Услада слабых и пресыщенных

Услада слабых и пресыщенных

Дайте суеверному человеку науку, и он превратит ее в суеверие.

Джордж Бернард Шоу

Какие ассоциации вызывают у вас слова вайвэйшн, ре-бефинг, холотропное дыхание! Неужели никаких? Может быть, вы даже не знаете, что это такое? В таком случае вы безнадежно отстали от новейших тенденций мировой психологии, и наверняка найдутся скептики, которые упрекнут вас в недостаточной психологической эрудиции.

Но не торопитесь огорчаться. Все вышеназванные термины заимствованы из лексикона трансперсональной психологии, которая хоть и называется психологией, однако имеет к нашей науке очень отдаленное отношение. По крайней мере, в США Ассоциация трансперсональной психологии существует независимо от Американской Психологической Ассоциации, более того — просто не признана ею в качестве научной структуры, как и сама трансперсональная психология — в качестве науки.

В нашей стране аналогичная ассоциация тоже уже успела возникнуть, труды классиков этого направления активно издаются и находят немало заинтересованных читателей. Холотропное дыхание — один из основных психотерапевтических приемов трансперсональной психологии — все шире внедряется в практику, несмотря на весьма спорную научную подоплеку и неоднозначные результаты.

Вот что пишет к предисловии к книге классика трансперсональной психологии Станислава Грофа Владимир Майков: "Став счастливым обладателем грофовского сертификата, я преподаю холотропный подход и трансперсональную психологию и психотерапию вот уже почти 10 лет… Трансперсональная психотерапия в целом и холотропный подход, в частности, являются одними из важнейших направлений психотерапии будущего. Ее успех напрямую связан с тем, что она способствует целостному развитию человека, конкретному самопознанию. В отличие от традиционных вербальных психотерапий холотропная терапия дает возможность взглянуть на проблемы личной жизни с птичьего полета, освободиться от своей привычной идентичности и более успешно решать задачи восстановления целостной коммуникативной ткани сознания и личностного роста". Оставим на совести автора перенасыщенный терминами стиль и отнюдь не бесспорную идею "освобождения от привычной идентичности".

Попробуем непредвзято разобраться, что скрывается за впечатляющей саморекламой и насколько, в самом деле, идеи и приемы трансперсональной психологии эффективны в практике самосовершенствования. Ведь личностный рост (вне зависимости от индивидуальных трактовок этого понятия) — одна из важнейших профессиональных целей любого практикующего психолога. Что же в этом плане предлагают нам Гроф и его восторженные последователи? Станислав Гроф — чешский психиатр, который в начале 60-х переехал в США и нашел пристанище на благодатной земле Калифорнии. Это было то самое место и время, где и когда буйным цветом расцвели небезопасные эксперименты по "расширению сознания" с помощью наркотиков.

Идеологами этого движения выступали местные бескорыстные энтузиасты, кумиры поколения хиппи, Кен Кизи, Тимоти Лири и Теренс Маккена, которым дельцы мирового наркобизнеса должны были бы поставить по золотому памятнику. К этой сомнительной когорте фактически присоединился и Гроф, успевший еще на не понявшей его родине поэкспериментировать с употреблением ЛСД.

Молодые бунтари 60-х одно время свободно покупали этот наркотик прямо в аптеках, пока доктора, неосмотрительно выписывавшие рецепты направо и налево, наконец не обнаружили, что этот стимулятор мозговой деятельности вызывает привыкание и очень нехорошие изменения в той самой мозговой деятельности, которую он стимулирует. Но пока ЛСД не попал под официальный запрет (в США это произошло в 1967 г.) Гроф успел накопить богатые клинические данные. Его работа "Области человеческого бессознательного" изобилует описаниями видений и галлюцинаций, испытанных пациентами, которых он пытался лечить при помощи ЛСД. Одурманенные наркотиком, люди "вспоминали" самые невероятные вещи — свое младенчество и даже прошлые воплощения, летали на другие планеты, участвовали в исторических событиях прошлых эпох, отождествлялись со сперматозоидами и электронами. (Наркологи могут подтвердить достоверность таких описаний — известны клинические случаи, когда их пациенты, вообразив себя птичкой, "выпархивали" из окна, и т. п.)

В интерпретации переживаний своих пациентов Гроф двойственен. Часть переживаний он трактует метафорически, почти в психоаналитическом духе: подобно тому, как сновидения в символической форме указывают на неразрешенные эмоциональные проблемы раннего детства, некоторые переживания в сеансах ЛСД-терапии служат ключом к ранним психическим травмам. Интерпретируя подобные переживания, психотерапевт достигает прогресса в лечении значительно быстрее, чем при психоанализе без стимуляторов. Такого смелого постулата придерживается Гроф.

Но еще более смелым был его другой постулат. Он заключался в том, что определенные переживания указывают не только на проблемы раннего детства, но и проблемы, коренящиеся в периоде внутриутробного развития и связанные с родами.

Как и многие психологи психоаналитического направления (самая ранняя теория такого рода принадлежит Отто Ранку), Гроф убежден, что важнейшим событием в жизни каждого человека является его рождение. Сам процесс рождения он делит на четыре этапа, соответствующие четырем так называемым базовым перинатальным матрицам (БПМ). Под воздействием ЛСД, в измененном состоянии сознания эти матрицы активизируются, высвобождая в символической форме подавленный болезненный материал, связанный с тем или иным периодом процесса развития плода и родов. БПМ-1 связана с периодом спокойного развития эмбриона в чреве матери, полной гармонии с миром (в норме эмбрион всем обеспечен и не знает беспокойства, травм и проблем).

Если это развитие в самом деле протекало благополучно, то в измененном состоянии сознания ему соответствуют образы блаженного покоя в глубинах океана или Вселенной, часто сопровождаемые эйфорическими ощущениями. Если же покой будущего человека нарушался негативными событиями в жизни матери, если плод отравлялся вследствие курения матери, употребления ею алкоголя или сильнодействующих лекарств, то среди безопасных обитателей океана могут появиться ядовитые, хищные рыбы и моллюски, а в Космосе начинаются метеоритные вихри, преследования со стороны злых инопланетян, и т. п. И эмоции, соответственно, смещаются в более мрачную часть спектра: для негативных аспектов БПМ-1 характерен безотчетный страх, ощущение уязвимости и беспомощности.

БПМ-2 объединяет переживания, ассоциируемые с первой клинической фазой родов. Ранее спокойное и комфортное убежище — матка — начинает сокращаться, и плод испытывает мучительное давление. Образы заточения в тесной темнице, пыток, давящих прессов и т. п. соответствуют переживаниям этой перинатальной матрицы. Им сопутствуют чувства безысходности, подавленности и страха. Фаза эта неприятная, но необходимая. В подсознании каждого есть эти переживания, связанные с сокращением матки до того, как ее шейка откроется. Все мы были заточены в эту сжимающуюся темницу. Однако, по мнению Грофа, некоторым из нас было особенно плохо в этой темнице, и у них возникли эмоциональные проблемы, связанные с этой фазой. Во взрослой жизни они выражаются через невротические симптомы депрессии и клаустрофобии.

БПМ-3 соответствует второй клинической фазе родов. Шейка матки открывается, к сокращениям матки присоединяются сильные движения плода, стремящегося к выходу на свет. Плод активно борется за автономную жизнь.

Символически это находит выражение в образах садомазохистских сцен, грозных кровопролитных сражений и просто драк. К образам именно этой матрицы относится и переживание "света в конце тоннеля". Эта трактовка Грофа представляется весьма остроумной — в самом деле становится вполне понятным, какой тоннель и какой свет видят люди в своих грезах. (Правда, трактовка видения "света в конце тоннеля" как воспоминания о прохождении по родовому каналу встречается и у Юнга, в предисловии к "Тибетской книге мертвых", так что и в этом "открытии", как и во многих прочих, Гроф не оригинален). Переживая связанное с третьей перинатальной матрицей человек испытывает бурю разнонаправленных эмоций, среди которых преобладает агрессия. Если на этой фазе были какие-то затруднения, то в последующей жизни личность "расплачивается" за них симптомами, связанными с вытесненной агрессивностью.

Наконец, БПМ-4 соответствует отделению плода от матери, перерезанию пуповины и началу жизни новорожденного в качестве автономного существа. Если все здесь прошло нормально, то в измененном состоянии сознания под воздействием ЛСД человек переживает образы революции, победы над врагом, весеннего пробуждения природы, вскрытия рек ото льда и т. п. При этом характерны радостные эмоции. В случае проблем на этом этапе, при их символическом переживании возникает эмоция интенсивного страха, чувство разочарования.

В работах Грофа подробно излагается, как различные психические расстройства и перверсии связаны с фиксацией на той или иной БПМ. Так, например, становится понятно, что большинство кошмаров, связанных с кровью, относятся к БПМ-3, когда действительно она присутствует. По Грофу, люди, придумавшие Освенцим и ГУЛАГ. Просто бессознательно хотели воплотить свою фантазию в жизнь, чтобы пройти таким образом третью БПМ и дойти до четвертой. Они, разумеется, совершали ошибку. Человек, действительно должен целиком пройти весь путь от первой до четвертой матрицы — но должен сделать это на символическом уровне. Надо отметить, что это нелегко: например, задержавшиеся на уровне БПМ-2 стремятся вернуться назад, в мирную утробу, к БПМ-1, а вовсе не двигаться вперед, ко все возрастающим ужасам БПМ-3. Именно для стимуляции этого продвижения Гроф и использовал ЛСД. Описывая галлюцинации своих клиентов, он нашел там огромное количество символических образов, связанных с родами и тем самым, по его мнению, подтверждающих его теорию.

Нетрудно заметить, что четыре грофовские матрицы суть четыре этапа любого обряда инициации — от самых первобытных до практикующихся по сей день. По Грофу, это неслучайно, так как обряды посвящения с самого начала преследовали ту же цель, что и его терапия: помочь человеку на символическом уровне заново пережить свое рождение. ЛСД отводилась роль катализатора иницаци-онных процессов. ЛСД-терапия представлялась Грофу быстрым способом вернуть клиента к его первичной травме и потом проработать ее. Достигнув БПМ-4, клиент снова ощущает чувство единения с миром и осознает себя в буквальном смысле заново рожденным.

Однако распространение новаторского учения столкнулось с рядом проблем. Во-первых, часть клиентов застревали на одном из этапов, впадали в психоз и к концу лечения оказывались едва ли не в худшем состоянии, чем в начале. Иные приходили к мысли, что все свои проблемы надо решать только в измененном состоянии сознания и тем самым отказывались брать на себя какую-либо разумную ответственность за собственную жизнь. К тому же ЛСД попал на улицы и стал употребляться беспорядочно — ради забавы, а вовсе не самосовершенствования. Наконец, ЛСД запретили, и все исследования пришлось свернуть. (Упорствовавший в своем энтузиазме Л ири даже угодил за решетку.)

Но остановиться Гроф уже не мог. Из непростой ситуации он нашел законный выход. Он придумал холотроп-ное дыхание — особую технику, позволяющую достигать измененных состояний сознания, схожих с теми, которые достигаются посредством ЛСД. Метод предельно прост: за счет глубокого частого дыхания наступает эффект гипервентиляции — в крови значительно повышается концентрация углекислого газа, что приводит к сужению сосудов. Кислород прочнее связывается с гемоглобином и красные кровяные тельца хуже отдают его тканям. Возникает парадоксальное кислородное голодание от избытка воздуха. Примерно то же происходит у астматиков, при стенокардии и гипертонии, когда кровь в результате частого дыхания насыщена кислородом, а организм, его ткани задыхаются от недостатка кислорода. Наступает торможение коры головного мозга и активируется подкорка, что вызывает вытесненные из сознания переживания.

Разумеется, все прежние проблемы остались — у части клиентов наступает ухудшение, некоторые "подсаживаются" на холотропное дыхание, методику широко практикуют плохо усвоившие ее люди и просто шарлатаны. Правда, в отличие от ЛСД, холотропное дыхание не запрещено, и в России есть немало мест, где его вполне легально практикуют. Еще бы — ведь Гроф предлагает данный метод в качестве абсолютно безопасной панацеи от всевозможных телесных и душевных недугов. Причем процесс исцеления предполагается очень легким и быстрым.

Но несмотря на активную рекламу холотропного дыхания, у Грофа частенько встречаются ностальгические нотки в отношении ЛСД. Кстати, с его последователями нередко происходит вполне предсказуемая метаморфоза. Познакомившись с измененными состояниями сознания, наводимыми холотропных дыханием, люди начинают стремиться к чему-то поострее (ситуация, до боли знакомая наркологам). Они находят всевозможные стимуляторы — от "экстази" до вполне доступного (пускай и нелегально) ЛСД — и экспериментируют уже с ними. А там уже происходит "сдвиг мотива на цель" — человек попадает в зависимость от средства наведения желаемого состояния сознания. В наркотическую зависимость.

Бывает, что и наркоманы, пройдя несколько сеансов холотропного дыхания, впадают в зависимость от этого метода. (Если вожделенные галлюцинации можно вызвать, не используя дорогостоящие препараты, то зачем тратиться — результат-то похожий!) В Москве есть группы бывших (?) наркоманов, которые собираются для холотропного дыхания. Может быть, это и лучше, чем химическая отрава. Однако некоторые исследователи считают, что интенсивное частое дыхание не проходит бесследно для мозговых структур и может приводить к нарушениям в мозговом кровообращении. Да и сам факт зависимости от чего-либо свидетельствует, что исцеление не достигнуто.

Однако вернемся к теоретическим построениям Гро-фа. Поскольку далеко не все переживания под воздействием ЛСД можно отнести к символике перинтальных матриц, определенный класс переживаний Гроф толкует совершенно буквально. Те переживания, которые, которые никоим образом не могут быть увязаны с опытом личности, пускай даже пренатальным и перинатальным, Гроф относит к трансперсональным, то есть выходящим за пределы личности. Всяческие странности, подобно "воспоминаниям" о прошлых воплощениях, он однозначно трактует как аргументы в пользу трансперсональной теории. При этом он весьма охотно наводит мосты с всевозможными течения неомистицизма. В котле грофовского мировоззрения варятся кундалини-йога, даосизм, суфизм, шаманизм, сомнительные школы современных гуру, даже дианетика Р.Хаббарда. Все получает одобрение и оправдание, если оно обещает выход за пределы обыденного состояния сознания.

Фактически трансперсональная психология не является психологией в привычном понимании этого слова. Скорее это определенное философское направление, достаточно синкретичное и размытое. Его претензия на революционную новизну мало оправдана. Аналогичные направления мысли присутствовали в духовной жизни человечества всегда. Менялись их формы, но не содержание. Конечно, нельзя строить генеалогию трансперсональной психологии от шаманизма и языческих бдений, хотя определенная аналогия прослеживается довольно явно. Для примитивного человека древние практики ухода в транс в иные, "тонкие" миры, были своеобразной формой ухода от грозного и непредсказуемого реального мира, с которым наш далекий предок был не в силах совладать. Изначально попытки "расширения сознания" были вызваны его слабостью, которую, как хотелось бы надеяться, человечеству удалось преодолеть в ходе многовековой культурной эволюции.

В наши дни мир стал более предсказуем и управляем, но, увы, не более уютен. И потребность ухода от него, которая, казалось бы, должна была ослабеть, на самом деле, напротив, обострилась. Древнего дикаря реальность обескураживала и пугала. Нашего современника она вгоняет в уныние. Первого успокаивал шаман, не стеснявшийся своего звания, второго — шаман, предпочитающий звание психолога.

Трансперсональная психология — специфически постиндустриальное явление, она несет на себе отпечаток нашей противоречивой эпохи. При всех реверансах в адрес восточной мистики, она — порождение западной интеллектуальной культуры и сугубо западного материального и духовного пресыщения. В ней переплелись и разочарование в традиционных капиталистических добродетелях, и справедливый протест против роботоподобного образа человека в традиционной науке, и очарованность восточным мистицизмом, и наивное ожидание чуда, и чисто американское стремление к простым решениям сложных проблем.

Многим в трансперсональной психологии импонирует критика фальшивых западных ценностей, экологический настрой, стремление к более естественной, близкой к природе жизни, уважение к некоторым аспектам древних культур и культур малых народов. Однако эта тенденция заглушается пропагандой опасных экспериментов, толерантностью к шарлатанству в сфере измененных состояний сознания. Отталкивает и бессистемная мешанина отдельных понятий, вырванных из контекста разных культур.

Читать труды теоретиков и практиков трансперсональной психологии увлекательно и интересно, как фантастические романы. Но только не как научно-фантастические, ибо науки в них просто нет, а скорее как модный жанр "фэнтези", заменивший современному человеку древние мифы. Как известно, к этому жанру чаще всего обращаются две категории читателей — не способные к серьезному чтению в силу слабости ума и пресыщенные, ищущие увлекательной забавы для ума утомленного и разочарованного. А человек трезвый и здравомыслящий, вероятно, предпочтет держаться в равном удалении от этих крайностей.