Стрекоза и Муравей. Современная версия

Стрекоза и Муравей. Современная версия

Один из единомышленников, друзей и последователей Вадима Шлахтера, прислал эту притчу.

Есть замечательная басня Крылова «Стрекоза и муравей». В ней описывается диалог между тружеником муравьем, кропотливо готовящимся к трудностям зимы, и изнеженной барышней – стрекозой, не желающей обременять себя исполнением насущных обязанностей, необходимых для продолжения жизни.

Муравью не свойственен куртуазный инфантилизм. Он – субъект действия. Он знает, что зима сурова, и готовится к ней, обеими руками стирая пот со лба. Стрекоза же напротив. Ее мышление мало чем отличается от мышления современных куртизанок или фотомоделей, или барышень, мечтающих таковыми стать. Она не думает о том, что когда-нибудь розовая пастораль ее жизни будет прервана ворвавшейся в ее сонный покой, снежной бурей.

Мне представляется, что в этой замечательной басне вполне явственно отражается суть отношения к жизни двух совершенно разных персонажей на сцене бытия. Муравей готовится к зиме, как проявлению будущей жизни. Он уверен в ее приходе больше, чем в наступлении следующего дня. Он, без буржуазных сантиментов, деловито и расчетливо готовит свой дом к мучительно долгой стуже.

Так же и верующий в Аллаха, уверенный в наступлении Судного дня, готовит свою душу к страшным испытаниям будущего. Ради довольства Господа он трудится, он учится, он растит детей, он с оружием в руках защищает свою веру и душу от иноверной оккупации. Он сострадателен к слабым. Он милостив к верующим и суров с врагами, попирающими запреты Аллаха. Он бережет свою душу и свою веру, избегает греха и творит благое. Он трудится, и его труд и есть то, что на языке последнего пророчества обозначено словом «джахд», или «джихад», переводимым на русский язык как усилие, преодоление.

Мусульманин со времен Адама – это муравей, труженик, усердствующий на пути Божественного промысла. Усердствующий, чтобы не превратится в стрекозу, убогую гламурную идиотку, не верующую в наступление зимы.

Что же касается стрекозы, то реальность внесла определенные коррективы и в ее образ. Сегодня это уже не та инфантильная барышня, что стоя на пороге муравьиного жилища, желая в нем согреться, нежным голосом лепетала, пытаясь разбудить в нем чувство жалости. Сегодня нашествие крыловских стрекоз сравнимо разве что с нашествием безбожной, безродной саранчи, открывающей двери муравьиного жилища выстрелом из базуки. Всякие протесты муравья, пытающегося отстоять свое жизненное и духовное пространство, вызывают у них лишь презрительную усмешку. Полчища самой гнусной и подлой черни зачищают муравейники, для того чтобы гламурная стрекоза могла неистово пьянствовать и сношаться, жрать и испражнятся там, где совсем еще недавно был порядок и благополучие. Казино и бордель, в которых разжиревшая стрекоза может удовлетворять свои гастрономические и сексуальные потребности, по установившейся традиции должны быть установлены на руинах разрушенного и разграбленного муравейника.

Это все знакомо еще со времен Рима. Обломовская мораль пресыщенных и изнеженных римских сибаритов, пирующих за счет покоренных народов, была брошена под копыта коней варваров, гарцующих на площадях «вечного города». Они устраивали пиры, оргии, бои гладиаторов, они с наслаждением взирали, как дикие звери терзают тела верующих в Единого Бога. Но, насытившись кровью покоренных народов, перейдя все мыслимые и немыслимые запреты, римская стрекоза сама стала первым блюдом в меню варваров, как известно, не знакомых с правилами светского этикета.

Но вернемся к басне. Крыловской стрекозе не было дела до зимы тогда, как нет дела до зимы сейчас. Сама мысль об ее приходе ей глубоко неприятна, ибо он означает конец удовольствий и наслаждений. Она нежится в розовой пасторали лета, которое в ее мечтах не кончится никогда. Ее мораль для верующего в неизбежный приход зимы муравья во многом непонятна. Да, она хочет петь, танцевать. Она хочет иметь толпы восторженных поклонников. Она хочет нежиться в лучах солнца, купаться в лучах славы. Она хочет, хочет, хочет… Но зима неизбежна. По воле Аллаха, Которому нет дела до желаний и капризов взбалмошной стрекозы. Зима неизбежна, об ее скором наступлении говорят уже опадающие с деревьев листья. Еще недавно они были молоды и зелены, но сегодня сухие и желтые, как напоминание, лежат на земле. Еще недавно радующие глаз пейзажи лета, становятся серыми и унылыми. Проходит лето…

Всевышний Аллах говорит в Коране: «To, что y вас, иссякает, a то, что y Бога, остается. И воздадим Мы тем, которые терпели, наградой лучшей, чем то, что они заслужили» (сура «Пчелы», аят 97).

Жизни свойственно убывать, а вместе с ней и молодости, красоте, славе, богатству. И тот, кого Аллах по Своей Милости не лишил разума, смотрит на эту жизнь взглядом проницательным и мудрым, взглядом муравья из крыловской басни. По меркам стрекозы, привыкшей брать от жизни все, он теряет молодость, теряет лето, теряет сладостные мгновения удовольствия, но она не понимает, что не бывает приобретений без потерь. А тем временем, муравей кропотливо и усердно, копит провиант для будущей жизни, укрепляет свое жилище, чтобы встретить зиму в теплом доме. Но современные стрекозы, не построившие себе ничего для будущей жизни, пытаются разрушить и дом муравья, а вместе с ним и веру в наступление зимы. Всевышний и Великий Аллах сказал: «Они никогда не перестанут воевать с вами, пока не сделают вас отступниками от вашей религии, если смогут».

Стрекоза – это собирательный образ изможденной от обжорства, пьянок, наркотиков и секса светской тусовки, на которую держит равнение современный обыватель. Это живущая по Фрейду нация безбородых, пустоглазых клерков, офисных магнатов, кулуарных героев, татуированных певичек с «жалкими остатками неприступности». Готовых высмеять хоть родную мать балаганных шутов, чья диктатура железным траком давит муравейники, один за другим. Без малейшего сострадания, со знанием своего ремесла стрекоза превращает в руины то, что создавалось с любовью и терпением, без малейшего душевного потрясения убивает, калечит, забивает до смерти всякого, кто посмел поднять голову выше плеч.

Выжившим в этом кошмаре, муравьям предлагаются на выбор яства стрекозиного культпросвета: петросян, клинское и боря моисеев. На опохмел верка сердючка, шура, лёвчик и вовчик (лещенко с винокуром). Первые потребления вызывают тошноту и рвотные рефлексы, но со временем меню кафирского агитпропа становится обязательной частью рациона муравьев, которые медленно, но верно начинают мутировать в стрекоз. Они перестают быть муравьями, но и стрекозами не становятся. Они становятся общиной мутантов, лишенных той изначальной природы, которой наделил их Всевышний Аллах, за исключением немногих.

Так и мы, мусульмане, под прессом иноверного сапога предали завет с Богом за ничтожную цену, забыв об изначальной данной Богом природе и о той исторической миссии, которую возложил на нас Всевышний.

За исключением немногих…