Сила политических убеждений

Сила политических убеждений

В 2003 году специалист по социальной психологии из Стэнфордского университета Джон Джост и его коллеги опубликовали в журнале Psychological Bulletin статью «Политический консерватизм как мотивированное социальное познание» (Political Conservatism as Motivated Social Cognition) – синтез полученных за пятьдесят лет результатов, опубликованных в 88 статьях и охватывающих 22818 предметов, которые привели ученых к заключению, что консерваторы страдают от «избегания неопределенности» и «управления террором», ощущают «потребность в порядке и структуре», в «ограничении» наряду с «догматизмом» и «нетерпимостью к двусмысленности» и что все это ведет к «сопротивлению переменам» и «одобрению неравенства» в их убеждениях и подходах.

«Понимание психологической подоплеки консерватизма на протяжении столетий представляло непростую задачу для историков, философов и социологов, – заключают авторы. – Мы рассматриваем политический консерватизм как систему идеологических убеждений, которая в значительной мере (но не полностью) связана с вопросами мотивации, имеющими отношение к психологическому управлению неопределенностью и страхом. А именно, избегание неопределенности (как и стремление к определенности) может быть связано в первую очередь с одним аспектом консервативного мышления, с сопротивлением переменам. Подобно этому, проблемы страха и угрозы могут иметь отношение ко второму основному аспекту консерватизма, одобрению неравенства».[268]

На статью обратили внимание ежедневные новостные издания, распространилось известие о том, что ученые наконец поняли, что движет консерваторами. Один из обозревателей журнала Psychology Today задался вопросом «Является ли политический консерватизм слабой формой сумасшествия?»[269] Британская газета Guardian сообщала: «Исследование, финансируемое правительством США, позволило сделать вывод, что консерватизм можно объяснить психологически как группу неврозов, уходящих корнями в «страх и агрессию, догматизм и нетерпимость к двойственности». Как будто этого было недостаточно, чтобы взбесить консерваторов повсюду, авторы отчета сравнили Рональда Рейгана и ведущего ток-шоу, консерватора правого толка Раша Лимбо с Гитлером и Муссолини, доказывая, что все перечисленные поражены одним и тем же недугом.[270] Само собой, консерваторы отнюдь не обрадовались тому, что их политические убеждения препарируют как раковые опухоли.

Почему люди консервативны? Почему они голосуют за республиканцев? Эти вопросы обычно ставят, даже не подозревая о том, что предубежденность кроется в самой этой постановке: поскольку демократы бесспорно правы, а республиканцы – бесспорно неправы, консерватизм просто обязан быть душевной болезнью, дефектом мозга, личностным расстройством, ведущим к нарушению когнитивных функций. Подобно тому, как ученые-медики изучают рак, чтобы исцелять эту болезнь, ученые из числа политических либералов изучают политические взгляды и электоральное поведение, чтобы исцелять людей от раковых опухолей консерватизма. Эта предвзятость подтверждения в либеральных академических кругах укоренена настолько глубоко, что представляет собой политическую «воду», в которой плавает рыба либерального толка, даже не замечая этого.

Психолог из Виргинского университета Джонатан Хайдт обратил внимание на эту предвзятость и привлек внимание к ней в популярной и собравшей массу комментариев статье на Edge.org «Что побуждает людей голосовать за республиканцев?» (What Makes People Vote Republican?). Стандартный для либералов ход мыслей, отраженный в исследовании Джоста, состоит в следующем: люди голосуют за республиканцев по той причине, что они «недостаточно гибки в когнитивном отношении, питают пристрастие к иерархии и слишком боятся неопределенности, перемен и смерти». Хайдт призвал своих коллег выйти за рамки подобных «диагнозов» и помнить «второе правило нравственной психологии: нравственность – это не только то, как мы относимся друг к другу (как считает большинство либералов), но и сплоченность групп, поддержка основных институтов, праведная и благородная жизнь. Вот что имеют в виду республиканцы, утверждая, что у демократов «этого просто нет», вот что они подразумевают под «этим».[271]

Поскольку демократы бесспорно правы, а республиканцы бесспорно неправы, консерватизм просто обязан быть душевной болезнью, дефектом мозга, личностным расстройством, ведущим к нарушению когнитивных функций.

Почему либералы так пристрастно характеризуют консерваторов? Для того чтобы ответить на этот вопрос, пойдем от противного и охарактеризуем демократов и либералов как страдающих множеством в равной степени серьезных душевных изъянов: это и отсутствие нравственных ориентиров, которое приводит к неспособности делать четкий нравственно-этический выбор, и явный недостаток определенности в социальных вопросах, и патологическая боязнь ясности, влекущая за собой нерешительность, и наивная вера в то, что все люди обладают одинаковыми способностями, и слепая, противоречащая всем свидетельствам приверженность мнению, будто бы только культура и окружение определяют участь человека в обществе, следовательно, в силах правительства устранить все проявления социальной несправедливости. Если подобрать в качестве эпитетов определяемые в рабочем порядке личностные черты и когнитивный стиль, легко собрать данные для их подкрепления. Изъян заключается в самом процессе характеризации.

Два популярных примера величиной с целую книгу, попадающих в ту же ловушку предвзятости подтверждения, – вышедший в 2008 году труд когнитивиста из Калифорнийского университета в Беркли Джорджа Лакоффа «Политический разум» (The Political Mind) и опубликованная в 2007 году книга психолога из университета Эмори Дрю Уэстена «Политический мозг» (The Political Brain). Знакомый набор выражений: либералы великодушны к промахам («чуткие люди»), рациональны, интеллигентны, оптимистичны, взывают к разуму избирателей, приводя весомые аргументы; консерваторы нетерпимы («бессердечные»), мрачные, недалекие и авторитарные, они воздействуют на эмоции избирателей методами угроз и паникерства. Но консерваторы чаще побеждают на выборах благодаря макиавеллиевским манипуляциям, воздействующим на эмоциональный мозг избирателей, следовательно, либеральным политикам необходимо активизировать свои кампании, обращаясь не к разуму, а к сердцу избирателей.

Эта характеристика не только всецело определена либеральной предвзятостью подтверждения, но и сама предпосылка, согласно которой консерваторы выигрывают битву за сердца избирателей, ошибочна. В борьбе за места в Конгрессе побеждают демократы: в Сенате демократы опережали республиканцев с небольшим перевесом – 3395 против 3323, состязаясь за 6832 места с 1855 по 2006 год. В Палате представителей демократы нанесли республиканцам поражение со счетом 15363:12994 в борьбе за 27906 мест с 1855 по 2006 год.

Что касается личностных характеристик и темперамента консерваторов и либералов и подразумеваемой угрюмости первых, то согласно «Общим социальным опросам 1972–2004 годов» Национального центра исследования общественного мнения 44 % опрошенных, назвавших себя «консервативными» или «очень консервативными», сообщило также, что они «очень счастливы» по сравнению всего с 25 % опрошенных, назвавшихся «либеральными» или «очень либеральными». В 2007 году опрос Института Гэллапа показал, что 58 % республиканцев по сравнению с 38 % демократов назвали свое душевное здоровье «превосходным». Возможно, одна из причин состоит в том, что консерваторы щедрее либералов, отдают на 30 % больше денег (даже в условиях жесткого контроля средств), сдают больше донорской крови, уделяют больше часов волонтерской деятельности. И не потому, что у консерваторов больше средств, которыми они могут распоряжаться по своему усмотрению. Рабочая беднота отдает на благотворительность значительно более высокий процент своих доходов, чем любая другая группа по доходам, и в три раза больше тех, кто получает сравнимое по размеру государственное пособие. Другими словами, бедность – не препятствие для благотворительности в отличие от соцобеспечения.[272] Эти результаты можно объяснить, в частности, тем, что консерваторы считают, что благотворительность должна быть частным делом (посредством некоммерческих организаций), а либералы считают ее общественным делом (посредством правительства). Здесь мы видим паттерн предпочтений политической партии, опирающийся на различные нравственные фундаменты, которые мы рассмотрим далее.

Одной из причин, по которым либералы характеризуют консерваторов таким образом, может быть либеральная предвзятость ученых-социологов. А именно: в ходе проведенного в 2005 году экономистом из университета Джорджа Мейсона Дэниелом Клейном исследования с учетом регистрации избирателей выяснилось, что демократы имеют над республиканцами поразительный численный перевес с соотношением 10:1 среди представителей этой профессии в Калифорнийском университете в Беркли и с соотношением 7,6:1 в Стэнфордском университете. В гуманитарных и социальных науках соотношение составило 16:1 в обоих кампусах (30:1 среди старших преподавателей и адъюнкт-профессоров). На некоторых кафедрах, например антропологии и журналистики, не нашлось ни единого республиканца. Соотношение для всех кафедр всех колледжей и университетов США, по утверждению Клейна, составляет 8:1 в пользу демократов перед республиканцами.[273]

Политолог из колледжа Смит Стэнли Ротмен и его коллеги получили подобные результаты в национальном исследовании 2005 года: всего 15 % преподавателей назвали себя консервативными по сравнению с 72 % назвавших себя либеральными (80 % в сфере гуманитарных и социальных наук).[274] Более детальное исследование, проведенное в 2001 году в масштабах страны Исследовательским институтом высшего образования при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, показало, что 5,3 % членов кафедр принадлежали к крайне левым, 42,3 % – к либералам, 34,3 % занимали средние политические позиции, 17,7 % были консерваторами и 0,3 % – крайне правыми. Если сравнить крайности в данном примере, то крайне левых либералов в 17 раз больше, чем крайне правых консерваторов. Подобное соотношение наблюдается даже в школах права, где наши будущие законодатели должны, казалось бы, получать более сбалансированное образование. В 2005 году профессор права из Северо-Западного университета Джон Макгиннис изучил кафедры лучших школ права общим числом двадцать одна согласно рейтингу US News&World Report и обнаружил, что политически активные преподаватели с ошеломляющей частотой оказываются демократами, 81 % вносят вклад «полностью или преимущественно» в кампании демократов, в то время как такую же поддержку республиканцам оказывает всего 15 %.[275]

Перекос в либеральную сторону также преобладает во многих видах СМИ. Проведенное в 2005 году исследование политолога из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Тима Гросклоуза и экономиста из Университета Миссури Джеффри Мильо было направлено на оценку предубежденности СМИ. Для этого подсчитывалось, сколько раз конкретное средство массовой информации ссылалось на те или иные экспертные или политические группы, а затем полученные результаты сравнивались с тем, сколько раз ссылались на те же группы члены Конгресса. «Наши результаты продемонстрировали явное отклонение в либеральную сторону: все новостные СМИ, которые мы исследовали, кроме Fox News’ Special Report и Washington Times, получили баллы от членов Конгресса, занимающих левые позиции». Как и следовало ожидать, CBS Evening News и New York Times «набрали баллы от крайне левых конгрессменов». Тремя наиболее нейтральными с политической точки зрения СМИ оказались NewsHour (PBS), NewsNight (CNN) и Good Morning America (ABC). Примечательно, что наиболее политически центристским из всех источников новостей оказалась газета USA Today.[276]

Слушая беседы консерваторов по радио, я с прискорбием отмечаю, как легко предсказать, что скажут ведущие о том или ином предмете еще до того, как они откроют рот.

Разумеется, у либералов нет монополии на политическую предубежденность. Слушая беседы консерваторов по радио, я с прискорбием отмечаю, как легко предсказать, что скажут ведущие еще до того, как они откроют рот, в тех случаях, когда речь идет о здравоохранении, войне в Ираке, абортах, ношении и хранении оружия, гомосексуальных браках, глобальном потеплении и большинстве других проблем. Больше я не удосуживаюсь слушать Раша Лимбо, потому что заранее знаю, что он скажет. То же самое относится к Биллу О’Рейли, Шону Ханнити и Гленну Беку, которые предсказуемы, как смерть и налоги, в которые ни один из них не верит.

Гораздо труднее предугадать слова политических обозревателей, которые не просто придерживаются линии конкретной партии, а стремятся нарушить идеологический паттерн в ответ на появление новых данных или более удачной теории. Один из примеров – Деннис Прегер: вероятно, ввиду длительного приучения к раввинскому образу мышления для него характерны тщательное взвешивание, подробное обсуждение и глубокое осмысление каждого нравственного вопроса. Разумеется, этот утонченный и богатый нюансами стиль нравится далеко не всем слушателям, в итоге шоу Прегера в рейтингах отстает от более однозначных консервативных ток-шоу. Эндрю Салливана и Кристофера Хитченса тоже непросто предсказать, но я объясняю это тем фактом, что оба ближе к либертарианцам – либералам в социальных вопросах и консерваторам в экономических. Если не занимать позицию точно посередине идеологического паттерна, вырваться из его рамок оказывается проще (и вдобавок стать менее предсказуемым). Среди явных либертарианцев на редкость предсказуем Джон Стоссел, но поскольку он эхом повторяет многие из моих собственных идеологических убеждений, я склонен не замечать его предвзятости.

О чем и речь. Дело не в том, что никто из этих социальных обозревателей (или многих других – конкретные примеры не имеют значения) не является оригинальным мыслителем, не в том, что они недостаточно интеллигентны, образованы или не боятся жить в соответствии со своими убеждениями (для них характерно все перечисленное и многое другое), а в том, что когда примеряешь к себе те или иные идеологические убеждения, то втискиваешься в рамки конкретной позиции в пределах этих убеждений и озвучиваешь их своей социальной группе – аудитории, как в случае с публичными личностями-интеллектуалами, – которая слушает главным образом с целью подкрепления собственных идеологических убеждений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.