Избавительство. Впряглась в лошадиную упряжь добровольно

Избавительство. Впряглась в лошадиную упряжь добровольно

Полина работает с середины марта. И изменение ее мнения в менее радужную сторону я уже наблюдаю. Сначала она собиралась сделать отчет по трем маленьким предприятиям за два дня, а по большому – за неделю. На маленькие ушла неделя плюс выходные майские праздники по двенадцатичасовому рабочему дню. Посмотрим, как за пять дней управимся с большим. При этом я на 40 % уверена, что когда за это время работы с помощью программиста будем восстанавливать книги покупок и продаж, то обнаружится немало существенных ошибок, так как в процессе подсчета НДС его цифра у нас менялась раза четыре на 200–300 %.

А потом я посмотрю, насколько легко она отпустит меня после такого напряжения в отпуск.

Я собираюсь в налоговую. У меня все клокочет: «Полина, не кричи на меня, пожалуйста. Иначе я буду работать только в рабочее время». ( Совершенно напрасные угрозы. Надо было просто подняться по окончании дня и уйти молча. )

Она уже с возмущением: «Если будешь работать только в рабочее время – будешь разговаривать не со мной, а в другом месте». ( Тут же надо было договориться решить этот вопрос «в другом месте», то есть с директором. )

И я второй раз зря спровоцировалась.

Снится мне сон. Опять про беременность. Что у какой-то женщины плод не прижился, и его пересадили в меня, а он, этот плод, внутри меня разложился.

Это, я понимаю, опять про работу. Причем про текущее положение.