Чтобы человек поднялся наверх, его репутация должна опережать его

Чтобы человек поднялся наверх, его репутация должна опережать его

«Как неистовая вспышка молнии на тюремном небосклоне» — вот как описал их один из частных сыщиков. И мало кто (как в тюрьмах, так и на свободе) не согласился бы с ним. «Арийское братство», которое называют также «Скалой», является одной из самых пугающих банд, которые когда-либо возникали в системе федеральных тюрем США. Согласно данным ФБР, эта группировка несет ответственность за 21 % убийств, совершаемых в местах лишения свободы, хотя членами банды являются менее 1 % заключенных. Вы не можете не заметить членов этой банды.

У них отвисшие усы, как у моржа, которые уместнее смотрелись бы на Диком Западе, чем у современных преступников, и татуировки, на которых листья ирландского клевера переплетаются со свастикой и числом 666. Сделайте себе такую ради шутки без разрешения, и вас попросят убрать ее. Срезать бритвой.

Будучи элитой преступного мира, «Скала» является «спецназом» мира тюремного. Братство, основанное в отделении особо строгого режима Supermax калифорнийской тюрьмы Сенг-Квентин в 1964 году группой сторонников превосходства белой расы, по своей численности уступало остальным тюремным бандам, но всего за несколько месяцев кровопролития сумело подняться до самого верха. Как членам братства удалось добиться этого? Здесь не надо ломать голову, мы знаем это наверняка. Несмотря на то что многие члены банды отбывали срок в различных отсеках отделения, нередко запертые в своих камерах в течение 23 часов в сутки, они ухитрялись координировать свои действия, пользуясь различными хитроумными методами. Достаточно упомянуть два самых выдающихся примера: невидимые чернила, изготовленные из мочи, и бинарный шифр, изобретенный 400 лет назад философом эпохи Возрождения сэром Фрэнсисом Бэконом.

Но при этом они были полностью лишены угрызений совести и жили (да и живут до сих пор) по одному простому зловещему принципу: «Око за око». Новых членов банды принимают на основании того, что они уже убили кого-нибудь из соперничающей группировки, и понимании, что они и в дальнейшем готовы убивать по приказу. Единственный способ выйти из банды — смерть (как правило, преждевременная). Иногда (чрезвычайно редко) смерть членов банды может иметь естественные причины. Но гораздо чаще (и зачастую это является предпочтительным) члены банды становятся жертвой насильственной смерти.

Члены банды придерживаются безжалостной минималистской философии. Они не признают полумер и не задают вопросов. «Не бойся никого и ничего» — вот их мантра. И свою малочисленность «Скала» с лихвой компенсирует жестокостью. А также, как это часто бывает у психопатов, безжалостной преданностью делу.

Благодаря доступу в тюремные библиотеки (и дополнительным материалам для чтения из менее официальных источников) члены банды относятся к убийствам как учебной дисциплине; они сосредоточенно изучают учебники анатомии (а также произведения Ницше, Маккиавели, Толкиена и Гитлера), чтобы найти самые уязвимые для травм участки человеческого тела. В извращенном пространственно-временном континууме отделения Supermax десятисекундное окно подобно червоточине в вечности — и драка в течение этих десяти секунд сопоставима с поединком в двенадцать раундов в релятивистском мире повседневной жизни. Скорость решает все. В мгновение ока результат достигнут: дыхательное горло перерезано. Яремные вены пережаты. Спинной мозг проткнут. Печень и селезенка проколоты. Очень важно понять, что именно нужно сделать, как только представится возможность.

Как говорил мне Барри, один из бывших членов банды «Скала», подобная стратегия в непроглядном нравственном мраке, невидимом и неуправляемом, который царит в закоулках федеральных тюрем, может считаться адаптивной — как тушение пожаров и их неразжигание. А в долгосрочной перспективе она может быть направлена на сдерживание насилия, а не на его эскалацию.

Барри объясняет: «Тюрьма — это враждебная среда. Там существует совершенно иной свод правил, нежели во внешнем мире. Это община внутри общины. Если вы не будете отстаивать себя, кто угодно может наехать на вас. Поэтому вы должны с этим что-то сделать. Вам не придется проявлять жестокость постоянно. Это работает по-другому. Обычно достаточно одного или двух раз. Вы делаете это один или два раза, и скоро разносится молва — не связывайтесь с этими парнями. Я бы сказал, что профилактика лучше лечения. Carpe noctem».

Точка зрения Барри на разрешение конфликтов интересна, и она перекликается с отбывающим тюремный срок режиссером звукозаписи Филом Спектором. «Лучше иметь пистолет и не нуждаться в нем, — как-то заявил этот эксцентричный обладатель магнума, — чем нуждаться в нем, но не иметь» (хотя можно только ломать голову над тем, продолжает ли он в это верить сегодня). Более тонко эту позицию выразил Сунь Цзы, китайский военный стратег VI века до н. э.: «Подчинить себе врага без боя — это высшее умение». Умение, которое, как мы увидели на примере Джима и Базза, невозможно подделать, коренящееся в уверенности. Это не фальшивая уверенность, основанная на браваде. А настоящая уверенность, основанная на вере.

Вот что говорит Дин Петерсен, бывший спецназовец, ставший инструктором по боевым искусствам: «Иногда, если вы оказались во враждебном окружении, лучше всего вести себя так же, как ваш агрессивно настроенный потенциальный противник. И зайти дальше, чем он. Поднять ставки, если прибегнуть к аналогии с покером. Только тогда, когда вы приобретете психологический перевес, покажете, кто здесь главный, вы сможете разговаривать с ним свысока».

Что может лучше подтвердить ваш авторитет, чем убежденность ваших потенциальных противников, что они будут разбиты еще до того, как начнут бой?

Аргумент Барри предполагает далеко идущие последствия для естественного отбора, однако на основе не только безжалостности, но и других психопатических особенностей, таких как бесстрашие и внешнее очарование. В мире природы конфликт — это не просто средство для утверждения собственного доминирования. Во времена наших предков выживание, как сейчас в тюрьме, обходилось дорого. Хотя принадлежность к группе представляла собой существенную долю этой цены, общество выплачивало удивительно большие премии тем, кто был готов пойти на риск.

В наши дни сходную динамику можно увидеть у обезьян. Самцы шимпанзе (наши ближайшие родственники, с которыми у нас есть 96 % общей ДНК) конкурируют посредством «великодушия» — проявления незапрашиваемого (добровольного) альтруизма по отношению к подчиненным самцам. Подобное великодушие обычно бывает гастрономическим по своей природе: постоянная угроза заставляет обеспечивать своих воинов пищей, делиться собственноручно убитой добычей и конфисковать добычу у других, чтобы перераспределить ее.

Как указывает специалист по приматам Франс де Вааль, «вместо того чтобы заявлять о своем доминировании, отбирая пищу, они демонстрируют свое превосходство, раздавая ее».

Заслуживают внимания и те приматы, которые конкурируют посредством «общественного служения» или «лидерства», способствуя сотрудничеству внутри группы. Или, если вам угодно, посредством харизмы, дара убеждения и шарма. Доминирующие самцы шимпанзе, капуцинов и горилл конкурируют, вмешиваясь в споры самцов более низкого ранга. И вопреки ожиданиям это вмешательство далеко не всегда осуществляется в интересах семьи или друзей. Оно происходит, по наблюдениям де Вааля, «на основе наилучшего способа восстановления мира». Де Вааль продолжает: вместо того чтобы заниматься децентрализацией разрешения конфликтов, «группа ищет самого эффективного арбитра в своей среде, а затем взваливает на него эту ношу и предоставляет широкие полномочия для обеспечения мира и спокойствия».

Безжалостность. Бесстрашие. Дар убеждения. Очарование. Смертельная комбинация — но иногда только она может спасти жизнь. Как могло случиться, что сегодняшние убийцы унаследовали доблесть вчерашних миротворцев? Это не выходит за рамки возможного — хотя насилие старо как мир.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.