Как сопротивляться гипнозу и массовому внушению

Вот ключ ко всему, что я говорил о мошенниках, судебных гипнотизерах, шарлатанах и Крескине. Самое важное качество, благодаря которому работает внушение, — это доверие, а точнее, вера в чужой авторитет. Как только вы этого добьетесь, все остальное получается легко.

В данном случае доверие чужому опыту и авторитету — это уверенность, переходящая в абсолютную, слепую веру человека в гипнотизера. В основе этого лежит подлинное уважение и подчас трепет, которые внушаемый испытывает по отношению к способностям и силе гипнотизера. Мы видим это доверие по сто раз на дню. Пожилой доктор посещает своего пациента в больнице и узнает, что лекарства и попытки поддержки родственниками не возымели никакого эффекта. Доктор обследует пациента, называет болезнь, берет пациента за руку и заверяет его, что он быстро выздоровеет и уже совсем скоро будет вновь чувствовать себя отлично. Лицо пациента теряет напряженность, и в течение нескольких минут после отъезда доктора пациент, до этого находившийся во власти беспокойства, эмоционального напряжения и стресса, расслабляется в мирном сне.

Поздно вечером молодая женщина идет по темному переулку к себе домой. По возвращении домой ее мать спрашивает, почему она не испугалась, и девушка уверяет: «Я видела полицейского по пути домой, так что я знала, что я в безопасности».

Успешный экстрасенс на сеансе создает то же самое ощущение доверия, отчасти при помощи специфической обстановки, отчасти благодаря своей репутации, но прежде всего при помощи своего поведения. К нему не пришло бы достаточно много клиентов, если бы с ними не были установлены доверительные отношения.

Слепое доверие чужому авторитету — болезнь незрелого сознания и самое большое препятствие на пути раскрытия ваших возможностей.

Подобное доверие может возникнуть в очень крупном масштабе. Я вспоминаю посещение одного из последних концертов Джуди Гарланд в Медисон-сквер-гарден. В то время она плохо себя чувствовала и опоздала на сорок пять минут, явно из-за сильного воздействия медикаментов. Она великая певица, но в тот момент ей было трудно брать высокие ноты. Позже я слышал, как множество людей клялись, что она никогда не пела более красиво. Их воображение помогло им вспомнить Джуди Гарланд прошлых лет. Они сконцентрировались на том образе. И они желали верить. Мы стали свидетелями невероятной способности легенды заставить практически всю аудиторию поверить в чудо.

Удивительно, но большинство людей намного более восприимчивы к внушению, когда они находятся в толпе, чем один на один, и чем больше толпа, тем сильнее они поддаются внушению. Прекрасный пример этого — комедия. Если вы смотрите пьесу на Бродвее, вы можете смеяться до боли в животе, но если бы видели ее в крошечном малоизвестном театре — в том же самом составе — вы бы просто усмехнулись. Посмотрите пьесу дома по телевизору и можете даже не улыбнуться. Как знает каждый певец, актер, проповедник или политик: небольшая аудитория — самая трудная.

Отчасти это объясняется тем, что отклик толпы подтверждает наши собственные чувства. Если другие смеются, то нам кажется правильным тоже засмеяться. Если большинство людей выказывает свой гнев, то мы считаем себя вправе выразить то же самое. Критический анализ, с помощью которого мы определяем свои чувства, решения и поведение, отключается, потому что мы принимаем внушение сотен или даже тысяч членов толпы, заключающееся в том, что выражаемый ими отклик правильный и адекватный.

Иногда результат бывает забавным: люди, которые не находят ничего забавного в комедии, тем не менее до слез смеются вслед за другими в зале большого кинотеатра; а те, кто не имеет никакого намерения изменить свою жизнь к лучшему и стремиться к реальному саморазвитию, охотно присоединяются к сотням других, обращающихся к Богу.

Гипервнушаемость толпы также может привести к поразительным негативным результатам. Несколько лет назад объявление о найме на работу привело множество людей в вестибюль офиса, где должны были проводиться собеседования. В то время, когда множество претендентов сидели, ожидая разговора, а секретарь работала за своим столом, в комнату неподалеку стал просачиваться дым из воздуховода. Хотя дым был настолько очевиден, что его невозможно было игнорировать, никто не отреагировал, то есть никто не захотел противостоять массовому внушению, согласно которому неприлично указать на замеченную неисправность.

К счастью, весь этот проект был экспериментом в рамках исследования человеческой психологии.

Тем не менее, когда миллионы людей отворачиваются от толпы, которая линчует и бьет, к примеру, чернокожих в 50-х годах в Америке, — это не лабораторный эксперимент. Восторженнодоверительное отношение миллионов немцев к Адольфу Гитлеру также было трагической реальностью, а ведь они следовали за ним до конца вплоть до тотального поражения. Во всех подобных случаях внушение лидера, касается ли оно ненависти, национализма, религиозного рвения или чего-либо другого, не подвергается обычному критическому процессу, а принимается без раздумий, потому что это внушение подтверждается мнением других людей.

Если бы вы решили найти по-настоящему опасного человека в нашем обществе, не ищите безумного ученого с пальцем на запале бомбы; это также не подростковый идол, который бросает свою одежду в толпу; не писатель и не философ, который заставил бы нас плутать в лабиринте теорий, побуждая принять анархию, коммунизм или фундаментализм. Вместо этого ищите искусного оратора, того, в кого люди верят, того, кто сумел завоевать их уважение. И когда массы поднимают его и объявляют своим лидером, когда они слепо следуют за ним, вот тогда самое время начинать волноваться.

Самый опасный человек — тот, кто добился уважения и доверия других людей и сам искренне верит в то, что он должен руководить и направлять их.

С 1970 года я начал использовать мои концерты как научно-исследовательскую лабораторию, чтобы проверить свою теорию о том, что гипнотический транс был просто проявлением подчинения внушению, а не предпосылкой к этому. Я брал на себя большой риск перед моими зрителями, поскольку я включал в свои выступления «трансы» в течение приблизительно двадцати лет, и должен признаться в недостатке уверенности на первых порах, В результате поначалу у меня происходило много ошибок, но в конечном счете я научился более тщательно выбирать зрителей для показа, изменять и улучшать методы удержания их внимания, устанавливать доверие с ними при помощи иллюзий и традиционных фокусов. И вскоре под воздействием моего внушения испытуемые замирали в неуклюжих позах, видели то. чего на самом деле не было, подражали известным конферансье, с удивлением обнаруживали, что их руки летают в воздухе, неподвластные их воле. Через два года я усовершенствовал свою способность внушать настолько, что ни выбранный зритель, ни аудитория в целом даже не догадывались о самой возможности внушения — и без малейших проблем выполняли любой трюк, который ранее требовал бы глубокого «транса».