Глава пятая Неосознанная свобода

Глава пятая Неосознанная свобода

Прошло почти двадцать лет со дня его смерти, но все билеты – баснословно дорогие – были проданы за два месяца до концерта «Памяти Александра Башлачева». Значит, помнят… В первые годы перестройки, когда русский рок выплеснулся из подполья, Башлачева называли последним русским поэтом, потом – уже посмертно – «самым ярким представителем рок-поколения 80-х», «певцом свободы». А его песня «Время колокольчиков» стала гимном уходящей эпохе: «Долго шли зноем и морозами, все снесли и остались вольными…»

Я почти бежала по Лиговке к концертному залу, предвкушая встречу с самыми любимыми певцами, со своей юностью. Афиши обещали что-то неординарное: «Будут все!» И… не сдержали свое слово. Было очень неловко за устроителей и очень обидно. Мне казалось, что публика не возмущается и не освистывает организаторов только потому, что волею обстоятельств именно ей выпало «держать» эту чистую ноту – «памяти Башлачева».

На сцену, в череде занафталиненных парубков-рокеров 80-х, вышел «легенда русского рока» – Артемий Троицкий. Как всегда, хмур и чем-то недоволен. Чем – объяснил: «Вы не понимаете, снова возвращаются старые времена, в стране строится полицейское государство, власть глушит свободу слова…» Не дословно, но примерно так. Зрители в зале недоуменно переглядывались.

Понимал ли вообще этот уважаемый человек, что он говорит о том, что у нас в стране нет свободы слова, в микрофон Большого концертного зала «Октябрьский» аудитории в несколько тысяч человек без всякой боязни быть «репрессированным»?

А что же тогда означает эта пресловутая свобода слова? Как быстро мы успели забыть, что раньше подобные разговоры велись, если велись вообще, только на коммунальных кухнях и то шепотом и с оглядкой! Или мы вообще не понимаем смысла слова «свобода», уже разучились ее различать? Или еще не научились ею пользоваться?