Группы риска

Группы риска

«Скорпион жалит не от злости – такова его натура».

Саади

От порчи может пострадать практически любой человек. В принципе, даже на глухого можно навести если не порчу, то сглаз. Но есть, на наш взгляд, особые категории людей, чья профессиональная деятельность позволяет отнести их к «группам риска». Безусловно, это те люди, чья профессиональная деятельность связана с общением с людьми. Но и здесь кто-то подвержен большему риску, кто-то – меньшему. Попробуем перечислить некоторые из этих групп (перечислять все – возможности нет).

Работники правоохранительных органов.

Судьи. «Не суди – не судим будешь». Это из Библии. Действительно, эта работа, по сути непрерывный стресс. Получить заряд порчи при этом можно практически от любого участника судебного процесса. И далеко не всегда можно наказать такого человека за неуважение к суду (бывает себе дороже). Правильное, умелое (в том числе, внешне корректное) отражение порчи позволит сохранить здоровье.

Прокурорские работники. Их, наверное, не любят почти все. В смысле – те, с кем они могут общаться по работе. Их не любят работники милиции, в том числе, оперативные работники и следователи (ведь жалуются на них именно в прокуратуру). Их не любят судьи, потому что могут ожидать опротестования судебного приговора или решения. Их не любят адвокаты – их соперники в процессе. Их не любят подследственные и подсудимые. И многие, многие другие. И поэтому относятся зачастую к ним предвзято. И не дай Бог прокурорскому работнику самому совершить преступление! Прокуроров положено «опускать», подразумевая этим расплату за насилие, совершенное прокурорами. Такая всеобщая нелюбовь тоже создает своеобразную атмосферу стресса. Поэтому возможность получить свою порцию порчи у прокуроров имеется почти постоянно. Милиция. В первую очередь – оперативные работники. «Живешь, как в гареме: точно знаешь, что отымеют, только не знаешь, когда». Так говорят о себе они сами. С одной стороны – процент раскрываемости (многократно отменяемый и многократно возрождаемый), постоянное общение с уголовным отребьем, недосыпание, писанина, засады, риск. С другой стороны – вечное недовольство начальства, которым в свою очередь вечно недовольно начальство вышестоящее. Профессиональные заболевания – неврозы, ишемическая болезнь сердца и язва желудка. Постоянный, изнурительный стресс. Порча прилетает неожиданно, постоянно и с любой стороны. «Вечно пьян и вечно хмур, впереди идет ОУР (отдел уголовного розыска)» – это из старой милицейской присказки. Если постоянно обращаться к самым распространенным антидепрессантам (спиртному и табаку) – итог предсказуем и закономерен. И поэтому владеть приемами порчи и ее снятия – жизненная необходимость. Следователи. Люди, которым по должности нужно постоянно сомневаться. Врут им все, умышленно и неумышленно: потерпевшие, подозреваемые, свидетели. Не врут разве что эксперты, но и те могут ошибаться. Если верить – долго не протянешь. Если не верить – тоже. Плюс к этому – сроки следствия, прокурор, начальство, нервотрепка. На определенном этапе службы – реальная возможность деградации, когда хочется «забить на все», работать ремесленно, вести допросы по принципу «брал – не брал, крал – не крал». Угроза порчи – не меньше, чем у оперативников. Все другие сотрудники милиции, работающие с людьми. Искренне милицию любят только в лице героев сериала «Улицы разбиты фонарей». А так… До недавнего времени дело спасала определенная клановость, предполагавшая взаимопомощь и взаимовыручку в любом конце страны. Сейчас этого все меньше. Милиционер всегда «между молотом и наковальней»: с одной стороны преступники и правонарушители, с другой – начальство и прокурор. Часто сама жизнь зависит от нужной фразы, произнесенной вовремя, от нужного взгляда. Во многих случаях людям этой профессии порча необходима для самообороны, не говоря уже о другом.

Врачи. Стационар и поликлиника – в вечном споре: кому сильнее треплют нервы? У каждой стороны очень весомые аргументы, но достается и тем, и другим. На одну благодарность приходится десяток оскорблений и сотня косых взглядов (зачастую, вместо благодарности). А еще нервная перегрузка, а еще ответственность, а еще… В таких условиях получить порчу можно от кого угодно. И от пациентов, и от коллег. Есть определенная категория психологических вампиров, специализирующихся на врачах. Нормальный человек идет в поликлинику в самом крайнем случае (кто ходил туда – знает, почему). Вампир идет туда с одной целью – потрепать людям нервы. И если врач не умеет защищаться, то болезнь ему самому обеспечена. Есть особая категория врачей, наиболее подверженная порче. Это врачи-психиатры. «Отработав год в психиатрии, начинаешь замечать, что надбавку за вредность платят не зря. Через пять лет это начинают замечать окружающие». Этот афоризм принадлежит психиатру.

Продавцы. Раньше было проще (и хуже для покупателей). Сейчас, в условиях рыночной экономики, зачастую – слова не моги лишнего сказать (а это хуже для продавца). В приличных магазинах есть служба безопасности, там продавца обхамит не каждый. В магазинах не столь престижных такая угроза бывает десятки раз в день. Могут сделать это просто так, чтобы сорвать злобу. Улыбка и шутки спасают не всегда. Знание хотя бы основ корректного отражения порчи может спасти от многих неприятностей.

Работники сферы социальной защиты населения. Без преувеличения можем сказать, что это, наверное, один из самых опасных участков работы с людьми (в плане наведения порчи). Из посетителей, по меньшей мере, один на сотню – склочник и скандалист. Озлобленность люмпенов, маргиналов и просто отчаявшихся людей границ не знает. Причем скандалить зачастую они могут без всякого страха. В поликлинике врач может пригрозить «вызвать санитаров из психушки». В милиции или в суде сильно не поскандалишь – оформят на 15 суток. А здесь – почти полная безнаказанность. Пропойце-инвалиду или многодетной матери, ведущей тунеядский и аморальный образ жизни, реально при скандале ничего не угрожает. И такие люди часто получают наслаждение, отыгрываясь на других, мстя им за то, что собственная жизнь – «собачья». В такой профессии знание психологии, основ гипноза необходимы как нигде.

Есть и другие профессии из «групп риска». Думаем, многие этот список могут расширить самостоятельно.

Кто-то, возможно, попытается отнести сюда и педагогов. Но если уж кто в школе и подвержен порче, так это учащиеся. Педагоги обычно выступают не в роли жертв порчи, а, напротив – в роли наводящих ее. И делают это вольно или, чаще, невольно.

* * *

Вспоминаю забавный случай из студенческой жизни. Однажды мне надо было сдавать экзамен по праву социального обеспечения. Кто бы мог подумать, что это мне когда-нибудь пригодится? По-моему, учил этот предмет всерьез я один. Зачем я это делал, сам до сих пор не знаю. Но выучил его досконально (что само по себе до сих пор меня удивляет).

А экзаменатором была одна интересная дама. Была она пожилой, одинокой и, похоже, кроме преподаваемого предмета ничем больше не интересовалась. И считала (здесь я с ней полностью согласен), что предмет этот на отлично знает только Господь Бог. А значит, «пятерки» не ставила никому, причем, просто из принципа. С педагогической точки зрения – это абсурд, студент и не может знать абсолютно все, включая то, что является спорным даже для специалистов. Но подход к экзаменам у нее был именно такой.

И вот я пошел на экзамен. И надо же, вынул билет, который знал досконально. И ответил. Что творилось с преподавателем! Ну, что делать? И задает она мне дополнительный вопрос. Как сейчас помню, трудовой стаж для назначения пенсий балеринам (скажите только, зачем такое знать всем юристам? – но я знал и это). И наизусть ответил: «Тридцать». Мне в ответ: «Сколько, сколько, двадцать?». «Тридцать». «Сколько, сколько, двадцать?» «Тридцать». «Сколько, сколько, двадцать?». «Да тридцать!». «Сколько, сколько, двадцать?». «Двадцать» (я уже не выдержал этой пытки). «А…! Тридцать». И после этого она со спокойным сердцем поставила мне «четверку». Ее принцип восторжествовал!

Над моим рассказом об этом смеялся весь курс. Зла я на нее, естественно, не держу, хотя до сих пор не знаю – прикидывалась ли она глухой (что вероятнее, ибо для чего тогда переспрашивать?) или действительно слышала только то, что хотела (так думать, с моей стороны – идеализм, но ведь обратное доказать невозможно). Но вот то, что человека легко можно заставить сказать необходимое – я усвоил четко.