Глава 2. Кольт в декольте
Глава 2. Кольт в декольте
или жертва личностного роста
С давним моим собеседником, журналистом Георгием Игоревичем Дариным (ГИД) мы как-то прошлись по конкретике гипнопрактики, перелопатили прежние мои тексты, добавили новых…
ГИД спросил, можно ли подсчитать, сколько человек я загипнотизировал. Я ответил анекдотом. "Вы не знаете телефон Рабиновича?" — «Нет». — "Ну хотя бы приблизительно?.."
Можно ли убить под гипнозом?
ГИД. Как далеко может зайти гипнотическое овладение личностью? Реально ли преступное использование гипноза?
ВЛ — Вопрос этот пенился и кипел в Европе еще в позапрошлом веке, после нашумевших французских процессов об изнасилованиях под гипнозом. Выяснялось тогда, как правило, что одна из двух составляющих преступления прискорбно отсутствовала: либо гипноза не было, либо изнасилования.
Однако ни публику, ни гипнотизеров это не успокаивало. Последние стремились, естественно, доказать, что гипноз — безопаснейшее из чудес и не содержит в себе угрозы ничьей добродетели. Публика, как всегда, требовала сенсаций и соглашалась лишь с невозможным.
Вот эпизод из сеанса знаменитого французского гипнотизера Коке. (По записи очевидца.)
"Любая личность в гипнозе остается самою собой. Вы хотите доказательств?.. Смотрите: вот дама-сомнамбула. Она полностью подчиняется моей воле. Вот пузырек чернил. Я внушаю даме вылить чернила себе в декольте…
Смотрите: чернила уже льются, но мимо цели!.. И так будет всегда, она будет слушаться меня, но упорно промахиваться… Попробуйте теперь вы, молодой человек из зала, вылить остаток этих чернил на элегантное платье дамы, а я внушу ей, что это лучшие французские духи… Ха-ха-ха, пощечина, извините, все правильно!.."
…Дав той же даме в руку игральную карту и внушив: "Это нож", Коке приказывает: "Заколите меня". Внушение выполняется моментально: дама вонзает «нож» с яростью прямо в сердце гипнотизеру, и тот театрально падает. Дама стоит с каменным лицом. Коке поднимается и дает ей настоящий кинжал. Повторяет приказ. Дама замахивается и наносит удар, но кинжал выпадает у нее из руки. Дама падает, бьется в истерике.
— Как это понимать?..
— Для меня, проведшего не одну сотню гипносеансов, ясно, что эта дама была псевдосомнамбулой. Транс был поверхностным — расщепляющим сознание на две части: внушенную, «виртуальную» — и собственную. Такой подвид транса на массовых сеансах обычен для некоей части публики; как правило, впадают в него инфантильные истероиды. В гипнозе они получают искусственную свободу, как в детской игре, и всячески в ней разряжаются, отыгрываются, отрываются, что только не вытворяют, и иногда очень талантливо.
Одно дело убить понарошку, другое — всерьез. Настоящий транс захватывает психику целиком, до последних глубин. Сомнамбул все делает по-настоящему. Задача гипнотизера — только оформить внушение так, чтобы оно не показалось преступным; либо — произвести гипнотическое перевоплощение личности, вставить иное "я".
Германский врач Кауфман дал загипнотизированному пистолет, велел выйти на улицу и убить первого попавшегося полицейского. Внушение было выполнено немедленно. Патрон был холостым, полицейский не пострадал, но шуму поднялось много. Кауфмана привлекли к суду. Доктор настаивал, что его эксперимент имеет великое научно-историческое значение, ибо решает вопрос о возможности преступной гипнотизации положительно и служит предостережением для последующих поколений. Ему возражали: ваш эксперимент несерьезен, это просто психологическое хулиганство; у вашего испытуемого наверняка оставалась уверенность в том, что убийства произойти не может; его поступок диктовался верой в авторитет доктора, он не допускал мысли, что врач может толкнуть его на убийство.
"Вот именно, — отвечал Кауфман. — Мысли не допускал, а убийство совершить вполне мог".
Стоит иметь в виду и возможную примесь небезопасной телепатии… Сижу однажды в гостях в семье 14-летнего сомнамбула Шурика, которого я лечил гипнозом. У нас полный рапОрт… Напротив меня Шуриков папа, и я молча нечаянно замечаю, что лицом этот папа смахивает на козла. Вдруг Шурик громко, как бы ни с того ни с сего, изрекает: "Пап! Ты козел!"
В шоке все и сам Шурик. Один я знаю, кто виноват…
Кого можно загипнотизировать против воли
— Вы говорили, что внушение действует сильнее всего, когда оно незаметно, когда не воспринимается как внушение. И гипноз, говорили вы, может быть незаметным, и это гипноз сильнейший…
А можно ли загипнотизировать человека против его воли, насильственно, когда человек знает, что его гипнотизируют и сопротивляется?..
— Да, но смотря кого, кто, когда… Среднего школьника, лет от семи до тринадцати, любой заурядный гипнотизер загипнотизирует запросто при любом первоначальном сопротивлении. Подростка — уже труднее. Студента еще труднее. Солдата или милиционера — полегче. Депутата Государственной Думы — смотря какого…
Внушаемость людей очень различна, и количественно, и качественно, очень колеблема, переменчива. Много значат и возраст, и интеллект, и развитие личности, и характер, и здоровье, и жизненное положение человека, и социально-психологическая ситуация, и погода…
В двадцатых годах двадцатого века доктор Гейденгайм экспериментально гипнотизировал роту немецких солдат. Под страхом наказания начальство запретило им засыпать. Некоторые из солдат, процентов тридцать, все же уснули. Можно догадаться: впали в гипноз те, на кого сам приказ "ни в коем случае не засыпать" оказал внушающее воздействие: раз так приказывают, значит, о-о…
Одни заснули с испугу, другие, быть может, из внутреннего противоречия или даже подсознательного желания наказания. Сработал закон, который я изучил в специальных опытах и именую Законом Психостатистики.
Закон этот, весьма широкий и очень важный для бизнеса, культуры, политики и иных сфер, обеспечивает возрастание малого в большом, а в пределе — превращение малого в великое.
Если бы Гейденгайм гипнотизировал не роту, а взвод, запрет начальства сработал бы более эффективно. Еще надежнее он подействовал бы, если бы солдат было не более пяти, а если бы только трое — почти наверняка стопроцентно, то есть у гипнотизера, скорее всего, ничего не вышло бы. Зато полк дал бы Гейденгайму результат уже порядка шестидесяти процентов в его пользу.
Объясняется это не только тем, что люди с повышенной внушаемостью (гипнабельностью, вероготовностью) всегда составляют определенный процент населения и обнаружение их в большой массе статистически вероятнее, чем в малом числе. Дело еще и в том, что каждый загипнотизированный (и вовсе не обязательно спящий!..) воздействует своим состоянием на еще не загипнотизированных и сам по себе становится мощным гипнотизером, проводником единой внушающей воли.
Все это подлежит точному математическому расчету. Чем больше таких рассеивающихся-сливающихся проводников на единицу времени и пространства и чем больше численная масса аудитории, тем быстрее и сильнее идет в ней цепная реакция повышения внушаемости.
Вот зачем шоу-бизнесмены притаскивают на концерты очередной своей раскручиваемой звезды оплачиваемые команды клакеров — аплодисментщиков-крикунов, возбуждающих зал, а опытные организаторы массовых продаж устраивают из них спектакли, где первоначально процесс запускается подставными лицами, а затем уж идет, с нарастающим ажиотажем, сам по себе.
То же, в целом, относимо к организации любого массового процесса; множество частностей, различные тонкости я сейчас раскрывать не буду…
Таран для госбезопасности
— Ван приходилось преодолевать сопротивление гипнотизируемых?
— Разумеется. Гипнотизация — это завоевание. Сопротивление, сознательное или подсознательное, почти всегда есть и вполне может сочетаться с желанием, даже сильным желанием быть загипнотизированным.
Двойственность, иногда и до степени внутреннего раздора, самоконфликта — для человека это обычно. Работая с пациентами, я стараюсь такую двойственность сперва разглядеть, увидеть ее составляющие и только затем, если этого требует лечение, нахожу способы обхода — не лобового переламывания, обращаю внимание — а обхода сопротивления. При врачевании — только так.
Но на массовых сеансах, которые проводил во времена оны, случалось и пробивать защиты таранно…
Припоминаю сеанс, проводившийся в стенах некоего секретного учреждения. Приглашение выступить "где-то там" мне устроил один вхожий приятель.
Прислали машину и не сказали, куда везут. Пообещали заплатить скромную, но очень нелишнюю на тот момент денежку. На проходной строгие люди долго и вдумчиво проверяли соответствие паспорта с физиономией и что-то еще, еще и еще… Я начал все более догадываться, куда попал… В зале вперемежку сидели военные офицерских чинов и очень серьезные товарищи в штатском. Атмосфера висела какая-то мыловаренная…
Сразу понял: товарищи в военном и штатском хотят как можно больше узнать о гипнозе, а то, что я великий и могучий гипнотизер, им известно даже лучше, чем мне. Товарищи не против, чтобы возможности гипноза мною продемонстрировались и на них самих. Но… отчасти.
Когда работаешь с залом, чувствуешь народ совокупно-раздельно, как водную поверхность с волнами, которые могут быть такими или эдакими, но в преобладающей массе более или менее соответствуют общему состоянию стихии, баллу волнения.
Озерцо этого зала ощущалось каким-то черно-дырявым, с зияющими воронками. Товарищи и хотели гипноза, и очень-очень боялись его. Чем больше хотели, тем больше боялись, чем больше боялись, тем больше хотели…
Еще во время предваряющего монолога я заловил пару-тройку таких физий в передних рядах, от одного взгляда которых ощущаешь себя уже в КПЗ. Были, конечно, и другие глаза, любопытные, благожелательные, нормальные; но эти, кэпэзэшные, уж очень взбодрили, почти до состояния шаровой молнии.
Сеанс повел жестко, голос гремел…
На сцене десятка два военштатских и штатсковоенных. Часть из них, уже затрансюканных, я выволок — именно так — из зала, а часть подвалила сама, я заранее оговорил такую возможность, чтобы добровольные или недобровольные наблюдатели могли нос к носу видеть, что происходит с остальными. (Впрочем, всегда и не в кагэбэшной аудитории находятся не желающие верить глазам своим. Даже если эти глаза по гипнотическому приказу закрываются сами и открыться не могут… Да, это была, можно уже раскрыть страшный секрет, аудитория Высшей школы КГБ. Наверное, правильно и хорошо вышло, что я не знал об этом заранее.)
Ни одного истероида, все очень тихо…
Двух резидентов-притворщиков с дрожащими веками и прерывистым дыханием выпроваживаю со сцены сразу и грозно. Спящие в зале пребывают в основном в так называемом летаргическом трансе: в теле неодолимая тяжесть, не двинуться, не шевельнуть ни веком, ни языком, но сознание происходящего теплится… А на сцене у всех поголовно каменная застылость мышц, судорожная зажимная скованность — в трансе все, но тревога явно зашкаливает и перевешивает.
Ага… Чтобы показать фокус-покусы, придется всех вас, голубчиков, подрастопить методом групповой инфантилизации и взаимоиндукции — нуте-ка!..
— Взяться всем за руки! Как в детском саду!.. Марш гуськом!.. А теперь ползком… А теперь попрыгали, ребятки, попрыгали!.. Стоп — ВСЕМ СПАТЬ! А теперь ВНИМАНИЕ! — глазки остаются закрытыми! — построиться всем парами!..
"Если этот жид загипнотизирует Васюка, х(..) он у меня подполковника получит". Эту фразу (за буквальную точность приведения основных параметров можно ручаться) сдержанно произнес сидевший рядом с моим приятелем офицер в чине полковника, обращаясь к соседу в таком же чине.
Я услышать этого не мог; приятелю же стало не по себе, спешно передал мне записку: "Ты там полегче, а то посодют". Но было поздно, ибо к моменту этому жид (пускай так, хотя и только отчасти) загипнотизировал Васюка уже окончательно, да и не понял, войдя в раж, от кого и о чем в записульке речь, возбудился и осерчал.
Товарищ Васюк, майор госбезопасности, после инфант-разминки проявил лучшие сомнабулические качества врожденного отличника боевой и политической подготовки. Открытыми немигающими глазами с неподвижно расширенными зрачками смотрел на жида как на всемогущего бога, начальника и отца в триединой ипостаси. Пустил Папа Жид мальчика Васюка поиграть в песочницу, потом на солнышке на морском бережку разрешил животик погреть. На солнышке стало жарко. Васюк снял свой майорский китель, хотел раздеваться дальше, но Папа Жид не позволил, внушение переменил, превратил в маленькую собачку. Васюк погавкал, хвостиком повилял и ножку поднял на другого майора госбезопасности.
Незатрансюканную часть зала это последнее событие привело в трепетный ужас. Собачке велели спать — свернулась калачиком. Когда разбудили и разрешили стать опять майором госбезопасности Васюком — ничегошеньки вспомнить не удалось.
Простите, товарищ майор, я ведь не знал, что гипнотизюкаю вас на глазах у начальства, знал бы — гипнотизюкнул бы и его, чтоб в чине повысил. А товарищ полковник пускай не обзывается и на букву «х» не ругается.
— Были ли у вас после этого сеанса какие-либо неприятности или осложнения жизни?
— Не то чтобы неприятности, но кое-какие знаковые явления… Установили прослушивание телефона. Дали негласное распоряжение не увеличивать тиражи книг. Активизировался один весьма внимательный и сердечный приятель из журналистов, пасший меня несколько лет подряд. Участились придирки со стороны милиции.
Но прямо не трогали. Как сообщил мне тот же Весьма Вхожий, в осведомленных кругах циркулировала информация, что Леви одним взглядом, без слов, может не только вылечить от импотенции, но и наоборот…
— А на самом деле?..
— Я эту информацию не опровергал. В жизни стараюсь следовать правилу: не все делай, но все умей.
Исправление будущего
— Считается, что современный гипноз, эриксоновский, например, проводится без усыпления пациента и этим выигрышнее, чем «классический». Нужно ли для гипноза обязательно усыплять?
— Слово «ГИПНОЗ» — ОДИН из многих примеров укрепившейся неопределенности терминологии. Почти как «любовь» — каждый разумеет свое…
Гипноз, буквально, и есть сон — наведенный, внушенный сон, и ничто более. Термин обозначает одно из человеческих состояний. Достигается это состояние действием, которое называют внушением, или суггестией. Если следовать терминологической строгости, то «гипноз» эриксоновский — не гипноз, а лишь одна из техник внушения, наведения транса.
А что такое, спрашивается, есть транс?.. А это есть состояние, в котором внушаемость, с одной стороны, крайне повышена, а с других сторон крайне понижена…
— Не очень понятно. Конкретнее можно?
— В трансе находится музыкант и захваченные его музыкой слушатели. В трансе — актер, в трансе — зритель, если актер на него действует. В трансе — не надо и объяснять — целующиеся влюбленные, люди дерущиеся или яростно спорящие. Игроки, болельщики, возбужденная толпа… Шаман, производящий камлание…
В глубочайшем трансе несколько дней находился Альберт Эйнштейн — те самые несколько дней, когда он писал те шесть с половиной страниц, на которые уместилась новорожденная теория относительности. Но и вся остальная его жизнь была колоссальным творческим трансом… В транс впадают читатели, когда им передается тот транс, в котором работал автор…
Транс — состояние избирательно сосредоточенного внимания, которое удерживает себя на своем предмете без дополнительных усилий. Состояние избирательно повышенной внушаемости, ураганный ветер в одно окно.
Теперь отвечаю на вопрос, обязательно ли для гипнотизации усыплять. Как правило, для успешного внушения усыпление — то есть введение в гипнотическое состояние в строгом смысле слова — необязательно.
Но для некоторых видов и степеней внушения усыпление необходимо, и более и прежде всего — когда требуется отделить целостность души человека от частичности его личности и его тела. Иначе сказать: когда приходится освобождать человека от самого себя.
— Например?..
— Неврозы навязчивостей. Всевозможные страхи. Неуправляемые зависимости — от наркотических до любовных. Психотелесные заболевания: кожные, желудочно-кишечные, сердечно-сосудистые…
Некоторые случаи, имитирующие психозы и психопатии, особенно у детей, подростков и юношей. Некоторые депрессии, а именно ЗАВИСИМОСТНЫЕ, очень тяжкие…
— Правда ли, что в гипнотическом сне можно сделать доступными самые глубокие пласты подсознания, самые потаенные следы памяти? Увидеть забытые сны? Вспомнить давно забытое прошлое и далее прежние воплощения души, прошлые жизни?.. Что вы можете рассказать о гипнотической реинкарнации?
— Прежде всего: и в обыкновенном, естественном сне, и в бодрственных медитациях — все, что в нас есть, доступно, все двери открыты — умейте только входить…
Обратим внимание: наше представление о сне изначально сопряжено с метафорой вниз-схождения, спуска по вертикали — в некое потаенное, замкнутое или открытое — дальше, вовнутрь — пространство…
В сон мы погружаемся, проваливаемся… Ассоциации с пещерой, с преисподней, с утробой…
Чем сон глубже, тем ближе мы к своему первобытному состоянию — к младенчеству, к эмбриональности.
На переходной лесенке, ведущей от бодрствования к засыпанию, много ступенек, где свет сознания неуловимо переходит в дремотные сумерки, во мглу забытья…
На каждой ступеньке можно подзадержаться…
Если же спускается туда вместе с нами Некто, да еще помогает, подталкивает, не давая, однако, проваливаться неуправляемо; если чья-то забота, властная или мягко-вкрадчивая, голосом или прикосновением решает за нас, где остановиться…
Тогда мы можем уснуть глубоко, но Некто будет держать нас на поводке и, если захочет, вытянет обратно на столько-то ступенек; можем уснуть дезинтегрированно, по частям — мышцы, например, обездвижены, а самосознание не отключено, работает. Или наоборот… Ясно, что в таком состоянии, доверив контроль над собой другому, мы себе уже почти не подвластны, хозяин положения — гипнотизер. Однако же и он может не понимать, что происходит, и чаще всего так оно и бывает.
В полуразъединенном состоянии мозг и тело всего охотнее вспоминают далекое видовое прошлое и родство с другими существами — с древесными ленивцами, например, для которых "восковая гибкость" мышц, каталепсия — нормальное состояние. Так, может быть, спали, легко сохраняя самые причудливые позы и не чувствуя боли и неудобств, и наши древесные пращуры…
Да, несомненно: в гипнотическом трансе и гипнотическом сне можно оживить и память лично-индивидуальную, нажитую, и память наследственную, генетическую, видовую. Ничего в этом сверхъестественного нет, такое возможно и не только в гипнозе, ибо мы целостны, и в каждый миг жизни в нас пребывает вся наша жизнь во всех ее измерениях.
Точно обставленным, многоступенчатым внушением можно пробудить такие глубокие пласты памяти, о которых не подозревает ни сам загипнотизированный, ни гипнотизер. Можно оживить сцены из далекого прошлого, казалось бы, безвозвратно забытые — как в случае, о котором в шестидесятые годы стало известно всему миру: житель Венгрии, 35-летний шахтер, мальчиком угнанный фашистами с Украины, с помощью врача-гипнолога вспомнил свое настоящее имя и фамилию, нашел родное село и мать…
Можно вернуть давно утраченные навыки и умения. Вот шестидесятилетняя женщина великолепно, легко танцует давно забытый танец ее юности…
Вот двадцатипятилетняя превращается в семилетнюю первоклассницу и старательно выводит буквы истинно детским почерком. Вот она, уже трехлетняя, говорит детским голоском и, сидя на голом полу, играет в песочек…
На одном моем сеансе человек средних лет, в детстве учившийся музыке, но за последующую жизнь позабывший даже «Чижика-пыжика», в трансе свободно заиграл на рояле пьесу Чайковского, и неплохо.
Истинное оживление памяти в подобных случаях приходится внимательно отличать от гениально-актерской имитации — от внушенной роли, исполняемой с запредельной подлинностью, вчистую по Станиславскому. Если внушить двадцатилетней сомнамбуле, что она столетняя старуха, мы увидим потрясающее вживание в образ, быть может, провидческое, но, конечно, не воссоздание прошлого, которого не было. Согнувшись, сомнамбула будет передвигаться мелкими шажками, кряхтеть, тяжело дышать, говорить скрипуче… Она будет чувствовать и затрудненность в движениях, характерную для глубокой старости, и сухость во рту…
У взрослых сомнамбул, которым внушается, что они дети, наблюдаются типично детские изменения электроэнцефалограммы и почерка. Никакой актер не сумеет так подыграть. Эти люди заново живут в своем детстве, вспоминают забытое, импровизируют…
Такое возможно лишь в сновидениях; но сновидения не управляемы (если этому не обучиться специально) — здесь же все руководится и контролируется гипнотизером. По ходу дела очень легко "исправлять прошлое", чем и пользуются — для исправления будущего — в тех случаях, когда вполне ясно, что какие-то конкретные детские переживания служат причиной последующих взрослых трудностей и страданий.
Это уже сочетание психоанализа и гипноза — мощная лечебная связка. Пользуясь ею, надо иметь в виду, что какая-то тонкая нить между гипнотическими переживаниями и текущей реальностью, между «тем» миром и «этим» все-таки сохраняется.
Внушая одиннадцати своим сомнамбулам, что они только что родившиеся младенчики, я наблюдал у них и сосательные движения, и особые рефлексы, которые бывают только у новорожденных, и характерное скрючивание пальцев рук и ног, и плавучесть глаз… Однако никто из них ни разу не заплакал как малый ребенок (правда, младенческое гуление и что-то вроде хрюканья у троих было) и, прошу прощения, не описался и не обкакался. Почему — догадаться, пожалуй, можно…
"Меня съел котозавр…"
Что же касается перевоплощения душ, прошлых жизней, реинкарнации… Нет дыма без огня, нет мифа без…
Вспоминаю даму, необъяснимо и дико всю жизнь боявшуюся котов (кошек тоже, но почему-то меньше). Она не просила вылечить ее от котофобии, наоборот, даже культивировала этот бзик. Но любопытства ради уговорила меня ввести ее в состояние "гипнореинкарнации".
По ритуальному сценарию я внушил ей — в уже достигнутом глубоком сомнамбулизме — что она заново живет в своем первом земном воплощении. Ни эпоху, ни бытность не обозначил. Все шло из нее самой…
Временем рождения оказался палеолит; дама наша была там юношей по имени Хик, собирателем плодов и кореньев. Сидит себе Хик на полянке мирно, под кустиком что-то раскапывает… Вдруг оглядывается и застывает в ужасе — в следующий миг дикий вопль, судороги, отключка… Быстро бужу, трясу, тру уши, ору — не слышит, едва дышит, не может подняться, пришлось давать нашатырный спирт… "Что с вами случилось, кто это был?" — "Меня съели… Меня съел… Котозавр…"
Я догадался еще до сеанса, что ее «там» кто-то слопал, не мог только предположить, что это чудовище так простенько называется.
Пришлось снова побыстрей усыпить и переиграть роковую сцену с дополнительным персонажем — Иегуагу, великим тотемным богом, который этого самого котозавра отменным образом укокошил.
После этой процедуры паническая котобоязнь у дамы, как и ожидалось, исчезла, хотя общее неприятие породы кошачьих осталось в силе. Есть, конечно, что рассказать об этом и посерьезнее, но чуть позже…
— От каких факторов зависит гипнабельность?
— Если вы способны нормально сосредоточиться, эмоциональны, впечатлительны и при этом достаточно легко засыпаете, ваша гипнабельность будет гарантированно высокой — при том, однако, условии, что она не заблокирована тревожностью, недоверием, скепсисом, болезненным самолюбием и чрезмерным интеллектуализмом. Искусство гипнотизера и состоит на 99 % в снятии этих блокад. Людей здоровых, жизнерадостных и уверенных гипнотизировать — пустяшное дело.
А у невротиков с ущербной самооценкой особенно остры ножницы между стремлением вверить себя чьей-то превосходящей воле и страхом "потери себя".
Чем развитее сознание, чем интеллигентнее человек — тем избирательнее его внушаемость и тем меньше в ней иждивенчества. С такими пациентами лучше работать в жанре индивидуальных сеансов с аналитическим сопровождением, групповая практика не проходит…
Если вы доверяете гипнотизеру, нормально внушаемы, но по какой-то причине нелегко засыпаете (чересчур возбудимы, в детстве боялись темноты…), то ваше гипнотическое состояние, скорее всего, будет иметь форму бодрственного активного транса.
Сознание суживается, можно легко внушать роли, образы и т. д. — но подвижность и чувство бодрствования сохраняются. Запоминание — когда как…
Опытный гипнотизер, распознав такую натуру, сразу идет в обход усыпления, по-эриксоновски; неопытный или тупой упорствует в попытках усыпить — и тем разрушает связь. Некоторые из пациентов с помощью таких вот чародеев попадают ко мне, уже зачислив себя в разряд «неподдающихся». "Отлично, — говорю я, — поддаваться не надо, ни в коем случае. Спать не будем, будем работать".
Что же такое гипнотический взгляд?
— Почему многие животные не переносят человеческого взгляда?..
— По той же причине, по какой вам бывает не по себе, когда на вас молча, долго и неотрывно смотрит кто-нибудь незнакомый… В общении животных глаза сверхзначимы: это главнейшая составляющая совокупного био-психо-сигнального органа, именуемого физиономией, а в просторечии мордой.
Глаза, широко открытые и прямо обращенные на тебя, говорят: — "Ага! Это ты?!. А вот это я! Все мое внимание — на твоей персоне! Вся моя сила готова на тебя устремиться!.. Я тебя не боюсь! А если боюсь, то не отступаю, не уступаю… Я слежу за тобой, я тебя оцениваю, читаю твои намерения… Я сообщаю тебе о своем бесстрашии, об уверенности, о решимости… Ну посмотрим сейчас, кто кого, ну посмотрим, посмотрим… Моя морда глядит твердо! Морда — это звучит гордо!.."
Гориллы почти никогда не дерутся между собой. Для малочисленного племени этих чудовищных силачей драки взрослых самцов были бы видовым самоубийством. Разъяренный горилла одним рывком лапищи может свернуть голову льву. Посему и гневается лишь в исключительных случаях, предпочитая спускать пары безобидной разрядкой: пробежаться с воплем десяток метров, поколошматить себя по груди…
Поединки самцам-гориллам вполне заменяет игра в гляделки. Встречаясь, два соперника на расстоянии около полутора метров друг от друга останавливаются и принимают боевые стойки: ноги чуть согнуты и расставлены, крепко уперты в землю, шея набычена, плечи развернуто-напряжены и направлены вперед, руки слегка раздвинуты, как крылья у боевых петухов, пальцы веером, как у новых русских (манера заимствована у воров в законе, паханов-уголовников — преемственность натуральная). Чудовищные челюсти либо плотно сжаты, либо обнажены застывшим оскалом. Мощные мышцы надбровных дуг сведены внутрь и вниз — крайняя степень «нахмуривания» — а по наружным углам дугообразно, мефистофельски подняты…
Вот из этих двух вздыбленных вулканических мышечных гор стреляют друг в дружку прямою наводкой энерго-информационные пушки — красновато-агатовые маленькие глаза. Сверлят, давят, буравят насквозь и глубже, испепеляют, уничтожают.
Минут пять может так пройти, десять, пятнадцать — без единого звука и движения. Кто первым отводит взгляд — признает себя побежденным. Бойцы спокойно расходятся. Статус определен.
Тем же способом — внушительным взглядом — вожак призывает к порядку своих зарвавшихся подчиненных… Дерзкий прямой взгляд в глаза вожаку-горилле способен привести его в ярость, предупреждает Реми Шовен, и лучше не рисковать: одно небрежное движение лапы — и туловище в одном месте, а голова в другом…
Хорошо загипнотизированный крокодил
— В своей первой книге вы описывали способы гипнотизации животных, рассказывали, как загипнотизировать крокодила…
— Да — стремительно, ошеломительно! Перевернуть на спину, придержать! Отпустить… Так можно загипнотизировать лягушку, курицу, индюка, кролика, кошку, собаку, льва, осьминога, жука-богомола, само собой…
Но только не крокодила. Крокодила — не так.
— А как?..
— Рекомендуют: быстро вскочить симпатяге на спину, заглянуть в ясные очи и резко захлопнуть челюсти, если он их сам еще не успел захлопнуть на вашей ноге.
— Хорошо загипнотизированный крокодил свои челюсти не разомкнет?..
— Не проверял. Кстати, вашу собаку можно ввести в гипноз и спокойнее: крепко сжать морду руками и, глядя прямо в глаза, делать пальцами быстрые движения вдоль носа и щек, вокруг глаз… Уже через 15 — 30 секунд пес впадает в каталепсию. После чего ему можно сделать какое-нибудь полезное внушение…
Все животные, так ли, эдак ли, в той степени или иной, доступны манипуляциям, приводящим их в управляемое состояние. Возьмите за загривок котенка или даже взрослую кошку — достаточно резко, уверенно, — поднимите в воздух, слегка встряхните — и в руках ваших уже существо пассивное и покорное, признавшее вашу власть, вольную казнить или миловать… В XVII веке Атанасиус Кирхер опубликовал свой знаменитый труд "О силе воображения курицы", в котором описывался "экспериментум мирабиле": курица кладется на бок, а перед носом у нее проводится меловая черта. Курица ни с места.
С помощью музыкально-ритмичных звуков и особых движений испокон века гипнотизируют змей, верблюдов, слонов, мангуст…
Во всех подобных случаях происходит одно: манипулирующий человек, словно компьютерный хакер, внедряется в коды той знаковой системы, которую эволюционно выработал данный вид животных для своего выживания и размножения. Со зверем говорят на его языке.
— Какие животные наименее гипнабельны?
— Считается, что обезьяны. Но я в этом не уверен.
— В какой степени биология взгляда действительна для человека? Действует ли она при гипнозе?
Видели ли вы, как маленькие дети, да и не только маленькие, и не только дети, боятся входить в общение, особенно с незнакомыми, как стесняются и смущаются, как опускают и отводят глаза, прячут лицо?..
Биопсихологические, инстинктивные механизмы у человека вовсю работают, но над ними надстраиваются более тонкие, более произвольные социально-знаковые регуляции. Когда вполне взрослый человек прячет от вас лицо, это уже что-то не то, правда?..
— На кого сильней действует взгляд — и как?
— Властный взгляд в глаза может пробуждать либо древний рефлекс подчинения, либо, наоборот, активное сопротивление — агрессивно-оборонительную реакцию.
Взглядом легче гипнотизируются дети, подростки и юноши, а среди взрослых — наивные, простодушные люди с признаками интеллектуальной инфантильности, привыкшие быть ведомыми или по роду службы приученные подчиняться старшим по званию — военные, милиционеры, мелкие служащие…
Императив — повелительный взгляд в глаза — плюс начальственно-уверенный, категоричный, твердый и мощный приказ словом и жестом — резко повышает у них и без того большую внушаемость; это если еще не гипнотический транс, то его начало…
На женщин действует то же самое, плюс некоторые знаки полового господства: либо самцовско-отцовское начало (типаж генерала Лебедя), либо материнское: образ владыки-матери, используемый сейчас некоторыми телевизионными шарлатанками типа "госпожи Л.".
— Многовато сейчас этих госпожей развелось!..
Кто делает гипнотизеров?
— Могли бы вы описать основные типы "гипнотической внешности"?
— Типов столько, сколько на свете гипнотизеров. Речь идти может только о стереотипах. О человеческих представлениях, о предрассудках, о мифах — то есть об ожиданиях людей. Ожидание подготавливает внушение.
Представления о том, какими бывают гипнотизеры, какими им должно быть, претерпели определенную историческую эволюцию. За ними — древнейшие, закрепленные в массовом сознании (скорей, в подсознании) архетипы, прообразы, рожденные всечеловеческим детством…
В восточной традиции гипнотичен образ Учителя — гуру, с физиономическими чертами солидной зрелости или, еще лучше, почтенной старости.
Учитель прошел путь посвящения, испытаний и подвигов, это дает ему право на психическую власть и умение ее употребить — ученик этого ожидает…
В ареале христианской цивилизации тоже сверхзначима вертикаль духовного авторитета, проходящая сквозь обычного человека в небеса, к Богу — а вниз, в минус-высоту — к князю мира сего, отцу лжи.
Существо, наделенное сверхсилой, должно, по народному разумению, иметь внешние признаки принадлежности к иерархии сверхсуществ — в сторону плюса или в сторону минуса. Белый маг или черный — для обывателя практически все равно, лишь бы помог…
Сейчас массовых магов-гипнотизеров делает телевидение, с его монтажными изворотами, поэтому внешность роль практически утеряла. В годы, когда я начинал, еще оставался в силе демонический образ. Гипнотизер-мужчина должен был иметь глаза восточного типа, необыкновенной черноты, густые брови, нависшие или делающие мощный мефистофельский взмах (и я эдаким взмахом, случалось, поигрывал); густую гриву или могучую лысину ленинского образца; усы, бороду или хотя бы бородку; нос желательно крючковатый или с энергично-хищным вырезом ноздрей…
К тому хорошо подвёрстывалась небольшая хромота с тросточкой, трубка, жилет, легкий тик вроде дергания щекою или плечом, картавость или небольшое заикание…
Котировалась и нордическая разновидность, тяготеющая к типажу северо-западного супермена: гляделки серо-стальные-непроницаемые, лицо каменисто-угловатое, движения роботные, голос чугунный…
Женщине-гипнотизерше предписывался остро-тяжелый, сверляще-парализующий взгляд (впечатление больше всего зависит от мимики и строения век, а также бровей); необычная величина или форма глаз, при которой над радужкой или под ней в большей степени, чем обычно, выступают белки… В мимике и пантомимике место обычных дамских ужимок должна была занимать некая бесполая обволакивающая тягомотина…
Помню, у нас в клинике был аспирант-якут, сильно гипнотизировавший явно не без помощи своей внешности. В те же годы гремел знаменитый гипнотизер Р., взявший манеру театрально орать на своих пациентов, делать страшные глаза, дико напрягаться, трястись, надувая жилы на лбу — словно что-то испуская, выдавливая из себя, и не что-то, а эту вот самую мифическую гипноэнергию… Над ним посмеивались, называли отбойным молотком, но он все же пробился, соорудил себе имя, круг паствы-клиентуры-пациентуры…
Затем пришел сезон Кашпировского, пришел громо-бойно, ушел всмятку…
— Возможно ли заочное или виртуальное гипнотизирование через посредство видео- или фотоизображения гипнотизера?
— Конечно, возможно и многажды применялось и применяется, что убедительно доказывает психоролевой, информационный, а не «энергетический» в физическом смысле характер процесса.
У меня хранился рисунок художницы-пациентки, сделанный с меня во время сеанса гипноза. Характерное выражение глаз в нем хорошо схвачено и усилено. Этот рисунок сам по себе, без моего присутствия, вызывал гипнотическое состояние у некоторых моих пациентов. Им казалось, что из портрета исходят "гипнотические лучи"…
Но конечно же, непременным условием возникновения гипнотранса была осведомленность: кто я такой, чем занимаюсь, с каким успехом… Иными словами: предваряющий ролевой настрой. Все по науке, никак иначе!
Подсознание как будильник
— Действительно ли в гипнозе можно заставить человека не только вспомнить, но и забыть все, что угодно?
— В случаях глубокого транса — да, но забывание относительно. Внушенное забывание (гипноамнезия) — это блокирование вспоминания — не стирание памяти, а лишь программирование ее неиспользования.
Я много экспериментировал в этой области, чтобы понять, что происходит с нашей памятью не только и не столько в гипнозе, сколько в самой обычной жизни.
Одному пациенту внушил: на пятый день после нашей встречи, ровно в пять вечера вы позвоните мне и справитесь о моем здоровье. Вплоть до этого времени вы совершенно забудете о нашем сеансе и обо мне!..
В назначенный день в точное время раздается звонок:
— Здравствуйте, В. Л.! Как себя чувствуете?
— Спасибо, отлично. А вы?
— Теперь опять превосходно!
— Что значит "теперь опять"?
— Вот с этим звонком, прямо сейчас стало опять все прекрасно… И до того все было прекрасно. Только последние минут десять ужасное беспокойство… За вас, доктор, не знаю сам, почему… Казалось, с вами что-то случилось.
— Что же могло случиться? Я в полном порядке.
— Вот и слава богу… И я тоже все это время чувствовал себя отлично… Совершенно забыл и думать о вас, доктор… И вдруг сегодня где-то с полпятого вошла в голову мысль, что я давно вас не видел, что вы тоже человек, что переутомляетесь… А потом просто испугался, что с вами что-то может стрястись, и тогда что нам-то делать, вашим больным?.. Вот и решился снять трубку…
Замечательное оправдывающее наполнение.
В другой раз, в молодежном доме отдыха, одному чрезмерно застенчивому юноше (он обратился ко мне с просьбой о помощи) на массовом сеансе было внушено, что на следующий день во время обеда в столовой, перед тем, как начать есть второе блюдо, он встанет и громко, во всеуслышание произнесет фразу: "…Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять!"
Задание было выполнено, и после этого юноша сразу стал заметно более уверенным в себе и раскованным.
В том же доме отдыха двум юным сомнамбулам, Саше и Павлику, я внушил, что на следующий день, опять-таки во время обеда, они явятся вдвоем в столовую и споют отдыхающим песню "Пусть всегда будет солнце", после чего найдут меня и сообщат, что задание выполнено.
Полное забвение до исполнения.
Целый день ребята провели как обычно, на виду у всех, играли в пинг-понг, бадминтон, дурачились. Ни на минуту не разлучались… Нашлись, конечно, доброжелатели, рассказали им, как и что должны они сделать. Ребята смеялись, не верили. Раза два я случайно проходил мимо них. Со мною — ни слова, будто меня не знают…
Однако за час до срока уже вертелись возле столовой.
— Ну что, будете сейчас петь? — заговорщически спрашивали доброжелатели.
— Не, петь не будем… Чего это еще, зачем? — искренне недоумевали ребята.
Но последние пятнадцать минут вели себя уже странновато, словно обдумывали какое-то необычное предприятие… Когда совсем приспело время, Саша, более активный и самостоятельный, вдруг обращается к Павлику:
— Ну что, пошли? — Пошли!
Дальнейшее было разыграно как по нотам. Произвело впечатление на многих, на меня тоже…
Я понял тогда, что в момент исполнения отсроченного внушения гипнотик опять возвращается в сомнамбулический транс. А еще подумалось, что некоторые наши необъяснимые чувства, поступки и мысли могут быть исполнением чьих-то отсроченных внушений, незамеченных или забытых — и это единственный реально возможный механизм пресловутой порчи…
Но если так — то и не только порчи, но и благословения, и молитвенного исцеления!
Подсознание как режиссер
— Можно ли в глубоком гипнозе так запрограммировать состояние и поведение человека, чтобы он сам об этом ничего не узнал и не догадался?
— Да, при определенной технологии можно, и состояние глубокого гипносна для этого необязательно… Отсроченное внушение пробивает себе дорогу, не просто «цепляясь» за имеющиеся обстоятельства, но и создавая их.
Одной пациентке я внушил, что через десять минут после сеанса она наденет мой пиджак. Всего-навсего. После сеанса мы, как обычно, говорили о ее самочувствии. Вдруг дама зябко поежилась, хотя в комнате было очень тепло. На руках появились мурашки.
— Что-то холодно… Я озябла, — виновато сказала она, и взгляд ее, блуждая по комнате, остановился на стоящем в углу стуле. На стуле висел мой пиджак. — Извините, мне что-то так холодно, не могу согреться… Вы разрешите мне на минутку надеть ваш пиджак?
Мотивировка «холодно», и при этом истинное ощущение холода и настоящие мурашки!.. Программа реализовалась единственно-естественным в этой ситуации способом: сделано было то, чего оправданно захотелось...
На одном из домашних сеансов двадцатичетырехлетней сомнамбуле Тане я внушил, что минут через пятнадцать после сеанса она поцелует брата ее подруги, молодого человека по имени Эдик.
Проснувшись, Таня чувствовала себя превосходно, шутила, смеялась, была в заметно приподнятом настроении. Никаких, разумеется, воспоминаний о происходившем во время сеанса: спала, и все…
Эдик находился на тот момент в другой комнате, играл в шахматы. Проходит минут десять — двенадцать, и Таня говорит: "Пойду посмотрю, что там делают мальчики". Подходит к компании играющих. Становится рядом с Эдиком, за его спиной, начинает следить за игрой: «болеть» за него, хотя ничего в игре не понимает…
…На какую-то долю секунды на лице проскальзывает смущение… Начинает подбадривать:
— Давай, Эдька… Выиграешь!.. Ну давай, объявляй мат в два хода…
Эдик недоуменно-отсутствующе косится… О том, что должно сейчас произойти, он, конечно, не знает.
— Шах…
Минута, другая… Эдик выигрывает. «Болельщица» страшно довольна.
— Ну, вот, молодец! — и шутливо, дружески-непринужденно чмокает его в синеватую щеку, чего Эдик, еще не отошедший от игры, даже не соизволил заметить.
И опять все естественно и оправданно, все логично, без тени натяжки. Режиссура подсознания гениальна!
Какую тайну скрывают спящие
— Я читал, что можно переводить обычный сон в гипнотический, это правда?
— Да, правда. Еще в детстве мне упорно казалось, что спящие скрывают какую-то тайну; что они слышат и знают больше, чем кажется…
Вот кто-то спит в шумной комнате. Хохочут, гремят, дым коромыслом, а человек спит себе. Устал, вырубился. Бывает… Но подойдите к спящему ближе, сосредоточьтесь — и очень внимательно на него посмотрите, а остальные пусть на минуту затихнут…
Держу пари: если спящий не пьян, он проснется. И может спросить, а чего вам от него, собственно, нужно…
Выработанный эволюцией механизм: внутренний сторож, следящий за изменениями среды. Гипнотизер этого сторожа подчиняет себе. Кто пришел, тот и вошел, приноси что угодно, уноси что угодно…
Мне рассказали о случае, когда два друга выведали таким образом у третьего, скрытного, куда и с кем он ходит на свидания, а потом шутили над ним. Тот, не представляя себе, откуда у друзей такие сведения, решил, что за ним шпионили, страшно обиделся.
А вот другой случай: аутогипнотический транс, в который я «влез» способом психического присоединения.
Было это в туалете-курилке Ленинской библиотеки. Я находился там по обычной надобности, дымил (в ту пору еще курил), с кем-то болтал…
Вдруг замечаю своего друга В., с которым вместе тогда работал. О чем-то глубоко задумавшись, В. расхаживает по курилке от стенки к стенке, из угла в угол, взад и вперед… Доходит до дальнего угла, поворачивает назад, идет на меня… Я, улыбаясь, гляжу на него, привстаю для приветствия… Что такое?
В. продолжает на меня надвигаться, глядит мне в лицо каким-то стеклянным чужим взглядом, насквозь… Совсем-совсем близко подходит, продолжая смотреть в упор, — и вдруг перед самым моим носом поворачивает обратно… Не узнает или не хочет узнавать?..
Я подождал, пока он снова повернет из утла и пойдет на меня… То же самое. В третий раз В. задумчиво сбрасывает на меня пепел от папиросы… И тут я понимаю, что он обдумывает что-то важное, что это транс, натуральный самогипноз. Ляг я у него под ногами, он через меня переступит, как через бревно, не заметив…
Решаюсь над ним слегка подшутить. В. приближается - я встаю и иду за ним, совсем рядышком, точно в ногу… Повторяю все его движения, встраиваюсь в ритм его дыхания… Он этого, конечно, не замечает. Тогда я в том же ритме начинаю как бы выдыхать из себя — тихим голосом, максимально приближенным по звучанию к его собственному — такие вот утверждения:
— Подойду к телефону-автомату… Позвоню Вике (нашей общей знакомой)… Спрошу, почему она дура… Позвоню Вике… спрошу, почему дура… звоню Вике… спрошу…
И вот В. направляется к телефону-автомату. Ждет, пока кто-то отговорит. Набирает номер.
— Алло, Вика? Привет, это я… Слушай, ты уже сдала документы на перекомиссию?.. Еще нет?.. А ты знаешь, что очередность тоже имеет значение?.. Слушай, ну почему ты такая беспечная дура, скажи на милость?.. А?.. Я из Ленинки, с авторефератом застрял…
Так в микромасштабе воспроизвелась тайная работа судьбы: что не замечается, то внедряется и случается…
На следующий день я доложил В., что путем телепатии точно узнал, с кем и о чем он говорил вчера по телефону в Ленинской библиотеке.
Укрощение Голубого Дога
мой первый массовый гипносеанс
— Случались ли в вашей гипнотической практике неожиданные неудачи, курьезы?
— О да, особенно поначалу. Но они меня не слишком смущали. Наоборот, смущали неожиданные удачи.
Никогда не забуду случай, когда, казалось, безнадежное положение было спасено ролью Не-Самого-Себя, из которой не успел выйти… В одном из московских вузов я должен был выступить перед большой аудиторией в роли Лектора-Психотерапевта.
Хотел рассказать кое-что о внушении, о гипнозе, о самогипнозе, об аутотренинге…
Но я был еще малоопытен, рвался в воду, не зная броду, плохо знал уголовный кодекс и именно по этим причинам решился сопроводить лекцию демонстрацией гипнотического сеанса, то есть выступить в роли Гипнотизера.
Действительно, что за лекция без иллюстрации?..
К тому моменту я имел только опыт гипноза индивидуального, а массовые сеансы видел лишь в исполнении Васи Банщикова да читал о них кое-что в книгах.
По одной из техник начинают, прочел я, с решительного предложения всем присутствующим поднять руки вверх и скрестить пальцы. Далее следует уверенно объявить, что скрещенные пальцы, пока идет счет, допустим, до двадцати, будут сжиматься все крепче, одеревенеют, потом сожмутся так сильно, что разжать невозможно…
Нужно и самому железно в это поверить, а после счета с ехидным торжеством предложить разжать пальцы и опустить руки… ("Пытайтесь!.. Пытайтесь…")
Некоторым удастся, а некоторым — не удастся. Так и останутся с поднятыми руками. Эти-то и есть самые внушаемые, с ними можно поладить… Ну что же, решил я, так и поступим, по этой технике. Дома порепетировал: громко считая, придавал голосу деревянное звучание…