Одержимость

Одержимость

Психодраматическую ролевую игру можно сравнить с практиками одержимости духами в традиционных культурах. В ритуалах одержимости духами предполагается, что обычный человек может быть периодически одержим каким-либо определенным духом, с которым у него имеются особые взаимоотношения. Введенный целителем в состояние транса, обычно при музыкальном сопровождении, медиум временно утрачивает свою идентичность. В этот период медиум становится живым воплощением завладевшего им духа. Остальные участники ритуала могут через медиума непосредственно консультироваться с вызванным духом. Описание двух случаев целительства в религиозном культе умбанда в Бразилии демонстрирует мощь такой одержимости. Молодая женщина, одержимая духом мудрости, давала рекомендации своим родителям, как им обращаться с ней. Еще один человек, одержимый духом, говорил другим членам группы, чтобы те посоветовали своему собственному медиуму не пить так много, чтобы не разрушать себя (Figge, 1989).

Подобным образом в психодраме полностью вовлеченные протагонисты, а также вспомогательные «я», которые могут исполнять роль дублей или другие ролевые функции, могут быть так же одержимы своими ролями, как и медиумы в ритуалах одержимости. Как медиумы в период транса одержимости полностью теряют свою обычную идентичность, в психодраме протагонисты и вспомогательные «я» выходят за рамки своей нормальной персоны. Транс – это основное свойство ритуалов одержимости, оно обычно определяется как измененное состояние сознания, которое подчиняется правилам культурной модели (Rouger, 1985). В соответствии с этим определением протагонисты и вспомогательные «я», полностью погруженные в свои роли, вероятно, также находятся в состоянии транса, поскольку они свободно удаляются от своей обычной реальности на дальние расстояния.

Западная опера как форма музыкального театра оказывает полное воздействие, если исполнители способны, как и в любой другой театральной форме, идентифицировать себя с персонажами, которых они играют. Исполнителям нужно стать настолько одержимыми своей ролью, чтобы слушатели могли на какое-то время отвлечься и поверить, что актеры-певцы, которых они видят и слышат, в действительности являются живыми персонификациями оперных персонажей, которых они играют. В этой связи интересно рассмотреть опыт африканца из Бенина, который впервые посетил оперу в Париже (Rouget, 1985). Оценивая происходящее действие, африканец первоначально почувствовал, что он как бы оказался посредине обряда одержимости, в котором он участвовал в рамках своей культуры. Певцы казались ему одержимыми своими ролями, как медиумы в обрядах вуду. В этот момент Бриджит Нильсон перестала быть самой собой, а превратилась в Электру, выйдя за пределы своей нормальной идентичности.

Как он рассказывал, возможно, любой театр можно рассматривать как форму обряда одержимости, но в опере, по его наблюдению, можно увидеть наиболее тесную параллель с этим обрядом, потому что музыка, как он заметил, поддерживает состояние одержимого транса певцов. В психодраматическом действии, как форме терапевтического театра, мы можем наблюдать похожие процессы (а именно транс и одержимость). Однако такие формы искусства, как опера или драматический театр, направлены на зрителя, в то время как и обряды одержимости, и психодрама направлены на участников этих процессов. Я.Л. Морено, похоже, почувствовал эту необходимость объединяющей терапии. Как опера объединяет музыку, иногда танец, изобразительное искусство (костюмы и декорации) и драматический сценарий, так и психодрама обладает подобным потенциалом к интегрированию. В психодраме, так же как и в традиционных ритуалах, одержимость является неотъемлемой частью целительного процесса, которая помогает освободить и медиумов, и протагонистов от их психологических границ.

Фактически для того, чтобы психодраматический опыт приобрел полную эффективность, протагонисту нужно достаточно далеко отойти от своей нормальной идентичности, а также от связи с непосредственным окружением терапевтической группы. Терапевтические возможности могут быть ограничены в той степени, в какой протагонист осознает себя и удерживается от принятия новой роли. Эта дуальность расщепления между обычной реальностью и психодраматической реальностью может быть непродуктивной. Однако большинство протагонистов способны достичь полной идентификации с ролью. Такое отделение от обычного себя, от привычной реальности, пусть даже временное, может иметь реальную терапевтическую ценность само по себе. Это дистанцирование посредством ролевой игры может снизить давление на протагониста, который ощущает себя слишком одержимым своими проблемами. Психодраматическая ролевая игра может стать первым шагом на пути освобождения от проблем, и, как и в традиционных ритуалах, одержимость психодраматической ролью может быть чрезвычайно полезна.

Сам факт того, что протагонисты и вспомогательные «я» часто нуждаются в процессе выхода из своей роли после сессии, свидетельствует о значительной степени одержимости, которой они достигают при исполнении своих ролей. В этом процессе участникам психодрамы может потребоваться некоторое время для того, чтобы сознательно выйти из присвоенных в сессии ролей и восстановить свою нормальную идентичность. Процесс выхода из роли является важным, так как протагонист и другие участники, вовлеченные в действие, не должны переносить какие-либо элементы своей идентичности в состоянии одержимости, возвращаясь к обычной реальности вне психодрамы. Директор должен с осторожностью управлять этим потенциальным смешением ролей, которое еще больше подчеркивает глубину одержимости ролью в психодраме. В мощном процессе целительства посредством ролевой игры, который присутствует в психодраме, проверенные временем практики одержимости объединяются с миром западной психотерапии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.