Глава 8. Позвольте вашему пациенту стать значимым для вас

Глава 8. Позвольте вашему пациенту стать значимым для вас

Более тридцати лет назад я услышал одну из самых печальных психотерапевтических историй. Я тогда получил годовую стипендию для работы в Лондоне, в уважаемой клинике Тависток, где и познакомился с выдающимся британским психоаналитиком и групповым терапевтом. Он выходил на пенсию в возрасте семидесяти лет и прошлым вечером провел свою последнюю встречу в долговременной терапевтической группе. Члены группы, многие из которых входили в нее более десяти лет, обратили внимание на множество изменений, которые они увидели друг в друге, и все сошлись на том, что был только один человек, кто совершенно не изменился: сам терапевт! На самом деле, как сказали они, он остался в точности таким же, каким был, хотя прошло десять лет. После чего он взглянул на меня и, постучав по столу для выразительности, сказал назидательным тоном: «Это, мой мальчик, и есть хорошая техника».

Когда я вспоминаю этот эпизод, мне всегда становится грустно. Очень печально сознавать, что вы находитесь в тесной связи с другими людьми так долго и все же не можете позволить им стать значимыми для вас, не даете им повлиять на вас и изменить вас. Я рекомендую вам давать своим пациентам возможность быть значимыми для вас, позволять им проникать вам в душу, влиять на вас, изменять вас — и не скрывать этого от них.

Годы назад у меня была пациентка, которая постоянно костила некоторых своих друзей за «развратную жизнь». Это было достаточно типично для нее: она была очень придирчива ко всем, кого описывала. И я открыто поинтересовался у нее о воздействии подобных осуждающих выпадов на ее знакомых.

«Что вы имеете в виду? — ответила она. — Неужели то, что я осуждаю других, оказывает какое-либо влияние на вас?»

«Мне кажется, что это заставляет меня быть немного осторожным и не открывать себя слишком сильно. Если бы мы были друзьями, я бы был очень осторожен и не показал вам мою темную сторону». «Но проблема очень проста на мой взгляд. Что вы думаете о беспорядочных половых связях? Можете ли вы лично вообразить отделение секса от любви?» «Конечно, могу. Это часть нашей человеческой природы». «Это вызывает у меня отвращение».

Сеанс оборвался на этом замечании. Все последующие дни я пребывал в расстроенных чувствах из-за нашего спора и начал следующий сеанс со слов, что чувствую себя очень неловко, зная, что вызываю у нее отвращение. Она была сильно удивлена моей реакцией и объяснила мне, что я совершенно неправильно ее понял: она имела в виду то, что у нее вызывает отвращение человеческая природа и ее собственные сексуальные желания, но не я или же мои слова.

Позднее на этом сеансе она вернулась к этому эпизоду и сказала, что, хотя и сожалеет, что стала причиной моего беспокойства, тем не менее она была тронута — и довольна — тем, что была значима для меня. Этот взаимный обмен любезностями поразительно ускорил процесс терапии: на следующих сеансах она доверяла мне все больше и брала на себя все больший риск.

Не так давно я получил письмо по электронной почте от одного из моих пациентов:

Я люблю вас и одновременно ненавижу за то, что вы бросаете меня. Бросаете, не только отправляясь в Аргентину и Нью-Йорк и, как я знаю, в Тибет и Тимбукту, нет — вы бросаете меня каждую неделю, вы закрываете дверь, и, наверное, просто переключаетесь на бейсбол или проверяете Доу, выпиваете чашечку чая, насвистывая счастливую мелодию и совершенно не думая обо мне. И впрямь, почему вы должны это делать?

Это утверждение всего лишь озвучивает самый главный вопрос для многих пациентов: «Вы когда-либо думаете обо мне между сеансами или же я просто выпадаю из вашей жизни на всю следующую неделю?»

По моему опыту, очень часто пациенты не исчезают из моей памяти на неделю, и, в том случае, если со времени последнего сеанса у меня появляются мысли, которые могут оказаться им полезными, я непременно поделюсь с ними.

Если я чувствую, что во время сеанса совершил ошибку, я уверен, что лучше всего открыто признать ее. Однажды пациентка описала такой сон:

Я нахожусь в своей старой начальной школе и разговариваю с маленькой плачущей девочкой, убежавшей из своего класса. Я говорю ей: «Ты должна помнить, что очень многие любят тебя, и было бы лучше не убегать от всех».

Я предположил, что она одновременно и говорящий, и маленькая девочка и что сон напрямую отражает все, что мы обсуждали на последних сеансах. Она сказала: «Да, конечно».

Это уязвило меня: она, что было ей свойственно, не признала справедливость моих полезных наблюдений, и поэтому я настоял, чтобы она проанализировала свою ремарку, «Да, конечно». Позже, когда я размышлял об этом неудовлетворительном сеансе, я осознал, что проблема, возникшая между нами, скрывалась в моей упрямой решительности разбить «да, конечно» для того, чтобы добиться полного признания моего проникновения в суть ее сна.

Открывая следующий сеанс, я признал, что вел себя незрело, и затем мы приступили к одному из наших самых продуктивных сеансов, в ходе которого она открыла несколько важных тайн, долгое время утаивавшихся. Раскрытие терапевта инициирует раскрытие пациента.

Иногда пациенты бывают настолько значимыми для меня, что вторгаются в мои сны, и, если мне кажется, что в какой-то мере это облегчит терапию, я, не колеблясь, делюсь с ними. Однажды мне приснилось, что я встретился с пациенткой в аэропорту и попытался обнять ее, но мне помешала огромная сумка в ее руках. Я рассказал ей об этом сне и установил связь между ним и нашим обсуждением на последнем сеансе «багажа», который она приносит в свои отношения со мной — иными словами, ее сильные и противоречивые чувства к своему отцу. Она была тронута тем, что я поделился с ней сном, и признала общую логику соотнесения сна с тем, что она ассоциировала меня со своим отцом. Однако предложила иную убедительную трактовку этого сна: а именно, что сон выражает мое сожаление, что наш профессиональный договор (символизируемый сумкой, емкостью для денег, то есть платой за терапию) мешает более совершенным отношениям. Я не мог не признать, что ее интерпретация была весьма убедительной и отражала чувства, скрывающиеся где-то в глубине меня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.