«Волновой эффект»

«Волновой эффект»

Но не стану отрицать, что особую ценность представляет для меня работа над этой книгой о смерти. Думаю, она помогла снизить остроту моих ощущений: я считаю, что человек может свыкнуться с чем угодно, даже со смертью.

Но все же главная цель этой книги — не работа над моим страхом смерти. Я чувствую себя скорее учителем. Я многое узнал о том, как побороть страх смерти, и хочу поделиться чем смогу с другими людьми, пока я еще жив и мой рассудок здрав.

Таким образом, идея написания книги имеет прямое отношение к «волновому эффекту». Я нахожу глубокое удовлетворение в том, что некая часть меня перейдет в будущее. Но, как уже не раз отмечал, не жду, что в будущем останется мое «Я», мой образ, моя личность, но лишь мои идеи, которые могут научить и утешить других людей. Я надеюсь, что мои добрые дела, или собранные мною крупицы мудрости, или предложенный мной конструктивный способ устранения ошибок переживут меня и, как легкая рябь, неведомыми путями достигнут людей, о которых я никогда не узнаю.

Недавно ко мне обратился молодой человек, которого беспокоили проблемы с женой. Он признался, что пришел ко мне и по другой причине: ему хотелось удовлетворить свое любопытство. Двадцать лет назад его мать проходила у меня курс терапии (к сожалению, я не помнил этой женщины) и много рассказывала обо мне и о том, как мои сеансы изменили ее жизнь. Каждому психотерапевту (и педагогу) знакомы подобные истории о долговременном «волновом эффекте».

Я избавился от желания и надежды в том или ином материальном виде сохранить свое «Я», свой образ и свою индивидуальность. Без сомнения, придет время, и на земле не останется ни одного человека, который знал меня лично. Много лет назад в романе Алана Шарпа «Зеленое дерево в Геддо» мне запомнилось описание сельского кладбища, разделенного на два участка: «мертвые, о которых помнят» и «истинно мертвые». Могилы «мертвых, о которых помнят» были ухожены и украшены цветами, а могилы «истинно мертвых» выглядели покинутыми: там не было цветов, зато буйно росли сорняки; надгробия покосились и начали разрушаться. Эти «истинно мертвые» умерли много лет назад, никто из живущих ныне их не знал. Старый человек — любой старый человек — последнее хранилище воспоминаний о многих людях. Когда умирает глубокий старик, он неминуемо забирает с собой множество других людей.