдельного человека: чтобы он понимал других, он должен быть в состоянии понимать себя, т. е. должен быть в состоянии следить за собой как за объектом. Поэтому Гербарт различает объективную и субъективную части характера .человека. Человек наблюдает за .собой, направляет свои действия, выясняет их себе, удовлетворяется ими или нет, относится, следовательно, объективно к различным- проявлениям сознательной своей деятельности. При воспитании, полагает Гербарт, возможно влиять только на объективную часть характера, потому что человек с большим трудом вырабатывает свои основания после того, как у него уже установились известные наклонности и стремления.

Бенеке говорит, что в строгом смысле никакое ощущение и душевное волнение ребенка не остается без влияния на развитие его характера и что этот последний слагается из всех тех временных впечатлений, которым не привыкли придавать какое-либо значение. Педагогика, по его мнению, подвергается таким же переворотам, как химия, в которой в свое время оставляли без внимания все летучее и газообразное. Точно так же впоследствии научатся признавать и при воспитании незначительные, по-видимому, преходящие, а потому малозначащие влияния за истинный зачаток и основание (субстрат) для развития характера.

В древности уже хорошо подметили условия, имеющие влияние на развитие характера человека. Тогда уже было хорошо известно, какое значение имеет на развитие характера умение воздерживаться от удовлетворения различных своих потребностей, связанных с ощущениями и чувствованиями. При воспитании требовалось стойко переносить голод, жажду, жар, холод и различные лишения. В древней Персии признавали обильные выделения тела за признак праздной и бездеятельной жизни. Там считалось в высшей степени неприличным . не только сморкаться или плевать в обществе, но также иметь большой живот или удаляться из общества для удовлетворения какой-либо растительной потребности. Известно суровое воспитание спартанцев, направленное главным образом на развитие характера молодого человека. Так называемый спартанский суп должен был содержать возможно больше питательных веществ, чтобы небольшим количеством его только восстановить трату организма, но не содействовать развитию в нем чувственных проявлений, в особенности чувства насыщения. Во всех мерах, принимаемых для содействия развитию характера, руководствовались всегда отношением волевых отправлений к ощущениям и чувствованиям; эти отношения признавались всегда за самые существенные моменты для развития характера лица.

Характером можно назвать проявление воли человека, основанное на истинах, выясненных и твердо установленных разумом. С точки зрения нормальных проявлений человека другого определения нормального характера дать нельзя. Во всех враждебных, злостных или внешне- эстетических проявлениях всегда можно заметить влияние чувствований, препятствующее чистому проявлению волевых отправлений под влиянием разума. Точно так же действия с честолюбивой или вообще личной, эгоистической целью или даже для соблюдения материальных выгод известной среды или общества связаны с чувствованиями — все это не допускает проявления того, что у нормального человека можно назвать характером. Это будет стремление, желание или хотение, но не волевое проявление, как это выяснится на основании следующих научных данных.

Изучая организм человека, обыкновенно разделяют его на отдельные системы, состоящие из однородных органов; эти последние состоят из известных тканей, которые в свою очередь составляются из определенных частиц, или элементов. Каждая частица, отдельно взятая, в состоянии при известных условиях продолжать свою жизнедеятельность. Жизнедеятельность в каждом элементе выражается основными качествами, а именно явлениями питания, движения и чувствительности; только при сосуществовании этих явлений проявляется жизнь, ни одно из этих явлений не может обнаружиться без остальных; они все связаны между собой по силе и быстроте своего проявления. Процесс питания состоит главным образом в усвоении (ассимиляции) вводимого питательного вещества, причем освобождаются живые силы, которые содействуют поддержанию элемента в известном напряжении и делают его способным как воспринимать внешние раздражения, т. е. содействуют проявлению чувствительности4, так и обнаруживать движением происходящую в нем деятельность. Всякое возбуждение, или раздражение, ткани усиливает и ускоряет ее деятельность, которая, суммируясь из отдельных моментов, передается по нервным проводникам и вызывает таким образом рефлекторную деятельность (мышечную или железистую) либо доходит до сознательных центров и здесь проявляется в виде ощущения. Возбуждения, передаваемые центрам, имеющим отношение к сердцу и сосудистой системе, передаются сознательным центрам в виде чувствований и душевных волнений. Во всех этих случаях главным возбудителем являются тепловые силы, связанные с усилением деятельности тех органов, где раздражение действовало. Сила и быстрота деятельности в отдельных элементах, отдельных частях всего организма совместно с индивидуальными особенностями в строении сосудистой системы обусловливают, как сказано выше, темперамент. Всякие проявления, зависящие исключительно от темперамента, будут выражаться в виде растительных или животных проявлений; они обнаруживаются в виде глухих, или так называемых инстинктивных, стремлений. Несколько задержанные или направленные опытом или рассудком, они проявляются в виде хотений или желаний, но это все же исключительно животные отправления. При нормальных условиях они не должны господствовать над человеком, а должны служить возбудителями деятельности разума и вызывать на основании этой деятельности волевые отправления; эти последние будут уже явления, не наблюдаемые у животных, а потому собственно принадлежащие к чисто человеческим отправлениям. Волевые проявления человека, направляемые истиной при всех его действиях и отношениях, всегда высоко ценились людьми. Кант говорит: «Воспитание, пример и поучение не могут постепенно возбудить стойкость и постоянство оснований, необходимых для проявления характера; эти последние вырабатываются редко раньше тридцатилетнего возраста и обыкновенно являются вследствие какого-то вдруг прорывающегося взрыва, когда человек, так сказать, пресытился постоянно изменчивым состоянием своего инстинкта». Утверждается же характер, по его мнению, редко раньше сорокалетнего возраста. С этим нельзя вполне согласиться. У ребенка, конечно, не может быть проявления характера; для этого необходимо развитие его самосознания, без чего и характер немыслим. Ребенок еще не отделяет себя от своего тела, по его понятию: «Я семь тело». Необходимо, чтобы человек привык к отвлеченному мышлению, чтобы он понял изречение Сократа: «Мое тело — только мое, но не я сам», чтобы это «я» приучилось управлять своим телом. Можно, понятно, и весь свой век прожить без того, чтобы дойти до такого отвлеченного мышления и самосознания; но чем раньше человек приучается к рассуждению, к выяснению себе правды и к соответственным действиям, тем скорее он может и без резких взрывов научиться направлять свои волевые отправления соответственно установленным им основаниям или принципам.

Все сказанное относится к проявлению характера в истинном, идеальном его виде в нормальном организме. На практике же встречаются люди, которым приписывают обладание характером, но которые его развивали только под влиянием одних внешних условий. Собственно говоря, волевым проявлением может быть только действие по внутреннему, собственному начинанию человека, т. е. действие не по знаниям, удержанным памятью, а на основании усвоенных понятий и идей. Нельзя говорить о проявлении воли, если стойко и последовательно исполняется внешним способом привитое действие; это будет уже исполнение чужой воли или действие для удовлетворения своих чувствований, стало быть, с эгоистической целью, а такие действия могут быть проявлением разве только внешнего, или физического, характера. Условием для развития такого явления будет какой-либо извне действующий угнетающий момент и физический труд, производимый не по слову, а по показанным приемам, а также какое-либо сильно развитое чувствование. Так называемое спартанское воспитание, военная дисциплина, физические меры и, наконец, даже психические или нравственные меры могут являться тормозом инстинктивных стремлений темперамента и приучить человека строго и даже последовательно исполнять известные действия. Во всех этих случаях не только нет личной (самостоятельной) инициативы, т. е. воли лица, а напротив того, она подавлена, и есть только исполнительность чужой воли. Воля есть активное субъективное проявление, или проявление данного лица; будет логической ошибкой, если допустить пассивную волю. В последнем случае можно говорить только о «хотении» и «желании» как о выражении потребностей, связанных с удовлетворением чувственных отправлений лица, быстрота и сила проявления которых будет зависеть от его темперамента.

Различие между истинным характером, обусловленным волей, и физическим, или внешним, характером огромное: в первом главным моментом проявления будут выработанные самим человеком условия, а именно его нравственные качества, во втором же — внешние условия,: или сильно развитые чувствования, при устранении или неудовлетворении которых уже нельзя ожидать дальнейшего совершенствования человека, а напротив того, наступает даже ослабление той деятельности, которую он был вынужден проявлять или которую он вообще проявлял. Какие, спрашивается, существуют научные данные для выяснения проявления характера лица? Известны следующие5:

1. Всякое возбуждение, идущее извне или от какой-либо части человеческого тела, будет передаваться по существующим проводникам (нервам) только к мозговым центрам. Элементы, которым оно здесь может передаваться, называются чувствительными (сензитивными) элементами. В центрах это возбуждение может по промежуточным (центральным) проводникам передаваться соседним чувствительным элементам и доходить до элементов, находящихся на поверхности полушарий большого мозга, где сосредоточены центры, с которыми связана сознательная деятельность. От элементов этих центров возбуждение может передаваться как другим подобным центрам, так и элементам, от которых идут проводники к двигательным аппаратам тела. Последние элементы называются двигательными (моторными) элементами.

2. Два единовременно действующих возбуждения могут оказать двоякий эффект: либо возбуждения встречаются в чувствительных элементах и здесь понижают друг друга, или взаимно ослабляются, т. е. производят задерживающее влияние, или задерживающий эффект; либо они встречаются в двигательных элементах н тогда могут слагаться, или суммироваться, т. е. произвести эффект усиленного движения или действия.

Первая часть второго положения согласна с наблюдениями, что два болевых ощущения) вызванные единовременно, ослабляют друг друга или даже совершенно уничтожаются. То же самое замечается и в отношении волевых отправлений: возбудитель, действующий извне или исходящий из самого тела, может быть понижен, или заторможен, единовременно q ним возбужденными волевыми отправлениями, и этим понизится, или затормозится, могущий быть эффект возбуждения. Такой же может быть результат, если возбудителем пробуждаются следы (память) различных мер, которые применялись, или проявлений известных ощущений или чувствований или следы различных вынужденных хотений и желаний. В первом случае, следовательно, необходимо, чтобы были следы волевых отправлений и чтобы они всегда пробуждались с возбуждением каких-либо ощущений и чувствований. Эти же последние поэтому не должны вызывать отраженных, или рефлекторных, движений, а, напротив, возбуждать деятельность разума, и соответственно этой деятельности волевые проявления, и, как результат— действия, строго распределенные по времени.

Такие следы воли, или, по Гербарту, память волн, оставляются только упражнением, т. е. работой, постепенно и последовательно приучающей человека владеть своими ощущениями и чувствованиями, а также направлять свою деятельность к известной, определенной цели. Поэтому целесообразная, разумная деятельность, не дающая развиваться чувственным проявлениям, труд и работа составляют, по-видимому, главные моменты для развития характера человека, т. е. для развития привычки самостоятельно и с энергией проявлять свою деятельность, как умственную, так и физическую, видоизменяя свои действия на основании усвоенных истин и сознательного знакомства с элементами физического труда. Главной целью работы человека над самим собой должно быть возможно большее проявление индивидуальных творческих сил и нравственное самосовершенствование.

Выше уже было сказано, что воля может быть выработана только деятельностью разума и не может состоять в повторении (имитации) знаний, собранных памятью, воспроизводимых по их ассоциации, не усвоенных анализом и не проверенных опытом. Ясно, что для этого необходимо развитие разума, а это возможно только при строгом разъединении получаемых впечатлений по времени и постепенном и последовательном усилении умственной деятельности, как аналитической, так и синтетической, что будет в зависимости от развития типа человека. В самом деле, невозможно допустить проявление нравственного характера у человека лицемерного типа: ложь, обнаруживаемая им во всех его действиях, не согласима с прямо противоположными истинами, необходимо.. лежащими в основании характера. Точно так же нельзя ожидать проявления характера у лиц заласканного типа: им недостает собственного опыта и инициативы, действия их мало проверены и проявляются по преимуществу под влиянием случайно действующих причин. Проявление характера может быть у лиц честолюбивого и злостно-забитого типов: один дисциплинируется своим желанием первенствовать, другой — внешними унижающими и оскорбляющими его мерами, вследствие чего у него является стремление (вернее, хотение) не отставать от других и защитить недостаточно, по его мнению, признаваемое за ним личное достоинство (самолюбие). Но это будет физический (реальный) характер: свои желания или хотения люди обоих этих типов могут высказывать в очень сильной степени, если для этого у них будут личные основания; без них же они могут проявлять лишь полную бесхарактерность и действовать только соответственно своим чувствованиям. Если, следовательно,

внешние стимулы для проявления желаний или хотений у них существуют, то они в состоянии настойчиво и энергично действовать, хотя деятельность их будет более рассудочная, чем разумная. Они более повторяют заученное и вообще все усвоенное памятью и отличаются небольшой аналитической деятельностью, соответственно своим типичным проявлениям. Лица добродушного типа с развитой деятельностью разума обыкновенно отличаются недостатком своего физического образования; они мало привыкли к настойчивому труду и так же мало привыкли владеть своими чувствованиями, а потому они не в состоянии достаточно проявить свой нравственный характер. Этот последний сильно проявляется, но имеет более личное, менее широкое (в особенности общественное) применение у лиц угнетенного типа.

Так как проявление истинного характера связано с известной степенью умственного и нравственного развития, то понятно, что тип лица составляет некоторое предрасположение к развитию характера; но так как последний складывается главным образом из отношения волевых отправлений к чувствованиям, из умения действовать на основании понятных общих положений и усвоенных элементов физического труда, чем и оттеняется преобладающий у данного лица способ его размышления и действия, то, хотя бы и существовало предрасположение, характер все же не установится, если не будет умения владеть своими чувствованиями, если действия не будут проявляться с энергией и с индивидуальной особенностью. Поэтому необходимо строго отличать тип от характера, как проявления, резко между собой отличающиеся. Понятно, что наибольшее предрасположение к развитию нормального характера должен представлять нормальный темперамент g нормальным типом. Насколько существует приближение к этому темпераменту и типу, настолько вероятно предрасположение к развитию нормального нравственного характера.

Для развития характера в Древней Греции обращали внимание главным образом на умение владеть своими ощущениями и чувствованиями. Для этого приучали стойко переносить все те чувствования, которые связаны с отправлениями органов растительной жизни, приучали переносить холод, жару и болевые ощущения. Все эти условия имеют особенное значение при воспитании в семье, и на них нельзя не обращать внимания и не выяснить себе истинного их значения.

(...) Чувствования, связанные с отправлениями органов растительной жизни, имеют несомненное отношение к развитию физического характера человека: чем менее они развиты, тем легче человек может с ними справляться и покорять их своей воле; приучившись же справляться с ними непосредственно, он вместе с тем приучается справляться со всеми являющимися у него аналогичными ощущениями и чувствованиями. Что касается полового чувствования, то можно сказать, что чем позже оно возбуждается, тем легче с ним справиться, в особенности если молодой человек уже приучился хоть не сколько проявлять свои волевые отправления. Все эти чувствования, или растительные ощущения, не должны, следовательно, появляться у ребенка в такой степени, чтобы в виде прибавочных раздражений задерживать или затруднять волевые проявления. Каким же образом следует предупреждать их развитие и появление?

Что касается пищи, то необходимо, чтобы в ней отсутствовало все, что может усиливать раздражение, всякие пряные вещества и вообще излишние вкусовые возбудители. Пища должна служить только материалом, необходимым для развития и роста ребенка и восстановления всех его трат, следовательно, должна отличаться своей питательностью и не содержать веществ, не перевариваемых организмом в известный период его развития и вызывающих своим качеством или количеством прибавочные ощущения. После, в частном отделе, будет разбираться вопрос о более выгодном способе питания ребенка, и поэтому теперь не будем входить в подробности. То же можно сказать и в отношении питья, воздуха, одежды и т. п. При выяснении значения всех этих условий необходимо, кроме того, помнить, что чем более ребенок привязан к известному лицу и чем более его ценит, тем более имитирует его действия, в особенности если он не привык еще рассуждать над получаемыми впечатлениями.

Кроме чувствований, соединенных с отправлениями органов растительной жизни, на развитие физического характера ребенка влияют еще и многие другие, условия, как, например, различные развлечения, рассчитанные на сильное впечатление для взрослого, в которых часто принимают участие и дети (балы, вечера, театры и другие публичные развлечения); они сильным своим впечатлением являются опять же прибавочными раздражителями, с которыми трудно бороться ребенку. Справиться с ними, отнестись сознательно и овладеть возбужденным ими чувствованием он может только тогда, когда уже приучился управлять собой. Точно такое же значение имеет привычка постоянно находиться в возвышенной температуре, причем последняя является также прибавочным раздражителем относительно средней температуры помещения (около 14°С). Постепенно и последовательно приучая ребенка к деятельности как при пониженной, так и при возвышенной температуре, можно приучить его справляться с температурными влияниями, что невозможно при постоянно однообразной возвышенной температуре. Все эти условия имеют, без сомнения, огромное значение при развитии характера ребенка, и ими, как уже выше было указано, пользовались в древности и достигали несомненных результатов.

Существенным условием для развития характера, кроме того, будет еще труд, последовательная серьезная работа с достижением определенной цели, несмотря ни на какие препятствия. Если школа может влиять на развитие характера ребенка, то это можно ожидать главным образом от систематически направленных занятий, приучающих простейшим путем справляться с препятствиями. Понятно, что эти занятия не могут состоять исключительно только в умственной работе, а непременно должны заключаться также в равной мере и в физическом труде. Последний должен научить молодого человека управлять своим организмом, причем он должен приучиться как к определению пространственных отношений, так и к распределению своей работы по времени и таким образом познакомиться с элементами всякой простой работы. При всякой сознательной, целесообразной работе необходимо настолько владеть собой, чтобы простейшим путем в возможно меньший промежуток времени достигнуть определенной цели. Следовательно, здесь необходимо умение сосредоточивать свое внимание, а также направлять свою деятельность к достижению намеченной цели. Здесь поэтому существуют все условия для того, чтобы научиться управлять своими ощущениями и чувствованиями, что именно и требуется для развития характера человека.

Физическое образование, обыкновенно называемое гимнастикой, оставлено педагогами совершенно без всякого внимания, что можно объяснить только их незнакомством со строением человеческого организма и тесной взаимной связью между всеми его отправлениями. Они полагают обыкновенно, что для умственного образования необходимо возможно большее накопление знаний, что нравственное воспитание можно вести наставлениями и выговорами, а физическое образование—случайными упражнениями на каких-либо гимнастических аппаратах под руководством совершенно не подготовленных к педагогической деятельности лиц. С такими мнениями ни в каком случае согласиться нельзя.

Физическое образование ребенка должно быть направлено к тому, чтобы научить его владеть и управлять проявлением своих сил и своими действиями и подготовить ко всякой элементарной работе настолько, чтобы по слову или по написанному наставлению он был в состоянии сделать все ему необходимое. Задачу физического образования так же, как и задачу умственного образования, можно еще определить следующим образом: оно непременно должно содействовать уменьшению произвола в действиях человека и развитию самостоятельности его проявлений. Ребенок должен приучиться владеть собой настолько, чтобы с наименьшей тратой сил производить наибольшую работу в возможно меньший промежуток времени. Понятно, что эта цель не может быть достигнута случайными движениями и упражнениями на имеющихся в распоряжении гимнастических аппаратах. Здесь должна быть такая же последовательность, как и при умственном образовании, и с соблюдением тех же педагогических оснований, как и в последнем случае.

При семейном воспитании, где нет той теоретической систематичности, которой отличается школа, все только подготовляют, чтобы потом уже привести в систематическую последовательность. Если при этом воспитании избегают по возможности всего, что содействует влиянию прибавочных раздражений, а затем предоставляют ребенку самому отыскивать себе занятия, то все же оказывается необходимым требовать, чтобы раз начатое дело было непременно доведено им до конца и ранее не было предпринято ничего другого. Все нужное для ребенка, что может быть исполнено им самим и исполнение чего соответствует его умению, должно быть предоставлено его самодеятельности: такая мелкая работа, по возможности точно исполненная, доставляет обыкновенно ему удовольствие, всего лучше подготовляет к более сложной деятельности и придает ему известную уверенность в своих силах. Чем более он делает себе сам все необходимое, чем раньше являются у него известные обязательства, даже ответственность в действиях, тем внимательнее он будет относиться к своим занятиям и тем точнее он будет их исполнять. При всем этом он должен действовать по возможности не по частным указаниям для каждого отдельного случая, но непременно по собственной инициативе или только по кратко и просто выясненным ему общим положениям. Никогда и ни в каком случае не следует ребенку показывать приемы какой-либо работы, все он должен делать по слову и выяснению. В последнем случае необходимо только начинать свои выяснения с приема, ему уже известного, и затем с последним логически связать неизвестное. Показанный прием перенимается ребенком и может быть повторен им совершенно механически: он мало сосредоточивает на нем внимание и поэтому недостаточно сознательно его воспринимает. Между тем как, прислушиваясь к выяснению этого приема, он должен представить себе сначала все по полученным звуковым впечатлениям, а затем уже действовать соответственно этому сознательному умственному акту, видоизменяя при этом знакомый ему прием, смотря по полученным им новым представлениям. При этом деятельность его гораздо более разъединяется по времени; на ней сосредоточивается большое внимание, и происходит более сознательное направление его действий. Все это будут самые главные условия для того, чтобы лучше управлять своими ощущениями и чувствованиями и чтобы приучиться к волевым проявлениям.

Обыкновенно слишком опасаются всяких препятствий, которые ребенок может встретить при своей деятельности, и поэтому стараются устранить их и облегчить ему работу. Этим, напротив, совершенно уничтожают то, чего желали достигнуть данной работой, а именно умение преодолевать препятствия. Если ребенку показать какой-либо .предмет, то он при этом может усвоить себе только форму этого предмета, но не может составить понятия об этой форме и понятия о самом предмете. Напротив того, если возможно просто и доступно выяснить ему предмет одними только словами, так что сначала он себе представит этот предмет из выяснения, а затем уже показать ему его для проверки составленного им представления, то тогда он может себе составить понятие о самом предмете и его форме.

В первом случае у ребенка нет акта сознательного представления по слуховым впечатлениям, который именно и является для него главным моментом, требующим всего более напряжения и всего более способствующим проявлению умственных, а также волевых его отправлений; облегчать его или избегать, следовательно, ни в каком случае не следует. Твердость, решительность и последовательность в действиях развиваются главным образом при стойком преодолевании встречающихся препятствий, которые поэтому и не следует обходить какими-либо путями. Затруднения, являющиеся при умственной работе, часто обходятся памятью, сильное развитие которой всегда связано с соответственным недостатком аналитической деятельности. Ребенок стремится всегда достигнуть определенной цели возможно легким способом; если поэтому у него какая-либо способность сильно развита, то он всегда и будет пользоваться ею. При сильно развитой памяти он скорее и легче всего может все усвоить ею и поэтому всегда будет избегать более трудного и продолжительного усвоения анализом, требующим большого распределения производимой работы по времени. Точно так же если ему прямо показать какой-либо прием, то он его механически повторит как более легкий способ производства, чем представление себе по слову и действие соответственно этому представлению. Гораздо выгоднее для ребенка, если все предметы своих занятий или развлечений он сам себе приготовит, чем если ему поднести приготовленные и различным образом украшенные игрушки с различными непонятными для него механизмами и превращениями; они только поразят его, и он их сейчас же разломает, чтобы доискаться причины замечаемых им явлений. Разломанная игрушка не выяснит ему тайны замеченных им явлений, и сам предмет потеряет для него всякое значение. Между тем как то, что он сам сделал, известно ему во всех подробностях, и созданное им целое сохраняет для него свое значение как результат собственного труда, вполне выясненного и усвоенного.

Главные препятствия, всего труднее преодолеваемые человеком, это — чувственные его стремления, зависящие, как уже выше сказано, от тепловых сил, растительных ощущений и чувствований и проявляемые смотря по его темпераменту. Умение преодолевать препятствия, порождаемые организмом, именно и состоит в сознательном направлении этих сил и возбуждаемых ими ощущений и чувствований и в дисциплинировании своих действий. Всякая работа, состоящая в преодолевании ряда препятствий, приучает поэтому ребенка всего вернее, к управлению собой; необходимо только, чтобы эти препятствия постепенно росли и осложнялись и чтобы в преодолевании их принимала участие как умственная, так и физическая его энергия. Если ребенок приучился управлять своими действиями, то необходимо еще условие, под влиянием которого эти его действия проявлялись бы в определенном направлении: это — понятие о правде, которой он должен руководствоваться во всех своих действиях. Это выработанное им понятие о правде должно у него привычно возбуждаться каждым действующим на него раздражителем и направлять каждое его действие. Все эти привычки должны быть усваиваемы при семейном воспитании ребенка и должны ложиться в основание развития нравственного характера человека (...)

Тип ребенка находится в зависимости от умственного его развития и выяснения им себе понятия о правде. Наконец, характер слагается из отношения волевых проявлений к ощущениям и чувствованиям (т. е. умения размышлять и действовать не по заученным правилам и инструкциям, а по общим положениям и истинам, а также по усвоенным общим способам деятельности) и направления действий по выработанным им нравственным основаниям. Следовательно, темперамент находится в зависимости от гигиенических условий, при которых ребенок зарождается, растет и формируется; тип—от влияния окружающей среды и разнообразия впечатлений, которые он получает и усваивает; характер — от умственной и физической самодеятельности и умения преодолевать препятствия на основании усвоенных общих положений и истин, а также общих способов действий, а нравственный характер — еще от постоянного руководства принципом правды при преодолевании этих препятствий.

Характер, говорят обыкновенно, развивается только при борьбе и затруднениях, и часто полагают, что без такой борьбы и не может быть характера. Это верно в том отношении, что первоначально приходится бороться человеку с собственными слабостями, недостатками и привычками, приходится не только не удовлетворять своим ощущениям и чувствованиям, но и превращать их в нормальных возбудителей своей деятельности, затем продолжать эту борьбу в виде умственной и физической работ, проверяющих, дополняющих и направляющих друг друга. Все, что приходится усвоить возможно более самостоятельной работой, всего сильнее влияет на развитие характера, так как при этом наиболее приходится следить за всеми своими действиями и владеть своими ощущениями и чувствованиями. Самостоятельность действий составляет при этом, понятно, очень существенное условие, ибо только в этом случае действию предшествует сознательная умственная работа, которой и направляются волевые отправления {. . .)

Всякое инстинктивное стремление, зависящее от темперамента, отличается своей шаткостью, изменчивостью и случайностью: оно находится в полной зависимости, например, от барометрического давления воздуха, от качества принятой пищи, от неудовлетворения какого-либо возбуждения. Ощущения и чувствования должны являться возбудителями сознательных и волевых отправлений, но они не могут быть непосредственными руководителями действий человека, иначе он оставался бы на уровне растения и разве возвысился бы только до уровня животного, но никогда не дошел бы до уровня человека, умеющего создавать себе идеалы и стремящегося приблизиться к ним. С первого момента внеутробной жизни необходимо избегать применения внешних прибавочных возбудителей, для чего необходимо понимание природы ребенка и терпеливое к нему отношение.

При первоначальном воспитании всего нагляднее можно видеть все значение серьезно образованной матери. В самом деле, что может быть выше и ценнее умной матери; можно сказать, что уровень развития общества находится всегда в прямой связи и прямой пропорциональности с уровнем развития женщины. Чем выше образование женщины, тем серьезнее может быть направлено семейное воспитание ребенка, имеющее, без сомнения, самое серьезное значение для всей жизни человека. Естественной руководительницей ребенка является прежде всего мать. Разумность и высокое образование женщины всего сильнее будут влиять на развитие и образование нравственного характера ребенка. Только такая женщина, никогда не допуская произвола, лжи или оскорбления ребенка, будет в состоянии содействовать умственному его развитию и установлению его нравственного характера. Она не будет ограничиваться внешностью, а вовремя сказанным словом и разъяснением сумеет поддержать активную деятельность ребенка, а также будет содействовать усвоению им понятия о правде. Она не будет поддерживать его чувственных проявлений, а будет непременно содействовать развитию сознательной его деятельности.

При выяснении условий развития типа было сказано, что необходимо предоставить ребенку самому наталкиваться на окружающие его явления и выяснять себе их значение. Относительно развития характера теперь следует прибавить, что для этого необходимо: поддерживать постоянную активную деятельность ребенка, также с его собственной инициативой, но только чтобы все делаемое было им исполнено по возможности полнее и окончено, т. е. чтобы производимое действие непременно было доведено до конца. Все это должно быть исполнено по усвоенной привычке, без нарушения доброго отношения к ребенку со стороны матери или воспитателя. В сказанном необходимо придерживаться строгой последовательности и не допускать ни малейшего произвола. Необходимо помнить, что содействовать развитию характера ребенка возможно только при умении владеть собой и при вполне сознательном отношении к своим действиям.

Из всего сказанного об условиях развития характера оказывается, что самым существенным моментом будет привычка справляться с встречаемыми препятствиями на основании усвоенных общих истин и положений, а также покорять свои чувствования, которые должны являться нормальным возбудителем сознательной деятельности. Всего более эти условия выполняются при настойчивых упражнениях в самостоятельной деятельности, как умственной, так и физической. Необходимо, чтобы действия были целесообразны, сознательны и составляли результат волевых проявлений. Особенное значение при этом имеет, без сомнения, всякая последовательная физическая работа, и это тем более, чем более она является результатом умственной работы или служит для проверки последней. Всякая подобная физическая работа требует последовательности действия, настойчивости, умения владеть своими силами и проявлять их соответственно силе препятствия, которое приходится преодолевать. Систематическая подготовка к такой работе принадлежит школе, где физическое образование наряду с умственным должно подготовить занимающегося ко всякой элементарной работе, к умению по слову или написанному правилу приступить ко всякому делу и к исполнению всего необходимого в жизни. В семейной жизни ребенок должен быть постоянно активным: сам должен отыскивать себе занятие, уметь ограничивать свои потребности и по возможности сам исполнять все нужное. Практическая школа, или жизнь, при привычке держаться правды и не опасаться труда всего более содействует развитию характера в борьбе с нуждой и лишениями. Но такие условия действуют угнетающим образом на умственную деятельность и этим нарушают гармонию, последовательность и нормальность отправлений. В ожесточенной борьбе отсутствует постепенность, поэтому развивается крутой, суровый нрав, действия недостаточно распределены по времени, нет умения тонко разъединять (дифференцировать) и эстетически проявлять свои действия; нет той чуткости, предупредительности и внимательности (деликатности), которые характеризуют идейную любовь и привязанность. Систематическая (или теоретическая) школа должна бы содействовать развитию характера полным соответствием между умственным и физическим образованием, приучая серьезно работать и не отступать от усвоенных истин, привычно связываемых со всяким размышлением и действием. Такое соединение задач образования и воспитания, однако, трудно выполнимо в школе; это возможно разве только при почти идеальном понимании и выполнении своих обязанностей со стороны преподавателя, умеющего увлечь слушателей своим предметом и приучить их к самостоятельной проверке своих знаний, при этом необходимо тесное и хорошее товарищество. Все это настолько не выполняется обыкновенной школой, что условия, возбуждающие здесь к деятельности, более влияют на развитие типа, чем характера лица. Энергия, настойчивость и самостоятельность действий, составляющие самые существенные признаки проявления характера, возможны только при вполне сохраненной впечатлительности и умении вполне владеть собой и направлять свою деятельность. Для развития же нравственного характера человека необходимо еще, чтобы всякая его деятельность соединялась (ассоциировалась) с направляющим влиянием вполне усвоенных истин и полной правдивостью как в своих размышлениях, так и в своих действиях. В том и состоит главное отличие типа от характера лица, что в типе видно, преимущественно влияние окружающей среды на умственное и нравственное развитие ребенка, а в характере — самостоятельность, видоизменение и применение к жизни всего усвоенного образованием и стойкое следование твердо установленным основаниям, или принципам, никогда не расходящимся с правдой.

До сих пор еще очень распространено мнение, что всякое следование своим чувствованиям и инстинктивным влечениям всего менее ломает натуру человека и составляет явление естественное. Затем часто приходится слышать даже от педагогов-практиков, что нравственное воспитание, т. е. воспитание нравственного характера лица, может быть проведено наставлениями, выговорами, советами. Такие мнения очень нетрудно опровергнуть. Растительные чувствования и так называемые инстинктивные влечения являются результатом раздражения, передаваемого со стороны растительных органов центрами сознательной деятельности. Здесь они возбуждают обыкновенно не мыслительную деятельность, а только хотения и желания, которые ведут к животному удовлетворению этих чувствований, т. е. только к растительным или животным проявлениям организма, выражающимся обыкновенно только отраженными (рефлекторными) действиями. Руководствоваться, следовательно, в своих действиях одними растительными чувствованиями, или так называемыми инстинктами,— значит оставаться исключительно в состоянии животного и не возвышаться до разумной жизни, характеризующей человека и действительно содействующей его совершенствованию. При нормальных условиях ощущения и чувствования должны являться возбудителями сознательных отправлений, выразителями которых явятся уже волевые действия. Только в таком случае «я» будет объективно относиться к своему телу, направлять деятельность человека и уменьшать произвол в его размышлениях и действиях; иначе нельзя себе представить человека как сознательного члена общества, нельзя допустить самосовершенствования человеческого общества. Только развитием сознательной деятельности возможно дойти до отвлеченного мышления, до создания идеалов и стремления к их достижению как существенной цели жизни. Чувственные потребности всегда отличаются тем, что при своем удовлетворении они легко доводят до насыщения и даже до пресыщения и отвращения и затем требуют более сильного возбуждения, иначе вызывают апатию, всегда связанную с понижением чувствительности, следовательно, с ослаблением жизнедеятельности человека. Все чувственные возбуждения подлежат поэтому, как уже выше сказано, психофизическому закону: для того чтобы чувствование росло в арифметической прогрессии, раздражение должно усиливаться в геометрической прогрессии. Умственная же деятельность тем и отличается, что она никогда не может дойти до полного своего удовлетворения, следовательно, не может быть ни пресыщения, ни отвращения; напротив того, с постепенным и последовательным возбуждением ее открываются все новые интересы, завлекающие своим разнообразием, логической связью и глубиной мысли. Идейная жизнь настолько богата внутренним своим содержанием и видоизменениями, что о границе ее, следовательно, о пресыщении ею не может быть и речи. Только она заставляет отыскивать основания своих действий внутри себя, знакомиться с собой, с достоинствами и качествами своего «я»; этим обращением к своим действиям человек и научается ценить идейную жизнь и ее значение выше эгоистической, реальной, животной жизни. Без идейной жизни невозможны волевые проявления, а следовательно, невозможны и проявления истинного характера лица. Направляющим моментом при проявлении такого характера будут определенные положения, или истины, настолько усвоенные человеком, что они привычно связываются (ассоциируются) с каждым ощущением и чувствованием.