Девять основных парадоксов тинейджера

Девять основных парадоксов тинейджера

Трудности самого подростка, обусловленные избыточной секрецией тестостерона, и трудности родителей и учителей в общении с ним, в коррекции его поведения усугубляются особенностями характера мальчика в пубертатном периоде. Эти особенности характера, с одной стороны, связаны с чрезмерным количеством полового гормона в его организме, с другой – с незрелостью некоторых важных структур его головного мозга, с третьей – со спецификой положения подростка в социуме. Весь подростковый возраст – с 12–13 до 17–18 лет, с первого до последнего дня пубертата – является периодом кризиса; и продолжительность этого кризисного периода больше, чем любого другого кризисного состояния в течение жизни.

В 9–11 классе, на первом курсе института большинство мальчиков субъективно ощущают себя взрослыми: они выросли (скачок роста!) и физически развились, теперь они соответствуют многим зрелым мужчинам по росту и весу, по физической силе, а некоторых взрослых по этим параметрам даже превосходят. Избыток полового гормона усиливает их ощущение энергии и физических возможностей. Развивается логическое мышление, развивается и усложняется речь, совершенствуется способность пересказывать увиденное, услышанное или прочитанное своими словами. Расширяется круг интересов, более многочисленными и разнообразными становятся потребности. Они уже обладают каким-то количеством знаний о различных сторонах жизни и некоторым жизненным опытом. В силу несовершенства определенных центров мозга их скромные знания и еще более скромный опыт кажутся им значительными, а часто – вполне достаточными. Cловом, у них – субъективно – есть определенные основания считать себя людьми взрослыми и не считать себя детьми.

Сравнивая себя со взрослым, большинство подростков приходит к заключению, что между ними и взрослым никакой разницы нет. Но при всех перечисленных произошедших в подростке изменениях их социальный, материальный и психологический статус не изменился ни на йоту. Они по-прежнему являются школьниками (или первокурсниками), которые должны беспрекословно подчиняться правилам, ограничениям, требованиям и запретам учителей. Они по-прежнему материально полностью зависимы от родителей, вынуждены обращаться к ним с просьбами и им подчиняться. Все это очень далеко от взрослости. В этом и заключается первый и главный парадокс, главное противоречие психики 15–17-летнего мальчика – он сам и его друзья полагают себя взрослыми, но все остальные: родители, учителя, родственники, просто знакомые зрелые люди – словом, все окружающие – его таковым не считают. Он настойчиво стремится к признанию своей личности взрослыми, но никакой реальной возможности утвердить себя среди них у него нет. Это повседневное противоречие порождает множество проблем и конфликтов, от глобальных до мелких, бытовых.

Подростковый возраст изобилует подобными парадоксами. Вот перед вами парадокс второй: мальчики перестают безоговорочно верить взрослым, как верили им в детстве, подмечают недостатки родителей и учителей, даже мелкие, запоминают промахи, оплошности, критически оценивают их достижения, их поведение, их знания, их речь. Постоянная, часто довольно резкая критика окружающих взрослых и взрослого мира в целом прекрасно уживается с отсутствием самокритичности (часто полным отсутствием), отсутствием критичности по отношению к своим друзьям, нежеланием и даже неспособностью признавать свои ошибки или неправоту.

Полное и искреннее ощущение собственной правоты во всех проблемах и конфликтах держится в психике старших подростков довольно долго: до 18–19, при замедленном развитии – до 20 лет.

Парадокс третий. Мальчик стремится выделиться из толпы, быть оригинальным, не похожим на других, быть заметным и замеченным. Определенную роль в этом стремлении играет и повышенный уровень половых гормонов: он стремится быть замеченным, а потом и понравиться девушке. В то же время он стремится слиться со своей компанией: компанией в классе, компанией во дворе – с теми, кого в науке называют «референтной (значимой для него) группой». Он страстно хочет быть в такой группе «своим в доску».

Парадокс четвертый. Мальчик осваивает совершенно новые для него виды деятельности: от посещения спортивной секции или подготовительных курсов до ухаживания, встреч, поцелуев и ласк с девушкой. Он испытывает потребность в совете, подсказке, иногда просто в информации, в нескольких словах, которые он посчитал бы достоверными. Ему нужны советы взрослого, но к последним он относится негативно и их рекомендации и советы решительно отметает. Единственный авторитет для него – это подростковая компания, группа подростков в классе или во дворе (чаще это одна группа), столь же плохо информированная и столь же малоопытная, как и он сам.

Парадокс пятый. Подросток чего-то хочет: «навороченный» сотовый телефон, ноутбук или черную куртку, или овладеть навыками рукопашного боя – он хочет получить это немедленно, сразу и все. Если ему обещают некую вещь через три недели – когда отец зарплату получит, а перед овладением рукопашным боем несколько занятий посвящены общефизической подготовке, – мальчик отказывается, часто категорически. Исследования показывают, что центр отставленного удовольствия, отдаленного на некоторое время наслаждения, находящийся в затылочной доле коры головного мозга, созревает существенно позже, чем другие структуры мозга. Строго говоря, этот центр вообще созревает последним, в 24–25 лет. Поэтому, когда подростку обещают нечто важное, но не сегодня, не завтра, не послезавтра – он этого просто не представляет и в это не верит. Он живет только сегодняшним, завтрашним, максимум послезавтрашним днем; точка времени «через месяц» для него просто не существует.

Парадокс шестой. Подростки выглядят уверенными в себе, часто слишком уверенными и жизнерадостными. На самом деле, в силу неустойчивости самооценки, несформировавшегося еще «образа я» и множества других проблем большую часть «тинейджерства» они проводят в состоянии неуверенности в себе и подавленности. Просто неписаные, но жесткие законы подростковой субкультуры категорически запрещают показывать окружающим свою неуверенность и сомнения, страхи и тревоги, слабость, плохое настроение, подавленность или депрессию. Субкультура зрелых мужчин более терпима и толерантна: она вполне допускает, чтобы мы, взрослые, иногда проявляли подобные переживания и состояния вовне, делились ими с друзьями и близкими. Подростковое сообщество подобных слабостей не прощает: будешь немедленно зачислен в «слабаки», «ботаны» и «задроты» и еще долго не сможешь обрести статус «нормального пацана».

Парадокс седьмой. По мнению ведущих врачей, подростковый возраст, в плане физического здоровья, является самым лучшим возрастом всей жизни. Еще не возникли приобретенные заболевания, не проявились наследственные, внутренние органы – в идеальном состоянии, обмен веществ – прекрасный, показатели иммунитета – фантастические. При этом медицинская статистика свидетельствует: смертность мальчиков в эти 5–6 лет отрочества в два раза выше, чем смертность мужчин в 35–40 лет, и в полтора раза выше, чем в 60–65 лет! Столь же высоки показатели подросткового травматизма. В результате слабого контроля над эмоциональными импульсами, незрелости мозговых структур, оценивающих риск того или иного поступка, рискованное поведение тинейджеров часто приводит их к тяжелым травмам и смертельным исходам.

Парадокс восьмой. Подросток стремится к взрослости и независимости, но при этом не хочет расставаться с привилегиями детства, с поддержкой и помощью родителей; и то и другое является проявлением зависимости. Он требует свободы носить то, что ему нравится (например, носить все черное), но ни за что не соглашается стирать и гладить свои любимые черные футболку, свитер и брюки.

Парадокс девятый. Пубертатный период жизни мальчика окрашен его постоянными отказами что-либо делать в семье: ребенок говорит «нет», когда его просят сходить в магазин за простейшими покупками, «нет» на просьбу родных воспользоваться его сотовым телефоном или ноутбуком, «нет» на предложение съездить с родителями в далекий торговый Центр, чтобы ему же купить подходящую куртку, увиденную там мамой. Врачи-психотерапевты определяют его поведение как «тотальный немотивированный негативизм» – синдром, часто встречающийся при психических заболеваниях. Честно говоря, природа подобного негативизма у, в общем-то, здорового подростка нам пока непонятна.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.