Глава 20. Продажа, если на то есть энергия

Глава 20. Продажа, если на то есть энергия

А более скверными могут быть ещё две вещи, и одна из них – попытка издаться. Итак, всю главу я отвёл под издательские хитрости. Конечно, от начальной цели книги это уже далеко ушло, к креативному самооздоровлению не относится никаким боком. Но без этого невозможно плавно закруглить тему. Потому что как бы роман ни провалился у друзей, как бы к нему ни отнеслись все те авторитеты, до которых ты сумел «дотянуться», кому всучил свою рукопись, всегда останется решающий (в отличие от главного, которым является читательский суд). Я говорю об издательской оценке. И она будет терзать, не давать покоя, портить все впечатление от эксперимента. Поэтому лучше её всё-таки отведать и никогда больше не соваться в этот мир, где делают «настоящие» книги…

Если ты вдруг не начнёшь подумывать о писательском профессионализме. Но ему я посвятил последнюю часть этой книги, отодвинул его на задворки, как самый невыигрышный материал, до которого – как хотелось бы – не все читатели и доберутся. А пока…

ИСКРЕННИЙ СОВЕТ – НЕ СВЯЗЫВАТЬСЯ С ПУБЛИКАЦИЕЙ

Пока я хотел бы дать тебе честный, искренний совет. Ни за что, ни за какие коврижки, ни за самые сладкие посулы, даже под угрозой оружия – не суйся в издательства. И не потому, что там сидят скверные люди. Как раз наоборот, люди, как правило, очень неглупые, грамотные, в целом доброжелательные… Но уж очень усталые.

Моя жена, которая занята репертуаром в одном издательстве, в последний год неожиданно оказавшемся принятым в «высшую лигу» книгопроизводства, принимает в неделю до десятка людей. И каждый из них убеждён, что принёс совершенно гениальное творение. И по-своему все они правы, они притащили предельно возможный для их гения продукт. Вот только беда, он не дотягивает до минимально необходимого издательству качества.

То есть если мои призывы не произвели на тебя никакого впечатления, если за деньги, которые ты истратил на эту книжицу, ты жаждешь получить дельные советы, как обращаться в издательство, – изволь, в этой подглавке я готов дать тебе совет, чего не следует делать никогда. думаю, это будет справедливо.

Итак, ты никогда не должен присылать свой текст в издательство, не показавшись там собственной персоной, даже если оно находится в другом городе. Рукопись без человека, скорее всего, даже не заметят, не то чтобы кого-то заставить её читать. А если заставить всё-таки сумеют, почти наверняка это будет самый робкий, самый забитый сотрудник, он и себя-то отстоять не сумел перед начальством, где уж ему отстоять твой роман?

Поэтому ты должен появиться в издательстве сам. При этом ты можешь согласиться, что это твой первый труд, но сумей показать, что даже в мыслях не допускаешь, что это твой последний. Сделай вид, что, мол, если не пойдёт этот опус, ты сварганишь второй и опять придёшь сюда. Это послужит доказательством, что издатель имеет дело с человеком, который будет его «дожимать», пока не получит внятный ответ. По логике любого редакторского сотрудника, в таком случае лучше уж ответить сразу, а не ждать второго и прочих «заходов» автора. Таким образом шанс, что твой роман прочтут, в целом повысится, хотя и не намного.

Ещё очень важно, не пытайся казаться умным. Как правило, долгие монологи перед издателем произносят маститые. Пока ты с ними в сравнение не идёшь, даже если бог наградил тебя золотым голосом и рассудительностью Сократа. Поэтому веди себя сдержанно, не пускайся в саморекламные трюки.

Тебе оппонируют неглупые люди, они мигом раскусят, что своей репризой ты пытаешься показать, какой ты талантливый. Но беда в том, что на слово они уже давно никому не верят. Они привыкли «вычислять», это самостоятельно, без подсказок, и любой другой вариант воспримут как злостное покушение на свои права и привилегии. Результат будет против тебя, поэтому – не болтай.

И последнее, не выказывай никакого раздражения, возмущения, равно как и восторга, когда тебе попытаются кратко, на словах объяснить, почему твой роман не очень хорош. Помни, люди в целом любят давать советы, но профессионал любит, чтобы его работа была проделана не впустую. Если редактор что-то советует, это довольно дорого ему, это почти творческий акт, не нужно его обрывать. К тому же в этих речах действительно немало ценного. Так что лучше выслушай все спокойно.

Ты можешь не согласиться с предложениями. Но потом, на спокойную голову и после размышления. Ты можешь вовсе ничего не сделать из предложенных тебе изменений, но во время разговора – не споры.

И конечно, если ты будешь неумеренно восторгаться – это будет не просто фальшиво, это будет сходно с издевательством. Редактор и автор (пока он не стал своим, «обкатанным» автором) находятся в «контрпозиции», как говорят фехтовальщики, а это скорее конфликтная ситуация, чем партнёрство. Поэтому любой восторг по поводу услышанного редактор, если он не клинический идиот, воспримет как приглашение к сражению. Что твоих акций никак не повысит. Поэтому, «не генери», не «поднимай» эмоции. даже если роман не очень хорош, но автор – человек спокойный, его роман скорее напечатают именно потому, что редактору комфортно с ним работать. Попытайся понять это как главную установку.

К тому же это «проявит» все новые, наработанные при написании романа черты. Что гораздо важнее и интереснее – чем просто опубликоваться. Это, может быть, способно послужить своеобразной проверкой всей проведённой нами работы, стать тестом, основным и единственным. Так что – пробовать ты можешь, но с умом и достоинством. Это – главное.

АГЕНТЫ, ИЛИ ПЛАЧ ВСЕМ ПИСАТЕЛЬСКИМ МИРОМ

Время от времени на страницах газет или где-нибудь ещё возникает вопль какого-нибудь литератора, не обязательно даже неизвестного, который взыскует всей силой своего голоса такого простого помощника, как литературный агент.

В самом деле, «пристроить» роман кажется делом не более сложным, чем продавать на улице ножи или комплекты постельного белья. И как-то вылетает из головы, что если бы это было так просто, то у нас уже давно отбою не было бы от литагентов всех видов и назначений. Но их практически нет как нет.

Я являюсь литагентом и составителем коммерчески успешных темпланов разных издательств более пяти лет, продал и купил не одну сотню титулов, и потому имею право сообщить, что настоящих агентов – единицы. Основных, действующих в России и русскоиздающих соседних странах, я знаю лично, их число не растёт, а сокращается. Совсем недавно стало известно о прекращении работы такой выносливой агентессы, как мисс Шепланд (сразу оговорюсь – я знаю это по сообщениям печати, лично я с ней не говорил, кажется, с осени 1993 года).

В чем дело? Что мешает кому-то носиться по издательствам, проталкивать рукописи, грести свои комиссионные и изображать из себя «великого знатока» издательского мира? В самом деле, если бы кто-то «подмял» таким образом под себя пять – семь издательств даже средней величины, он превратился бы просто в культовую фигуру нашей пишущей братии, ведь он мог бы пристроить рукопись гораздо вернее, чем любое, самое крупное издательство…

Ответ прост. Потому что агент – не торговец. Это оценщик рукописи, на западе часто чуть ли не прямой её соавтор, помогающий литератору обойти сложные моменты (всех, кто не верит мне на слово, отсылаю к книжке Александра Цукермана, выпущенной издательством «Армада»). К тому же литагент – составитель контракта, умеющий отстоять интересы автора, но при случае и залрягающий его в работу, если литератор чересчур разленился. Он очень часто бывает гарантом сделки, усмирителем пиратов, составителем исковых заявлений и человеком, который решает, когда нужно искать компромисс и как его соблюдать.

В общем, это нянька литератора, разумеется, в деловом плане, во всем, что делает книгоиздание индустрией.

Таких литагентов у нас нет. И как ни странно, не потому, что нет возможных кандидатов, хотя, как ни крути, а число действительно достойных, честных людей, умеющих делать хотя бы половину того, что я перечислил, невелико. Но так или иначе, кандидаты есть. Чего в действительности нет – так это готовности авторов работать по западным образцам.

Наши авторы к моменту получения денег начинают очень усердно рассуждать, а стоил ли труд агента тех денег, которые теперь придётся ему платить. И в доброй четверти случаев пытаются агента так или иначе обмануть. К тому же автор всегда просит агента пристроить рукопись раз-другой… И не больше. В третий раз он уже сам идёт к издателю, именуя себя вполне признанным и даже «раскрученньтм» литератором. На западе ни один агент не будет прилагать бешеные усилия в начальный, самый трудный момент любой писательской карьеры, если не принимать в расчёт дивиденды, которые можно будет получить и после раскрутки, когда автор станет гнать «чистый товар», когда каждое его слово будет уже оплачено заранее. Эта «неверность» литераторов отгоняет всех агентов, даже самых бескорыстных.

В-третьих, наш литератор не терпит поправок, сделанных под руку. Даже если у литагента есть свои литературные достижения, они всё равно будут восприниматься как вмешательство «дилетанта» в «священный» творческий процесс. А дело-то как раз обстоит наоборот – вовсе не дилетанта, и совсем не священный. Не знаю, с чьей подачи, может быть, ещё с пушкинских времён («не продаётся вдохновенье…»), процесс писания казался чем-то особенным, хотя по сути своей мало чем отличается от работы каменщика на стройке или зубного врача в своём кабинете. Но эта дурацкая байка (о писательстве, конечно) до сих пор не выветрилась из голов наших литературных господ. А уж вреда принесла столько, сколько и «воровской» идее не снилось.

И наконец, последнее. Литагент почти наверняка отвергает непрофессиональные рукописи, но он не редактор, даже если он и мог бы доработать слабый текст, он не будет этого делать, просто потому что это не его работа. А профессиональные тексты у нас так редко попадают на стол достойным доверия людям, что из-за двух-трех случаев в год не стоит волноваться. И получается, что слабость, неразвитость «среды», поставляющей тексты, редкость и малость самой пишущей братии – тоже не обеспечивают условий для экономического выживания агента.

Вот они и не привились на нашей «на датской» почве. Вот и идут литераторы в издательство сами… Что, с другой стороны, тоже неплохо. Там сидят читчики, такие же оценщики, которые могут закрутить издательскую машину в пользу понравившейся рукописи не хуже агента, потому что они своё дело, как правило, тоже знают. Только деньги получают не от автора, а от издательства. В описанных условиях эта система грозит меньшими возможными неприятностями, в любом случае обеспечивает риск «в пределах допустимого»… К сожалению, для самого издательства, а не для тебя. Но с этим пока остаётся только смириться.

Кстати сказать, этих читчиков тоже «донимают», да ещё как. Уж что-что, а планы, указания и приказы наши коммерческие издатели научились выдавать не хуже самых заматеревших госчинуш. Не веришь, попробуй устроиться в издательство читчиком – мало не покажется.

КАКИЕ ВЫБИРАТЬ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Издательства бывают разные. Если ты думаешь, что я просто перечислю тебе, где не обманывают, где не ругают автора, где поят его кофе – ты ошибаешься. Я имел в виду, что разными бывают системные факторы – размер штата, издаваемая палитра, авторитет в читательском мире, срок выпуска книги и размеры гонораров.

Так вот, все это нас сейчас не касается. Авторитет – потому что у тебя ещё нет достаточной известности, срок выпуска – потому что для тебя не должно иметь значения, три или двенадцать месяцев пройдёт от сдачи рукописи до появления книги на лотках, размеры гонораров – несущественны, они для начинающих примерно везде одинаковы.

Также вынужден оговориться, мы будем рассматривать только коммерческие издательства, потому что все бывшие государственные монстры (вернее, те, которые уже не государственные) заражены всеми самыми отвратительными коммерческими пороками, но лишены подвижности настоящих «коммерсантов». В конце прошлого года в одном «госниковском» издательстве я видел план, сформированный на пять лет вперёд, до третьего тысячелетия. На мой робкий вопрос, откуда составители знают колебания общего вкуса, как они, собственно, вычислили пресловутую «розу ветров» читательского интереса, мне лениво ответили, что начальство распорядилось составить план, они его и составили… думаю, ты понял, о чём я говорю. для нас имеет существенное значение пять факторов. Первое. В издательстве должна быть серия современных романов в выбранном тобой жанре. Если ты писал детектив, должны быть детективы, если фантастику – должна быть серия русской фантастики.

Второе. Издательство должно присутствовать на рынке не менее трех, а лучше пяти лет. По сути, это легко установить, добравшись до ближайшей библиотеки и посмотрев подшивки «Книжного обозрения». В этом плане «КнигОбозу» удалось почти невероятное: он всех так или иначе «посчитал», и если в него вчитаться, станет ясно очень многое, для первичной оценки – вполне достаточно.

Третье. В издательстве должны быть чуткие, незаезженные редакторы, особенно на приёме рукописей. Это можно определить по их виду, по тому, насколько заинтересовано они разговаривают с тобой о книге, готовы ли давать советы по её улучшению и как быстро они рассмотрят твою рукопись. Если срок рассмотрения больше двух месяцев – уходи, вежливо распрощавшись, тут не создана творческая обстановка для читчиков и рецензентов, чтобы они работали достаточно эффективно.

Четвёртое. Тебе должны нравиться книжки этого издательства, хотя бы в паре-тройке серий. Если же книги кажутся тебе чересчур строгими или, наоборот, фривольными, если тебя раздражает мягкая обложка или ещё что-нибудь – не приближайся к издательству. А если художники кажутся тебе нормальными текст свёрстан грамотно, а от книги исходит аромат бумаги, клея и краски, который будит в тебе самые лучшие переживания, – смело открывай двери, при наличии, разумеется, трех предыдущих факторов.

И пятое. Очень важным, как ни странно, является доступность руководителей. Если до них не добраться даже с динамитом (причём в прямом, а не фигуральном смысле), тогда осторожно попытайся выбраться из этой передряги. Дело не в том, что это могут быть бандиты – как правило, настоящие «крутые» теперь занимаются более доходными операциями, а не книгоизданием. Просто доступность руководства в большой мере свидетельствует о прозрачности всей системы в целом. А это и гарантия, что тебя не обманут с гонораром или тиражом, что неурядицы в низшем и среднем звене рассмотрит верхнее руководство, что тут просто не собираются «плевать» на автора, который может оказаться прибыльным.

Все неудачи в контактах, которые я только могу вспомнить, начинались именно с этого, внешне очень непритязательного факта – недоступности руководства. И наоборот, сколь бы весомым, крупным и значительным ни было издательство, но если всегда можно попасть к генеральному, если очень хочется, тогда все более-менее в порядке. Так что не относись к этому совету свысока, он проверен практикой. А что может быть ценнее практики в нашем деле, где вообще не бывает теорий?

МИНИМАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ ДОГОВОРА

Договора в каждом издательстве разные. Тот, кто мнит, что типовой договор советского периода послужил основой для нынешних договоров, ошибается. Да и не очень уж хорош был тот договор, Я его раз пять прорабатывал по разным причинам и могу свидетельствовать – он мельчит статьями, растянут, и в нём нет действительно важных условий, потому что он отстаивает интересы только издательства, что несправедливо.

Минимальные условия, которые имеет смысл выяснять у издателя, сегодня другие. Первое, и самое главное, первоначальный гонорар. Не аванс, а гонорар за все первоначальное издание, без учёта допечаток. Дело в том, что, если ты начнёшь считать процент от тиража, гонорар может получиться очень маленьким. А первоиздание имеет дополнительную ценность, поэтому за первоиздание берут не процентную ставку, а твёрдую полистовую штату за весь объём романа, которая может быть в два-три раза больше, чем установленные выше б– 8 процентов от отпускной цены издательства.

В каком-то из своих романов Маринина призналась, что её героине (читай – ей самой) за лист детектива издатель (кажется, «Эксмо» на тот период) платил 200 долларов, что совсем немало. Хотя и не много, скорее средне. Наверное, в те времена Маринина была не самым раскрученными автором жанра, как это ныне имеет место быть. Безусловно, если ты подсчитаешь процентную ставку на тираж, то убедишься, что эта начальная оплата гораздо выше. Разница и составляет прибавку за новизну.

Второе. Следует выяснить, на какой тираж эта начальная ставка гонорара распространяется. Сейчас её обычно оценивают на тираж до 20000 экземпляров, но может быть и больше. То есть все книжки до указанной цифры оплачиваются как бы этой начальной ставкой, а вот с 20001-й копии автору снова должен причитаться некий гонорар, который на западный манер у нас стал называться «роялти», он вычисляется уже как процент от любого превышающего начальный тиража. Вот выяснением этого процента сверх оговорённого заранее первичного тиража и нужно заняться особо; это будет третьим минимальным условием контракта. Если книга вдруг «пошла», если кипы пачек с твоим романом «улетают» со склада и издатель, не будь дураком, допечатывает его снова и снова, ты должен знать, что чем выше тираж, тем больше должна быть эта процентная ставка. Так это принято во всем мире, так это принято в некоторых наших честных издательствах. А вовсе не наоборот, как в «совковом» договоре и у нынешних «неблагополучных» по части честности книжников.

Обычно за тираж до 50000 экземпляров я прошу восемь процентов, до 100 000 девять процентов и свыше – десять. Просить больше десяти для русского автора пока неприлично, так даже очень великие не поступают.

Ещё ты должен очень точно определить, на какой срок принимается контракт. Обычно это три – пять лет. Но это общие условия, когда издательство имеет право использовать твоё произведение, печатать его и отчитываться перед тобой по финансам задним числом. А есть условие, когда только данное издательство имеет право тиражировать твой роман, и ты не можешь передавать на него права никому другому. Это так называемый «эксклюзив» – словцо, которое означает «исключительный», в данном случае – срок. Вообще-то оно может означать всё, что угодно. Моя жена, например, любит утверждать, что у неё эксклюзив на меня, и она, по-своему, права.

Было время, когда за нарушение эксклюзива автору грозили бешеными карами, это случалось в те времена, когда даже «продвинутые» авторы не придавали ему значения. Один очень известный писатель ещё старой закалки как-то продал на эксклюзивных условиях свой роман… в шесть издательств. Я не знаю, как он потом расхлёбывал кашу, но кажется, очень непросто. А ведь являлся одним из немногих литераторов, чьи книги по-прежнему читают, хотя его произведения можно найти ещё в школьных хрестоматиях советского периода.

Так что нарушать эксклюзивное условие по срокам я тебе не рекомендую, ты – не из хрестоматии, с тобой цацкаться будут меньше. И вообще, нам, литературным одиночкам, лучше соблюдать правила контракта, это окупится, и не раз. Честность – лучшая политика, как сказал совсем неглупый политикан, что-что, а в надувательствах он собаку съел.

Итак, эти условия – первоначальный гонорар, процент, тираж, после которого начинает действовать процентная ставка, общий срок контракта и срок эксклюзива, после истечения которого ты можешь попробовать перепродать роман другому издателю, – являются минимально необходимыми. Всякие прочие условия, например субсидиарные, оформительские, редакторские судебные, менее важны.

И последнее. Прежде чем что-то подписывать, прочитай текст внимательно, не бойся спрашивать издателей и не ленись почитать по этой теме специальную литературу. Это необходимо. Даже у нас, в России, контракт все чаще выполняется, и надо знать, что ты обязан делать, а чего не должен, иначе недалеко и до беды. Не в переносном смысле, а в прямом.

Да и обязательства издательства неплохо знать, в крайнем случае можно блеснуть в прениях с главредом, а можно и вовсе использовать в своих целях. Как правило, если договор корректный, это сработает.

ПРИЯТНОСТЬ ДЕНЕГ ИЛИ СЧАСТЬЕ ПУБЛИКАЦИИ?

Ну, скажет иной литератор, хватил – о контрактах, об издательских обязательствах… А как быть, если этого нет и не предвидится?

Да, такое тоже бывает. Вот один мой знакомый обошёл, по его словам, 142 издательства, и – ничего. И был бы какой-нибудь вовсе неизвестный автор, а то ведь относится к тем, кто ещё с Жемайтисом работал – этой действительно легендарной фигурой нашей фантастической «молодогвардейской» редакции.

Так что же, если нет такого счастья, как обретение издателя, значит, все пропало?

Не совсем. Как говорит мой отец, из каждого безвыходного… Впрочем, я уже писал. Итак, два выхода. Первый – продолжать работать, ходить по издательствам и добиваться приятности денег, что весьма проблематично. И второй выход. Компьютерное, интернетское, безгонорарное издание. Почти то же самое, что подлинное счастье публикации, только в чистом (читай – платоническом) виде, то есть без денег. Даже без намёка на них.

Конечно, нужно чётко понимать, что денег в России за компьютерные разработки не может добиться даже «Microsoft» во главе с всесильным Биллом Гейтсом, чего уж о нас, грешных, говорить? Ещё в этом варианте плохо то, что твой текст могут растащить на кусочки. И используют.

Такие люди, о существовании которых ты даже не подозревал, – плагиаторы и компиляторы. Но могут прочитать и дельные люди, особенно если ты свяжешься с «правильными» публикаторами, которые уже имеют свою читательскую публику.

Итак, дилемма такова – или добиться денег, или издаться безгонорарно. Зато быстро. Хотя и довольно рисковано… И все же с хорошими шансами на отзывы, потому что отзываться «электронные» читатели умеют, и дело это за ними не заржавеет. Прочитают, оценят, пришлют письма, потом ещё добавят…

В этом случае есть шанс, что уже второй роман ты сможешь пристроить в издательство на нормальных условиях. Потому что имя твоё попадёт в файлы разных электронных «издательства», разумеется, если ты сочинил что-то достойное внимания.

Кстати, электронных текстов сейчас становится немало, и вариант электронной публикации постепенно теряет флёр самиздатской самодеятельности. К тому же тут появились имена весьма громкие. К услугам виртуальных издательств прибегал, например, такой вовсе не последний писатель, как Пелевин. А некоторые и-нетские журналы действительно выходят регулярно и имеют по нескольку тысяч более-менее регулярных подписчиков.

Более того, я убеждён, что этот тип издательств будет развиваться. В Штатах, в Канаде, в некоторых европейских странах, которые здорово скакнули в компьютерных формах общения, это уже стало коммерчески выгодным делом. И весьма продуктивным – не менее, чем у нас быть провайдером.

Итак, если тебе кажется, что все пропало, знай – ничего не пропало. Просто присоединяйся к электронной революции, и ты получишь то, чего жаждешь, – счастье публикации. Правда, пока без денег.

ИЗДАТЕЛЬСКОЕ РЕДАКТИРОВАНИЕ, ИЛИ НЕ ВЕРЬ ТЕКСТОВЫМ РЕДАКТОРАМ

Но продолжим наш издательский экскурс. Допустим, контракт подписан, стороны довольны, пора принимать рукопись в редподготовку. Это грозит тебе ещё парой-тройкой неприятностей, не более того.

Самая главная, от которой не защищён никто, даже самый признанный и коммерчески состоятельный автор – редакторская правка, которую устраивают издатели. И не то чтобы она была совсем неграмотна или плоха, вовсе нет… Но у нас на нынешнем этапе коммерческого книгоиздания она просто груба. Возиться с автором, как возились «госники» в советские времена, вылизывая книгу по три – пять лет, сейчас никто не будет, а сделать текст за считанные недели почему-то считается невозможным, вот с автором и считаются не более, чем с верстовым столбом, который проносится мимо за окном, когда поезд уже набрал приличную скорость.

К тому же есть ещё одна довольно хитрая штука. А именно – настоящих текстовых редакторов очень мало, по сути, даже в Москве их несколько десятков человек, не больше. Их просто не выпускали совковые вузы. Потому что редактирование считалось делом идеологическим, а в этом коммунисты были неумолимы. Для поступления на редакторский полиграфа, кажется, единственного института, где преподавалась эта специальность, требовалась такая куча парткомовских справок, что нормальные люди туда просто не попадали. Те, кто там оказывался, был уже почти патентованным дебилом с цитатами из краткого курса ВКП(Б) вместо мозгов. Да и возраст этих «спецов», как правило, определялся цифрой крепко за тридцать, так что и «юношеская гибкость» там была в дефиците.

Поэтому сразу после взрыва книгоиздания на границе восьмидесятых-девяностых годов всех достойных редакторов растащили те издатели, которые сколько-нибудь заботились о своём имидже. Но едва наметился дефицит в этой профессии, редакторами стали называться все, кому не лены – именно с возвратной частицей «ся», то есть они сами себя принялись так величать, потому что никто другой этим титулом не решился бы их наградить даже после хорошей попойки.

В лучшем случае это просто грамотные люди, которые умеют читать, знают корректорские значки, но редактировать профессионально не очень-то и способны. Конечно, нынешней университет печати – совсем не то, что прежде, сейчас там водятся действительно талантливые люди, некоторые из них, я уверен, составят гордость нашего книгоиздания, но… В будущем. А пока следует признать, что корпус редакторов у нас в России не создан, он только формируется. Все это я тебе говорю, чтобы ты чётко понимал: издательское редактирование – процесс, в котором тебе, скорее всего, придётся принимать самое непосредственное участие. И главная его составляющая должна заключаться в том, что ты должен проверять своего редактора, чтобы он не «распалялся», больше необходимого. То есть не портил текст уж совершенно закоренелой Вкусовщиной, не искажал его, приписывая тебе мысли, которых ты никогда и не думал, не правил от желания просто вмешаться в текст, что, кажется, один из моих учителей, действительно замечательный литератор и сильнейший, хотя и чрезвычайно оригинальный стилист, а именно Федор Колунцев, как-то назвал «истерической правкой», то есть желанием выступить на первый план, чтобы было заметно, что редактор тут тоже был…

В похожей ситуации одно время среди пишущей братии было принято говорить: «Но позвольте, я этого редактора в соавторы не брал»… И это самая вежливая реплика, которую я только знаю по поводу подобной, с позволения сказать, «редактуры».

А вот ещё помню случай, когда я, поругавшись пару раз с издательством по поводу слабой редактуры, «нарвался» – в полном смысле слова. Они нашли одну даму, которая, по их словам, редактировала Стругацких, и «напустили» на меня. Более нелепого и придирчивого взгляда я не видел в жизни. У меня сложилось впечатление, что половину своих исправлений она внесла, будучи в не совсем трезвом состоянии.

В общем, я снял всю её правку. Целиком. И примирился с тем, что если у меня и будет когда-то по-настоящему сильный редактор, который станет моим другом и, так сказать, соучастником, то очень не скоро. Поэтому я рекомендую тебе не верить «маститым» стилистам. И не стесняясь драться за каждую редакторскую правку.

А при этом держать глаза и уши пошире и выслеживать, прямо охотиться за настоящим редактором, который мог бы тебе помочь. И заниматься этим почти так же тщательно, как выбирать издательство. А может быть, ещё тщательнее. В конце концов, издатель отвечает за себя, а за твой текст, испорченный кем-то, отвечать придётся тебе, причём персонально, своим именем, поставленным на обложке.

ОБЛОЖКА, ПРОДАЖИ И ПРОЧИЕ ИЗДАТЕЛЬСКИЕ «ЗАДНИКИ»

Про то, как книга находит своего читателя, тоже можно рассуждать часами. Но в целом вполне «справедливым» остаётся анекдот середины прошлого века о том, как ретивый провинциальный книготорговец выложил книжки Александра Дюма на все полки, и когда этот уже весьма известный литератор, которого специально завели в эту лавку, в растерянности спросил, где же все остальные авторы, с радостью идиота отчеканил: «Остальные – проданы». Что при этом испытал Дюма-отец, наверное, может понять только литератор.

В самом деле, двойственность положения, когда хочется, чтобы книжки и улетали, и присутствовали на магазинных полках, порождает массу коллизий. Но все они не очень крупные, я бы не стал на них «фиксироваться», если бы не понимание того, что продажи в наше время определяют очень многое – и отношение издателя к твоему опусу, и коммерческое отношение к возможным будущим опусам, и твоё самоуважение. Как ни странно, в некоторых издающих «командах» все ещё бытует мнение, что продаваемость книги обеспечивает обложка. Но не везде. И это очень хорошее доказательство того, как быстро, если не сказать, «реактивно» развивается наше книгопроизводство. Ещё пяток лет это мнение было господствующим. Года три назад в этом уже можно было сомневаться, потому что иные книги из самого «мёртвого висака» имели весьма достойный вид. А «творения» вообще уродливые с книгодизайнерской или «живописной» точки зрения продавались довольно неплохо.

И лишь проведённые в конце прошлого года опросы пресловутым «КнигОбозом» окончательно опровергли этот книготорговый «штамп». Только три процента (3% – подчёркиваю!) покупателей действительно рассматривают обложку как главный фактор, влияющий на решение купить книгу. И при этом лишь чуть менее половины покупателей признались, что покупают текст, именно текст, а не картинку. Это важно, потому что позволяет нам, литераторам, спорить с издателем, когда он слишком уж небрежничает в отношении нашего текста.

Но всё-таки я хотел бы сказать, что истина тут не очень стабильна, даже не совсем «компромиссна», она раздвоена. Книга – объект двузначный, товарно-художественный, поэтому я очень хотел бы, чтобы к моим текстам были выбраны ещё и значащие, создающие ёмкий, законченный образ обложки. К сожалению, так бывает не всегда. И я не одинок в этом, в любом случае, мягко вынужден признаться – не слишком оригинален.

Ещё важно заметить, что продажи, как признают многие торговцы, в принципе можно стимулировать. Тут хорошо помогает реклама, раскрутка на ТВ, поддержка автора или издательской серии средствами магазинной рекламы, но все это стоит недёшево. И деньги по этой статье расхода могут найтись только у крупного издателя или оптовика. А в подлинной раскрутке, как ни странно, заинтересованы только относительно мелкие торговцы. Возникающую дилемму у нас в принципе пока не решили, хотя не у одного меня есть предчувствия, что скоро могут и решить. Даже со мной, не самым известным литератором, уже заводили разговор о рекламной поездке по провинциальным городам, причём требуемую сумму пресловутые дилеры собирались найти простой русской складчиной.

Есть интерес к книжным раскруткам и у рекламных агентов, хотя успешными заказчиками выступила всего пара издательств, остальные или проиграли в этой попытке, или пока не рассматривали такого варианта вовсе.

В общем, мой тебе совет – пиши прилично и жди. Не в Америке живём ещё, вот там, в самом деле, без рекламы – ни шагу. А у нас хороший текст сам рекламирует своего автора, тут, к счастью, кое-что ещё зависит от наших голов.

Конечно, изрядное значение для продаваемости имеют и всякие прочие мелочи. Например, время года, когда выходит книга. Также весьма существенно, где она выходит. «Удостоят» ли её переплётом или она будет одета лишь в обложку. На какой рынок она выходит – центральный или узкий провинциальный, сериальная это книга или несерийная. Как много книг на подобную тему уже было издано, насколько успешно работают в избранном тобой жанре другие авторы…

Но это – целая наука. Чтобы более-менее растолковать все эти «задники», боюсь, пришлось бы написать ещё не одну книгу.

Главное, держи ушки на макушке, старайся думать самостоятельно и следи за всем, что происходит не только с тобой, но и с твоими друзьями-коллегами. Это многому научит. И гораздо лучше, чем я.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.