1. Что умеет мозг

1. Что умеет мозг

— А ты не печалься так! — хрипло сказала она мне. — Если бы у тебя были мозги в голове, ты был бы как все люди! Мозги — единственная стоящая вещь у вороны… и у человека!

Вот так-то я и узнал, что у людей бывают мозги…

А. Волков «Волшебник Изумрудного города»

Думать — значит, находить ответы на различные вопросы. Вспомним один из мудрых рассказов Роберта Шекли. На некоей планете во Вселенной неважно кем построен Ответчик. Обратите внимание: «он был построен, чтобы действовать столько, сколько необходимо, что очень большой срок для одних и совсем ерунда для других». Если говорить о размерах, то «одним Ответчик казался исполинским, другим — совсем крошечным. Это было сложнейшее устройство, хотя кое-кто считал, что проще штуки не сыскать». В двух фразах — вся относительность размеров, времён, знаний. И Ответчик мог ответить на любой вопрос. Если он поставлен правильно. И он ждал, чтобы к нему пришли и спросили. Но, как оказалось, Ответчик, обладая по сути бесконечным запасом знаний, никому не мог помочь: ведь, чтобы получить знания — ответ, нужно задать вопрос, а чтобы задать вопрос правильно, нужно знать большую часть ответа!

Кстати, о Вашей внимательности и желании научиться мыслить по-настоящему. Не кажется ли Вам «Мыслитель» Родена овеществлённым символом процесса мышления? То есть Вы вообще-то помните эту замечательную скульптуру? В глубокой задумчивости человек сидит, опираясь локтем на колено, подпирая голову рукой. (Конечно, это не просто «гигантская бесформенная глыба протоплазмы», как Мыслитель из рассказа Роберта Шекли.) Итак — Вы никогда не замечали в скульптуре Родена ничего удивившего Вас, чего-то, что в скульптуре кажется неправильным? (Хотя, кто знает…) Нет, не в том странность, что человек вообще думает. И не в том, что процесс мышления — это и есть настоящий и нелёгкий труд, как показал великий скульптор. Если Вам странно то, что в размышления погрузился мужчина, не успев или забыв полностью одеться — это не ответ, которого я ожидаю. Ну, Вы, батенька, невнимательны… Учтите: внимание к мелочам — тоже один из признаков высокого интеллекта. Да что там говорить — великий Шерлок Холмс не стал бы гением расследования, не будь он так наблюдателен (о дедуктивном методе поговорим отдельно). Ничего странного не обнаружили? Ну, не переживайте, натренируетесь — всё станете подмечать.

Ясно: не каждый человек рождается (или становится) творчески одарённым, умеющим мыслить парадоксально и действовать нестандартно. Да ещё чтобы это проявлялось с раннего возраста. Впрочем, иногда даже фактически стандартные действия представляются чем-то, свидетельствующим о высоком интеллекте. Скажем, не так давно в члены известного всемирного клуба интеллектуалов MENSA была принята трехлетняя малышка. (Впрочем, гений не имеет возраста, как полагал капитан Немо.) В качестве одного из указаний на её весьма высокий уровень интеллекта — ссылка на то, что она может очень аккуратно нарисовать практически идеальную окружность! Неплохо бы, конечно, разобраться: это — результат точного знания свойств окружности, сообщённого взрослыми (плюс свойственная ребенку тщательность в выполнении задания), или интуитивное (читай: сверхинтеллектуальное) понимание этих свойств?

Известный психолог Чарлз Везерол отмечает, что, рассматривая аналитические и творческие способности мозга, всегда имеют в виду его способности: логические, речевые, математические, пространственного восприятия, память, умение формировать понятия. Креативность — творческие способности — Можно изучать, разглядывая с разных сторон. Каждый специалист найдёт что-нибудь «вкусненькое». Физиологи находят радость в исследованиях структуры и функций нервных клеток, химических и физических процессов, обеспечивающих деятельность мозга. Специалисты по информатике пытаются извлечь сведения о процессах обработки и генерации информации, формулируя принципы построения и работы нейронных сетей мозга. Психологам интереснее изучать: что является стимулом к творчеству, что переживает человек в процессе создания нового, как побудить его к творчеству, каковы индивидуальные особенности этой деятельности и что в ней можно считать общим. Вот, например, как психологи понимают креативность — как «внутренний потенциал и способность к творчеству», а «творчество — процесс, в котором проявляется эта способность и раскрывается творческий потенциал». Здорово, да? И главное — возможно ли вообще разорвать этот замкнутый круг определений?

Причём иногда креативность и интеллект сводятся, а иногда — не сводятся друг к другу. У каждого подхода есть свои почитатели и защитники. Так это ещё и не всё! Всего этих подходов (пока!) двенадцать: четыре основных и восемь специфических. И всё это — чтобы обсудить природу, сущность и причины, по которым человек желает и способен создавать нечто новое.

Специалисты по логике рассматривают творчество как систему закономерного развития знания. Философы интересуются методами творческих исследований, проблемой истинности и ценности получаемых новых знаний. Все, в общем, при деле.

Коротко говоря, в поисках интересного занятия разнообразные специалисты со всех сторон набросились на проблему производства новой информации в мозгу человека. Значит, если разберёмся, как человек мыслит, сможем помочь ему мыслить лучше, быстрее, вернее? Хм-м. Ну, попробовать стоит… Можно было бы назвать это наше занятие, скажем, тренинг креативности? Но, пожалуй тут уже всё, как ныне говорят, «схвачено»: социальной психологией уже разделены на четыре типа все возможные, с точки зрения этой науки, тренинги креативности. Это:

1) тренинги, опирающиеся на решение интеллектуальных творческих задач;

2) тренинги с использованием различных ролевых игр;

3) тренинги, в которых главное внимание уделено сензитивности, спонтанности;

4) тренинги, использующие средства искусства и близкие к методам арт-терапии.

Пожалуй, всё-таки лучше оставить за нашим занятием определение «фитнес для интеллекта», как и было заявлено в начале книги, а в качестве «снаряда» выбрать «бигуди для извилин». Чтобы сформировать свои извилины в соответствии с «эстетикой мыли» и её содержательностью, нужно подвести теоретические обоснования к нашим мозговым упражнениям (наподобие того, как атлет, приступая к действию, уже четко ориентируется в том, какие группы мышц будут при этом работать, как будет строиться ритм его дыхания и т. п.). И с чего начнём? Попробуем пока «всего лишь» понять (или дать определение — зачастую это некая имитация понимания, но зато научно!), что означает «мыслить». Что за «агент» действует в организме человека, когда он обдумывает сюжет и композицию новой картины или книги, мысленно прослеживает развитие мелодической темы в симфонии? Что и где происходит, когда возникает «из ниоткуда» решение научной проблемы, конструкция нового удивительного механизма, ясный способ действий в неожиданной жизненной ситуации? Почему гениальный футболист во мгновение ока отдаёт единственно верную передачу? Кто или что подсказывает: с чего начать и как двигаться мысли во всех этих случаях?

В «Сказке о Тройке» братьев Стругацких бодрый старикашка-изо-бре-татель объяснял высокоумным заседателям из «Тройки»[6], как и почему у коробки, присоединенной к пишущей машинке, возникает «внутре синекдоха отвечания», если коробке задаются вопросы. Всё предельно просто — в коробке есть Думатель и Анализатор! Изобретатель вводит вопросы в Думатель лично, путём печатания на машинке. Ответы также печатает он лично — поскольку ещё не всё полностью автоматизировано. И модернизировано. Кстати, в реальной жизни различные «изобретатели» и «тройки» с подозрительной/поразительной регулярностью воспроизводят ту же схему взаимоотношений. Но для нас в этом сюжете любопытно иное: как просто, оказывается, можно промоделировать работу мозга, если использовать этот самый мозг для получения не научного результата, а чисто практического.

Итак, значит, и наш мозг работает, «кодируя помаленьку», как объяснено у Стругацких. Точнее, чтобы мозг работал, ему нужна «пища» — информация. Чтобы сохранить в памяти мозга какую-то информацию, нужно уже обладать какими-то знаниями об окружающем мире. Эти знания мозг для себя сохраняет, кодируя их для удобства сохранения и использования: а) зрительно, б) акустически, в) семантически. Причем зрительное кодирование опережает акустическое или слуховое. А семантическое кодирование — это запоминание осмысленной информации. Для кодирования в этом случае необходима связь с уже сохранёнными понятиями.

Фрит Крис так говорит об эволюции моделей мозга в развитии науки: «Когда-то вы считали, что у нас в голове фотоаппарат. Теперь вы считаете, что там компьютер. Даже если у вас получится заглянуть внутрь этого компьютера, вы останетесь всё с той же избитой моделью. Конечно, компьютеры умнее фотоаппаратов. Может быть, они и способны узнавать лица или механическими руками собирать яйца на птицеферме. Но они никогда не смогут рождать новые идеи и передавать их другим компьютерам. Им никогда не создать компьютерной культуры. Такие вещи не по силам машинному разуму».

Татьяна Черниговская также утверждает, что «компьютер» в нашей голове отличается от любого из тех, который человечеству известен. В нашей черепной коробке, конечно, также происходят вычисления. Но это не единицы и не нули, он работает по другому принципу. Возможно, что он использует другой тип математики…»

Большим числом ученых овладевает пессимизм, отражающийся в одной фразе: «Наука не может исследовать сознание». Почему же не может?

С моделью мозга в науке все обстоит непросто, но обратная связь от нее к усовершенствованию реальных компьютеров прослеживается.

С 1970-х быстродействие компьютеров превзошло прогнозы в миллионы раз, а умнее они не стали. Чтобы компьютеры поумнели и стали функционировать быстрее, ученые решили изменить основные принципы их работы. Например, создавать их на основе мемристоров. Речь идет об электронных аналогах синапсов — соединений между нейронами мозга (каждый нейрон связан с остальными тысячами синапсов). Чтобы в компьютере получить подобие нейронных сетей мозга, мемристоры должны уметь образовывать новые связи, но при этом мало что известно о том, как этот процесс происходит в настоящем мозге. Во всяком случае идея создания нейроморфных, или, как их ещё называют, когнитивных компьютеров живет и, возможно, когда-нибудь приведет к пересечению техногенного и человеческого интеллектов: мозги людей и компьютеров свяжет нейронет — сеть, которая с помощью нейроинтерфейсов, позволит управлять внешними объектами силой мысли. Но пока не появится понимание того, как думает человек, прогресс в развитии этого направления вряд ли будет заметен.

Пока что мы можем лишь констатировать, что внутри нас непростой — да ещё и непрестанно действующий — Думатель и Анализатор: структурированное вещество, упрятанное в черепной коробке, устроенное сложным, всё ещё до конца не понятым, образом и соединённое миллиардами связей со всеми частями тела. Часть целостной нервной системы человека. Управляющий и контролирующий механизм. Вместилище информации. Её получатель, хранитель и переработчик. А также и отправитель — в форме электромагнитных волн? Или в неизвестной нематериальной (в привычном смысле слова «материя») форме? Вот там «внутре» мозга зарождается и выдаётся наружу «синекдоха отвечания» — «моя последняя книга…», «эта музыка — Мои воспоминания о…», «суть и доказательство проблемы Пуанкаре вполне можно объяснить даже школьникам, а именно…». Может, главное — задать ему правильный вопрос?

Как-то раз немецкий патолог Рудольф Вирхов демонстрировал студентам физиологический опыт. Когда он удалил у жабы часть мозга, её тельце стало дергаться в конвульсиях. Студенты засмеялись. Желая остановить неуместный смех, Вирхов, как ни в чём не бывало, объявил:

— Итак, господа, наш эксперимент блестяще подтвердил, как мало мозга надо для того, чтобы развеселилась целая аудитория.

На что же способен наш мозг? Можно ли расширить пределы его возможностей? И как? Можно ли понять, каковы механизмы и приёмы работы ума, постичь структуру вырабатываемого знания? Можно ли использовать наши знания об устройстве и принципах деятельности мозга для повышения эффективности его работы?

Впрочем, можно и повторить слова Оливера Хэвисайда: «Разве должен я отказываться от обеда лишь потому, что не понимаю, как происходит процесс пищеварения?» В самом деле, перестанем ли мы креативно мыслить, не зная, что творится в черепной коробке?

Тем более что сегодня (точнее, уже лет сорок) все знают о существовании и сотрудничестве двух полушарий мозга. Зачем-то сигналы от левой половины тела обрабатываются правым полушарием, от правой половины — левым. Может, так решается задача устойчивости системы. Или это что-то вроде того, как школьники из одной школы идут писать ЕГЭ в другую? Чтобы объективизировать результат, так сказать.

Техническое решение, осуществлённое при сборке первого человека, гениально просто: нервные окончания, сигнализирующие о положении дел во всех органах и участках тела, в головном мозге перекрещиваются. Так что в правое полушарие попадают сигналы от левой половины тела и наоборот. Поэтому поражение одной половины мозга — например, вследствие инсульта — вызывает паралич противоположной стороны тела.

Известно, что левое и правое полушария головного мозга имеют разные специализации. Левое управляет процессами, в которые вовлекаются числовые величины, используются логические цепи, последовательно прослеживаются и анализируются ряды фактов и событий. Правое же полушарие оперирует образами, содержит пространственные и временные[7] целостные картины. Для левого полушария естественна вербальная (т. е. словесная), дискретная форма «записи» исходной и конечной информации — а также, по-видимому, промежуточных результатов переработки одной в другую. В правом полушарии возникающие и исчезающие образы бессловесны и непрерывны.

Но, конечно, оба полушария исследуют каждую проблему совместно, пытаются обработать любую информацию. Ведь оба они узнают о новой задаче одновременно. Так в нашей жизни о происшествии узнают сразу несколько различных служб: и журналисты, и милиция, и пожарные. А дальше — каждый действует по своему разумению, делает, что может.

Опять же психологи утверждают: именно левое полушарие человеческого мозга имеет намного больше стимулов и возможностей для развития, чем правое. Объяснить это несложно: в обыденной жизни человек гораздо чаще сталкивается с необходимостью использовать для общения речь, записи, всё время должен анализировать события, факты, делать выводы и совершать поступки. Человек вовлечён в непрерывный процесс получения, обработки и обмена дискретной информацией. Необходимость взаимодействия с нею «включает» главным образом левое, логическое, полушарие. Правое полушарие заметно развивается лишь у тех, кто интенсивно занимается творческой деятельностью — ведь при этом необходимо мыслить целостно, образно, использовать подсознание, интуицию, озарение. Правая часть мозга отвечает за художественные, музыкальные и математические[8] способности.

Любопытно, сказываются ли этнические характеристики человека на его способностях в математике? Или здесь играют определяющую роль, например, религиозные, культовые особенности, принятая система воспитания? Скажем, с древних времен известно: индийцы, как правило, превосходные математики. Их отношение к числам совершенно особое: все изучаемые в начальной школе числа (вплоть до четырёхзначных) имеют для индийских школьников индивидуальные особенности — рассматривается подробно, каковы делители чисел, их внутренняя симметрия, составная структура. Один индийский учёный на вопрос, не является ли номер такси, на котором он ехал, неблагоприятным, ответил: этот номер, число 1729, напротив, весьма интересен, поскольку может быть записан в виду суммы двух кубов двумя способами! (Например, 12 в кубе плюс 1 в кубе. Вторую пару попробуйте найти сами!) У нас тоже не всё так плохо: например, то, что квадрат любого натурального числа можно записать в виде суммы подряд идущих нечётных чисел, (давно известный математикам факт) обнаружил наш знаменитый соотечественник Андрей Николаевич Колмогоров. Впрочем, тогда будущему академику было всего лет 6–7. И это своё первое «открытие» он тоже сделал вполне самостоятельно.

Установлено: для мужчин естественнее лучшее развитие и использование правого полушария. Не зря говорят: на одну женщину-математика приходится 13 математиков-мужчин. Но о сравнительных особенностях мужского и женского интеллекта мы подробнее поговорим дальше. А вот Эйнштейн утверждал: «Математика — единственно совершенный метод, позволяющий провести самого себя за нос». Выходит, и в этой области сильному полу гордиться нечем!

Кстати, об Альберте Эйнштейне. Вот уж пример несомненного, подлинного гения. А известны ли какие-то уникальные особенности его мозга? Изучая мозг Эйнштейна (точнее — фотографии 240 срезов мозга, сделанных с помощью микротома в 1955-м году), американский антрополог Дин Фальк обнаружила особо развитые теменные доли мозга (значительно превосходящие по размеру среднестатистические), сильно развитые «музыкальные шишки», контролирующие движения левой руки (что характерно для людей, музыкально одарённых), и необычный рисунок бороздок в затылочной области. Ранее в качестве необычного показателя отмечалась лишь малая масса мозга — 1230 г, что близко к нижней границе нормы.

Это если говорить о структуре мозга гения. А с точки зрения состава мозга Эйнштейна, исследователи из Швейцарии установили: в ассоциативной области коры, ответственной за высшие формы мыслительной деятельности, присутствует необычайно большое количество вспомогательных элементов нервной ткани — клеток нейроглии. Эти клетки контролируют передачу информации всем разделам мозга. Они, образуя дополнительную сеть в мозгу, связывают все мозговые структуры воедино и задействуют весь мозг целиком для «обсуждения» и принятия решения. Теперь известно: чем более число таких клеток превышает число нейронов в мозгу (а этих тоже может быть немало — от 15 до 100 миллиардов!), тем более серьёзные интеллектуальные задачи способен решать мозг.

Немецкий ученый Оскар Фогт во время официального открытия Института мозга в 1927 году сказал, что в коре головного мозга Ленина обнаружено скопление пирамидальных клеток, и связал с этим ярко выраженные ассоциативными способности Ленина (таковые отличали и Эйнштейна, если вспомнить знаменитый мысленный эксперимент с лифтом).

Увы, исследование структурных особенностей не дает окончательного ответа о природе гениальности. Это — во-первых. А во-вторых, даже зная о роли глиальных клеток, разве мы можем неким образом увеличить в своем мозгу их количество? Неизвестно. А, может быть, заставляя свой мозг чаще размышлять, рассуждать, анализировать, мы увеличиваем хотя бы число связей между нейронами в мозгу? Задумаемся и над этим вопросом?

От природы человеку дано многое — но кому много дано, с того много и спросится. Человек действует в условиях многообразных контактов с внешней средой, в немалой степени состоящей из других людей. Чтобы полноценно реализовать себя в жизни, нужно максимально развивать в себе способности, заложенные от рождения.

А заложено, кстати, немало. У каждого из нас двое родителей, четверо бабушек и дедушек… Если уйти назад всего на 30 поколений — лет на 700–800 — наберется больше миллиарда предков. Но ведь в ту пору на всей Земле жило куда меньше народу. Значит, все мы ныне живущие — родственники. Каждый из нас унаследовал те же гены, которые создали великих воинов, прославленных поэтов, искусных художников, вдохновенных актеров… Подаренные ими задатки — надежная опора для нашего творческого роста.

Надо только не пренебрегать собственными способностями.

Между прочим, не только Альберт Эйнштейн, но ещё один великий физик — Макс Планк — был превосходным музыкантом. В юности он долго не мог сделать выбор между карьерой пианиста и физика-теоретика[9]. А первый директор Объединённого института ядерных исследований в Дубне, известный физик-теоретик, академик Дмитрий Иванович Блохинцев был превосходным художником. Примерам такого рода несть числа. Бертольд Брехт сказал: искусство требует знаний. Видимо, верно и обратное… Хотя, может быть, дело лишь в том, что искусство восполняет недостатки природы, как считал Джордано Бруно.

Итак, выдающиеся представители так называемых точных наук демонстрируют явную способность — если не сказать «талант» — к художественному творчеству. С другой стороны, архитектура — область бесспорно художественной культуры — непредставима без умения чётко и правильно вычислять. Так что примеров обоюдовыгодного сотрудничества и взаимовлияния обеих частей мозга множество. С этой точки зрения холистические — целостные — представления о мозге, как о сильносвязной системе, выглядят вполне логично.

Из любви к классифицированию и желая образованность показать, определим:

? логическое мышление как способность мозга анализировать окружающее рациональными методами, т. е. видеть взаимосвязи между явлениями и предметами и системно их упорядочивать;

? речевые способности, подразумевая, что мышление позволяет не только понимать смысл отдельных слов, но и находить смысл предложений, сконструированных с помощью слов;

? пространственное восприятие — способность различать предметы по форме и размеру, а также соотносить одни формы с другими;

? математические способности — умение оперировать не только количественными понятиями, но и создавать и изучать абстрактные конструкции — Математические и натурфилософские структуры;

? умение формировать понятия — эта способность абстрагирования близка математическим способностям и позволяет получать обобщённые представления о предметах и категориях;

? память — способность воспринимать, хранить и обрабатывать информацию.

Писатель Милорад Павич сказал: память человека тем отличается от памяти животных, что способна истолковывать то, что хранит. По поводу людей Ларошфуко едко заметил: «Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой ум». Конечно, только взаимодействие всех вышеназванных способностей даёт возможность мыслить ясно, продуктивно и творчески.

Утверждается (и не без оснований): мозг, как и мускулатура, поддаётся эффективной тренировке. Правда, в отличие от мускулов, мозг при тренировке количественно не растёт: отрабатываются лишь процессы переработки информации в нём. Между тем многие стремятся нарастить именно количество информации, хранимой в памяти. Тем более, что такими накоплениями можно блеснуть, как накачанными мускулами на пляже: сообщить изумлённым слушателям, какова длина какой-то железной дороги или высота горы…

Артур Конан Дойл устами своего главного героя — Шерлока Холмса — сравнил бессвязную эрудицию с захламленным чердаком, где всё свалено без разбору и ничего нельзя найти.

Развивая же аналогию мозга с мышцами, можно сказать: эрудиция без навыков анализа и синтеза подобна мускулам культуриста — они накачаны бессчётными однообразными упражнениями, но не способны к реальной работе. Между тем куда красивее и гармоничнее фигуры пловцов или гимнастов: их мышцы также изящны и сильны, но ещё и работать умеют — координируют усилия, способны и к статической, и к взрывной нагрузке.

Более того, на запоминание и понимание некоего закона или правила уходит не больше сил, чем на заучивание одного факта, а вывести из этого закона можно сотни и тысячи фактов — по мере надобности. Так что тренировать надо прежде всего интеллект — способность понимать правила и выводить факты.

Замечу: при тренировке интеллекта обязательно «наработается» немалая эрудиция. Но факты будут не просто свалены в памяти, а освоены, приведены в систему, логически выстроены… Словом, ничего не будет ни выпирать, ни обвисать — эрудиция станет рабочей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.