Осторожно, национализаторы!

Осторожно, национализаторы!

Стоит разобраться в этой путанице, как становится ясно: со всевозможными проблемами общины легко, рационально и эффективно управляется местное население, отнюдь не претендующее на лавры профессиональных экономистов. Как раз-таки последние часто уничтожают, губят и разрушают разумные меры управления общественными землями. Политолог Элинор Остром много лет собирал примеры хорошо управляемых общинных ресурсов. В Японии и Швейцарии, например, местное население тщательно следит за лесами, веками находившимися в собственности общин.

На турецком побережье, близ города Алания, есть одно рыбное место. В 1970-х годах здешние рыбаки попались было в ловушку чрезмерной ловли и истощения. Однако, сообразив, к чему это ведет, тут же разработали хитроумный и сложный набор правил. Он подразумевал закрепление за каждым из лицензированных рыболовов по участку (с помощью жеребьевки), а также дальнейшую ротацию последних в течение всего сезона. За соблюдением этих правил следят сами рыбаки, хотя эту систему признает и правительство. Здесь рыбному промыслу экологическая катастрофа больше не грозит.

Неподалеку от испанского города Валенсия протекает река Туриа. Ее воды делят между собой более 15 тысяч фермеров — причем система существует уже как минимум 550 лет. Когда подходит его очередь, каждый крестьянин волен брать столько воды из распределительного канала, сколько нужно — и не тратит зря ни капли. Что же ему мешает? Бдительное око соседа. В случае необходимости тот может подать жалобу в так называемый совет по делам ирригации — Tribunal de las Aguas, — который собирается перед валенсийским собором каждый четверг. Судя по записям, ведущимся с 1400-х годов, мошенничали и обманывали редко. Орошаемые районы Валенсии — huerta — позволяют собирать два урожая в год, а значит, крайне прибыльны. Систему и ее правила позже переняли в Нью-Мексико, где самоуправляемые оросительные системы процветают и поныне²⁰⁹.

Алмора, холмистый регион Кумаон в Северной Индии, «прославившийся» в 1920-х годах «подвигами» тигров-людоедов — идеальный пример того, что национализация общинных земель создает, а не решает трагедию открытого доступа. В 1980-х британское правительство заявило абсолютные права на все тамошние лесные угодья, фактически, национализировав территорию. Цель — повысить доходы правительства от лесов — якобы, к выгоде местного населения. Подобное произошло не только в Алморе — это была стандартная практика колониального правительства во всей Индии. Оно запретило нарушение границ, вырубку, выпас и выжигание. Жители деревень сопротивлялись с растущей воинственностью. Впервые за всю историю они действовали безответственно по отношению к лесу, ибо отныне он им не принадлежал. Все закончилось трагедией общин.

К 1921 году проблема стояла настолько остро, что правительство учредило специальную конфликтную комиссию — Forest Grievance Committee, — вновь коммунизировавшую часть лесов на основании так называемого Van Panchayat Act. Любые два и более жителя деревни могли подать прошение заместителю комиссара о создании панчаята (общинной рощи) из лесов, принадлежащих государству. Совет Панчаят брался защищать бор от пожаров, вторжений, вырубки и окультуривания, а также не производить выпас на 20 % от общей площади. Исследование шести таких лесов Панчаятов в Алморе, проведенное в 1990 году, показало: три управлялись хорошо, а три — плохо. Первые отличались действенной системой мониторинга лесного массива и штрафования нарушителей — причем, гораздо более эффективной, чем в лесах, принадлежавших государству²¹⁰.

Другой пример можно найти в Северной Кении. Народ Туркана, живущий вдоль реки Турквелл близ озера Туркана, кормил своих козлов стручками акаций, падавших с растущих на берегу деревьев. Со стороны доступ к ресурсу мог показаться свободным для всех: каждый пастух имел право выбрать любое дерево.

В действительности же, ничего подобного не было: акации являлись тщательно регулируемой частной (общинной) собственностью. Если кто-то позволял своим животным общипывать определенную группу деревьев, не испросив на то разрешения совета старейшин, он здорово рисковал. За одно нарушение прогоняли палками, за повторное — убивали. Во время засухи в систему выпаса вмешалось правительство: отныне доступ к ресурсу был открыт для всех — деревьями владело государство, а не старейшины. Результат — трагичный, но предсказуемый: общипанные донельзя деревья погибли. Тем не менее предубеждение против частной собственности среди экологов настолько сильно, что специалист по охране окружающей среды, описавший этот случай, постарался представить его как аргумент против приватизации, а не национализации²¹¹.