Читателю на заметку: СВЕТЛЫЙ ВЗГЛЯД

Читателю на заметку: СВЕТЛЫЙ ВЗГЛЯД

Слово «психология» означает изучение психики, а слово «психика» означает разум или душу. В толковом словаре Microsoft Thesaurus мы находим такие определения «психики»: «самость: атман, душа, дух; субъективность: высшее я, духовное я, дух». Это снова напоминает нам, что корни психологии лежат в глубине души и духа человека.

У слова «психика» и его эквивалентов древнее происхождение — они появились, по меньшей мере, за несколько тысячелетий до нашей эры и в то время почти всегда означали оживляющую силу или дух в теле или материальной оболочке. Примерно в шестнадцатом веке в Германии слово психэ было соединено со словом логос (слово или изучение), в результате чего появился термин психология — изучение души или духа человека. До сих пор спорят, кто впервые употребил термин психология; одни говорят — Меланхтон (Melanchton), другие — Фрейгиус (Freigius), третьи — Гоклениус Марбургский (Goclenius of Marburg). Однако к 1730 году это слово уже использовали в более современном смысле Вольф (Wolff) в Германии, Хёртли (Hartly) в Англии, Бонне (Bonnet) во Франции — но даже тогда термин психология, согласно определению в журнале New Princeton Review за 1888 г., по-прежнему означал «изучение психе, или души».

Как-то я начал собирать материалы по истории психологии и философии, намереваясь написать исследование по этой теме. Я решил заняться этим, поскольку при взгляде на большинство имевшихся учебников истории психологии меня поражал странный и любопытный факт — все они рассказывали историю психологии — и психэ — так, будто она внезапно возникла из ничего примерно в 1879 году в лаборатории Лейпцигского университета, которой руководил Вильгельм Вундт (Wundt), который действительно был основоположником определенного типа психологии, связанного с интроспективным анализом и структурализмом. Но разве сама психика начала существовать лишь в 1879 году?

Некоторые учебники углублялись в историю психологии несколько дальше, к предшественникам научной психологии Вундта, в числе которых были сэр Френсис Гэлтон (Galton), Герман фон Гельмгольц (Helmholtz) и, особенно, влиятельная фигура Густава Фехнера (Fechner). Как с благоговением повествует один учебник: «Утром 22 октября 1850 года — это важная дата в истории психологии — Фехнер понял, что закон взаимосвязи между разумом и телом можно выразить в виде количественного соотношения между чувственным восприятием и материальным стимулом». Вскоре эта формулировка стала известна как закон Фехнера: S = К log I (интенсивность чувственного восприятия пропорциональна логарифму материального стимула). Еще один текст объяснял важность этого открытия: «В начале девятнадцатого века Иммануил Кант предсказывал, что психология никогда не сможет стать наукой, поскольку невозможно экспериментально измерять психологические процессы. Благодаря работе Фехнера, ученые впервые могли измерять ум; к середине девятнадцатого столетия научные методы уже применялись к изучению ментальных[1] явлений. Вильгельм Вундт воспринял эти оригинальные творческие достижения и организовал их в единую систему, ставшую основанием психологии».

Практически все учебники соглашались с тем, что Густав Фехнер был одним из отцов-основателей современной психологии, и всячески превозносили человека, который придумал способ применения количественного измерения к уму, таким образом, наконец, сделав психологию «научной». Даже Вильгельм Вундт настойчиво утверждал: «Никогда не будет забыто, что именно Фехнер впервые ввел в психологию научные методы, точные принципы измерения и наблюдения для изучения психических явлений, тем самым открыв перспективы психологической науки в строгом смысле этого слова. Главное достоинство метода Фехнера состоит в том, что он совершенно не зависит от смены философских систем. Современная психология приобрела действительно научный характер и может оставаться в стороне от всех метафизических споров».1 Итак, полагал я, значит доктор Фехнер спас психологию от загрязнения «душой» или «духом» и успешно свел разум к измеримым эмпирическим штучкам, открыв эру подлинно научной психологии.

Это все, что мне было известно о Густаве Фехнере до тех пор, пока несколько лет спустя, роясь в магазине, полном восхитительно старых философских книг, я, к большому удивлению, не обнаружил там книгу с поразительным названием — «Жизнь после смерти», — написанную в 1835 г. не кем иным, как Густавом Фехнером. Она начиналась захватывающими строками: «Человек живет на земле не один, но три раза: первый этап его жизни — непрерывный сон; второй — чередование сна и бодрствования; а третий — вечное бодрствование».

И дальше следовал трактат о вечном бодрствовании. «На первом этапе своей жизни человек пребывает в темноте и в одиночестве; на втором он живет вместе со своими собратьями-людьми и, в то же время, отдельно от них, в свете, отраженном от поверхности вещей; на третьем этапе его жизнь, переплетающаяся с… вселенским духом… является высшей жизнью.

На первом этапе из своего зародыша развивается его тело, формируя органы для второго этапа; на втором этапе из своего зародыша развивается его ум, вырабатывая органы для третьего этапа; на третьем этапе развивается божественный зародыш, скрытый в каждом человеческом уме.

Акт перехода от первого этапа ко второму мы называем Рождением; переход от второго этапа к третьему мы называем Смертью. Наш путь от второго этапа к третьему не темнее, чем наш путь от первого этапа ко второму, один путь ведет нас к восприятию внешнего мира; другой ведет к восприятию внутреннего мира».

От тела к разуму и к духу — таковы три этапа роста сознания; и лишь когда человек умирает для отдельной самости, он пробуждается ко всеобщности вселенского Духа. Вот какова была действительная философия жизни, разума, души и сознания, которую исповедовал Фехнер; и почему учебники не трудились рассказывать нам об этом? Именно тогда я решил написать историю психологии, просто потому что «кто-то должен об этом рассказать».

(Рассказать о том, что понятие бессознательного приобрело известность благодаря книге фон Хартмана «Философия Бессознательного», которая была опубликована в 1869 году — за тридцать лет до Фрейда — и пользовалась таким успехом, что в течение десяти лет переиздавалась восемь раз. О том, что Хартман выражал философию Шопенгауэра, истоки которой, как недвусмысленно утверждал сам Шопенгауэр, лежат, главным образом, в восточном мистицизме, в особенности, в буддизме и Упанишадах. Согласно этой философии, под поверхностью индивидуального сознания скрыто космическое сознание, которое у большинства людей является «бессознательным», но может быть пробуждено и полностью реализовано, и это превращение бессознательного в сознательное считалось наибольшим благом для человека. Рассказать о том, что Фрейд прямо заимствовал понятие «Оно» (id) из книги Георга Гроддека (Groddeck) The Book of the It («Книга Оно»), которая основывалась на существовании космического Дао, или естественного вселенского духа. О том… впрочем, это слишком длинная история, но все в ней настойчиво напоминает нам о том, что корни современной психологии лежат в духовных традициях, именно потому, что сама психика неотделима от духовных источников. В самых потаенных глубинах психики мы находим не инстинкты, а Дух — и изучение психологии в идеале должно быть изучением всего этого, от тела к разуму и к душе, от подсознательного к самосознанию и сверхсознанию, от сна к пробужденности наполовину и к полной пробужденности.)

Фехнер действительно внес необычайный вклад в развитие эмпирической и «измеряемой» психологии; его Elements of Psychophysics («Начала психофизики») справедливо считаются первым выдающимся трудом по психометрии и полностью заслуживают всех похвал, которые воздавали этой книге психологи, начиная с Вундта. И все же, суть психофизики Фехнера заключалась в том, что дух и материя неразделимы, будучи двумя сторонами одной великой реальности, и его попытки измерять аспекты ума были призваны показывать эту неразделимость, а не сводить дух или душу к материальным объектам, и уж конечно не отрицать само существование духа или души — что, судя по всему, все же произошло с его наследием в руках менее восприимчивых исследователей.

По словам одного ученого, Фехнер полагал, что «вся вселенная имеет духовный характер, а феноменальный мир физики представляет собой лишь внешнее проявление этой духовной реальности. Атомы — это лишь простейшие элементы духовной иерархии, восходящей к Богу. Каждый уровень этой иерархии включает в себя все нижележащие уровни, так что Бог содержит в себе всю полноту духа. Сознание является неотъемлемой чертой всего сущего… Свидетельствами души являются системная согласованность и подчинение закону, проявляющиеся в поведении органических целостностей. Фехнер считал, что земля, „наша мать“, как таковая, представляет собой единое одушевленное целое».2

Сам Фехнер объяснял, что «наши тела принадлежат к большему и более высокому телу земли, и потому наши духи также принадлежат к большему и более высокому индивидуальному духу земли, который включает в себя духи всех земных тварей, подобно тому, как тело земли включает в себя их тела. В то же время, дух земли является не просто собранием всех земных духов, но их более высоким единством, обладающим индивидуальным сознанием». И дух земли — Фехнер давал точное описание Геи — сам составляет просто часть божественного духа, тогда как «божественный дух суть одно, всезнающее и все-сознающее, т. е. обладает всем сознанием вселенной и таким образом содержит в себе все индивидуальные сознания… в более высокой и высочайшей взаимосвязи».3

Но это означает не уничтожение индивидуальности, а лишь ее завершение и включение в нечто еще большее. «Это объединение не нарушает, но обусловливает нашу индивидуальность и независимость, которая по своей природе имеет лишь относительный характер». И так продолжается в порядке вложенной (nested) иерархии все большего охвата: «Как земля вовсе не отделяет наши тела от вселенной, но соединяет нас с вселенной и включает в нее, так и дух земли, отнюдь не отделяя наши духи от божественного духа, образует более высокую индивидуальную связь с каждого земного духа с духом вселенной».4

Таким образом, подход Фехнера к психологии был разновидностью интегрального подхода: он стремился использовать методы эмпирического анализа и научного измерения не для того, чтобы отрицать душу и дух, но чтобы помочь пролить на них свет. «Считать всю материальную вселенную внутренне живой и сознательной — значит придерживаться того, что Фехнер называл светлым взглядом. Считать ее косной материей, лишенной какого то ни было телеологического значения — значит, выбирать то, что он называл мрачным взглядом. Фехнер горячо защищал светлый взгляд и надеялся, что сможет его индуктивно подтвердить посредством своих психофизических экспериментов».5

Однако похоже, что с тех пор преобладающее положение занял мрачный взгляд, не так ли? Но был период, примерно от времени Фехнера (1801–1887) до Уильяма Джеймса (1842–1910) и Джеймса Марка Болдуина (1861–1934), когда зарождающаяся наука психология еще не чуралась древней мудрости веков — вечной философии, Великого Гнезда Бытия, систем идеалистической философии — и простых фактов сознания, как они известны почти каждому человеку: сознание реально, внутреннее наблюдающее «я» реально, душа реальна, сколько бы мы ни спорили о деталях. Таким образом, эти поистине великие основатели психологии — если посмотреть на то, каковы были их взгляды на самом деле — могут многое рассказать нам об интегральном подходе, который старается включать в себя все истины тела, ума, души и духа, а не сводить их к материальным проявлениям, цифровым битам, эмпирическим процессам и объективным системам (сколь бы важными все они, безусловно, ни были). Эти первопроходцы современной психологии умели быть одновременно полностью научными и полностью духовными, и не находили ни малейшего противоречия в таком всестороннем подходе.

Эта книга посвящена как раз такой интегральной психологии. Пытаясь включить в себя все лучшее из современных научных исследований психологии, сознания и терапии, она также черпает свое вдохновение из интегрального периода в становлении самой психологии (отмеченного именами таких исследователей, как Фехнер, Джеймс и Болдуин, наряду со многими другими, с которыми мы вскоре познакомимся). Эта книга началась в тот день в замечательном букинистическом магазине, когда я был потрясен, обнаружив, что истинную историю Фехнера часто замалчивали, и решил заняться историческими исследованиями. Результатом стал довольно объемистый двухтомный учебник, включающий в себя обсуждение идей примерно двухсот теоретиков — восточных и западных, древних и современных — каждый из которых по-своему продвигался к интегральному воззрению; и в нем содержатся таблицы, кратко обобщающие основные положения примерно ста из этих систем.6 По разным причинам я решил сперва опубликовать его в очень сжатом и сокращенном виде — в виде данной книги — наряду с большинством таблиц (см. таблицы 1–9, начиная со стр. 258).

Эта книга представляет собой лишь самый краткий обзор того, как может выглядеть одна из разновидностей интегральной психологии. Я попытался включить в нее и обобщить наиболее глубокие открытия и озарения из различных до-современных, современных, и постсовременных источников, предполагая, что все они могут научить нас чему-то чрезвычайно важному. И я старался делать это не в виде простой эклектики, а систематическим образом, привнося «метод в безумие».

Но главная цель этой книги — помочь начать дискуссию, а не завершить ее; быть началом, а не концом. Причина, по которой я решил опубликовать эту книгу в сокращенной форме, состоит в том, чтобы дать общую картину, не перегружая ее слишком многими из моих собственных частностей, и таким образом побудить других присоединиться к этому приключению — соглашаясь или не соглашаясь со мной; исправляя ошибки, которые я мог сделать, заполняя многие пробелы, проясняя любые несоответствия, или как-то иначе, в меру собственных возможностей, продвигая вперед все это предприятие.

Для преподавателей, желающих использовать эту книгу в качестве учебника, и для серьезных студентов, я снабдил ее обширными примечаниями. Фактически, это не одна, а две книги: очень краткий и доступный текст и примечания для специалистов. Как обычно, я рекомендую отложить примечания до второго прочтения книги (или читать их отдельно после первого). Примечания, в частности, выполняют две функции: дополняют общую картину некоторыми из моих собственных деталей (специально для тех, кто следит за моей работой) и дают ряд конкретных рекомендаций для дальнейшего чтения работ других исследователей по каждой из основных тем. Так, например, преподаватели могли бы обращаться к некоторым из этих других текстов (а также к тем, которые они сами предпочитают), делать фотокопии для раздачи студентам, и таким образом дополнять основной обзор любым количеством более специальной литературы. Заинтересованные непрофессионалы могут воспользоваться рекомендациями по дальнейшему чтению в любой из областей. Эти рекомендации не являются исчерпывающими и содержат лишь ссылки на основные работы в каждой области. Для составления списка рекомендуемой литературы по трансперсональной психологии и терапии я провел опрос среди многих своих коллег и привожу его результаты.

Я не включил в эту книгу отдельной библиографии; одни только ссылки к таблицам занимали бы свыше ста страниц. Но сегодня достаточно легко выйти в Интернет и поискать разные публикации в базе данных любого из крупных книжных магазинов (именно поэтому я не включаю в ссылки информацию об издателях). Точно так же, я часто просто перечисляю имена некоторых из наиболее важных авторов, и читатели могут сами выяснить, какие из их книг они могут достать.

Лично я считаю, что интегральная психология (и интегральные исследования в целом) будут приобретать все большее значение в последующие десятилетия, по мере того как научный мир постепенно отказывается от своего упорно мрачного взгляда на Космос.

И значит, последующие страницы представляют собой один из вариантов светлого взгляда. И он посвящается тебе, дорогой Густав Фехнер.

Кен Уилбер

Боулдер, Колорадо

Весна 1999 г.