4.2. МАССА И ЭЛИТА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4.2. МАССА И ЭЛИТА

Если бы из истории вычесть десяток точно выбранных личностей, то мы бы не имели нашего общества и уровня жизни – мы бы до сих пор выкапывали палками съедобные корни, ютились в пещерах, освещенных кострами, и собирали мед диких пчел. А сколько – не десятков – миллионов людей было вырвано из истории военными подвигами?

Надеюсь, что вы заметили небольшую подтасовку. Миллионы людей действительно вырваны из истории, но это отнюдь не означает, что развитие человечества катастрофически замедлилось. Потому что это миллионы случайных людей. Если бы из истории вычесть десяток случайных людей, то ничего бы не изменилось, или почти ничего. Если вы заметили и поняли эту неточность аргументации, значит, вы согласны с тем, что существуют люди избранные и люди случайные, люди влияющие на духовную эволюцию человечества и люди, не влияющие на нее.

Этот момент привлекал внимание многих исследователей. Например, Хосе Ортега-и-Гассет считал ("Восстание масс, 1930), что самым глубоким и радикальным делением человечества на группы было бы различение по двум основным типам: тех, кто строг и требователен к самому себе (человек элиты или благородный человек), и тех, кто снисходителен к себе, кто доволен собой, кто живет без усилий, не стараясь себя исправить и улучшить (человек массы или самодовольный человек).

Человек массы – это тот, кто не ощущает в себе никакого особого дара или отличия от всех, хорошего или дурного, кто чувствует, что он – "точь-в-точь как все остальные", и притом нисколько этим не огорчен, наоборот, счастлив чувствовать себя таким же как все. Характерно, что вульгарные мещанские души, сознающие свою посредственность, смело заявляют свое право на вульгарность, и причем повсюду. Масса давит все непохожее, особое, личностное, избранное. Кто думает не так, "как все", кто выглядит не так "как все", тот подвергается риску стать изгоем. Сегодняшние «все» – это только масса.

Две основные черты в психологической диаграмме человека массы: безудержный рост жизненных вожделений, и принципиальная неблагодарность ко всему, что позволило так хорошо жить. Обе этих черты характерны для психологии избалованных детей. Баловать – значит исполнять все желания, приучить к мысли, что все позволено, что нет никаких запретов и никаких обязанностей. Тот, с кем так обращались, не знает границ. Не испытывая никакого нажима, никаких толчков и столкновений, он привыкает ни с кем не считаться, а главное – никого не признает старшим или высшим. Самодовольный человек противоположность благородному. Он доволен собой таким, каков он есть. Совершенно искренне, без всякого хвастовства, как нечто вполне естественное, он будет одобрять и хвалить все, чем он сам наделен, – свои мнения, стремления, симпатии, вкусы. Ведь никто и ничто не заставит его признать себя человеком второго сорта, крайне ограниченным.

Наоборот, человек элиты, т е. человек выдающийся, всегда чувствует внутреннюю потребность обратиться вверх, к авторитету или принципу, которому он свободно и добровольно служит. Различие между человеком элиты и человеком массы: первый предъявляет к себе строгие требования, второй – всегда доволен собой, более того, восхищен. К массе духовно принадлежит тот, кто в каждом вопросе довольствуется готовой мыслью, уже сидящей в его голове. Наоборот, человек элиты не ценит готовых мнений, взятых без проверки, без труда, он ценит лишь то, что до сих пор было недоступно, что приходится добывать усилием.

Отличительная черта благородства – не права, а обязанности, требования к самому себе.

Человек массы способен на усилие только в том случае, когда надо реагировать на какую-то внешнюю силу. Этот человек обзавелся запасом готовых идей. Он довольствуется ими и решает, что с умом у него все в порядке. Человек массы считает себя совершенным. Человек элиты ощущает что-то подобное, только если он исключительно тщеславен, да и то вера в свое совершенство не соприродна ему и даже сам он в ней не уверен. Поэтому тщеславный нуждается в других, чтобы они подтвердили мнение, какое он хочет иметь. Современный человек массы никогда не сомневается в своем совершенстве, его вера в себя поистине подобна райской вере. Замкнутость души лишает его возможности познать свое несовершенство. Мы стоим здесь перед тем самым различием, которое испокон веков отделяет глупцов от мудрецов. Умный знает, как легко сделать глупость. Глупый не сомневается в себе.

Человек массы раз и навсегда усвоил набор общих мест, предрассудков, обрывков мыслей и пустых слов, случайно нагроможденных в памяти, и с развязностью, которую можно оправдать только наивностью, пользуется этим мусором всегда и везде. Не в том беда, что заурядный человек считает себя незаурядным и даже выше других, а в том, что он провозглашает и утверждает право на заурядность и самое заурядность возводит в право.

Вся власть в обществе перешла к массам. Новое поведение масс: право действовать без всяких на то прав. Массы захватывают руководство обществом в свои руки, хотя руководить им они не способны. Человек масс открыл в себе идеи, но все его «идеи» – не что иное, как вожделения, облеченные в словесную форму.

Сейчас у заурядного человека есть самые определенные идеи о всем, что происходит в мире и что должно произойти. Поэтому он перестал слушать других.

К чему слушать, если он и так уже все знает? Теперь уже нечего слушать, теперь надо самому судить, постановлять, решать. Массы во все лезут и всегда с насилием. Замкнутость массовой души, которая толкает массу во все общественные дела, неизбежно требует и единого метода вмешательства: прямого действия.

Цивилизация есть не что иное как попытка свести силу на роль последнего довода. Прямое действие провозглашает силу первым доводом, т е. в сущности, доводом единственным. Прямое действие – единственный метод действия масс. В общественной жизни упраздняется хорошее воспитание. В отношениях между мужчиной и женщиной принцип прямого действия выражается в распущенности. Нормы общежития, вежливость, взаимное уважение, справедливость, благожелательность!

Кому все это нужно, зачем так усложнять себе жизнь?

Масса уничтожает инакомыслящих. Масса – кто бы мог подумать, глядя на ее компактность и численность? – не желает терпеть рядом с собой тех, кто к ней не принадлежит. Она питает смертельную ненависть ко всему иному.

Итак:

а) Человек элиты требователен к себе, человек массы самодоволен.

Оба этих типа относятся друг другу с презрением. Массовый человек говорит о личности так: – "несовременный", "закомплексованый", "необщительный", "не умеет развлекаться", "не может быть самим собой", "кривляется", «умничает» и пр.

Интересно, как используется массой понятие современности – оно стало синонимом безнравственности: "я современная девушка" – оправдание распущенности, "он слишком современный" – осуждение порочности.

Личность презирает своего антипода потому что он не индивидуален, а сериен, заменяем на множество других таких же точно. Но сильнее всего презирает его безотчетно, он просто противен, противен и все тут. Возможно, личность чувствует угрозу, помнит унижения, которые пришлось перенести в детстве, или отвечает на равномерное и непрекращающееся давление массы.

Сильнейшее давление массы на любого человека – так называемое общественное мнение, которое воспринимает любое отличие как грех. Этому давлению можешь противиться временно, но не вечно, иначе теряешь силы – слишком много сил расходуются непродуктивно. И вот ты сдаешься; оставляешь за собой только то, что принципиально – принципиально для тебя и незаметно для массы, какие-нибудь внутренние вехи, которые позволяют тебе быть иным изнутри – снаружи же постепенно мимикрируешь.

Этим отвращением к человеку толпы объясняется тот факт, что люди элиты не любят рекламу. Реклама изображает лишь самодовольных людей, то есть людей массы, и изображает их привлекательно. Даже животные из рекламы, даже растения, дома и предметы быта выглядят самодовольными. Самодовольством сочится каждый рекламный персонаж; каждая рекламная улыбка пачкает вас своим самодовольством.

Реклама может изобразить все, кроме одного – кроме несамодовольного человека.

Это ее принципиальное ограничение.

б) Человек массы характеризуется безудержным ростом вожделений.

Сейчас реклама специально создает новые потребности, чтобы затем их удовлетворять, то есть создает все более и более массовидного человека.

Например, создает потребности в лекарствах. Вдруг оказывается, что для полноценной жизни мы должны регулярно употреблять не только витамины, но и антиоксиданты, очистители от шлаков, сжигатели жиров, бальзамы, иммунопротекторы и еще бог знает что. Оказывается, мы должны питаться таблетками, если хотим жить. Доходит до абсурда – на плакате, рекламирующем очередную панацею, написано: "для регулярного, постоянного и эффективного лечения". Совершенно неважно лечения чего – просто лечения. Кроме того, эффективное лечение не может быть постоянным, а постоянное неэффективно по определению.

в) Идеи такого человека – это всего лишь вожделения, облеченные в слова.

Здесь мы сталкиваеся с тем, что он совсем не безыдеен и так же служит идее, как и человек элиты. Однако, идеи его иные. Какие именно? "Вожделения, облеченные в слова", – это только первый шаг на пути к истине.

Во-первых, он служит случайным идеям. У него нет и не может быть одной или нескольких идей, проходящих через всю жизнь. Он может попробовать играть на гитаре, поиграть в футбол во дворе, подраться с соседом, на которого зол, украсть вещь, которая плохо лежит, потом заняться воспитанием ребенка (все так делают и жена заставляет), потом поиграть в домино и выпить пива. Но во всех этих занятиях, которыми он наполняет жизнь, нет никакой системы, они и выбираются и сочетаются случайно, не образуя последовательной эволюции. Он следует флуктуациям идейного поля, случайно возникшие мысли заставляют его стремиться к случайным целям. Поэтому он и не эволюционирует, так и остается примитивом до конца своих дней. Напротив, человек элиты постоянно растет и каждый его следующий день наращивает потенциал личности, созданный всеми предыдущими днями. Примитив движется как головастик в луже и потому остается на месте, личность – как лосось, идущий на нерест за тысячи километров, и часто гибнущий на этом пути, гибнущий даже после достижения цели.

Во-вторых, примитив имеет очень мало собственных мнений, и мнения эти очень просты и обязательно очень обобщенны. Один считает, что все евреи плохие, другой – что все дети должны слушаться родителей, третий – что все должны служить в армии и так далее. Его мнения верны для всех случаев жизни, ими можно пользоваться всегда, без исключений, в самых разных областях. Но обычно, его мнение, верное в частном случае, оказывается совершенно неправильным и вредным примененное ко вселенной в целом, однако здесь примитив проявляет "логическую слепоту" и продолжает применять частное правило как вселенскую идею. Иногда он может стать воинствующим фанатиком – но в этом случае, он перерастает себя и перестает быть примитивом, то есть человеком, неспособным к развитию. Он начинает развиваться – в неверном направлении. Но это уже иная болезнь, о которой я скажу позже, в следующей главе.

В-третьих, примитив вообще склонен к фанатизации идеи; для него почти невозможно подвергнуть сомнению то, во что он однажны поверил.

г) единственный довод масс – сила, единственный метод – прямое действие.

В наше время – просто удивительно – во время науки и прогресса мысли неожиданно размножились колдуны, гадалки, знахари, экстрасенсы и целители всех расцветок и калибров. Они исцеляют чем угодно: заговорами, биоэнергией, контактом с инопланетянами, наложением рук. Спору нет, в психике человека скрыта тьма непознанных сил и то, что сейчас кажется нелепым шаманством, может оказаться совершенно разумным методом через сто лет. Но теперишний всплеск связан не с этим. Для него есть две простых причины. Во-первых, многие верят, что можно излечиться без труда, что здоровье можно купить, что можно излечить неизлечимое, в то, что возможна панацея от всех болезней или жизненных бед, в то, что зло можно заговорить, а проблемы можно решить повторением заклинания, специально подобранного на компьютере. Это вера в прямое действие. Вера в то, что если мне хочется, то мир обязан мне это предоставить. Вера избалованного ребенка. Вера человека массы, который страдает, но в силу своей ограниченности, не видит разумного пути к избавлению от страданий. Во-вторых, есть другие люди, которые бессовестно используют эту веру первых, бессовестно, потому что прямое действие исключает такие промежуточные инстанции, как совесть. Человек массы нравственно туп, это еще одно его характерное свойство. Жизнь проста. Если можно украсть – нужно украсть. Если можно обмануть – можно обмануть. Для того, чтобы лечить, не нужно иметь знаний. Чтобы учить – не нужно знать самому. Я знал одну примитивнейшую женщину, которая решила преподавать французский, не зная ни слова по-французски. Она все же получила деньги за несколько уроков. Я видел целителя, который поступил проще всех: написал рекламный плакат о том, что излечивает любые (подробно перечислено) болезни сразу, просто на глазах, и вышел с этим плакатом на улицу. Так на улице он и лечил – вставляя пальцы в ноздри и возлагая руки на голову. В простом названии болезни, указанном на плакате, были три орфографических ошибки. Три – в одном слове. Он путал падежи и писал правильно лишь очень короткие слова. Он был совершенно безграмотен, но самодоволен, он пользовался мусором в своей голове, получал деньги и не нуждался в чужом мнении. Это было прямое действие в чистом виде. Захотел – написал – вышел на улицу – получил то, что хотел. "Обучу професора, будешь лечить как я", – было написано на плакате.

Еще один пример прямого действия – вера во всемогущество денег. На деньги можно купить здоровье, уважение, любовь, преданность, можно купить людей.

Футбольные клубы покупают игроков и игроки ничуть не стесняются того, что ими торгуют. Политики покупают голоса. Что может помешать человеку продаться? – чувство чести. Что может помешать купить другого человека? – чувство уважения к нему. Но ни того, ни другого человек массы не имеет.

Постепенно уходят в прошлое элитарные преступники и элитарные преступления.

Где же вы, профессор Мориарти? На смену вам пришли простые парни с кулаками и ножиками, пьяные самцы, угоняющие первую попавшуюяся машину потому что захотелось покататься или убивающие прохожего потому что в переулке темно и скучно. Таких быстро ловят, без всяких Холмсов, быстро садят, за решеткой они кое-чему учатся и следующее преступление совершают чуть-чуть умнее. Но только чуть-чуть. Элитарные преступления сменяются преступлениями масс. Сама преступность стала массовой и, интересное слово, организованной. Личности уже не режут нас и не грябят, этим занимаются члены мафии, боевики, имеющие так же много ума и личных качеств, как муравьи-солдаты.

д) масса ненавидит инакомыслящих.

Она питает ненависть к иному по нескольким причинам. Во-первых, общее чувство сплочает, а ненависть одно из простейших и сильнейших чувств.

Во-вторых, (еще одна характерная черта человека массы) – любое превосходство он воспринимает как унижение. Человек элиты оскорбляет его уже своим существованием. Тот, кто мыслит хотя бы чуть-чуть правильнее меня, должен быть наказан, ибо он оскорбил меня. И в-третьих, любая возможность сравнения есть возможность развала массы.

ПРИМЕР 31. Борьба с инакомыслием. Развитие идеи.

Платон считал необходимым запретить даже некоторые места из Гомера, запретить все то, что неверно говорило о богах, все что было слишком сексуально (заметим, из какой глуби веков идет борьба с сексуальностью) и даже музыку, которая слишком возбуждает чувства. Разум всех людей, согласно Платону, не может быть чист, но чисты должны быть члены совета правителей, а так как по ребенку нельзя предсказать точно будет ли он правителем, то вся информация, доходящая до детей, должна быть подцензурна. То есть, цензура должна быть всеобщей. Но, несмотря на эти пугающие и довольно современные идеи, древние Афины были сравнительно терпимы к инакомыслию. Кого-то изгоняли, кого-то казнили, изобрели сожжение книг – сжигали, например, книги Протагора, обвиненного в богохульстве, еще за много веков до христианства. Но общая атмосфера оставалась атмосферой сравнительной свободы.

В Риме со свободой выражения мнения и мыслей стало уже сложнее.

Говорить свободно могли лишь члены сената. Были изгнаны и Овидий и Ювенал.

Калигула сжигал писателей живьем, опередив инквизицию на много веков. Но идея борьбы с инакомыслием действительно широко проявилась в лишь четвертом веке, когда христианство стало официальной религией Римской империи. Многобожие сменилось единобожием и обязательным единомыслием. Любое уклонение от признаваемой доктрины стало считаться тяжким преступленим. После императора Феодосия церковь стала преследовать и уничтожать не только иноверцев, но и тех христиан, которые сколько-нибудь отклонялись от традиционной доктрины или практики. Таким образом был пройден решающий этап в развитии идеи, сделан решающий поворот – ОТ УНИЧТОЖЕНИЯ ВРАГОВ К УНИЧТОЖЕНИЮ ДРУЗЕЙ. Идея стала взрослой. Так личинка превращается во взрослое насекомое.

Первый каталог запрещенных книг появился в 496 году. В 1231 учреждена инквизиция, которая оставалась одной из самых влиятельных сил на протяжении пяти веков. С 1487 года книги стали подвергаться цензуре не после появления, а до публикации. Книгу разрешалось печатать только после того, как она была одобрена. Каталог запрещенных книг издавался церковью вплоть до 1948 года.

В начале двадцатого болезнь нетерпимости к инакомыслию, с давних времен мучившая человечество, обострилась снова и истребила сотню миллионов людей за несколько десятилетий. И именно в начале двадцатого вся власть в обществе перешла к массам.

Эволюция идеи нетерпимости – есть эволюция масс и эволюция человека массы.

Двадцатый век неожиданно породил тоталитарные системы: в первую очередь коммунизм и фашизм. Историю коммунистической партии мне пришлось изучать в школе и в университете на протяжении примерно десятилетия. Главное впечатление от этого изучения легче передать на примере: когда-то Амосовым был описан случай в операционной, когда псих поднялся с операционного стала, взял скальпель и начал стоя вырезать им кусочки из собственных внутренностей. Хирурги некоторое время не могли приблизится к этому вооруженному человеку и он продолжал оперировать на себе. Это, конечно, жутко. Примерно та же жуть охватывает при изучении истории партии. Некая сила берет скальпель и отрезает от самой себя куски. Вначале отрезаются одни не-вполне-единомышленники, потом другие, потом вроде бы, в оставшемся куске кровоточащей плоти единомыслие кажется абсолютным, но и в этой единой мысли находят ньюансы, позволяющие отсечь новые куски, сила растет, кромсая собственное тело. Когда инакомыслящих не остается, начинают отсекать потенциальных еретиков, когда же не остается и таких, еретиков специально выдумывают, создавая их вновь и вновь. Ленин Сталин, Муссолини, Гитлер и множество диктаторов поменьше шли путем нетерпимости. Они уничтожали друзей. Мы в свое время называли это коммунистической принципиальностью.

По сравнению с новыми борцами за чистоту идеи старые инквизиторы кажутся образцами доброты. За пять веков инквизиция сожгла на кострах всего лишь тридцать с лишним тысяч человек. Эта величина просто теряется в сравнении с числом смертей нашего века.

е) Человек массы напоминает избалованного ребенка

Не только избалованного ребенка, но и «сорного» подростка, или даже несовершеннолетнего хулигана, лет четырнадцати. И тот и другой любят общество подобных себе ("дураки обожают собираться в стаи", – пел известный бард), и тот и другой решают проблемы не умом, а насилием и физической силой, и тот и другой скорее грубо сексуален, чем романтичен, употребляет алкоголь, легко ругается матом. И тот и другой ценят лишь громкое, яркое, большое и сильное – практически лишены эстетического вкуса. И тот и другой не хотят меняться, потому что считают свою персону идеалом. То есть, человек массы есть человек остановившийся в моральном развитии, остановившийся на уровне ребенка или подростка – морально недоразвитый или морально дегенерировавший. Это человек-примитив.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.