Пример № 2
Пример № 2
Стороны: Лейла и Джейк
Помните, в главе 2 (про неприятие потерь) мы писали о лимерентности? Периоде сильного романтического увлечения, слепой страсти, кайфа — когда мозг сносит из-за того, что «я никогда раньше никого так не любил(а)»? Вот именно в этом состоянии Лейла и Джейк пребывали до тех пор, пока она вдруг не бросила работу и не возненавидела мужа. Но мы забегаем вперед…
Лейла и Джейк познакомились, когда им обоим было около 30 и они готовились к Бостонскому марафону. Она отлично смотрелась в спандексе, сказал нам Джейк, поэтому он пристроился бежать сбоку от нее во время тренировочного забега на 20 миль[74].
«Так хоть дистанция показалась короче», — вспоминает Лейла. Последние пять миль она увлеченно слушала рассказ Джейка о его детстве на ферме в Канзасе, где он клеймил коров, о первой работе, которую ему нашел отец: ходить по чужим домам и предлагать косметику, — и о недавно созданной им компьютерной компании.
«Джейк показался мне немножко чудным, но из-за этого с ним было интересно», — сказала Лейла.
На следующей день они устроили себе свидание уже не на бегу. Встреча затянулась до позднего вечера и плавно перебралась на ночь в квартиру Джейка — там они проговорили («И не только», — поясняет Джейк) до четырех утра.
Вскоре они проводили вдвоем все выходные, отмечали праздники поочередно в семьях друг друга и вместе выполняли такие семейные обязанности, как посещение ежегодной «вечеринки» в честь недееспособного брата Джейка. Когда они съехались и купили машину, подруги Лейлы забили тревогу.
«Нормальные люди, по их мнению, сначала женятся, а потом покупают вскладчину машины, — говорит Лейла. — Но мы хотели машину и не были готовы к браку».
Лейла тогда изучала современное искусство и мечтала в скором будущем стать куратором выставок. Ночами она писала диплом, а днем перелопачивала Интернет, штудировала журналы и бегала по галереям в надежде найти каких-нибудь непризнанных гениев, из которых она могла бы сделать звезд.
«Она была невероятно амбициозной, — сказал нам Джейк.
Случалось, они ложились спать вместе, а через час Джейк просыпался и обнаруживал, что Лейла уже снова сидит в своем кабинете и набивает статью в какой-нибудь журнал об эклектичном искусстве.
«Ей хватало 20 минут сна за ночь», — говорит он.
Потом они поженились. Она устроилась ассистенткой к владелице крупной нью-йоркской галереи. Джейк задумался о том, чтобы начать публичную продажу акций своей компании. Они много путешествовали. Она забеременела. Они даже не обсуждали вариант, чтобы Лейла осталась сидеть дома с ребенком: она явно была не той женщиной, которая отказалась бы от собственных стремлений и стала бы каждое утро резать на половинки виноград и каждый вечер читать вслух сказки про зайчат.
Они встали на очередь в детский сад задолго до рождения малыша.
Во время декретного отпуска Лейлы в ее жизни образовался новый круг общения: Алекс — подруга по курсам подготовки к родам; Лиз — мамаша на тонюсеньких ножках, с которой они пересекались на детской площадке; ее собственная мать, которая вдруг стала приезжать в гости каждые 45 секунд. Все разговоры неизбежно вращались вокруг нескольких тем: лучших подушечек для кормления грудью (Boppy — да, My Best Friend — однозначно нет), техники укладывания спать (пусть наорется — да, всю ночь носить их на руках — однозначно нет) и вопроса о том, стоит Лейле выходить на работу или нет.
— Неужели тебе не хочется увидеть все первые шажочки Джаспера? — спрашивала гиперсентиментальная мама.
— А ты проверила, не было ли в твоем детском садике каких-нибудь судебных разбирательств? — спрашивала Лиз.
— Тебя все время задерживают на работе, — стенала мама. — Тебе будет тяжело!
— Говорят, первый год жизни ребенка — это чудо. Но мне самой не довелось увидеть: пока мои росли, я все время работала, — говорила сотрудница химчистки.
Свекровь — которая сейчас пахала на двух оплачиваемых и трех добровольных работах, — рассказала, что, пока Джейк и его братья были маленькими, она несколько лет просидела дома. «Они так быстро вырастают», — вздохнула она.
Даже блоги о воспитании детей стали причиной нервотрепки: в одном, например, упоминалось исследование, согласно которому у малышей в детских садах был выявлен более высокий уровень стресса и агрессии, чем у их «домашних» сверстников. Да что ж такое…
Лейла стала задумываться, так ли ей нужно выходить на работу. А вдруг Джаспер вырастет неудачником, если она не будет сама его воспитывать? Может, это слишком самонадеянно — думать, что ты будешь одновременно и хорошей мамой, и светочем в мире искусства. Почему бы не работать на полставки, как другие мамы? Или не остаться дома на несколько лет? Ведь ей нравится заниматься с сыном — и даже куда больше, чем она могла предположить. А в обойму она еще успеет попасть. Никуда от нее это искусство не денется.
После всех этих размышлений она решила посоветоваться с Джейком: что если она не выйдет пока на работу? Он ответил, что это хорошая идея. «Джасперу будет только лучше», — сказал он. «А как же деньги?» — спросила она. Он уверен, что они проживут на одну зарплату? «Разберемся», — ответил он.
Лейла позвонила начальнице и сказала, что не вернется.
Наконец-то она приняла решение. Верное решение. Решение, от которого будет лучше ее душе и ее сыну. Она записалась на йогу для мамочек и малышей и нашла какие-то музыкальные курсы, на которых обещали научить ребенка отличать Баха от Бетховена. Она выучила детский язык жестов и умудрилась натренировать Джаспера, чтобы тот подавал знак «молоко». Ее журналы об искусстве складывались в корзину за дверью — даже ни разу не открытые.
Лейла оказалась в пузыре под названием «идеальная мама».
Но где-то на восьмом месяце жизни Джаспера он лопнул.
Проблема: стадный инстинкт
Стадный инстинкт: бежать за толпой, даже если информация, которой та располагает, ненадежна, предвзята или вообще в корне неверна.
Стадный инстинкт: слишком внимательно прислушиваться к рыночному шуму. Двенадцать самых выгодных вкладов! Советы для бережливых женщин! Разбогатей за год!
Стадный инстинкт: равняться на соседей.
Стадный инстинкт: решить не выходить на работу, наслушавшись страшилок о том, что в противном случае у вас вырастет проблемный ребенок. Даже если в глубине души вы знаете, что это чушь. И даже если вы очень любите свою профессию.
Стадный инстинкт — одна из причин вздувания мыльных пузырей.
Давайте вспомним конец 1990-х гг., когда вся Америка вдруг решила, что интернет-компании стоят миллиарды — несмотря на то что как таковые они не приносят ни копейки. Тогда толпы народу начали скупать за баснословные деньги какие-то непроверенные, только-только возникшие компании. Каждый новый покупатель подталкивал цену наверх, тем самым раздувая гигантский мыльный пузырь, который не преминул оглушительно лопнуть в 2000-м. Pets.com: выросла за счет акционеров до $82,5 млн — меньше чем через год прогорела. Kozmo.com: «растолстела» до $280 млн и потеряла все. Webvan.com: взлетела до $1,2 млрд и упала до нуля.
Два года спустя, когда рынок еще не совсем оправился от доткомового похмелья, толпа придумала себе новую манию — дома. Подогреваемая низкими ценами, телерепортажами и увещеваниями прорицателей с Уолл-стрит, которые заявляли, что недвижимость будет только дорожать, изрядная доля американцев начала покупать и перепродавать дома, как будто это акции. Цены взлетели и парили в небесах до 2006 г. А потом пузырь лопнул и толпа (то есть целая страна) оказалась в долговой яме.
Вот что говорит о стадном инстинкте Уоррен Баффетт[75]: «Если цены на акции определяются “толпой” с Уолл-стрит и могут зависеть от мнения самого эмоционального, самого жадного или самого депрессивного маклера, их сложно назвать рациональными. На самом деле рыночные цены и здравый смысл имеют мало общего»{85}.
В случае с Лейлой ее решение остаться дома чрезмерно поощрялось толпой других матерей, включая ее собственную, свекровью и блогершами, которых она читала в декрете. Конечно, она любила проводить время с Джаспером — и чем больше, тем лучше. Но и работу она тоже любила.
«Если бы меня спросили, хватит ли мне терпения сидеть дома с ребенком, когда я не была одуревшей от гормонов, я бы ответила: однозначно нет», — говорит Лейла.
И все же она решила бросить работу после бесед со следующими людьми:
• своей мамой, которая раньше всегда поддерживала ее профессиональные амбиции, а тут вдруг изменила свою точку зрения;
• сестрой и кузиной, которые сидели дома и свято верили, что выйти на работу — все равно что оставить ребенка сиротой;
• несколькими подругами-мамами, которые для себя сделали выбор в пользу жизни домохозяйки и, видимо, были вполне довольны.
Непохоже, чтобы мнение всех этих людей было объективным.
После того как желание Лейлы выйти на работу было раскритиковано всеми и вся, она прожила в своем мыльном пузыре пять месяцев. К концу этого периода Джейк начал готовиться к публичному размещению акций своей фирмы и каждую неделю куда-то летал. Лейле было без него скучно, ей хотелось, чтобы в доме был еще один взрослый человек. Она возненавидела свои будни, в которых не осталось ничего, кроме книжек-игрушек и приготовления пюре. Ей не хватало книг и разговоров об искусстве. Она чувствовала, как ее мозги зарастают пылью.
Она стала срывать злость на самом близком человеке — Джейке.
«Когда он собирается домой?» — спрашивала она. Нечего делать из нее мать-одиночку! Почему он так мало интересуется тем, как прошел их с сыном день? Ему это безразлично? Ему кажется, что будни их ребенка не лучшая тема для разговора? Почему ему все время названивают во время ужина?
У нее началась паранойя. Почему Джейк больше ни о чем с ней не советуется? Теперь она кажется ему не такой умной, как его сотрудницы? Может, он считает, что она слегка свихнулась? А вдруг она и правда свихнулась? Она ведь тоже читала газеты и знала, что творится в мире. И вот так без конца, по бесконечной петле обратной связи.
«Я все время попадал в немилость, — вспоминает Джейк. — Если я уезжал, она говорила, что я ее бросаю. Если я оставался дома, жаловалась, что мало помогаю».
И вот однажды в воскресенье, после того как Джейк сказал ей, что ближе к вечеру у него будет трехчасовая конференция по Интернету, Лейлу прорвало.
— Зачем ты настаивал на том, чтобы я оставила работу и сидела дома? — сказала она. — Это не для меня.
Джейк помнил тот разговор несколько иначе:
— Ты спросила мое мнение, и я ответил, что надо делать так, как ты сама считаешь нужным. Если тебе противно сидеть дома, выходи на работу. Только не надо на меня все сваливать.
— Я ничего на тебя не сваливаю, — возразила Лейла далеко не великосветским тоном. — Но ты мог бы тогда уделить мне побольше внимания и помочь лучше разобраться с ситуацией.
Джейку до смерти надоело быть козлом отпущения. Лейле до смерти надоело быть мамашкой.
ПРОСТЫМИ СЛОВАМИ Петля обратной связи
Цепная реакция, при которой поданный сигнал возвращается обратно в усиленном виде. Цены на акции падают… вы быстро продаете свои акции… и биржевой крах становится еще катастрофичнее. Муж ведет себя как придурок… вы беситесь из-за того, что он всегда ведет себя как придурок… и в следующий раз вы заведомо решите, что он придурок, даже если он придет к вам с цветочками.
Выход: смотрим в зеркало
Однажды, когда Джаспер уже начал ползать, Лейла как-то невзначай открыла свой шкаф и стала перебирать одежду, которую не носила уже больше года: деловые костюмы, коктейльные платья, шелковые блузки. Куда делась та женщина, которая это все носила? Лейла взглянула на свой нынешний наряд: старая «алкоголичка» Джейка, джинсовые шорты, резиновые шлепанцы. Резиновые шлепанцы… Все настолько плохо.
У нее было несколько минут до того, как ехать с Джаспером на занятие по аэробике для малышей. Она быстро переоделась в хорошенькую юбку-карандаш, блузку с глубоким декольте и туфли на шпильке из крокодиловой кожи, купленные два лета тому назад на распродаже витринных экземпляров. Потом достала кое-какие украшения — и когда она их последний раз носила? Ну ничего, пусть другие мамаши из центра думают что хотят. Лейла посмотрелась в зеркало: а она еще очень даже ничего.
Когда Джейк пришел домой, Лейла была расфуфырена так, как будто у них там открытие галереи.
— Вау, отлично выглядишь, — сказал он. — По какому поводу?
— По какому поводу? — отозвалась она, вновь забывая о своих светских манерах. — Мне что, нужен повод, чтобы хорошо выглядеть?
Джейк унес пачку печенья из кухни и тихонько похрустел им, помогая Джасперу собирать пазл.
На следующий день Лейла, Алекс и Лиз договорились вместе погулять с детьми. По этому случаю Лейла надела одно из своих сексапильных «секретарских» платьишек, а также потратила на макияж добрых полчаса — все это время Джаспер озадаченно ползал по полу в ванной, вероятно, предполагая, что его маму кто-то похитил.
Алекс и Лиз сразу заметили перемену.
— Что за повод? — спросили они практически в унисон.
— Господи, да что все с этими поводами как с ума посходили? Просто мне надоело выглядеть зачуханной мамашей, — ответила Лейла. — Без обид!
По дороге домой она представляла, что бы происходило, если бы сейчас она была на работе, а не толкала перед собой коляску и с опаской поглядывала на пятно вишневого сока, которое может никогда не отстираться с ее сексапильного секретарского наряда. И тут коляска наехала на какой-то бугор, болтнулась вперед, и Джаспер вылетел прямиком на асфальт. Он ударился головой и заорал во всю глотку. Лейла тоже заорала. Неужели она забыла пристегнуть малыша? Где были ее мозги? Она схватила ребенка и стала осматривать каждую часть его тела — пока не убедилась, что нигде нет крови и, похоже, сотрясения тоже нет.
Всю ночь Лейла не спала. Каждый час она подходила к кроватке сына и слушала, как тот дышит. А в промежутках перебирала в голове все факты, свидетельствующие о ее неприспособленности к уходу за детьми. Она не умеет петь. Она все время отвлекается и тем самым подвергает Джаспера опасности — как в этом случае с коляской. От качелей ее подташнивает — не важно, сидит ли она на них сама или раскачивает, стоя рядом. Ее бесит, что ей теперь место в «компании мамочек». Кормление грудью кажется ей самым скучным и тоскливым занятием на свете. И вообще, материнство испортило ее отношения с мужем.
— Я не должна была это делать, — сказала она Джейку на следующее утро. — Ты должен был сказать мне, чтобы я этого не делала.
— Что именно я должен был тебе сказать, Лейла? — спросил Джейк, приготовившись к атаке. В него так часто летали стрелы с той стороны кровати, обеденного стола или телефонной линии, что он теперь благоразумно хватался за щит еще до того, как Лейла открывала рот.
— Что мне нельзя бросать работу.
— Ну да. Я что, экстрасенс? Я должен был сказать тебе: конечно, брось нашего новорожденного ребенка на попечение незнамо кого и иди любуйся своим искусством целыми днями?
— Ах вот как! — закричала Лейла. — Я так и знала! Для тебя моя работа — какая-то фигня. «Любуйся своим искусством целыми днями»? Вот чем я, по-твоему, занимаюсь! А что, надо было бы сидеть целыми днями за компьютером и целовать задницу инвесторам, чтобы они дали мне денег?
— Я ничего такого не имел в виду, и ты это знаешь, — завихлял Джейк. Черт! Щит подвел его — это надо же было так сглупить! Он попытался подправить ситуацию:
— Я совсем не то хотел сказать. Конечно, я считаю твою работу важной. И ты сама для меня очень важна. Но я правда не знаю, как сделать так, чтобы ты была счастлива.
Лейла вновь припомнила ему, на какие жертвы ей пришлось пойти, в то время как он со спокойной совестью наслаждался жизнью. Джейк, в свою очередь, в тысячный раз повторил, что не сделал ей ничего плохого — просто она использует его как мальчика для битья.
Лейла поступила бы очень мудро, если бы перестала пилить Джейка и прислушалась к совету нашего друга Уоррена Баффетта, который однажды сказал: «Чтобы принять коллегиальное решение, надо посмотреть в зеркало»{86}.
Нам кажется, что в сфере семейной жизни тоже лучше принимать решения, глядя в зеркало. Когда на вас накатит паника из-за недостатка секса — у других-то больше! — или когда вы решите, что другие семьи счастливы благодаря тому, что жена сидит дома и управляет хозяйством, подойдите к зеркалу и спросите себя: это действительно то, что вам нужно, или вам это нужно только потому, что вы хотите быть как все?
Люди, дававшие советы Лейле, хотели, чтобы она принимала те же решения, что и они сами. Лиз с тощими ножками бросила работу юриста, но ведь она всегда ненавидела право и любила йогу. Алекс закончила свою карьеру в мире моды — но лишь потому, что в последнее время ее преследовали неудачи и она решила подождать до лучших времен: вдруг ей подвернется какой-нибудь счастливый случай? Лейла же любила свою работу. И потратила немало сил, чтобы добиться той позиции, от которой ей пришлось отказаться.
Зеркало Баффетта
Уоррен Баффетт — тот человек, который не следует чужим советам. К примеру, в 1987 г. он решил вложить деньги в компанию Coca-Cola. Ее продукция ему нравилась, финансисты там, по его мнению, были надежные, но главное — все другие инвесторы в то время не интересовались этими акциями всерьез. Более того, в ходе войны с Pepsi цена на акции Coca-Cola упала до $38. Но Баффетт все равно в них вложился: он начал с $600 млн, потом увеличил свою долю до $1,2 млрд. А в конечном счете стоимость купленного Баффеттом пакета акций возросла до $17 млрд{87}.
Примерно то же самое он проделал с компаниями Washington Post, American Express и Goldman Sachs. Вывод: плевать на толпу, думай своей головой.
Когда Джейк в очередной раз уехал в командировку, Лейла зашла на свою электронную почту и вновь обнаружила там сообщение с сайта, на котором когда-то оставила свое резюме, — они каждую неделю делали рассылку с предложением новых вакансий. После рождения Джаспера она удаляла эти письма, даже не открывая. А зачем? Но в тот день ей стало любопытно. Просмотрев объявления о работе, она расстроилась. Опять ее посетила та же мысль: теперь, когда она выпала из обоймы, вернуться туда будет очень сложно. Она переслала письмо Джейку, добавив драматичный комментарий: «Смотри, что я потеряла».
Терпение Джейка лопнуло. Вернувшись домой, он усадил Лейлу напротив себя и сказал, что с него хватит ее жалоб и наездов.
— У меня есть идея, — продолжил он. — Позвони своей бывшей начальнице и предложи встретиться за ланчем. У тебя с ней были хорошие отношения. Воспользуйся этим. Порасспрашивай ее, как сейчас обстоят дела, скажи, что готова вернуться к работе.
Лейла отнеслась к идее с сомнением. Ей было страшно.
— Начальница очень занятая женщина, — ответила она.
— Но она же когда-нибудь ест, — парировал Джейк.
Лейла сдалась и позвонила. Начальница приветливо поинтересовалась ее жизнью и согласилась встретиться на неделе. К месту встречи Лейла прибыла в наиболее «деловом» из своих нарядов и, моля небеса о том, чтобы начальница не слишком строго судила ее за непостоянство, задала самый важный вопрос: не может ли она посоветовать, куда устроиться?
— Нет, — ответила начальница. — Но у меня есть кое-какая работа для тебя, если ты готова выйти на полставки.
Лейла согласилась. Конечно, зарплата меньше, и должность так себе, но главное встрять. Если появится возможность устроиться на полный день, она тут как тут.
Вскоре после того как Лейла вышла на работу, атмосфера в их с Джейком доме стала потихоньку разряжаться. Лейла снова стала читать (взрослые книжки) и ездить на встречи, оставляя Джейка приглядывать за Джаспером. Она брала на себя больше и больше работы в галерее, пока ее частичная занятость не превратилась в полную. Она перестала винить Джейка во всех своих проблемах. Во-первых, проблем стало меньше, а во-вторых, она вновь увидела в Джейке того, кого видела раньше, — человека, который искренне желает ей только лучшего.
«Жаль, что мне не дано быть домохозяйкой, — говорит Лейла. — Но для Джаспера лучше, чтобы я каждое утро уходила на работу».
Когда мы виделись с ними последний раз, они планировали отдать Джаспера в детский сад. Толпы уже начали собираться снова. Лучше частный, чем муниципальный. Лучше с прогрессивными методами, чем с традиционными. Этот педагог лучше того. Лейла и Джейк поклялись, что не дадут себя заговорить. Но…
«Лиз рассказала мне об одном садике, который открыла группа бывших актеров, — сказала нам Лейла. — По описаниям там так здорово!»
Что ж, удачи, Лейла.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.