Агония юности

Агония юности

Возможно, вы помните какую-нибудь вечеринку, когда вам было лет пятнадцать. Вы вошли в комнату, и все сразу замолчали и уставились на вас. Или, возможно, была ситуация, когда учитель в классе заставил вас встать, и все посмотрели на вас. Вы помните то чувство, когда ваше лицо вспыхнуло и стало красным, а ладони вспотели? Это невероятное смущение! Вы чувствовали себя так неловко!

У большинства из нас в жизни были ситуации стыда и страшного смущения, когда чувствуешь, что лучше умереть, и хочешь, чтобы земля разверзлась у тебя под ногами и поглотила тебя. Смущение и неловкость – ключевые компоненты отраженного Я. Если бы мы не беспокоились о том, что думают другие, то не испытывали бы смущения. Изначально маленькие дети эгоцентричны и обожаемы родителями. Непонятно, будут ли они вообще когда-нибудь думать о других. Однако по мере развития чувства Я ребенок все больше начинает переживать по поводу того, что о нем думают другие, подзуживаемый своей новоявленной теорией разума, позволяющей ему посмотреть на вещи глазами другого человека.

Такая осознанная осведомленность обеспечивает основу для нравственных ориентиров. Например, в одном классическом канадском исследовании нарушений социальных запретов[228], в вечер Хэллоуина[229] исследователи тайно наблюдали за детьми. Детям сказали, что они могут взять только одну конфету из вазы после того, как хозяин уйдет в другую комнату. Если на стене висело зеркало, отражавшее ребенка в тот момент, когда он подходил к вазе со сладостями, детям становилось неловко и они поступали так, как им было сказано. Однако в домах, где такого зеркала не было, дети брали больше конфет. Не было зеркала, чтобы напомнить им, как это выглядит со стороны.

К моменту, когда дети достигают раннего подросткового возраста, они становятся особенно чувствительными к суждениям других. На самом деле они обычно представляют, что существует воображаемая аудитория, которая оценивает их[230]. И эта незримая аудитория становится мукой подросткового возраста. К моменту достижения ранней юности подростки уверены, что другие постоянно судят их, даже когда это совсем не так. Они воображают, что являются центром внимания, и потому гиперчувствительны к критике.

Нейробиолог Сара-Джейн Блэйкмор использовала методы сканирования мозга для того, чтобы проверить, что происходит в головах подростков[231]. Она обнаружила, что области мозга, которые обычно активизируются мыслями о собственном Я, более активны в подростковом возрасте, чем у молодых взрослых людей. В частности, кора лобных долей активизируется всякий раз, когда подростка просят подумать о любой задаче, заставляющей рассматривать вещи с собственной точки зрения. Думает ли подросток о таких наводящих на размышление вещах, как чтение[232] или построение осознанных планов[233], или просто сосредоточен на болезненном воспоминании социального характера[234] – его лобная кора становится гиперактивной.

Он чувствует, словно «все до него докапываются» (как выразилась моя дочь-подросток). Что на самом деле означает гиперактивность лобной коры, пока не ясно. Но известно, что данная область специализируется на «умствовании» о других, а в подростковом возрасте большая часть этих умственных усилий направлена на то, «что обо мне думают другие» (особенно сверстники). Неудивительно, что подростки очень подвержены давлению сверстников. И они чаще других возрастных групп попадают в неприятности и совершают рискованные поступки ради того, чтобы утвердить свою индивидуальность и свои позиции в групповой иерархии[235]. А кто главный участник рискованных поступков? Конечно, мальчишки. Но из чего же сделаны наши мальчишки? За все ответственна их биология? Или общество формирует их в большей степени, чем мы полагали раньше?