Пример № 1

Пример № 1

Стороны: Эми и Хосе

Эми и Хосе прожили в браке десять лет. Она была директором частной школы, а он работал в юридической конторе, занимавшейся жилищными вопросами. Они были одной из тех нью-йоркских пар, которые живут в бешеном ритме и при этом умудряются справляться с тысячей разных дел, включая воспитание двоих детей, уход за двумя домами (в городе и на берегу океана), контроль над одной няней, общение с двумя парами родителей и даже участие в нескольких благотворительных организациях. Они гордились тем, что никогда не скучают и никогда никому не наскучивают. В то время как многие их сверстники проводили свободные вечера в тапках и халатах за просмотром детских сериалов, Эми и Хосе вызывали к себе домой няню, а сами отправлялись на какое-нибудь светское мероприятие или на ужин в новый ресторан.

«Когда между нами все было хорошо, мы с ума друг по другу сходили, — рассказала Эми, не преминув похвастаться, что у них с Хосе секс до сих пор случается по три раза в неделю. — Но если что-то шло не так, мы устраивали друг другу третью мировую».

Одно такое «вооруженное столкновение» Эми запомнила особенно живо. Хосе пришел с работы не в духе: он весь день провел в безрезультатных переговорах и не успел закончить доклад, который должен был прочитать завтра на конференции. Мрачно предвидя свой грядущий конфуз перед лицом двух сотен коллег, он сделал то, что делает в таком случае каждый уважающий себя муж, отец семейства и главный кормилец своих домочадцев: открыл бутылку пива, плюхнулся на диван и включил спортивный канал.

У Эми тоже был непростой рабочий день, но, вернувшись домой, она еще приготовила ужин, прибралась, искупала детей, одела в пижамы, почитала им книжку и уложила их спать. И когда в поле ее зрения попадал Хосе, который все это время сидел на диване и делал вид, что его тут нет, ей очень хотелось кинуть в мужа что-нибудь тяжелое.

Укутав детей одеялами и поцеловав в лобики, она вернулась в гостиную и встала перед носом у Хосе, заслонив собой телевизор. Хосе страдальчески закатил глаза.

— Ты не можешь игнорировать нас просто из-за того, что у тебя плохое настроение, — сказала Эми.

Хосе фыркнул.

— И когда дети в следующий раз захотят есть, кормить их будешь ты…

Что последовало дальше, вы можете себе представить.

— Боже, Эми. Может, уймешься уже?

— Если я уймусь, то кто вообще будет тут что-то делать? Ты, Хосе?

— Я же сказал, у меня был тяжелый день.

— У меня тоже! И я не понимаю, почему при этом я должна здесь за двоих пахать.

Хосе выключил телевизор.

— Все, закончили, — заявил он. — Мне нужно над презентацией работать.

— Ты куда собрался? Мы же разговариваем!

— Мы не разговариваем. Ты орешь на меня. А мне приходится это слушать.

— Хосе, разговор не окончен. И он не о том, кто на кого орет, а о том, что ты филонишь.

— Да иди ты, — сказал Хосе, встал с дивана и пошел в сторону спальни. Эми последовала за ним, и чем больше он старался от нее отвязаться, тем больше она злилась. Когда он стал подниматься по лестнице, она дошла до точки кипения и высказала ему вслед все, что она о нем думает.

— Я кричала, что он эгоист, что он сидит у меня на шее, что он свихнулся на своей работе, что он никогда меня не слушает и не умеет вести себя в конфликтной ситуации, — призналась нам Эми. Она поведала, что муж без подсказки никогда сам не догадается, что детям пора ложиться спать и было бы неплохо пожелать им спокойной ночи. Ему вообще на них всех плевать с высокой башни, лишь бы его не трогали — что ни скажи, у него один ответ: «А пошло оно…» С таким, как он, невозможно нормально разговаривать — он кого угодно доведет до белого каления своим пофигизмом!

Уф.

Хосе тоже успел всякого наговорить. Так, он заявил, что Эми неуравновешенная, что ей лишь бы истерики закатывать по любому поводу, что она все время на него наскакивает и вообще разговаривает с ним как школьная директриса с десятиклассником, а не как жена с мужем.

— Я сказал ей, что она смотрит на меня сверху вниз, а я ненавижу, когда кто-то «снисходит» до общения со мной. А потом еще добавил, что она никогда не дает мне и слова сказать и что она просто не представляет, насколько у меня сложная работа.

Их ссора превратилась из мелкой бытовой разборки — суть которой состояла в том, что Хосе следовало бы взять на себя хотя бы кормление детей, — в глобальный, катастрофический скандал. Они припомнили друг другу все обиды и недоразумения за последние несколько лет совместной жизни. Ор не смолкал несколько часов подряд: Хосе и Эми ходили кругами, повторяя по пятнадцать раз одно и то же, но в разных вариациях, и стараясь любой ценой убедить другого в своей правоте. Презентация Хосе так и осталась недоделанной. А Эми была так взбешена, что потом не могла уснуть всю ночь.

Проблема: наращение стоимости потерь

Конечно, Эми и Хосе могли посмотреть на этот конфликт с точки зрения друг друга и признать, что у каждого из них своя правда. Но после того, как они оба уже вложили в этот спор столько сил и эмоций, никому из них не хотелось отступать. При этом они не понимали, что, как бы твердо каждый из них ни стоял на своем, победителя в этой схватке в любом случае не будет. Ведь они оба нанесут друг другу такие оскорбления, которые в нормальной обстановке даже не пришли бы им на ум, и потом будут раскаиваться в своем «красноречии».

Подобные склоки были нередки в их доме. За ними, как правило, следовали несколько дней обоюдной «игры в молчанку», потом медленное потепление, неизбежное сближение и наконец примирительный секс.

После этого они больше не обсуждали случившееся — просто переступали через конфликт и двигались дальше.

«Мы быстро уставали ненавидеть друг друга», — призналась Эми.

В доме устанавливался мир — но ненадолго: вскоре разгоралась очередная эпическая баталия, и все повторялось. Их отношения застряли в этом порочном круге, и такие «встряски» явно не шли им на пользу. Боязнь сиюминутных, мелких потерь, которую Хосе и Эми испытывали при каждой новой стычке, — боязнь, в которой они сами не отдавали себе отчета, — наращивала общую стоимость их общих потерь в совместной жизни.

Многие биржевые трейдеры тоже не догадываются о своей боязни потерь — и совершают из-за этого большие ошибки. Они удерживают акции, которые теряют в цене и, вероятно, уже не окупятся, потому что компания вот-вот прогорит, — или, наоборот, слишком торопятся продать повышающиеся в цене бумаги, страшась, что завтра те скатятся вниз.

В общем, страх перед поражением делает с людьми странные вещи. В 2008 г. бывшая губернатор Аляски Сара Пэйлин, баллотировавшаяся на пост вице-президента США, сказала в интервью Чарли Гибсону[14], которое она дала в рамках своей предвыборной кампании: «Чарли, дрейфить нельзя». И что с ней стало?[15]

ЧТО ГОВОРЯТ… О скандалах

По результатам нашего Всестороннего, Новаторского и Очень Затратного Опроса супружеских пар, 71 % респондентов признались, что во время ссор с супругом понимают: кто бы ни одержал в ней верх, «плохо будет обоим». Но многих из них это не останавливает:

• 53 % опрошенных сказали, что продолжают спор даже тогда, когда за неимением аргументов начинают повторяться;

• 34 % сказали, что продолжают ссориться, даже забыв о том, с чего начался конфликт;

• 34 % сказали, что продолжают ругаться даже тогда, когда понимают, что неправы.

Или другой пример — Lehman Brothers. Знакомое название? В 2007 г. это был богатейший инвестиционный банк с многомиллиардным состоянием, а годом позже он превратился в груду дымящихся развалин. Выдвигалось много версий, как такое могло произойти, но главной причиной коллапса было однозначно названо то огромное количество кредитов на покупку недвижимости, которые банк выдавал своим клиентам. Когда владельцы домов и арендаторы офисов перестали добросовестно выполнять свои обязательства по ипотеке, поток инвестиций в Lehman Brothers резко обмелел.

Однако нельзя не заметить, что виной этого грандиозного краха отчасти стало и самое обыкновенное неприятие потерь. То, что Lehman смертельно ранен, было ясно уже в начале весны 2008-го, но его исполнительный директор Ричард Фалд все пытался остановить бьющую фонтаном кровь. До последнего скрывая катастрофическое положение своего банка, он старался тайно продать его, договориться о его слиянии с другими организациями и мобилизовать его капитал, чтобы расплатиться с долгами. У него было несколько заинтересованных покупателей, но они предлагали цены, которые Фалд считал слишком низкими, — он не мог смириться с теми потерями, которые ему сулило принятие их условий. Но когда в сентябре Lehman все-таки обанкротился, Фалд потерял все и сразу: сотни миллионов долларов в его акциях, компанию, в создании которой он принимал непосредственное участие, и остатки своей репутации.

Мы уже никогда не узнаем, что было бы, признай руководство Lehman свое поражение, прими болезненное, но необходимое снижение цены своего банка и согласись на его продажу до того, как была пройдена точка невозврата. Lehman мог пережить свой кризис, рецессия могла быть уменьшена[16], Сара Пэйлин могла тихо-мирно занять пост вице-президента, а миллионы «не дрейфящих» американцев могли до сих пор жить припеваючи в своих пригородных домах.

Выход: утро вечера мудренее

Да, эту счастливую перспективу мы уже упустили, но вот Эми и Хосе свой путь в светлое будущее все-таки отыскали.

Инициатором перемен стала Эми. Ненароком она избрала точно такую же модель поведения, которая с давних пор надежно хранит от козней неприятия потерь Дэвида Айнхорна, главу влиятельнейшего хедж-фонда Greenlight Capital. Айнхорн рассказал нам, что, даже когда у него появляется сильное желание оторвать головы менеджменту компании (в которую он вложил — страшно сказать! — миллионы и миллионы долларов) и возникает опасение, что из-за неразумных действий своих управленцев компания вот-вот пойдет ко дну, он не торопится принять окончательное решение — ждет, пока оно немного «отлежится». Вместо того чтобы тут же сбросить акции не оправдавшей надежд компании — что было бы закономерной эмоциональной реакцией на грозящие неминуемые потери, — он дает себе время подумать. Дэвид убежден в том, что утро действительно «мудренее» вечера: вернувшись к своей проблеме на следующий день, он способен уже гораздо более здраво ее осмыслить. Конечно, ему все равно приходится ее как-то решать — сама проблема за ночь не «рассасывается», — но на свежую голову ему легче придумать способ, как избежать потенциальных потерь.

Удивительно, насколько этот стародавний совет — «утро вечера мудренее» — применим к проблемам современного бизнесмена, который может в одночасье потерять миллионы долларов.

Или к проблемам современных супругов, каждый из которых боится проиграть домашнее сражение. После их сотой ночной склоки с Хосе Эми поняла, что больше так продолжаться не может. Как бы сильно она ни была огорчена поведением мужа, под конец каждого такого скандала ее плохое настроение усиливалась еще в сто раз: «Я начинала говорить, абсолютно уверенная в своей правоте и понимании со стороны Хосе, но проходили часы, а я все драла глотку».

Тогда по совету мамы Эми установила для себя так называемое «правило 24 часов». Теперь каждый раз, когда Хосе выводил ее из себя и в ней просыпалось непреодолимое желание накинуться на него с упреками, она откладывала выяснение отношений как минимум на сутки. Не для того, чтобы подавить свое негодование — в силу своего темперамента она была на это совершенно не способна, даже если очень старалась, — а для того, чтобы проверить, будет ли оплошность Хосе казаться ей столь же возмутительной по прошествии этого времени. Если на следующий день она по-прежнему была готова изрыгать пламя, она «поднимала этот вопрос» (так она фигурально называла то, что мы обозначили бы несколько иными словами: «атаковала ни о чем не подозревающего мужа»). А если ярость сама собой сходила на нет, она махала на все рукой и вела себя как ни в чем не бывало.

Для Эми это были огромные перемены, значительность которых сложно переоценить, — ведь она всю жизнь верила в то, что любой конфликт надо разрешать прямо на месте, а держать раздражение в себе и вовсе вредно для здоровья.

Когда она впервые решила опробовать свою новую методу, ей казалось, что она «сейчас взорвется — причем буквально». Она легла в одну постель с Хосе, твердо намереваясь промолчать о том, что он в очередной раз забыл снять со счета наличку, чтобы заплатить няне, — но сдержаться было до невозможности трудно.

«Платить няне — это единственное, что я попросила его делать без моего напоминания, — рассказала нам Эми. — Но меня бесило не столько то, что он опять об этом забыл, сколько его нежелание помнить о таких вещах в принципе».

Тем не менее Эми не дрогнула. Она все-таки промолчала. И наутро тоже не сказала ни слова. Не догадываясь о том, что происходит в голове у жены, еще толком не проснувшийся Хосе перевернулся на бок, крепко обнял Эми и поцеловал ее в шею — «как раз туда, куда надо», по ее словам. А вечером он сам, без понуканий, вернул ей потраченные на няню деньги и извинился за то, что забыл принести их накануне. «Просто чудеса», — отметила про себя Эми.

За несколько месяцев «правило 24 часов» значительно снизило как частоту, так и интенсивность их ссор. Эми пересмотрела многие свои былые принципы. Теперь она уже не была так категорически убеждена в том, что для решения какой-либо проблемы совершенно необходимо устроить разборку и высказать друг другу все «в лицо». Она также пришла к выводу, что в любом конфликте важно вовремя остановиться. До последнего доказывая Хосе, что она в доме главная труженица, а он безответственный лентяй, заставляя мужа во всеуслышание признать свою неправоту или не принимая его извинений, пока он не выполнит те или иные требования, она лишь затягивала скандал и тешила свое самолюбие. В конце концов, Хосе не идиот, поэтому может самостоятельно осознать и исправить свои ошибки. И чем меньше Эми будет тыкать супруга носом в его недостатки, тем проще им будет договориться.

Новый подход Эми к семейной жизни одобрят не только экономисты, но и психологи. Клинический психолог и семейный психотерапевт Джеральд Уикс признает, что «небольшое выжидание — это отличная идея», особенно если пара «не может рационально обсудить возникшую проблему». Уикс и сам предлагает своим клиентам ввести следующие «правила тайм-аута». Во-первых, каждая из сторон может в одностороннем порядке назначить перерыв, если почувствует такую необходимость. Во-вторых, тот, кто объявляет паузу, должен установить ее временные границы по своему усмотрению — но не больше суток. В-третьих, во время тайм-аута оба участника конфликта должны подумать над тем, что привело к такой мощной вспышке ярости с их стороны. «Только при этом вы не должны во всем винить партнера», — предостерегает Уикс. Лучше постарайтесь понять, чем были обусловлены реакции каждого из вас. А потом, сойдясь снова, обсудите все спокойно, не срываясь на оскорбления.

Эми и Хосе по-прежнему ссорятся — очень часто Эми и через сутки еще пышет праведным гневом и все-таки устраивает мужу взбучку. Но теперь в любом конфликте Эми следит за тем, чтобы не переступить черту, за которой кончается здравый смысл и начинается слепое неприятие потерь. Она знает, что в противном случае их разногласия по конкретному поводу превратятся в мучительное соревнование «кто кого переорет».

«Чтобы этого не случилось, я ухожу на перерыв», — говорит она. Несмотря на то что все нутро Эми требует битвы до победного конца, внутренний голос напоминает ей, что, отказываясь смириться с мелкими потерями, она может в итоге понести куда больший урон. Стоит ли победа в пустяковой бытовой ссоре испорченных отношений и бессонной ночи?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.