Измерение неизмеряемого

Измерение неизмеряемого

Решить эту проблему, как давным-давно заметил коллега Пола Лазарсфельда Сэмуэль Стауффер, можно: социологии следует меньше зависеть от здравого смысла и больше от того, что он называл «нездравым смыслом»^{298}. Увы, отказаться от рассуждений с позиций первого не так-то просто. Беда в том, что на протяжении почти всей своей истории наука об обществе просто не могла измерить элементы социальных явлений так, как мы это делаем с физическими или биологическими. «Социальные» явления, как я уже говорил, включают большие популяции людей, взаимодействующих друг с другом и оказывающих влияние друг на друга (а также на создаваемые ими организации и правительства), которые трудно наблюдать непосредственно — не говоря уж о том, чтобы поместить в лабораторию^{299}. Столкнувшись с этой ситуацией, социологи сделали лучшее из возможного: они измеряли то, что было доступно измерению, а пробелы заполняли с помощью теорий и интуиции^{300}.

В последнее время, однако, мир начал меняться, и, возможно, ряд этих исторических ограничений в социологии наконец-то будет преодолен. Коммуникационные технологии — такие как электронная почта, сотовые телефоны и мгновенные сообщения — теперь имплицитно очерчивают социальные сети и потоки информации между миллиардами людей. Онлайновые сообщества — такие, как Facebook, Twitter, Wikipedia и World of Warcraft — обеспечивают взаимодействие между пользователями, одновременно способствуя новым типам социальной активности и регистрируя ее. Сайты «краудсорсинга» — например, Mechanical Turk на Amazon — все чаще используются в качестве «виртуальных лабораторий», где исследователи проводят эксперименты по психологии и поведенческой экономике^{301}. А веб-поиск, онлайновые средства массовой информации и электронная торговля дают возможность лучше понять намерения и поступки людей во всем мире. Наблюдение за их действиями и взаимодействиями ставит ряд серьезных вопросов о правах и приватности, поэтому тут требуется надлежащая осторожность^{302}. И все же эти технологии демонстрируют огромный научный потенциал, позволив нам впервые в истории в реальном времени наблюдать поведение больших групп и даже целых обществ.

Например, исследование «Музыкальная лаборатория», которое я обсуждал в третьей главе и которое показало роль социального влияния в определении успеха, включало почти 30 тысяч участников. 50 лет назад, возможно, кто-нибудь и придумал бы такой эксперимент — тогда социальные психологи только начинали изучение влияния и группового принятия решений^{303}, но до недавнего времени проведение его было логистически невозможно по одной-единственной причине: втиснуть столько народа в обыкновенную лабораторию просто нереально. Аналогичным образом исследование «лидеров мнений» на Twitter, которое я обсуждал в четвертой главе, должно было ответить на остававшийся без ответа на протяжении нескольких десятилетий вопрос, являются ли причиной распространения информации особенные люди. Чтобы понять это, однако, потребовалось отслеживание распространения около 40 млн URL во всей сети Twitter на протяжении двух месяцев. До появления социальных сетей (Twitter, Facebook) подобный уровень разрешения — отслеживание движения информации от человека к человеку внутри сети — был невозможен и немыслим в масштабах миллионов таких событий^{304}.

Другие описанные мной исследования (такие, как эксперимент «тесного мира» из пятой главы) были возможны и до изобретения Интернета — однако не в том масштабе, в котором их провели в итоге. Эксперимент Милграма, например, включал всего 300 участников, отправлявших бумажные письма одному адресату в Бостоне. Опыт, основанный на электронной почте, который мы с коллегами провели в 2002 году, включал более 60 тысяч участников, направляющих сообщения одной из 18 целей, находившихся в 13 разных странах. В его ходе цепочки сообщений прошли через 160 разных стран — таким образом, несмотря на все свои недостатки, исследование стало грубым тестом гипотезы «тесного мира» на истинно глобальной основе. Аналогичным образом «полевой» эксперимент Дэвида Рейли и Рэндалла Льюиса по эффективности рекламы, описанный в девятой главе, был похож на те, которые проводились в прошлом^{305}, — но с 1,6 млн участников оказался во много раз крупнее. Подобный размах впечатляет уже одной своей осуществимостью. Важен он и с научной точки зрения — порой изучаемые эффекты хоть и реальны, но очень малы, а значит, для выделения из постороннего шума требуется очень большое их количество^{306}.