Имеющий уши - да слышит

Имеющий уши - да слышит

Иной певец подчас хрипнет.

Козьма Прутков

За деревьями улицы Губкина универмаг "Москва" кажется белым океанским пароходом, пришвартовавшимся у Вычислительного центра Академии наук. В вестибюле центра всегда шумно:

- Я на "Урал".

- "Мир" не работает.

- Нина, жди меня на "БЭСМ-6".

Это марки электронных вычислительных машин.

В кабинете председателя Научного совета по комплексной проблеме "Кибернетика", адмирала, академика А. Берга идет заседание очень маленького и очень представительного семинара. Докладчики даже смущаются, увидев нескольких озабоченных людей, а потом попадают под сильный град вопросов и замечаний. Чего только не слышали стены этого кабинета! Сколько идей, широко обсуждаемых в газетах, впервые появилось здесь!

Тема сегодняшнего семинара - социальная проблема борьбы с шумом, несемантическим и семантическим.

Слуховую информацию по насыщенности никак не сравнить со зрительной. Лучше быть глухим, чем слепым. Впрочем, имеется одна особенность: легко "закрывать глаза", трудно "затыкать уши". Хотите - не смотрите по сторонам, не читайте объявления. Но попробуйте не слышать. Оттого-то слуховой шум самый главный и самый коварный. Это одна из проблем современности, наряду с проблемой загрязнения среды. И бороться приходится на два фронта: с несемантическим и семантическим шумом.

Шум - одна из проблем современности, наряду с проблемой загрязнения среды

Даже маленькие дети разбираются в температуре. И никто не спрашивает: что такое "плюс двадцать", холодно или тепло? А что вы знаете о децибелах шума: давлении, испытываемом барабанной перепонкой? Скоро это будут усваивать с детства. Подсчитано, что перевод "шумной" конторы в разряд "тихой", то есть уменьшение шума с 60 до 40 децибел, на 30-50 процентов уменьшает число ошибок в письме и расчетах, на 20 процентов увеличивается при этом производительность труда, на 40 процентов сокращаются потери рабочего времени, на столько же уменьшается число невыходов на работу, от 5 до 50 процентов при прочих равных условиях сокращается текучесть кадров.

Как видно, охрана труда нужна не только в горячих цехах. К сожалению, тривиальную головную боль мы нередко устраняем таблеткой амидопирина, не очень затрудняясь анализом причины недомогания. Просто так ведь боли не бывает. Нельзя нарушать механизм обратной связи, выключать сигнал, не устранив опасность. А опасность часто связана с нарушением информационного режима.

Докладчик говорит ровно, не громко и не тихо. Рядом с часами над доской я представляю себе табло, как на автомагистрали, и светящиеся цифры: "55". Во двор въехала машина. Послышались голоса грузчиков и грохот чего-то сбрасываемого с машины. Засветилось: "70". Все посмотрели в окно. Сидящий рядом прикрыл одну раму - "60". "И вторую, пожалуйста!" На табло снова "55", но стало душно.

Под впечатлением доклада я иду домой и осматриваюсь. Вот детская площадка - 65 децибел, если не все 70. Как же здесь рядом работают люди? На Ленинском проспекте еще шумнее. Зайти в универмаг? Не стоит, там не меньше 80 децибел. Конечно, на аэродроме хуже, но там не занимаются интенсивной умственной работой и не слышат 120 децибел турбореактивного самолета более чем 10 минут - иначе наступит глухота и еще что-нибудь хуже.

Я вспоминаю саркастический вопрос в одном научном журнале: "Может ли конструктор авиационных двигателей принимать ответственные решения по проблеме шума? Это не его область. Для этого есть акустики, не правда ли?"

Но существуют и более коварные, неслышимые ультразвуки, которыми в одних случаях лечат, в других случаях вредят здоровью. Здесь уже обратная связь не действует или действует очень плохо.

Знакомый психолог, тот, что променял инженерию на психологию, рассказал мне следующий случай. Живет он в пригороде и вдруг замечает у себя участившиеся случаи бессонницы. Отнес это к приближению старости, стал строже следить за режимом. Но бессонница не проходила. Как-то поделился тревогой с соседом. Каково же было удивление: сосед тоже страдал бессонницей и в те же самые ночи. Значит, здоровье здесь ни при чем. Существует внешняя причина. Ее стали искать и нашли.

Оказалось: когда работает аэродинамическая труба, то создает неслышимые звуки, и за несколько километров от нее люди не могут уснуть в обманчивой тишине. Трубу перенесли в другое место. Как будто бы все хорошо, что хорошо кончается. А сколько еще таких необнаруженных источников в межведомственной мозаике большого города? Немного фантазии - и представим себе романтическую профессию шумового инспектора, который, словно в шпионском детективе, ездит по улицам и прислушивается, кто и где шумит.

В условиях информационных перегрузок все стремятся к тишине, каждый хочет оградиться от соседей и сослуживцев. Но вот американские строители научились строить дома с "абсолютной" звукоизоляцией. И теперь, когда таких домов стало довольно много, послышались протесты гигиенистов: нельзя там ни жить, ни работать. Почему? Слишком тихо. Тишина если не кладбищенская, то пещерная; когда обостряется слух, начинаешь вздрагивать от скрипа собственной обуви, а некоторые даже слышат биение своего сердца.

Тогда предприимчивые электрокомпании освоили производство шумовых имитаторов - небольших и недорогих приборчиков с одной или несколькими программами. Вы покупаете такой имитатор, ставите в угол, включаете в розетку, и полное впечатление, что где-то там, через квартиру, плачет ребенок, кто-то печатает на машинке, он и она выясняют отношения, правда, не слышно, о чем говорят. И вам уже не так тоскливо, пропало щемящее чувство одиночества вместе с "абсолютной" тишиной, которой вы так патетически добивались. Все имеет свои пределы.

Информационное окружение, как мы знаем, может мешать и помогать. Пусть фон не становится шумом, но совсем без фона нельзя. Поезжайте на море, поживите в лесу. Послушайте шум прибоя и листьев. Врачи уверяют, что это полезно, укрепляется нервная система. Может быть, от темпо-ритма, может быть, от чего-нибудь еще.

Переходя к семантической информации, представим, что после шумного дня мы возвращаемся в метро домой. Обостренно чувствуется подземный гул, привычный, но все-таки оглушающий грохот подходящего поезда. А тут еще радио, стараясь перекричать, призывает нас сегодня поступить на работу в метрополитен. А ведь это информационная диверсия, грубое нарушение информационного режима, принудительная нагрузка к праву проезда для пассажиров, не помышляющих о перемене работы.

Несколько иное положение мы наблюдаем в троллейбусе, где относительно тихо и слышно, о чем говорят вокруг. Коммуникативные экстраверты, испытывающие хронический информационный голод пенсионеры и люди "молчаливых" профессий охотно вступают в разговор. Некоммуникативные интраверты и выдержавшие на работе большую информационную нагрузку отнюдь не склонны разговаривать. Поэтому не всем нравится словоохотливый водитель, который с помощью плохо отлаженного микрофона насилует слух комментариями об объявляемых остановках и разносом нерасторопных пассажиров. Как хорошо вон тому озирающемуся иностранцу, который явно не понимает по-русски и для которого шум только несемантический. Неплохо бы повесить объявление: "Водитель и пассажиры, будьте взаимно внимательны и не давите на уши более чем на 60 децибел!"

Может быть, у вас нет телефона, и вы хотели бы его иметь. Может быть, он у вас есть, и теперь вы мечтаете об аппарате с клавишным набором цифр или шаблоном, который нужно вставить в щель, и он мгновенно соединит с постоянным абонентом. Или вам нравится зуммер, дребезжащий в кармане, когда не слышен телефонный звонок. Или еще лучше: всегда находиться в системе радиовызова, вызывать и отвечать абоненту, где бы вы ни находились. Однако если в течение дня было уже полсотни приятных и не очень приятных телефонных разговоров и первый домашний звонок застанет вас у вешалки, а второй - за тарелкой супа, восторг перед техническим прогрессом легко улетучится. Вышел из-под контроля информационный режим.

То же самое относится к радио. В празднование 50-летнего юбилея советского радио вспоминали, как происходила первая радиотрансляция на нескольких московских площадях. С каким восхищением слушали диктора толпы людей. Потом каждый старался иметь в своей комнате черную "тарелку", которая, естественно, не выключалась и вещала от шести утра до двенадцати ночи. Мощные громкоговорители стали непременной принадлежностью парков культуры.

Но прошло 50 лет, и парк теперь вряд ли назовешь культурным, если по всем аллеям вас преследуют звуки бравурной музыки или лекция о повышении урожайности. Возникла необходимость в потребительской дифференциации. Даже временную социальную группу пришедших в парк с единственной целью отдохнуть различают разные информационные потребности: молодых и пенсионеров, учащихся, рабочих и служащих, веселых в этот вечер и грустных, которым хотелось бы помечтать, узнать что-то новое или просто тихо либо шумно развлечься.

Авторы короткометражного фильма по НОТ с гордостью заявляют, как удобно стало с введением радиофикации на заводе, раскинувшемся на многие километры. "Инженер Макаров, срочно зайдите в кабинет главного инженера!" - громогласно объявляет диктор. Удобно. Но правильно ли это? Смотря по тому, какое производство. А если большой шум, который стараются перекричать, как в метро? Может быть, работа требует особого внимания, и когда ищут одного, отвлекается тысяча. А может, опасения напрасны: здесь тихая, простая работа, и радиовызовы даже развлекают: "Ага, попался Макаров, наверное, за пиво после вчерашней получки", - просто так, без оснований думает работающий и мысленно улыбается.

Медики давно узнали, как вреден этот метод в их практике, хотя в больнице часто и срочно ищут врача. Может быть, лучше дребезжащий зуммер в кармане? Не всегда. Переоделся врач, пошел в операционную, а зуммер в кармане зовет. Можно применить дифференцированную систему: человек не просто так растворяется на территории больницы - вероятнее всего его искать на определенном участке. И тогда на рабочих местах дежурных участка раздается сигнал вызова, причем такой, что его не слышно за несколько метров. Отсутствует здесь врач, поиск переводят на второй контур, пошире. И только в крайних, экстренных случаях следует глобальный вызов по всей больнице. Лучшего пока не придумали.

Есть профессии, где радио во время работы категорически недопустимо, да и после работы его включают в расчете на конкретные передачи. Бывает, что радио работает целый день, и никто не спрашивает, мешает ли оно, а следовало бы спросить. Пример тому - парикмахерская. В третьих случаях практикуются специальные передачи, в основном музыкальные. Такая музыка называется функциональной. Она настраивает на работу, стимулирует, снимает утомление и напряжение нервных центров, устраняет несемантический шум и звуковой резонанс, прекращает неуместную болтовню и делает многое другое.

Будьте взаимно внимательны и не давите на уши более чем на 60 децибел!

Появился этот метод в 30-е годы в Англии и США и получил боевое крещение в годы войны, когда радиостанция Би-Би-Си стала регулярно передавать музыкальные передачи для рабочих, не отходивших тогда от станков по 10-12 часов. Еще через десять лет музыку стали использовать 2500 английских предприятий. У нас в числе зачинщиков называют Пермский телефонный завод.

Если верить весьма разноречивой статистике, функциональная музыка способствует повышению выработки, особенно у малоквалифицированных рабочих, до 25 процентов, снижает брак на 30 процентов, повышает активность в первый час работы на 10 процентов и общую работоспособность до 70. Лучше всего реагируют на музыку молодые рабочие и женщины и, независимо от возраста и пола, работающие в ночную смену. 12 процентов людей ассоциируют звуки с цветом (синестезия), и их отзывы особенно восторженны. На одном из наших заводов психологи проверяли реакцию у рабочих и сосредоточенность у конструкторов, установив, что музыка долго сохраняет эти показатели на хорошем уровне, не давая людям уставать. На другом заводе, где производственный шум низкого тона (фа-диез мажор) раздражал работающих и вызывал большую текучесть кадров, первая же музыкальная программа, причем в том же тоне, повысила производительность труда на 10 процентов.

Внедрить функциональную музыку отнюдь не означает взять на работу мальчика, дать ему денег на покупку пластинок по личному вкусу и поручить "крутить" их целый день. Таким способом повысить производительность нельзя, но можно ее уменьшить; посыплются жалобы, и метод будет дискредитирован.

Начнем с того, что насвистывание и "мурлыканье" под нос собственного репертуара хорошо знакомых и любимых мелодий имеет во время работы вполне определенное значение. Когда же человек пытается разучить по памяти новую вещь, это в отдельных случаях уже не развлекает, а отвлекает.

Музыка, исполняемая для всех, не всем одинаково известна и приятна. Поэтому она должна быть по возможности нейтральной, немодной и непрограммной. Последнее означает, что как предметная (неабстрактная) настенная живопись может отвлекать сложным сюжетом (представьте себе на секунду перед вашим рабочим местом "Боярыню Морозову" в натуральную величину), так и программная музыка, особенно симфоническая, требует определенных условий и определенных умственных усилий для восприятия.

Мой знакомый провел целый день на французском швейном предприятии. В 6.50, за десять минут до начала работы, раздались бодрые, мажорные звуки. Бравурные марши и энергичного характера танцы сменяли друг друга. Они были слышны уже на улице и сопровождали до самого рабочего места. Работницы сбрасывали с себя последние остатки сна и даже меняли походку.

7 часов. Проверка времени. Представитель администрации, назвав себя по фамилии, поздоровался со всеми и пожелал хорошей работы. Затем диктор кратко сообщил производственные новости, и началась музыка "втягивания". В 7.10 радио замолкло, а в радиостудии приступили к испытанию следующей программы.

8.35-8.45. Перерыв для женских разговоров. Для нежелающих разговаривать - радиопередача по заявкам.

В 10.00-10.20 и 11.00-11.20 - успокаивающие и отвлекающие мелодии: начинал сказываться монотонный характер труда.

С 11.45, за пять минут и в первые десять минут обеденного перерыва, звучали активные, тонизирующие мелодии.

С 13.10, за пять минут до конца обеденного перерыва и в первые пять минут работы, - ритмичная, спокойная музыка "втягивания".

В 15.30-15.45 и 16.00-16.20, как и в первую половину дня, - снятие напряжения и утомления.

17.05-17.20 - мелодичные, тонизирующие звуки до сигнала о конце рабочего дня.

- Как вы составляете музыкальную программу?

Методист, по профессии учитель, окончивший также музыкальную школу, отвечал, подбирая слова, понятные собеседнику:

- Все мелодии должны иметь по возможности непрерывные звуки, нечеткий ритм, не очень медленный темп - лучше всего трехдольный размер, - и тональность, соответствующую тональности наших швейных машин. Значит, ни танго и ни джаз здесь не подходят.

- А инструменты?

- Лучше всего электрические, народные, в том числе русские, и камерные.

- Я слышал русские песни.

- Мы включаем в программу солистов, но только поющих на нефранцузском языке, чтобы работниц не отвлекали слова. А вот хоровое исполнение здесь не подходит: производительность, не знаю почему, заметно падает.

- Я заметил, один цех у вас не слушает передачи.

- Там производственный шум 70 децибел и к тому же высокой частоты.

- Часто вы меняете программу?

- Каждый день, но потом один раз повторяем, а отдельные произведения повторяем три-четыре раза...

Я собрался уж было кончать главу, как вспомнил, что ничего не сказал о других информационных каналах. Кроме того, что человек видит и слышит, он вкушает, обоняет и осязает, и ко всему этому думает.

Рецептор вкуса, несмотря на значительную пропускную способность, работает дискретно и связан с одним физиологическим процессом - приемом пищи. Зато два другие рецептора работают непрерывно и выполняют разнородные функции.

С тех пор, как биологическая борьба за существование утратила свою остроту, а промышленное окружение создало гамму грубых раздражителей, человек лишился значительной доли своих возможностей "видеть" носом. Мы знаем животных, у которых органы зрения вообще плохо развиты, но, пожалуй, наибольшее впечатление производит слепая кошка, которая, хотя и ведет себя странно по сравнению с другими кошками, но по объему восприятия и уверенности в поступках далеко превосходит слепого человека.

Свой сравнительно небогатый мир запахов мы делим на три категории: неприятные (вонь), обычные и приятные. Есть своя эстетика запахов, и всякий раз приходишь в восторг от искусства парфюмера и винодела, умеющих различать и составлять тонкие букеты. Но существует более утилитарная сторона области восприятия, связанная непосредственно с режимом труда и отдыха. В науке эта область самая неизведанная.

Подобно нашему противоречивому отношению к искусству йогов, такое отношение вызывает и первое знакомство с восточным искусством составления и применения благовоний. Вы, может быть, не поверите, но существуют многие тысячи рецептов, иногда очень сложных и дорогих, куда входят сандаловое дерево, душистые смолы, высушенные рыльца и лепестки растений. Благовония не только курятся в приалтарном сумраке храмов, но и дома: одни - во время обеда, другие - при чтении, третьи - ночью. Воскуривают новый дом. Воскуривают себя поэты во время творческих занятий. Признаемся себе, что мы ничего не понимаем в этом, и не будем спешить в своих европейских оценках, которые уже не раз подводили нас. Где проходит граница между самовнушением, химической стимуляцией и наркотическим воздействием - мы не знаем. Хотя все это любопытно.

Что касается осязания, то здесь с развитием цивилизации наши способности также скорее всего утрачиваются, чем развиваются. Все началось с того, что голый первобытный человек напялил на себя одежду, создав микроклимат тела, менее зависимый от погодных условий. Прогрессировали промышленность и портновское искусство и все менее чувствовалась эта зависимость. В больших городах теперь наблюдается другая параллельная тенденция: зимою все меньше носят теплые вещи, а летом мужчины реже снимают галстуки, соблюдая служебный и вечерний этикет. Этому способствует важная новинка - кондиционирование воздуха.

В руководствах по административному управлению подчеркивается, что кондиционеры не роскошь, а необходимое средство препятствовать утечке квалифицированного персонала, сохранять всегда хорошую работоспособность, избавлять от частого хождения к бачку, фонтанчику, в туалет. И без этого просто не обойтись, когда среднемесячная температура в июле превышает 24 градуса.

Уже точно известно, что мужчины предпочитают температуру 20 градусов, а женщины - 22 и что самая лучшая для работы влажность 40-60 процентов. Только нарушение этих условий снижает производительность труда на 10 процентов.

У осязания есть еще одна функция: распознавать форму и фактуру поверхностей. В этой области преуспевают слепые. Утрачиваем ли мы в целом эту чувственную способность? Может быть, да. Привычка ходить по ровным, асфальтированным дорожкам, боязнь запачкаться и заразиться, опасение стереть полировку и оставить пятно на обоях, с детства усвоенное правило "руками не трогать" - конечно, не делает осязание особенно острым. К сожалению, нотовцы по этому поводу ничего не могут сказать, кроме совета: "Используйте в работе чувство осязания - экономьте движение глаз!"

Работе мешает не только программная музыка и программная живопись, но и программное мышление.

Все, что мы знаем и умеем, делаем машинально: убираем комнату, совершаем туалет, ездим по привычным маршрутам городского транспорта и даже говорим с домашними. Творчески увлеченные люди могут так же машинально идти или ехать по незнакомым местам, разговаривать с незнакомыми людьми - и от этого нередко попадают впросак. Чем больше внимания требует работа, тем более машинальными должны быть действия, связанные с информационным окружением. Но даже землекоп отвлечется, если во время работы будет решать проблему всей своей жизни.

В редакцию зарубежного журнала по организации управления читатель-бизнесмен прислал письмо с вопросом: может ли он разрешать своим работникам пользоваться служебным телефоном в личных целях? Редакция журнала попросила психолога, социолога и экономиста ответить на письмо. Пространный ответ сводился к следующему: не только можно, но и нужно давать такое разрешение. И вот почему.

Всякая административная акция предусматривает некоторый экономический эффект, выражаемый, скажем, в рублях. Но каждая такая акция сопряжена и с расходами, также выражаемыми в рублях. Следовательно, получается баланс - положительный или отрицательный. Запрет телефонных разговоров - тот случай, когда возможен отрицательный баланс.

Легко сказать - нельзя разговаривать, а, интересно, как это контролировать. Набрать штат подслушивающих телефонные разговоры? Тогда наверняка это обойдется в "копеечку". Впрочем, как-то вы этот вопрос разрешили. Но работнику не жалко монеты, и он направится на улицу к телефону-автомату, да по дороге еще кого-нибудь встретит. Что администрация выиграла от этого? Можно, конечно, запереть двери и приказать вахтеру никого не выпускать до обеденного перерыва.

И все останутся на местах, но будут плохо работать - от мешающих дум.

Мы знаем, что труд не только приобретение средств к существованию. И остро чувствуем хотя бы символическую шелковинку, привязывающую нас к рабочему месту.

На двух наших предприятиях, где работают в основном мужчины, организаторы уговорили администрацию, чтобы пропуск получал не только рабочий, но и его жена, а если нет жены, то мать. Жены, получив пропуска, как правило, ими не пользовались, но производительность труда сразу же возросла: на одном предприятии на четыре с лишним процента, на другом - почти на шесть. От одного сознания, что работающий не заперт в четырех стенах. Что если дома что-нибудь случится, к нему сразу же придут прямо к рабочему месту, а не будут просить у ворот или по телефону вызвать такого-то.

И когда администрация открывает детские сады и ясли, стол заказов гастронома и приемный пункт предприятия бытового обслуживания, она преследует не только человеколюбивые, но и меркантильные цели: поменьше думать о посторонних вещах - получше работать.