5. Как люди выражают свои влечения?
5. Как люди выражают свои влечения?
Пока человек откладывает избавление от какого-либо из напряжений Ид, энергия, связанная в «вытесненном» желании, растрачивается впустую. Кроме того, Эго очень тяжело удерживать соответствующую часть Ид под замком, и на это тратится немалое количество энергии, что во многом напоминает деятельность тайной полиции, призванной держать в узде недовольную часть народа. В результате нация ослабевает, и не только потому, что множество граждан недовольны и лишены возможности служить интересам страны, но еще и потому, что на слежение за недовольными приходится выделять огромные силы. Если бы интересы последних были удовлетворены, они не только помогали бы стране, вместо того чтобы противодействовать ей, но и сделали бы ненужными огромные полицейские силы и дали бы им возможность заняться более полезным делом. Каждый, кто видел здоровых и крепких солдат, вынужденных охранять военнопленных в то время, как их товарищи сражаются с врагом, поймет эту метафору.
Если Ид может быть безопасным образом удовлетворено, Эго может расслабиться, и тогда Эго и Ид могут сообща направить дополнительную энергию на что-нибудь полезное для индивида и для общества.
Природа выработала методы, позволяющие отчасти избежать этих двойных затрат энергии, так что желания Ид, которым не позволено проявляться непосредственно и полно, могут выражаться косвенным образом. Это означает, что хотя бы часть их энергии может быть направлена на достижение полезных целей, и происходящее благодаря этому уменьшение напряжения Ид позволяет Эго хоть немного расслабиться.
На короткое время можно безо всякого вреда попросту вытеснять желания Ид из сознания и делать вид, что они не существуют. Однако мы не должны забывать, что предположение, будто они не существуют, отнюдь не делает их несуществующими. В конце концов они обязательно пробьют себе дорогу вопреки всем нашим стараниям. Если человек не понимает этого и обманывает себя, думая, что в то время как у всех остальных бессознательные конструктивные и деструктивные влечения имеются, а у него самого их нет, он неизбежно навлечет на себя неприятности. Чем больше мы знаем о желаниях Ид и о том, как их распознавать и контролировать, тем лучше для нас.
Один из косвенных способов самовыражения желаний Ид после того, как они были вытеснены из сознания силами Эго, — подождать, когда Эго уснет, а затем явиться нам во сне в завуалированной форме.
Это не приносит, впрочем, значительного облегчения, и если напряжения сильны и другого выхода у них нет, подавляемая энергия Ид способна частично отнять у Эго контроль над телом и поведением человека. Эта утрата контроля со стороны Эго проявляется в форме невроза. Невроз, или психоневроз, что для наших целей одно и то же, является, таким образом, замаскированным проявлением желаний Ид. Об этом мы подробнее поговорим в дальнейшем.
В данный момент нас прежде всего интересует, каким образом Ид влияет на наше нормальное повседневное поведение и как людям удается выпускать пар, не превращая свою взрослую жизнь в сплошную череду скандалов и насилия. Это достигается большей частью путем подмены первоначальных целей и желаний каким-то другим объектом и другой деятельностью, достаточно близкими к истинным потребностям, чтобы на какое-то время успокоить Ид, и при этом достаточно далекими от них, чтобы не привести к неприятным последствиям.
Первичной потребностью либидо является как можно более тесное сближение с другим человеком, как правило, противоположного пола. Ясно, что практический способ удовлетворения этого желания отчасти зависит от возраста индивида. Самое тесное сближение, доступное младенцу, — это возможность сосать грудь матери, и именно это является благотворной целью либидо грудных детей обоих полов. Если малыша кормят из бутылочки, он нуждается в дополнительной ласке, поскольку отчасти лишен близости. По достижении половой зрелости теснейшей формой сближения с другим человеком является секс. У стариков единственным доступным способом ощутить близость может быть возможность подержаться за руки и поговорить по душам.
Хотя сексуальный контакт обеспечивает самое непосредственное удовлетворение либидо, ослабить напряжение можно чем угодно, лишь бы возникало ощущение «сближения», будь то сближение физическое, психологическое или эмоциональное. В этом смысле имеют ценность более близкое соседство, более откровенное обсуждение вопросов, представляющих общий интерес, сопереживание. Людям помогает даже то, что они делают одно и то же дело в одно и то же время, даже если разделены при этом огромным расстоянием. Многие супруги, которым приходится жить врозь, договариваются думать друг о друге каждый день за ужином, писать друг другу письма в одно и то же время дня и делать другие вещи, которые рождают ощущение, что они вместе, хоть и в разлуке. В некоторых ситуациях, однако, подобные «пред-удовольствия» не облегчают напряжение либидо, а лишь усиливают его. В известных пределах верным является представление о том, что интенсивная психологическая и эмоциональная прелюдия, предшествующая половому акту, делает конечное удовольствие более сильным и полным. Женщины, похоже, яснее и раньше, нежели мужчины, осознают, что чем больше любви и общих интересов между партнерами, тем больше удовольствия они получают от половых сношений.
Если занятия любовью откладываются на слишком долгое время по воле внешних обстоятельств или по этическим соображениям, есть и другие возможности. Во-первых, некоторое удовлетворение можно получать от ухаживания и общения. Во-вторых, мы способны получать почти полноценное удовлетворение вовсе без партнера или с партнером того же пола, то есть посредством мастурбации или гомосексуализма. В первом случае есть надлежащий сексуальный объект, то есть лицо противоположного пола, но не достигается важная Цель — удовольствие от физической близости сношения. Во втором случае нет надлежащего объекта, но сексуальная цель, оргазм, достигается. В обоих случаях происходит подмена, в которой говорят, что либидо смещено по цели или по объекту.
Самые интересные и общественно полезные смещения либидо происходят при частичной подмене как цели, так и объекта в процессе сублимации, то есть деятельности, помогающей приблизить самого автора и других людей к высшим ценностям. Многие психические функции организованы таким образом, чтобы доставлять людям рафинированные формы наслаждения. Хороший пример тому — живопись. Художник подменяет объект своего сексуального влечения моделью (и этой моделью может быть необязательно человек, но также пейзаж или ваза с фруктами), асексуальное наслаждение — наслаждением творческого труда. Жизнь Андреа дель Сарто служит хорошим примером тому, как художник выражает себя через свое творчество, когда прямое выражение любви оказывается затруднительным.
Схожим образом и поэт подменяет реальную женщину, которая по каким-то причинам оказывается недоступной, воображаемыми — или, по крайней мере, воображенными — людьми, а любовную страсть — творческим пылом. Образцом служит Данте во взаимоотношениях со своими музами и своей Беатриче. Сублимации могут происходить и в жизни менее талантливых людей. Кто-то находит усладу в столярном ремесле, даже в коллекционировании морских ракушек или почтовых марок. Кому-то доставляет радость поймать новую волну на изготовленном своими руками радиоприемнике.
Нужно понимать, что есть и многие другие способы удовлетворения путем сублимации, кроме вышеупомянутых. Мы лишь пытаемся показать, каким образом подавленное либидо использует разные виды деятельности для косвенного облегчения психических напряжений, вызванных неудовлетворенными примитивными желаниями.
Энергия мортидо находит схожие обходные пути самовыражения. Первичная потребность мортидо — устранение другого человека, обычно того же пола. Половые различия между объектами либидо и мортидо можно видеть даже у птиц, рыб и млекопитающих. Дятлы, золотые рыбки, слоны и собаки обычно любовно относятся к представителям противоположного пола и ищут сближения с ними, к представителям же своего пола они испытывают ненависть и стараются их «устранить». То же можно наблюдать и среди людей, как только улетучивается с винными парами внешний налет благовоспитанности, в чем легко можно убедиться, посетив любое питейное заведение.
Поскольку в нашей стране в мирное время мортидо может быть полностью удовлетворено только в исключительных случаях — лишь путем убийства или самоубийства, — оно остается для нас куда большей загадкой, нежели либидо. В военное время психиатры имеют возможность узнать о мортидо больше, поскольку перед ними стоит задача изучить эффекты мортидо на живом примере. Куда больше знают об этих вещах в странах Востока — от Марокко до Иокогамы. В условиях демократии, когда всем полагается быть добрыми и милосердными, мортидо подавляется в еще большей степени, чем либидо, и потому проявляется, если застигает нас врасплох, в куда более взрывоопасной форме. В повседневной жизни либидо находит себе запасные выходы, мортидо же имеет для этого гораздо меньше возможностей. Приступы ярости в жизни более или менее благополучного человека случаются реже оргазмов.
Думая о предотвращении войн, нам не следует упускать из виду мортидо. Миротворцы слишком много внимания уделяют вопросам экспорта, словно надеются регулированием международной торговли не допустить возникновения войн. Это все равно что пытаться контролировать уровень рождаемости, изменяя длину женских юбок. Изменение внешних условий мало воздействует на силу примитивных влечений, которые в конечном счете обязательно пробьют себе дорогу.
Все, что дает ощущение «сближения», содействует удовлетворению либидо, и точно так же все, что дает ощущение «отдаления», содействует удовлетворению мортидо. Отъезд, ссоры, сарказм, любые действия наперекор «просто из упрямства» — все это обходные пути удовлетворения мортидо. Как это ни странно, из опыта мы знаем, что в этот же перечень включается и запор, хотя на первый взгляд он может показаться явлением, противоположным «удалению».
Прямое удовлетворение и либидо, и мортидо может быть двояким. Как либидо может в разной степени у разных людей удовлетворяться путем сближения с той или другой стороны (либо вы приближаетесь, либо приближаются к вам), так и мортидо может быть удовлетворено как бегством от объекта, так и обращением его в бегство. Пассивное либидо мужчины хочет, чтобы женщина шла за ним, в то время как активное само преследует женщину. Точно так же пассивное стремление мортидо — бежать, а активное — изгнать соперника, вступив с ним в бой. Поэтому, когда мортидо пробуждается опасностью, одни бегут, а другие сражаются. Сила мортидо связана с двумя эмоциями, страхом и гневом, и поведение человека предопределяется тем, какое из этих двух чувств оказывается сильнее. В любом случае задача отдаления индивида от угрожающей энергетической системы решаема. (Тех, кто возражает против терминов «активный» и «пассивный», отсылаю к примечаниям в конце главы.)
Мортидо имеет такие же возможности для непрямого проявления, как и либидо. Вместо того чтобы физически устранять представителей своего пола, мортидо может атаковать их иными способами: посредством критики, конкурентной борьбы или спортивных состязаний. Или мортидо может устранять лиц противоположного пола — например, муж из ревности убивает свою жену, имея своей реальной целью лицо противоположного пола — любовника жены. Оно может также находить выход в устранении самого индивида (самоубийство) или животных (охота). В первом случае объект выбирается правильно, но цель не достигается, во втором же цель — устранение — достигается, но происходит смещение по объекту. Мортидо тоже может сублимироваться, что приводит к созданию прекрасных или полезных вещей посредством агрессивного воздействия на неодушевленные объекты. Примерами такого рода сублимации является деятельность каменотеса, плотника, шахтера и особенно хирурга.
Итак, мы познакомились с несколькими парами психологических понятий, очень важных для познания сути человека. Перечислим их еще раз:
1. Созидательные влечения и разрушительные влечения.
2. Либидо и мортидо.
3. Энергия, направленная внутрь, и энергия, направленная вовне.
4. Сближение и удаление.
5. Смещение по цели и смещение по объекту.
6. Активность и пассивность.
Вернемся теперь к сиротке Нане и рассмотрим некоторые из этих пар понятий в действии. Мы увидим также, насколько неразумным и неразборчивым бывает Ид, и как напряжения либидо и мортидо при каждой возможности пытаются проявить себя в одно и то же время.
Мы уже знаем некоторые причины проявившейся в очень молодом возрасте сексуальной распущенности Наны. Ранняя смерть матери, беспутное поведение отца и полное отсутствие семейного тепла породили в душе девушки сильнейшую жажду любви или чего-то похожего на любовь. Когда Нане было девятнадцать, ее отец был убит при попытке ограбить средь бела дня инкассаторскую машину у дверей Первого национального банка Олимпии. Совершенно безрассудный характер попытки ограбления явственно свидетельствовал о том, что мужчине не очень-то хотелось жить, и потому он мало боялся смерти. Он часто говаривал: «Если человека не волнует игра, ему все равно, как выпадут кости». После такого скандала Нане нелегко было зарабатывать на жизнь честным трудом, и вскоре ей пришлось брать деньги у своих многочисленных приятелей, как ни отвратительны были девушке эти постыдные взаимоотношения. У многих жителей города вошло в привычку, напившись, отправляться на Фоумборн-стрит, где обитала Нана. Отвращение девушки к новой профессии усугублялось грязными оскорблениями, которыми осыпала ее из ревности миссис Фейтон, местная проститутка.
В попытке улучшить свое материальное и общественное положение Нана, не видя другого выхода, согласилась сожительствовать с мистером Кроном, уродливым старым скрягой, который в нее влюбился. Она думала, что ненавидит мистера Крона, который жестоко избивал ее — точно так же, как раньше это делал отец, — но, когда он в скором времени умер, Нана, к своему немалому удивлению, горько скорбела, несмотря на тот факт, что все свои деньги Крон завещал Обществу противников вивисекции, хотя при жизни обещал оставить ей. Нане пришлось вернуться к прежнему образу жизни.
Она обречена была подцепить венерическую болезнь — это было лишь делом времени. Заразилась ночная бабочка от мистера Мелеагра, приличного на вид юриста, работавшего в крупной корпорации и часто ездившего по делам в Чикаго. Когда доктор Пелл сообщил Нане об этом, та была потрясена, но лечиться согласилась и довольно быстро пошла на поправку. Посчитав себя полностью здоровой, Нана пренебрегла предостережениями врача и снова тайно приняла двух своих любимых посетителей. В результате Ральф Метис и Джозайя Толли заразились от нее.
Главными эмоциональными напряжениями Наны были: жажда любви, которой она была совершенно лишена в детстве; влечение к красивым вещам, усиливавшееся убогостью той жизни, которой она жила (все деньги, заработанные своим телом, Нана направляла на покупку репродукций известных картин и книг по искусству, которые прятала от своих друзей-мужчин в шкафу, никогда ни словом не упоминая о них); обида на отца, никогда не относившегося к ней так, как ей того хотелось; обида на общество, которое она считала виновным в гибели отца и в своих несчастьях.
Истоками такого поведения были неудовлетворенные напряжения Ид, большей частью восходившие к раннему периоду детства. После смерти отца Наны они смогли выразиться — благодаря обретенной девушкой «независимости» и ее усугубившемуся одиночеству.
Конечно, со стороны Наны было несправедливо винить в смерти отца банк, которому принадлежала инкассаторская машина, но это весьма типично для Ид.
Беспутный образ жизни позволил Нане удовлетворить свое направленное вовне изголодавшееся либидо. Он не давал возможности нормального эмоционального «сближения» с другим человеком, но предлагал различные заменители. Благодаря случайным связям Нана также зарабатывала достаточно, чтобы удовлетворять свое сублимированное творческое влечение, проявлявшееся тайным интересом к искусству, в котором она стыдилась признаться из-за конфликта между своей внутренней утонченностью и отвращением к самой себе. Позволяя себе носить дорогие платья, девушка также удовлетворяла внутренне направленное либидо, тщеславие.
Направленное внутрь мортидо получало облегчение, потому что столь тонкой и чувствительной натуре, какой была Нана, подобная жизнь приносила большие страдания. Мистер Крон побоями доставлял ей в этом смысле еще большее облегчение. Мортидо же, направленное вовне, она удовлетворила, отняв у старого скряги какую-то часть столь любимых им денег, а затем заразив двух своих друзей, что привело к их окончательному «удалению» и тем самым удовлетворило ее разрушительный инстинкт.
Если пренебречь собственными объяснениями и оправданиями Наны и принимать в расчет лишь то, что реально происходило (как обычно и поступают психиатры), можно увидеть здесь по крайней мере два случая смещения по объекту. Мистер Крон занял во многих отношениях место ее отца, и это сходство усиливалось бессознательным удовольствием, которое Нана получала, наказывая его финансово и проявляя нежность к нему. Она не вполне сознавала это смещение чувств с отца на мистера Крона, о чем свидетельствует то, как она сама поразилась горю, которое испытала после смерти старика. Ральф и Джозайя, зараженные ею, были связаны с банком, который она несправедливо хотела наказать за смерть отца, и они стали козлами отпущения.
В наказании этих трех мужчин Нана выступала и как активная, и как пассивная сторона. Мистера Крона она наказывала активно, транжиря его деньги и вызывая у него ревность. Остальные двое были наказаны ее пассивностью. Нана со своей стороны ничего не сделала, чтобы заразить их, а просто поддалась уговорам и не сообщила о своей болезни, причем без злого умысла, поскольку считала себя излечившейся.
Очень важно обратить внимание на то, что почти всеми своими действиями она одновременно удовлетворяла и либидо, и мортидо. Ярче всего это проявилось в злополучную ночь, когда она получила удовольствие от полового сношения с двумя мужчинами и в то же время заразила их. Это также прослеживается и в ее смешанных чувствах к мистеру Крону. Более того, сама этого четко не сознавая, Нана так же двусмысленно-двулично относилась ко всем и вся, включая саму себя. Такие противоречивые отношения, подразумевающие любовь и ненависть, называют амбивалентными, и оба эти чувства пытаются достичь одновременного удовлетворения во всех поступках индивида.
Кто-то может возразить, что Нана не знала, что все еще больна, и несправедливо винить девушку в случившемся с ее друзьями. Верно, ее Эго могло не знать о том, что она нездорова, но в Ид оставались сомнения. Когда правда «забывается» или умалчивается, в этом всегда можно узнать почерк Ид.