"За что я ненавижу своего отца?"

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

"За что я ненавижу своего отца?"

В редакцию популярного журнала, где я время от времени публиковала свои материалы, пришло письмо. Вот оно.

"Мне 17 лет. Учусь в одной из школ Екатеринбурга. Ваш журнал выписывает моя бабушка. Я его читаю, когда бываю у нее в гостях. Кажется, в номере втором за 1998 год я прочитала статью о том, как надо любить детей, "Безусловная любовь". Эта статья убедила меня лишний раз в том, что мои родители далеко не Макаренки. У мамы отговорка одна: "Какой характер дан человеку, такой и разовьется". На этом основании она обвиняет меня в эгоизме. Да, может, это и так, не спорю. В этой семье все, кроме матери, любят только себя. Но я не только "эгоистка", я еще и "ничтожество", и "тварь". Много раз она устраивала со мной "душевные разговоры" (я всегда против), но это приводило только к тому, что она или я убегали пить валерьянку.

Моей маме 45 лет, отцу столько же. Мать я люблю и уважаю, хотя с каждым годом меньше. Отца ненавижу.

За что я ненавижу отца? За все! Он мне противен из-за своего "метода воспитания", скорее всего. Он может ударить и меня, и сестру (ей 19 лет), и мать. Конечно, чаще всего получаем мы с сестрой. К рукоприкладству стал еще и мат добавлять. Поверьте, он бьет не слегка, а он сильный, очень сильный. Один строил дачу. Когда переехали на новую квартиру, все делал своими руками. Если машина сломается, сам ее ремонтирует.

Но даже побои я, может быть, могла бы ему простить. Хуже другое – он выгнал из дома свою тещу, мою бабушку. Ее я люблю и уважаю больше всех. Она одна способна простить меня, а они – нет. Они все мои проступки, до мельчайших, помнят и всегда попрекают. А сам отец за все оскорбления ни у нас с сестрой, ни у матери прошения не попросил. Когда я маме все это говорю, она начинает жалеть отца: он – язвенник, он кормилец семьи, то да се.

Вот из-за этого, в сущности, у нас разлады с матерью. Все это длится столько, сколько себя помню. И вот, наконец, мне все это надоело. Что я сделала?

Учусь я так же, как и раньше, хорошо, довольно много читаю, другие – мои ровесники – совсем не читают. Но у меня поменялись интересы. Бегу из дома при малейшей возможности. Сейчас меня интересуют, главным образом, кабаки, тряпки, ребята. Пью, курю. Вернее, выпиваю (сколько наливают). Веду веселую, беззаботную жизнь. Ни во что не верю. Ни во что! Я душевно одинокая, я это внезапно поняла. Родные – чужие, друзья, в сущности, не друзья, а так. Все надоело до тошноты. Часто такое настроение, что не хочется жить. Впереди пустота. Страшно. А, может, это и есть сама жизнь?

Не знаю, зачем написала. Хотелось, наверное, поделиться с кем-то. Или спросить совета, что делать...

С уважением Лена Т.

В своем комментарии я отмечала следующее.

Чувства Лены накалены до предела переносимости. Живется ей трудно. И вся ее семья, наверное, живет с тем же накалом чувств. У Лены этот накал выше, поскольку он помножен на возраст 17 лет. "Душевные разговоры" в этой семье заканчиваются приемом валерьянки. Детей "воспитывают" рукоприкладством и матом. В ходу ярлыки типа "эгоистка", "ничтожество". Не только у Лены плохие взаимоотношения с отцом, но у сестры, мамы, бабушки тоже – как с ним, так, возможно, и друг с другом. Рука Лены твердо вывела в письме: "Отца ненавижу".

Но вот что еще я увидела в этой отчаянной и даже жестокой исповеди. Лена любит своего отца. И страдает от отсутствия взаимности. Лена пытается найти недостающую ей любовь на стороне: "Меня интересуют, главным образом, кабаки, тряпки, ребята". И не находит. Если бы нашла, то не написала бы такое отчаянное письмо. И не найдет... потому что пока не будет в душе мира с отцом, не будет и любящего парня. Таков психологический закон: пока человек не принял родителей с миром, не простил им обиды, он не обретет мир внутри себя. А к человеку озлобленному люди плохо притягиваются.

Сейчас Лена занимается самосожжением. Хворост для ее костра – ненависть к отцу. Читаю се письмо и не понимаю, кого она больше ненавидит – отца или себя?

В очень давние времена одного повелителя интересовала сущность добра и зла. Он спросил мудреца, какие органы в человеке олицетворяют самое прекрасное в нем. Мудрец молча удалился, а через некоторое время принес повелителю сердце и язык зверя. Тогда повелитель попросил показать ему самые отвратительные органы. И опять мудрец принес сердце и язык. Повелитель удивленно воскликнул: "Ты приносишь одно и то же как лучшее, и как худшее, почему?!"

Мудрец ответил: "Если то, что чувствует и думает человек, идет от чистого сердца и язык говорит только честно, тогда сердце и язык – ценнейшие органы. Человек, которому они принадлежат, чувствует себя здоровым и счастливым. Если сердце закрыто и скрывает свои чувства, а язык говорит лживое и несправедливое, тогда сердце и язык становятся истинным наказанием для того, кому они принадлежат. Раздор и несчастья, которые они исторгают, его самого заполняют изнутри, и счастье отворачивается от него".

Из письма Лены видно, что она умеет глубоко чувствовать, умеет быть искренней. Каждое написанное слово открывает сердце Лены, а не прячет тайные мотивы. Ее язык честен, а сердце открыто. Именно поэтому я думаю, что Лена способна преодолеть трудности, в том числе трудности самопознания и самоопределения в жизни. Именно поэтому я говорю ей: многие люди, в том числе и я, решали ту же проблему – как установить спокойные, добрые отношения с родителями. Для меня в свое время оказалось очень трудным делом простить родителей. Я тоже долго мучилась и страдала...

Если сердце до краев наполнено гневом и негодованием, хотя бы и справедливым, то какая польза от этого той же Лене? Живется-то плохо, мучительно. Ни кабаки, ни тряпки не помогают.

Она написала, что ведет "веселую, беззаботную" жизнь. На самом деле она не веселится, а прикладывает обезболивающие примочки на свои душевные раны.

Есть иной путь – наполнить сердце другими чувствами. Любовью. Сочувствием. Самоуважением. И тогда саморазрушающее поведение станет просто невозможным, отпадет надобность в нем. Для этого необходимо освободить сердце от гнева и ненависти. Как?

Лена может понять, что она теперь взрослая, что она самостоятельная и может творить свою жизнь по собственному плану. Как взрослый человек, а не как бунтующий подросток. Жизнь – это такой ящик, из которого достают только то, что в него положили. Это вполне по силам понять и 17-летнему человеку. "Ум бороды не ждет" – гласит пословица. Конечно, от чувств трудно избавиться, но можно их не культивировать. Надо же еще и думать, а не только страдать. Если Лена будет пестовать свое страдание, то я могу заподозрить, что оно ей выгодно. Возможно, в ее собственных глазах страдание дает ей право на кабаки. Недолго и в зависимость впасть.

Понять – значит простить. Лена, попробуй понять своих родителей. И помни, что это необходимо тебе, а не им.

Из какой семьи – конфликтной или гармоничной – происходит твой папа?

Как ему жилось в детстве? Может, именно оттуда, из своей семьи он вынес привычку решать проблемы "силовыми" способами? Отец Лены реагирует на трудности бурно и эмоционально. Многие врачи считают, что это хорошо для его здоровья. Если бы он сдерживался, у него, возможно, была бы не только язва, но еще и инфаркт. За своими обидами Лена не замечает, что отец ее очень страдает. Он, возможно, страдает и от своего трудного характера. Недаром же, как пишет Лена, мама его жалеет.

Лена, ты можешь стать биографом своих родителей. Расспроси, пока еще не поздно, о том, что они пережили и сейчас переживают. Уверена, что найдешь то, за что их можно любить, уважать и простить.

Почему я прошу девушку, запутавшуюся в своих взаимоотношениях с родителями, сменить гнев на милость? Да потому, что я твердо знаю (и как человек, уже поживший на свете, и как специалист), что, когда мы ненавидим кого-то, мы ненавидим и себя.

Негативные чувства уменьшают нашу жизненную силу. Они словно выбивают из наших рук тот строительный материал, из которого мы можем строить себя как уверенного в себе, удовлетворенного жизнью человека.

В психотерапевтической группе, с которой я работаю, есть люди 40 и более лет, которые как вериги тащат на себе претензии к родителям. Хотя и с трудом, но они избавляются от этого груза, меняя гнев на милость.

Так я отвечала Лене 2 года назад. Затем я встречалась с рядом подобных историй в психотерапевтической практике. И сделала нижеследующие записки.

Отцы и дочери

Любовь как страдание

Олю ко мне прислал ее отец. Она уже второй месяц ежедневно плачет и ежедневно звонит в другой город Игорю. Девушка страдает от любви к Игорю. Отец – мой коллега, врач – просит лечить Олю, возможно, у нее депрессия.

Оля страдает от неразделенной любви. Она самозабвенно любит Игоря, она говорит, что жить без него не может.

История их отношений вкратце такова. После института, где Игорь и Оля учились вместе, Игорь уехал за границу, где нашел работу по специальности. Оля поехала вслед за ним. Влиятельный отец помог найти ей место в аспирантуре, правда, не по специальности. Оля была на все готова лишь бы быть рядом с Игорем.

Там, за границей, в их отношениях начался кавардак. Когда-то, еще в институте, Игорь признался Оле в любви, а теперь, когда Оля бросила родной город, родной дом и поехала вслед за ним, Игорь вел себя отстранение.

Он всегда был занят работой, говорил, что до 23 часов проводит опыты в своей лаборатории. По воскресеньям у него теннис. На встречи с Олей у него не хватало времени.

Однажды по случаю дня рождения Игорь пригласил гостей, указал Оле трех девушек среди них и сообщил, что с каждой из них он спал.

Дойдя до этого места в своем рассказе, Оля начала громко плакать. Оскорбление, которое было нанесено Игорем ее женскому самолюбию, из разряда таких уколов, какие трудно забываются и редко прощаются. Но Оля продолжает любить.

Олины знакомые принимали участие в ее судьбе. Одни сочувствовали, другие осуждали. Говорили, что она позволила Игорю вытирать о себя ноги, что в ней нет гордости.

Мой диагноз: созависимость.

Я опять вспомнила книгу про созависимость с очень характерным названием "Женщины, которые любят слишком сильно".

Мне интересны корни созависимости, откуда это у Оли. Надо разбираться в характере взаимоотношений в родительской семье.

Я знаю семью Оли. Алкоголиков там нет. Отец очень заботлив, всю жизнь много работает и многого достиг. Я сама видела, как он покидал отделение с больными только в 21 час и говорил, что всегда так поздно задерживается. Я не сомневалась, что отец обожает свою дочь.

Мне было удивительно услышать от Оли, что она не только не испытывает теплых чувств к отцу, но ей тяжело, даже невозможно, как она выразилась, находиться с ним в одной комнате. Полгода назад они расставались при отъезде Оли за границу. Ей пришлось принудить себя, чтобы обнять отца на прощанье в аэропорту.

Задаю Оле несколько вопросов, касающихся ее раннего детства:

– Скажите, Оля, вы помните себя маленькой, сидящей на коленях отца?

– Нет, не помню.

– А его руки помните, его прикосновения?

– У нас есть фотография, где отец держит меня за руку, но подобных ощущений я вообще не помню. Может, он и прикасался ко мне, но тело мое ничего не помнит.

– Как вы воспринимали своего отца в детстве?

– Он всегда мне представлялся строгим, недоступным. Как будто памятник на пьедестале.

– Как сейчас Игорь?

– По недоступности и холодности похоже. Запомним это Олино "похоже".

Из рассказа замужней 42-летней Алевтины:

– В детстве я все время злилась на отца за то, что он обижал маму. Я не могла никак высказать свой гнев. Теперь мой муж обижает меня. Мои чувства к мужу точь-в-точь такие, какие я испытывала к отцу. Разница состоит лишь в том, что тогда я не могла открыто злиться на отца, а на мужа я выливаю все, что чувствую. И до рукоприкладства доходит.

Мать двух детей Ирина, 29 лет, живет в браке с "трудным" мужем, который пьет, гуляет, домой не является по три дня. О своем опыте общения с отцом в детстве Ирина рассказывает:

– Родители разошлись, когда мне было два года. Отец пытался навещать меня, но мама препятствовала этому. Мама была очень обижена его супружеской неверностью. Когда я ходила в школу, отец иногда встречал меня на улице, давал подарки. А мама потом говорила, что это ему нечего делать, вот он и ходит за мной. А подарками он откупается от меня, поскольку чувствует себя виноватым.

Практически во всех трех судьбах с опытом трудных взаимоотношений у женщин с мужчинами можно проследить одну общую закономерность: отец как теплый, заботливый, любящий человек, с которым дочка – маленькая женщина – могла бы иметь "любовный роман", отсутствовал. Из-за занятости на работе (трудоголизм?), из-за конфликтных взаимоотношений с супругой (может быть, даже дрались – домашнее насилие) либо из-за супружеской неверности и злоупотребления алкоголем – неважно даже из-за чего. Важно, что он был эмоционально недоступен дочери, он был на эмоциональной дистанции. Был ли он дома или не был (развод) – это не так важно.

Многие отцы не знают потребностей детей. Главная потребность детей – это любовь. Возможно, Оля уже забыла, как девочкой она пыталась ласкаться к отцу, доставить ему удовольствие, но он повелительным, безапелляционным тоном приказывал: "Теперь пора спать". Или, рассеянно взглянув на дочкин рисунок, замечал скороговоркой: "Хороший рисунок, но сейчас иди гуляй". Либо еще резче: "Я сказал тебе, не беспокой меня!"

Самое болезненное чувство в детстве вызывают ситуации, когда мы чувствуем себя отвергнутыми теми, кого мы любим. Пережившие это чувство и в зрелом возрасте пуще огня боятся быть отвергнутыми, брошенными. В одних случаях, как с Олей, не утоленный с детства эмоциональный голод толкает девушку на странные на первый взгляд поступки. На чрезмерную и болезненную привязанность к своему избраннику. Желание принадлежать кому-то так сильно, что девушка буквально липнет к парню и терпит от него то, что терпеть не надо (высокая толерантность к оскорбительному поведению).

Примечательно в этом смысле свидетельство Анастасии Ивановны Цветаевой. Читаю в ее книге "Воспоминания":

Отец нам был скорее – дед: шутливый, ласковый, недалекий.

И в другом месте:

Его трогательная в быту рассеянность создавала о нем легенды. Нас это не удивляло, папа всегда думает о своем Музее. Как-то сами, без объяснений взрослых, мы это понимали.

Образ отца: добрый, трогательный, погруженный в свои дела – в годы детства Марины и Анастасии их отец был поглощен заботами о создании знаменитого теперь на весь мир Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. А для детей он был эмоционально недоступный человек.

Вот Анастасия Ивановна рассказывает о своей первой пылкой влюбленности и вслед за ней скоропалительном, впоследствии несчастливом браке. Первая встреча на катке:

Что-то ослепительное, несомненное, никогда не виденное, нужное было в этом подлетевшем и умчавшемся человеке. Все остановилось. Важным было только одно – его возвращение.

И далее в том же тоне:

Кто он, этот изумительный человек, до мозга костей насмешливый и – чую! – до глубины сердца лиричный, не поддающийся осознанию и описанию, из них рвущийся, как угорь из рук?!

Разве по силам выдержать человеку (просто человеку, а не тому идеальному герою, что не поддается "осознанию и описанию") такой накал чувств, такую игру воображения, такую высокую планку ожиданий?! Юная Ася Цветаева, как известно, в скором времени пережила драму развода.

Избранник моей клиентки Оли в силу ли воспитания и душевного развития, или времена сейчас действительно другие, жестокие, – только Олину "завышенную" любовь он отторгает, прибегая к недостойным мужчины оскорблениям.

Вы скажете, а как же длительный, по-своему счастливый, хоть и небезоблачный брак сестры Аси – Марины Цветаевой с Сергеем Эфроном, ведь отец-то у них был один?

Ну, во-первых, в иные времена Сергею Эфрону приходилось очень нелегко, о чем свидетельствуют его письма.

Я бы хотела обратить внимание читателя на романтические увлечения Марины Ивановны. Их было немало. И в каждом все то же: накал чувств, идеализация всех качеств "героя", высокая планка требований, затем – спад, похожий на разочарование в "герое", который не оправдал надежд.

Приходят на память слова Корделии из "Короля Лира" У. Шекспира: "Любовь к отцу я мужу передам".